Сказка про Луну, Снег и Сияние

В больничном саду, позади детского корпуса, второй час было шумно. Девочки-лаборантки хихикали и тыкали пальцем в сторону окна, ворчал старый охранник, но врачи запретили ее выгонять. Вчера с улицы пришла девушка – странная донельзя. На вид – не старше пятнадцати лет, бледная – словно никогда не загорала, и с глазами цвета янтаря. В поношенной одежде: через дыры в штанинах можно было увидеть разбитую левую коленку и расцарапанную правую; со старой гитарой за спиной – даже без чехла, на самодельном ремне из веревки, она была настоящей бродягой.
-Бард. – Коротко сообщила та и попросила ночлег. Пообещала отработать – убрать территорию, посуду помыть, с детьми поиграть. Охранник – ночами работал молодой парень, заулыбался и шутливо предложил свою квартиру на тех же условиях, но осекся, заслышав торопливые шаги дежурного врача. Она осмотрела девочку, обработала загрубевшие мозоли, перебинтовала свежие ссадины и в течение часа читала ей настолько нудную лекцию о жизни, что путешественница уснула прямо на кушетке. В больнице она жила уже вторую неделю, но никто так и не знал ее имени – Лягушонок (в честь героини старой сказки) оказалась бодрой, жизнерадостной девочкой. Все свои обещания она выполняла неукоснительно – с пяти утра подметала двор, после завтрака вплоть до полдника вертелась в столовой, а затем развлекала детей на заднем дворе.
Вот и сегодня, едва пробили полдень главные часы в холле, дети стали собираться у сквера – послушать истории. Лягушонок частенько подыгрывала себе на гитаре, и дети, обладавшие без того богатым воображением, с легкостью перенеслись во времена ее истории. Проходя мимо сада можно было услышать то нежное пение цитры, то задорные ритмы ритуальных танцев, то походно-костровые шумные переборы струн. Сегодняшняя мелодия – чистая, нежная, с нотками грусти, призывала задуматься. Лягушонок, погруженная в свои мысли, похоже, что забыла о маленьких зрителях. Ее взгляд бесцельно блуждал по кронам деревьев, а мелодия, отыграв припев и два куплета, повторялась снова.
Один из мальчиков, не выдержав ожидания, дернул девушку за рукав кожаной куртки. Медленно, словно выныривая из далеких глубин. Лягушонок пришла в себя и оглянулась. Виновато улыбнулась детям и, объявив «песнь о королевских цацках», лихо запела очередную смешную историю.
Вечером, когда дети разошлись, а Лягушонок закончила со своими обязанностями, она взяла гитару и ушла в сад. Несмотря на холодную ночь, девушка отнюдь не мерзла в легкой курточке и деревянных шлепанцах-сабо. Даже более того – скинув и то и другое у подножия самого старого дерева – раскидистой ветлы, в несколько ловких и проворных движений девушка влезла на широкую ветку, удобно расположившись там среди листвы. Здесь она вновь заиграла мелодию, исполненную днем – грустную, зовущую. И вновь ее прервали: все тот же молодой охранник.
-Не спится? – Он улыбнулся и выключил фонарик.
-Да. – Выдохнула Лягушонок, поджимая ноги. Ей вдруг стало очень холодно.
-Это ничего. – Парень улыбнулся. – Я, кстати, Олег.
-Очень приятно.
Разговор оборвался. Олег закурил, Лягушнок вновь заиграла на гитаре.
-Что ты играешь? – Наконец спросил он, выбрасывая фильтр. Девушка улыбнулась и запела.

Раз, за сиянием дня,
Потерял ты меня,
Сердце льдом сковав.
Я искала и звала,
Позабыла все дела,
Себе обещание дав.
Даже там, за солнцем, куда ты ушел-
Ни следов, ни дверей, ни дорог.
Я искала тебя и…

-Что это за ужас?! – перебил ее Олег и поморщился. – Обычно твои песни гораздо приятнее и многословней.
-Не нравится – не слушай! – Огрызнулась девушка и сползла с дерева, неуклюже цепляясь ногами за ветки.
-Эй, я же пошутил… – Олег растерянно похлопал себя по карманам куртки, ища новую пачку сигарет.
-Я не «эй»! – Лягушонок остановилась и обожгла его взглядом. – Может быть, это даже не песня, может быть она даже глупая или странная, но зато она – правда.
Парень на минуту отступил – настолько сильную волну гнева он ощутил. И тут же разозлился – все-таки, ее сюда не звали.
-Да, но ты сама не говоришь своего имени и вообще… - Он неуклюже махнул руками. – Какого я с тобой препираюсь?! Будь благодарна, что не выкинули! Если бы не главврач, то…. – Олег распинался минут двадцать, прежде чем понял, что девушка его совсем не слушает – даже не смотрит на него. Ее взгляд был устремлен в небо. Охранник опешил.
-Ты чего?
-Правда, чистая как снег. – Вздохнула девушка и, подойдя к дереву, подняла с земли босоножки и куртку. Наскоро обувшись, она развернулась и быстро удалилась к детскому корпусу больницы – там, в свободной палате, была ее временная комната.
-Лягушонок?! – Совсем удивленный, Олег хотел броситься следом, но его внимание привлек белый листок – помятый кусок бумаги, видимо потерянный девушкой. Несколько раз подпрыгнув, он все-таки сумел дотянуться и сорвать записку. Под кроной было темно, но по очертаниям он все-таки разобрал – слова той самой песни, что только что слышал от девушки. Называлась она «балладой о первом снеге» - история принцессы, злой колдуньи и прекрасного рыцаря. Поучительная сказка о том, что насильно милым не будешь, даже если это – всего лишь дружба, а уж если приплетешь магию – окажешься собакой на сене. Олег увлекся – не смотря на мелкий убористый почерк и всевозможные кляксы, лист был исписан полностью, но обрывался на самом интересном месте – Луна ловила Снег по всей земле, и лишь Сияние неотступно следовала за ним по пятам, ища лекарство от страшных чар. А затем Луна вдруг изменилась, стала помогать Сиянию и почти уже нашла лекарство, как… Как история оборвалась.
Утром ему не удалось встретиться с Лягушонком, но сегодня вечером Олег должен был вновь заступить на дежурство – тогда-то он ее и поймает.
Успокоенный, юноша ушел домой.


Вечером, когда он вернулся на работу, его удивили погрустневшие лица окружающих – не слышалось веселых песенок от администраторской стойки, мрачные врачи детского корпуса спешно собирались домой. Осененный догадкой, Олег поднялся в палату Лягушонка:
Так и есть. Девушка ушла. Убранная постель ждала нового пациента, сиял протертый стол, и лишь на подоконнике лежал конверт на его имя. Удивленный, Олег вскрыл письмо: одна-единственная фотография легла ему на ладонь. На фото были изображены три ребенка. Две девочки – одна бледная, богато одетая и смущенная, но с золотистыми глазами с потаенной хитринкой; другая – задиристая, в потрепанном платье и с покосившимися лентами на косичках, кареглазая. По центру стоял мальчишка: он обнимал девочек за плечи и задорно улыбался фотографу – светлые соломенные волосы растрепаны ветром, глаза льдистые, но взгляд добрый. Олег перевернул карточку: знакомым почерком там было выведено:
«Раз Луна созналась Снегу:
Я люблю гулять ночами,
Ведь под этим звездным небом
Мир так полон чудесами!
Где сияют подо мною Волны пенные прибоя,
Где в тиши ночной не спится
Хищным зверям, диким птицам;
И мурлычет в тишине
Счастье жизни на Земле!»


И мелким почерком в самом уголке: «Лена, Сеня и Яна (Путешественница, Шутник и Королевна) - лучшие друзья навсегда!».
Олег улыбнулся, аккуратно убирая фотографию. За окном шел первый в этом году снег – крупные, сияющие в лунном свете снежинки ложились на подоконник и тут же таяли, морозный воздух холодил кожу. Он аккуратно смел снег и закрыл окно, улыбнувшись своему отражению. На миг, в пятнах луны ему удалось различить лучистые глаза девушки, от больницы к больнице путешествующей в поисках лекарства для лучшего друга.
-Вы обязательно справитесь.