Возвращение отца

-------------------------

В июле 1945 года, я вышел из дома, и, спустившись с крыльца, увидел человека, который, как бы испугавшись меня, юркнул за террасу. У нас между террасой и двором для животных, имелось метровое пространство под крышей, куда складывали косы, вилы и грабли в период сенокоса. Вот туда- то, завидев меня, и спрятался незнакомый человек. Ребёнком я был любопытным, поэтому, подошел к тому месту и глянул в закуток.

«Дядя», увидев меня, перестал прятаться и шагнул ко мне: «Ну, здравствуй, сынок! Не узнал отца родного?» - весело спросил он и, подняв меня на руки, пошел вместе со мной в дом. Я растерялся и не знал, что ответить – ведь я видел его впервые. А он, не отпуская меня, взошел на террасу, и, толкнув входную дверь избы:
- Гостей не ждете?- улыбаясь, спросил он, перешагивая через высокий порог.

Мать, всплеснув руками, с радостным криком бросилась к мужу, и обняла его за шею, со словами: «Как долго тебя не было! Я так устала от такой жизни!» Все остальные дети, окружили нас (ведь я сидел на руках отца), и тянули к нему ручки. Только старшая сестра Лида не подходила, а стояла чуть в сторонке, и только радостно улыбалась.

Наверное, за долгие годы, когда приходилось замещать маму дома, общаясь с нами, как взрослая девушка с малышами, ей теперь стало неудобно сливаться со всей малышней и в диком восторге виснуть на шее отца. Она, одиннадцатилетняя девочка, уже считала себя взрослой. В войну участникам боевых действий, один год засчитывали за три. Вот и дети, на плечи которых, прямо или косвенно свалились тяготы тяжелейшей войны, взрослели не по годам.

Как и положено, возвращение отца было отпраздновано всем семейством, как позволяли возможности семьи. Из всех привезенных отцом подарков, запомнились три трофейных сигнальных фонарика, да ордена и медали которые очень нравились всем, особенно мальчикам. Их отец, не без сожаления (но куда деваться – гостинцев на всех не хватило, а хотят все), отстегнул от гимнастерки и раздал нам, вместо подарков.

Единственно, что он попросил, когда отдавал свои награды: «Только не разбрасывайте, где попало, и не теряйте!» Об этой дежурной фразе, произнесенной отцом, мы помнили не долго: теряли, где-то оставляли забытыми его ордена и медали. В результате, года через два, все награды и подарки были утеряны, кроме трехцветных трофейных фонариков, которыми мы очень дорожили.

Не помню, сколько дней прошло после приезда отца, но однажды, он, сняв со стены ружьё вышел с матерью на улицу и приказав ей встать у стены дома, пошёл в противоположную сторону. Мы дети наблюдали за тем, что хотят сделать наши родители, и не могли понять.

Мама спокойно отошла к стене, встала на указанное место и повернулась грудью в сторону вооруженного отца, который медленно, но уверенно поднимал вверх ружьё. Вот только тогда мы сообразили, что должно случиться что-то очень страшное и с плачем и визгом бросились к ней.

Мать честная и смелая женщина, возможно, сказала отцу то, что он хотел услышать, но не было на самом деле. А он очень тихо иногда напевал, особенно в подпитии, популярнейшую песню военных лет, искажая и переосмысливая её по-своему: « На позицию девушка, а с позиции мать. На позицию честная, а с позиции б…дь…» подразумевая в интерпретированных им словах песни, непостоянство оставленных дома жен.

Наша детвора облепила маму, как выводок цыплят свою мамашу-курицу и отец, опустив ружьё удалился в дом. А мы, дергая маму за одежду и заглядывая ей в глаза, пытались узнать, что это всё значило. Но она только поглаживала нас по головкам, повторяя, как заклинание: «Ничего, малыши, не волнуйтесь – всё будет хорошо…».

Что за разговор состоялся между ними - нам было неведомо. Возможно, они просто хотели проверить нашу реакцию, детскую любовь, перед непосредственной угрозой жизни своей матери. В то время на нашем хуторе не было телевидения и радио и они могли просто пошутить, даже таким нелепым способом.

С возвращением отца, у нас появилось дополнительное питание в виде охотничьих трофеев: дичи, зайчатины и, конечно, лосятины. Он был хорошим охотником, а лосей в нашем лесу было достаточно много. Сейчас, кажется, лоси в окрестных лесах, стали большой редкостью.

Где лоси – там и волки. Но для волчьего населения лоси не очень удобная и лёгкая добыча, ибо острыми передними копытами они не только отпугивали хищников, но и разбивали им головы и ломали хребты. Лосиные рога - это защитное средство лосей-самцов, а копыта - это самое серьёзное оборонительное оружие всех сохатых.

В начале войны много «волков-санитаров» ушло на запад, вслед за наступающей Красной Армией, где после ожесточённых боёв, частенько можно было найти околевшую, застреленную или попавшую под бомбёжку скотину, да и человечиной они не брезговали. Их не пугала даже артиллерийская канонада и ружейно-пулеметная стрельба.

Но небольшое количество местных волков, которые могли прокормиться и обеспечить потомство кормом, оставалось в наших лесах. Эти звери старались не докучать местным жителям и кормились только лесной живностью, или совершали набеги на домашних животных из соседних районов и, с добычей, возвращались в свои логова, строго соблюдая воровской принцип: «Не воруй, где живешь!»

После того, как наша армия добила фашистских захватчиков, в их собственном логове – Берлине, уцелевшие в этой страшной бойне, радостные солдаты, возвратились домой, на автомашинах, в железнодорожных теплушках, под заливистые переборы баянов, гармоник и аккордеонов.

Вслед за воинами - победителями, незаметно, своими звериными тропами, и по бездорожью, возвращались и хищники. Не так скоро, но к 1947 году их набралось довольно много в Солнечногорских лесах, или, как называл мой отец этот лесной массив - Подмосковной тайге. Зимой, наличие в лесу волков, можно было определить по следам, оставленным ими в лесу, а вот когда снег окончательно таял – определить есть ли волки в наших лесах было невозможно.

О том, что серые разбойники обитают в лесу, можно было судить по количеству слухов из соседних деревень, где они задирали животных из колхозных стад, или своим потерям, когда волки нападали на нашу скотину. Как, правило, это были пришлые, проходные хищники, которые появлялись в ближайших лесах, делали свое звериное дело и, ненадолго задержавшись, уходили дальше, в другую область или соседний район.

Видеть их редко кому удавалось. Скотину пасли по кустам, среди которых было много травы для животных, чтобы сохранить сенокосные угодья для заготовки сена на зиму. А волкам, по этим кустам, легче было подкрадываться к жертве и, схватив овцу или барана, удалиться на пиршество. Ворюги они были отменные!..

-----------------------------