На сон грядущий

- Когда ты спишь, тебе не дашь больше шестнадцати. И это в твои двадцать пять. Позы перестают быть деланными, движения - наигранными. Если ты лежишь на боку, то прижимаешь кулаки к груди, там, где сердце, и сразу выглядишь на шестнадцать. Ты перекатываешься на другой бок - одним движением, резко и уверенно, - хочется подвинуться, дать тебе больше места. Поджимаешь губы или же, наоборот, размыкаешь, дышишь едва слышно. Выдыхаешь.
Когда ты спишь, ничего от твоих дурацких манер не остается. Тебе же уже не шестнадцать, давно не. А все играешь в какого-то незнакомого мне. Рассчитываешь движения, вымеряешь эмоции, зная, что я слежу за тобой каждую свободную секунду. Ты это знаешь и продолжаешь. Знакомые жесты (в каких фильмах ты их подсмотрел?), знакомые фразы (в каких песнях ты их услышал?).
Иногда мне даже кажется, что это я подглядел тебя в каком-то чужеземном реалити-шоу и сделал своим. Ты еще удивляешься, что мне постоянно хочется тебя потрогать, удостовериться, что настоящий, не выдуманный.
Иногда я думаю о том, каким ты был в шестнадцать. Таким, как сейчас, когда спишь? Я никогда этого не узнаю, к сожаленью ли, к счастью ли...
Помнишь прошлый Новый Год? Отмечали у Ри. "Настоящий французкий оливье и трижды по бокалу на брудершафт!" как сказала она. Ты подошел ко мне первым: "Мы будем вместе ровно год. До следующего боя курантов". "Включительно?" - уточнил я с усмешкой. Тогда я счел, что год - это долго.
Каким ты меня видел все это время? Усталым, пьяным, серьезным? Может, счастливым? Несчастным? Каким я хотел быть и каким был с тобой? Забудь, будем считать, что я не спрашивал. Но я точно знаю, что чувствовал, когда ты уходил. Когда ты засыпал. Когда ты улыбался. Я уверен лишь в том, что всегда был настоящим. Весь "один гребаный год".
Свершившимся.
НЕодиноким.
Постоянным.
С отпущенными грехами, прожитыми снами, реализованными мечтами, надеждами, вплоть до каждой... Пять минут до курантов.
- Помню, помню. Разбуди через четыре?

Укладываюсь рядом с тобой на боку, наверняка отлежу руку. Ты утыкаешься мне в шею, вновь засыпая, чтоб через несколько минут проснуться мне чужим.