Опечатка

Расплывчатые тени листьев гуляли по стенам кабинета, создавая на освещённой солнцем поверхности причудливые изображения. Прищурился Никулин-Балбес и показал язык. Картинка тут же трансформировалась в женскую фигурку без платья.
«Интересно, а она топлес?» – успел подумать Вовчик, прежде чем раздался звонок.
Несмотря на отрывистые рубленые фразы в телефонной трубке, Вовчик шёл по коридору, а по лицу его неуловимо проскальзывали тени довольства, расслабленности, какой-то независимости от бытия.
Но главный редактор всё же был хмур. Договориться внутри себя с обстоятельствами по пути к нему, оказывается, не удалось.
– Владимир Валентинович! Как Вы объясните свою выходку?
– Какую? – ясные голубые, без ресниц, глаза отрешённо смотрели на главреда. Ресницы сгорели в детстве у костра и так и не отрасли.
– Вот это, – шеф ткнул пальцем в распечатанный лист и зачитал:
"А что это за слизь такая у нас в раковине на кухне?» – спросила секретарша сыщика Хэпнера. Хэпнер, не моргнув глазом, ответил: "А-а, это я выбливал остатки какао".
Повисла пауза.
– Ну? – в голосе главного редактора послышалась угроза.
– Ошибся при наборе текста, – осторожно ответил Вовчик.
– Так в чём дело? – заорал шеф. – Ирэна Давыдовна читала текст, распечатанный Вами, пия какао и закусывая кусочком торта!
«Ну, и дура. – Вовчик прищурился. – С тортом и в сортир, и в постель...»
Свои мысли он оставил при себе.
Главред покраснел от натуги.
– Она загадила текст тем, что ела!
Вовчик опустил голубые глаза и сидел, не шевелясь.
– Как Вы, опытный специалист, могли допустить такое?
Вовчик вздохнул.
Шеф продолжал:
– Слово "блевать" пишется через "е". Я Вас уволю!
Голубые глаза поднялись.
– В том слове, что я печатал, однозначно пишется буква "и"...
Главред позеленел, а Вовчик продолжил:
– ...пишется буква "и". Букву "б", думаю, задел случайно, она на клавиатуре рядом с "л".
Теперь опустились ресницы шефа. Нахмурившись, он неприлично долго смотрел на свою клавиатуру.
"Думай, думай", – послал призыв Вовчик.
Шеф встал. Походил по кабинету. Поморщился и, не глядя в глаза подчинённому, прожевал слова:
– Ну, ты, это… ладно, ладно... Иди... Но смотреть-то надо, что печатаешь?
Этот выкрик вдогонку уже нельзя было принять близко к сердцу.
Вовчик вышел в коридор, и по лицу его неуловимо заскользили тени довольства, расслабленности, независимости от бытия.