Парадокс изнасилования

                «Насильно мил не будешь».               
                (Пословица)

     Осень 1953 года.
Холодным вечером  на неосвещённых улицах нашего провинциального городка  властвовали  густые сумерки.
   
     Травянистый ковёр пешеходной дорожки скрадывал мерную поступь сотрудника милиции.
И вдруг сонную тишь окраины нарушил грохот, раздавшийся со двора старого двухэтажного жилого дома.
    
     Участковый Полысьев тотчас остановился и бдительно навострил ухо.
Скрипнула воротная дверь, выпустив  качающийся в стороны силуэт этакого привидения из старинного замка.
   
     Встреча произошла неожиданно и ночной «призрак» шарахнулся назад.
Однако тут же пришёл в себя. Дохнул винным перегаром и взял быка за рога:
   
     - Дай-ка, мужик, закурить! 
Обдумывая происходящее,  Полысьев неспешно исполнил просьбу и чиркнул спичкой о коробок.
   
     В жёлтом свете колеблющегося пламени курильщик различил:  перед ним представитель власти!
Сразу явно занервничал. Прикуривая «Беломорину», дрогнувшими пальцами сломал её и выплюнул.
   
     - Отчего руки трясутся? Кур, что ли, воровал? - закинул удочку служебного любопытства милиционер.
Документов у подозрительного типа не оказалось. (Как выяснилось позднее, имя и фамилию он соврал.)
   
     Предлагая взамен вторую папиросу, сотрудник милиции дал погореть огоньку спички, пока не обжёг пальцы.
 
     За это время профессионально запечатлел в зрительной памяти физиономию собеседника.
   
     - Да так.., по пьянке с бабой полаялся..,- сбивчиво забормотал выпивоха.
     - Почто столь шумно?
     - Впотьмах дровишки зацепил. Поленница грохнулась. Утром соберу, а переночевать двину к матери.
     - Пойдём-ка,  сначала вместе глянем для порядка, что ты там натворил.

     И, действительно, уложенные правильными рядами, дрова оказались с одного края наваленными горой.
   
     Ни в одном из окон дома света не было. Это успокоило участкового. Оснований для задержания нарушителя тишины не имелось.  И пьянчужка быстренько смылся восвояси.
   
     А наутро хозяин дров, чертыхаясь, начал восстанавливать укладку запасённого на зиму печного  топлива и, ужаснувшись,  ахнул: под обрушившимися поленьями лежала мёртвая соседка.
   
     Это была,  недавно вселившаяся в комнатушку, одинокая тридцатилетняя Комлева Ирина.
Никто из жильцов ничего конкретного об её образе жизни, родственных и прочих связях пояснить не мог.
   
     Судебно-медицинский эксперт дал заключение о смерти потерпевшей в результате полученных ею, не совместимых с жизнью,  повреждений головы.
   
     Характер их происхождения медик  связал  с несколькими ударами одним из берёзовых чурбаков, обнаруженных на месте происшествия.
   
     При наружном осмотре трупа зафиксировал наличие в области  внутренней части бёдер потерпевшей следы ссадин и царапин, а в её половых путях обнаружил мужскую семенную жидкость.
   
     Версия об изнасиловании и убийстве Комлевой легла в основу возбуждения уголовного дела.
 
     При его расследовании особую роль сыграл, хотя и оплошавший первично, участковый  Полысьев.
   
     Во-первых, он подробно обрисовал физиономию неизвестного.
Составление фоторобота тогда у нас ещё не практиковалось. Но в населённом пункте с числом жителей не более 70 тысяч имелись реальные шансы на успех при личном сыске.
   
     Во-вторых, помог изъять папиросу, которую измусолил и  выплюнул подозрительный незнакомец.
Исследование, оставленной в мундштуке слюны, впоследствии помогло экспертам  сличить её групповую  принадлежность с группой крови преступника и спермы из полового органа пострадавшей.
   
     Что укрепило доказательственную базу в качестве одной из улик против субъекта преступного деяния.
 А, в-третьих,  наш герой стал «завсегдатаем»  ресторанов на железнодорожном вокзале и в центре города.
   
     Разумеется, посещал их не в форменной одежде. Щеголял в  цивильном костюме с галстуком.
Последнее ему до глубины души нравилось. Обижала лишь скаредность начальника ГОВД
   
     Тот не субсидировал ни единой копеечки для убедительной  достоверности  исполняемой роли.
А так хотелось пофорсить, заказав водочки, конечно, не графинчик, подобно Кисе Воробьянинову.
   
     Ну,  хотя бы «сто граммчиков»!
Не во имя тщеславия – ради пущей секретности ответственной миссии.
   
     Да что греха таить!

     И – для  уязвления официанток, иронично надувающих губки, зло острящих о бедности непьющего «клиента».
   
     Попытался, было, использовать кровные грошики. Только и это – пустой номер!
У рачительной супруги их выудить труднее, чем рыбку из пруда либо выпросить прошлогоднего снега.
 
     Новый снег уже был на носу – в Октябрьский праздник невольный актёр носом к носу столкнулся с ночным «неприятелем».
   
     Случилось сие великое событие в раздевалке ресторана «Урал», и точно так же – внезапно!
Оба вмиг узнали друг друга и утонули в железных объятиях крепче  фронтовых друзей по былому окопному братству.
   
     Пашка Бузгин, а это был он, слесарь с автоагрегатного завода, реактивно оценил опасную обстановку.
Молниеносно сцапал с тумбочки у большого зеркала одёжную щётку, служившую для прихорашивания посетителей. И  тычком  отправил «легавого» в нокдаун.
   
     Мало того!

     Сыщик поперхнулся крошевом, вылущенных при ударе из дёсен, передних зубов верхней челюсти.
   
     Однако не на того напал противник!
Щупленький с виду Полысьев – силой и духом богатырь!
   
     Теряя сознание, он левой дланью ухватил лютого агрессора за горло и пригвоздил затылком к стене.
Одновременно правой рукой извлёк из кармана  служебный пистолет «ТТ».  И, чтобы не произошло выстрела, поставил его на предохранитель. После чего рукояткой оружия с размаху нокаутировал врага.

     …Дело по обвинению Бузгина рассматривалось судом в июне 1954 года.
 Зал старого здания клуба автоагрегатного завода был переполнен. И это удивляло, ибо  процессы о половых преступлениях закон предписывал проводить  закрыто.
   
     В те дни я после окончания 2-го курса Свердловского юридического института проходил ознакомительную практику в прокуратуре города Шадринска.
   
     Обвинение на процессе поддерживал В.К.Зырянов, позднее ставший прокурором Курганской области.
Для присутствия на первом в жизни слушании громкого уголовного дела меня удостоили места, с которого   отчётливо не только слышал каждое слово, но и видел любое движение мимики подсудимого.
   
     Вину в убийстве Комлевой он, невразумительно изворачиваясь, отрицал.
Зато в изнасиловании, на мой взгляд, каялся чистосердечно:
 
     - Любил я Ирину и звал замуж. Отказала. Пряталась от меня.  Квартиру поменяла. Выследил и подкараулил.  Изнасиловал, надеясь, после этого зарегистрирует брак со мной. Погибла от того, что дрова на неё свалились.
   
     Суд признал Бузгина виновным в убийстве женщины.
И по части 1-й ст. 136 Уголовного кодекса РСФСР, действовавшего в то время, назначил ему наказанием 10 лет заключения в исправительно-трудовом лагере.
   
     А за изнасилование, согласно части 2-ой Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 января 1949 года «Об усилении уголовной ответственности за изнасилование»,  приговорил к 20 годам лишения свободы.
   
     Уразумев поразительное несоответствие одной меры наказания другой, осуждённый возопил:
   
     - Как же так!?
За убийство – 10, за изнасилование  – 20!
   Знай это раньше, не стал бы  насиловать. Срок за смерть вдвое мягче, чем за любовь.      
   
     …Paradoksos!
 
     Парадокс – в переводе с греческого языка: неожиданный, странный.   
   
     Другими словами: своеобразное мнение, резко противоречащее здравому смыслу.
 Такое порой происходит при случайных (скорее – закономерных!) изобретениях чего-либо выдающегося.
   
     Однако в законодательной сфере подобную «мудрёность»   категорически противопоказано «изобретать».
Следует вначале семь раз отмерить и – ни разу не отрезать.  Не отрезать справедливость от здравого смысла! 
       
     Постскриптум.

     Милиционер Полысьев получил достойное поощрение по службе.
И приобрёл до конца жизни особую примету: полный передок, медалями блестящих, стальных  зубов, вставленных дантистом за казённый счёт.