Раньше

 Высокая концентрация идеи сбивает с ног. Но действует она исключительно внешне - физическая сила в чистом виде. Кто-то говорил что это невозможно. Раньше мы с Кем-то были друзьями. Недавно я вспоминал его или видел во сне.
    Однажды мы строили укрытие на дереве. Он пирнёс пастилу и грецкие орехи, я же уходил обедать домой. "Только двадцать минут - говорил я, убегая,- туда и обратно". "Давай - неслышно отвечет Кто-то". Дома на кухне из кастрюли вытекает пар - дома жарче, чем на улице. Вентилятор бесполезно переносит раскалённый воздух по комнате.  Я сижу за столом и жду пока остынет суп. По детской привычке, за которую надо мной смеялись дальние родственники, бросаю в тарелку пару кубиков льда. Ведущий новостей старается перекричать Гуффи. Тщетно. Пульт от телевизора делает своё дело - на днях я заменил батарейки. Прошло около получаса. Я отвлёкся, засмотрелся, а, вернувшись, увидел уже пустое дерево с которого свисали старые одеяла, внизу лежали обломки досок. Кто-то уже ушёл. Ему до боли не нравилось долгое одиночество. Это место находилось рядом с библиотекой. Туда мы заходили взять книги со стихами, которые для школы нужно было выучить наизусть. Случалось это, как правило, зимой. Помню, как однажды я злился на портрет Есенина. Не мог запомнить второе четверостишье, ходил по комнате кругами и рычал - "зачем такое сочинять, зачем учить?". Это была "Черёмуха". Ещё мы ходили в библиотеку за водой, там она была чище, чем дома. В читальном зале всегда сидел хотя бы один посетитель. Мы никогда не видели как он приходил и куда позже исчезал, несмотря на то, что были постоянно рядом.
    Кажется, раньше мы не жмурились от прямых солнечных лучей, не чуствовали голода до поздна, жара нам была ни по чём, и даже нашествие саранчи в одно лето было для нас игрой. В руках мы держали ракетки для бадментона, в наших волосах постоянно был песок. За всё лето не было почти ни одного облака, только вечарами они обкладывали горизонт, который окрашивал их в золотисто- оранжевый цвет, превращал в вечерний туман. Ещё были дни дождей. Я стоял на пороге и наблюдал за потоками воды. Они падали с крыш, прижимая листья подсолнуха к земле. Шум дождя заглушал абсолютную тишину часов солнца. В те момнты ко мне приходила, ещё неосознанная, задумчивость.
    Я огляделся вокруг - улицы, расходящиеся от перекрёстка, были пустыми. Спокойное и лёгкое одиночество будто предлагало мне взабраться на дерево, в нашу новую гавань воздушных кораблей. Глаза закрывались и открывались - ничего не хотелось. Солнце медленно спускалось с зенита. Позже послышался звук падающих камней. Совсем рядом, за забором дома по соседству. Без труда я взобрался на бетонную стену и увидел, что Кто-то нашёл нам занятие. Он глянул на меня, подмигнул и резко кивнул головой в сторону небольшой кучи разбитых красных кирпичей. За несколько минут мы перекидали их через невысокую ограду. Хозяин вручил нам за работу мятую десятку и похлопал по плечу. У меня в кармане оказалась пятёрка, Кто-то достал четыре.
    Наконец мы вместе взобрались на дерево. Моё место покрыто старой зелёной шторой, спинка из палок и подобие столика. Кто-то сидит чуть выше, на стопке разноцветных футболок. Жара спала. Мимо, с работы возвращаются взрослые, со многими мы здороваемся, улыбаемся с высоты. Небо становиться красноватым, захватывая этим цветом воздух над одноэтажными домами, воздух наполненный пылью и тихими ароматами полевых цветов. Нам это видно особенно хорошо. Резкое шипение открывающихся банок колы даёт сигнал к началу заката. Их мы купили на заработанные деньги  и теперь чуть гордо делем по глотку, переглядывемся, не говоря ни слова, и снова смотрим в даль, за мост. 
    Когда мы расходимся, на улице уже темно. Уславливаемся, что пойдём по домам как только  найдём на небе спутник. Миллиарды мерцаний захватывают воображение. Кто-то почти сразу указывает пальцем на место рядом с Большой Медведицей, там проплывает чуть заметная точка. Кажется, что она вот-вот погаснет,но вдруг её свет вспыхивает с новой силой. Мы опускаем взгляды, пожимаем руки и расходимся в разные стороны. У самой калитки я оборачиваюсь. Кто-то неспеша идёт в свете единственного на нашей улице фонаря.