Supergirl. Часть 4. Глава 15

Глава 15. День рождения.

«Здравствуй мой дорогой! Эта открытка- мои искренние пожелании тебе в день варенья! Потому что это самый радостный, самый веселый и самый сладкий день в году. И не важно, сколько тебе стукнуло 5 лет или 55, я желаю тебе, чтобы ты ощущал каждой клеточкой организма  свои таланты, духовную и физическую силу, которые стали в этот день еще ярче и сильнее! Хочу пожелать еще яркого солнца, мирного неба, прекрасной холодной луны в бархатной ночи, храбрости для преодоления любых преград в этой сложной жизни, сладости любви, преданности в дружбе, сказки в жизни, удивительной судьбы, творческого разнообразия, светлого будущего, чтобы опорой тебе служили сила, любовь, храбрость, ум и удача!!! Ты, наверное, уже закружился… но смаое важное то, что я  тебе это желаю искренне , от души и от всего своего сердца ! С любовью Лиллит.»

Рыжая, скорее всего, просто хотела, чтобы я встретил настоящую любовь, и была счастлив- и когда у меня появилась Русая,  я думал, что сбывается  или уже сбылось -ее поздравление  –пророчество, и ее пожелание- она, Русая, должна меня научить справляться с моим гневом, научиться  с ней совместной жизни, какой-никакой. И сразу понять-  твой дом или нет, чтобы потом не скрипеть зубами, отворачиваясь к стенке, вынося мусорное ведро. И она дала понять, что главное чувство -это когда тебе утром  не хочется избавиться от женщины-куда -то побыстрее смотаться-найти какое -то занятие-  вечером спать с ней, когда тебя никто не видит –как-то инкогнито,  «приходящий Бабай для особо непослушных» девочек и детей, в своих ядовитых раздумиях…

«C 17 апреля хожу кругами вокруг телеграфа. Никак не могу осмелиться и позвонить. Один раз заказала разговор с тобой… сначала на работу звонила- тебя нет, на сотовом никто не отвечал. Тебя нет. Только на бумаге, очень редко, почти не ощутимо.
Мы с тобой никогда не говорили по телефону, может быть поэтому я не могу дозвониться до тебя? Что мы скажем друг другу? Примерно через месяц я приеду в Москву. Не знаю зачем. Дома у меня там нет, друзья порастерялись. Одни отчаянные стервятники, до сих пор голодающие по мне. Постоянно ждут, всегда ждут, с надеждой ждут. Я как падаль- вокруг стервятники и мухи. Не вижу света. Не вижу выхода. Ты так всегда красиво пишешь! Честное слово! Меня пробирает дрожь от твоих писем… но останавливает одно- ты не видел меня год, больше года… а до этого знал всего несколько часов. Ведь эти редкие встречи никак больше не подсчитаешь.
Ты слишком идеализируешь. Ты меня не знаешь. Иногда я сама себя не знаю. Может просто боюсь узнать. Мне страшно от одной мысли-, что я –есть. Все, кого я попыталась любить, как укрощенные дикие звери валяются под ногами. Это не любовь. Может для меня жизнь- игра. Я слишком легкомысленно играю в нее. Все понарошку, не по настоящему, как в чертовой мыльной опере. И чувства такие же, розовые мыльные пузырики, которые я пускаю и тут же лопаю, остается грязная липкая жижа, в которую наступая- ругаешься.
Я не вижу в себе искренности и поэтому боюсь ее в других. Проще продолжать играть- так легче.
Многого не могу написать, потому что не понимаю. Извини за збивчивый текст. Меня очень сильно потрясло твое последнее письмо. Я даже собралась
Мысли пугающие до сих пор. Так хочется много написать и что-то мешает.
Сейчас ночная смена. Как всегда моя. Трудно справляться с 8 подростками, которые думают что я их ровесница. Представляешь мне дают от 15 до 18 и « не больше». Может, радоваться пора?
Ты наверное встаешь скоро, сейчас 5:40?
Сегодня машину еще чуть чуть починила. Осталось шаровые и еще какую-то железку в ходовой поменять. И еще покрасить, поменять крылья, номер, повесить спойлер ( как на Макларенс или  у Додж Вайпер). Машина как любимый ребенок у матери.
Когда ее недавно угнали, я чуть с ума не сошла, хорошо они оказались лохами. Мой бензинометр показывает «пусто», когда в баке 10 литров. Покататься наверное хотели…и магнитолу заодно сковырнуть…- ничего не вышло. В тот вечер я накурилась травы до реальных галлюцинаций и все равно не успокоилась. Это было очень сильным потрясением. А самое обидное, что попытались угнать свои. Ярославль- город воров, военных и Опелей. И здесь просто замечательная колокольня!
Lilith 28.04.2002.

Почему я не  мог выдумать чего- нибудь путного, пока она не покинула меня, как высланная за 101 километр- подальше от моей любви и мысленной опеки-как какое-то административное наказание, почитай-остракизм во время тоталитарного режима. Пока только мысленной опеки.  Чтобы потом удивить меня анонимным письмом, которое больше ни от кого и быть не могло. Такое странное, что я сразу понял, что это реанимация чувств- это  удары током в грудную клетку, сильные разряды, чтобы мое сердце должно было "восстать" и  снова биться. И теперь только ради нее и для нее –вопреки и  благодаря ей. И я должен бы сотворить что-нибудь неописуемое, чтобы не оказаться "штанами", совершить какой-то подвиг, безумство, приехать туда -поцеловать  ее воспаленные от бессонных ночей веки. должен был я вытереть рукавом все эти ее слезы-слезки и промочить капли размоченного носа, который всегда шмыгает-когда слезы, чтобы она больше никогда не  плакала от бессилия, и этого плавания против течения, а может, и  против меня и себя, и я должен был ее утешить. Выгнать всех посетителей «инет клуба»- как  Одиссей женихов Пенелопы, даже самых достойных из них –поразить с Телемахом острыми стрелами- чтобы мы, наконец, остались одни, без свидетелей, без сторонних  наблюдателей, без посторонних-чужих-досаждающих и не обращающих на нас никакого внимания- впившихся глазами в монитор. Без этих гляделок и зевак, и наконец, поговорим наконец, уйдем с линии огня, в какое- то тихое и укромное место. Наконец- то возьмем в руки друг друга,  вторую руку и придвинемся друг к другу немногим ближе, чем позволяется собеседникам, и достается мне при приветствии таким поцелуйчиком колибри в щеку, после  которого непонятно "что это было?" или в губы сомкнутыми губами, как тисками и заводским прессом, и я съем этот поцелуй, вскрою тебя языком, как консервным  ножом, что даже раскрою эти стройные ряды зубов тоже своим языком, как домкратом и проникну сквозь тебя, может, даже и против твоей воли.

А ты так даже  будешь сопротивляться, и только для вида,  потому что мы "на людях", и потому что приличия не позволяют, но у нас де-не викторианская эпоха, и я прямо скажу-  что "я тебя хочу" –и наконец не буду сдерживать себя в выражениях, и ходить "вокруг да около"-кругами по воде- пузырями по лужам- рефлексируя от каждого слова  и действия. И плевать, кто у тебя в машине, или еще где-то есть друг, который «пьет чужих девчонок juice – сок» секрета, твой magnificent мальчик- и что у тебя  успело еще произойти в твоей  personal жизни- потому что ты «naughty by nature». Теперь-  это для меня не имеет никакого sence и значения, и все твои  родившиеся, и родящиеся в будущем дети-когда для нас для всех одно апокалиптическое, выгравированное на эфесах наших сабель, как пароли на наших компьютерах- «no  future» (спасибо тебе, Сара Коннор)- не имеют значения. Потому что я тебя люблю, сейчас, и увлечен тобой, и я больше не позволю сердцу ложные пульсы по кому-  то другому.

И я хожу по тем же, уже знакомым по подготовкам к парадам станциям метро в районе метро «Сокола», и заглядываю в витрины парфюмерных магазинов  -вижу как полуголые моряки ныряют на пляжах «штопором», «ласточкой» и «солдатиком»-и рисуются своими атлетически сложенными и загорелыми телами, подставляя их солнцу-ветру и соленым  брызгам- это такое упоение своей грубой мускульной силой, культ физической и телесной красоты- как рисунки спартанских и элладских атлетов на черепках красной  керамики –сохранившиеся где-то в песке или погребенные вулканическим пеплом, и извлеченные на обозрения в музейные галереи. И мне уже недостает тебя. И эта  грубая мускульная мужская сила уже навеки остается в моих складках одежды, не вырвавшись наружу, как утомленный дикий зверь, который выучил правила миграции,  дорожного движения, и навеки кастрирован своими «прилизанными» правилами поведения, и даже и какие тренировки ему не позволят почувствовать вкус твоей слюны и  учуять, как «русский дух»- твой свежий запах пота. Я, который может на это «жечь» себя, только в своих онанистических галлюцинациях, и эрофантазиях, которые ему не  приходят на счет «раз –два», как строевая песня и как строевой шаг-заученный тянущийся мысок и каблук –как первая строка в азбуке.

Я, который будет тебе верным слугой  -повторить все пункты небольшой автобиографии- отгадывая- Москва-Ярославль - точка. На этом завершится наша география любви . Потому что в Москве-уже больше не будет никакого продолжения. Какие -то бессмысленные встречи- какое -то мое позерство- позлить ее –куда я поеду- испытать-проявить-проверить себя -буду как «детка» АКА Порфирий  Иванов ходить по снегу- метать топоры- «править себя» за не -любовь и воспитывать в себе характер борзыми боевыми собаками науськанными грызть горло и стану мужицким мужиком, который реально тебя  достоин, а не считает в уме -сколько осталось на кредитной карточке.

Моя любовь как что-то  инопланетное -как застывший кусок материала- который никак не  могу сопоставить с тунгусской воронкой, который не подходит по фасону- размеру и его необходимо срочно поменять в пределах двухнедельного срока прямо по закону- так и я -неподходящий тебе, которого ты забраковала- я должен что-то сделать с собой- чтобы завод -изготовитель отозвал все выпущенные «Я- модели» этой  серии и марки, чтобы быть тебе удобоваримым - которого ты сможешь представить подругам и родителям, который их будет не только удивлять разговором, а катать  на спине- ради смеха- ну так, тоже, «чтобы понра..» и это все ради тебя . Пойми, ради тебя, чтобы ты скушала свои слюни и сопли, и не заглядывалась на других  мужиков, и не планировала,  и не сравнивала, воображая на глазомер по их длине ботинок и носа- что они чем- то, в чем- то превосходят меня, и я тоже достоин и на изломе моего мужского зигзага я ведь  тоже когда -то сделал выбор в пользу тебя. И ты мне тоже этим обязана. И как одно устремившееся сердце- тоже обращаешься в мою пользу- потому что, запомни, и  выучи- один из нас обязательно "любит- а другой позволяет себя любить". И это правило. И мы его неукоснительно соблюдаем. Как дураки. И где- то в полете мысли,  отсчитывая километры отлетаемого от Москвы моей муки сердца на Ярославском вокзале- видя, как уезжают и приезжают от него поезда-электрички, понимая, что  даже такую шалость я себе позволить не могу- и так как я- уязвленная- задетая- пострадавшая от тебя сторона, я хочу и требую сатисфакции -веря в то, что ты  обязательно вернешься. Приедешь ко мне на парад . Увидишь меня во всей красе.