Выбор

This world may have failed you,
it doesn't give you reason why.
You could have chosen a different path in life.
(с) Angel, Within Temptation.


Демон, высокий и статный юноша с темными глазами, сидел на карнизе высотки. Его руки бездумно перебирали пучок перьев жемчужно-серого цвета. Некоторые из них были поломаны или ободраны, но все до единого покрыты бурыми пятнами засохшей крови.
- Ну и к чему ты так рвался туда, а? – он с грустью вздохнул, смотря вниз, на людей. В этом мире чудных, маленьких человечков начинался будний день, и тысячи микроскопических, с этой точки зрения, мясных тел с душонками стремились по своим делам. У демона дел не было: это раньше за каждым человеком бегать приходилось, на грех не то чтобы подзуживать, а буквально толкать руками и ногами, вести, как детей неразумных. С тех пор цивилизация сделала немало витков по оси, и люди, их грехи и пороки, выросли вместе с ней. Современным демонам практически нет нужды работать. Сиди себе, да считай, сколько на твоей территории злодейств свершается.
Ему достался глухой район большого города Москвы. Первое время демон с ума сходил, боясь, что после центрального райончика в Монте-Карло он останется без работы тут (по новому распоряжению начальства решено было периодически менять места работы кадрам, для освежения), но нет, оказалось, тут куда прибыльней. С виду серый, обшарпанный уголок огромной столицы оказался той еще приблудой. Разбойники, насильники, грабежи… И как островок среди всего этого – слепой старик, умеющий видеть. Это его окно, последнее, на семнадцатом этаже – и как в такую даль квартиру дали? - располагалось под карнизом.
Уж сколько демон не бился, как не совращал старика вечной молодостью, бесконечной жизнью, деньгами да славой за его ветхую душу, добиться своего так и не смог. Дедок улыбался всеми своими морщинками и побуревшей от времени кожей, напоминавшей курагу, говорил, что он уже достаточно долго пожил, что славы ему не надо (всякий раз похлопывая рукой стол, в ящике которого хранилась коробка со всеми орденами), ну а к чему ему, старому, деньги? Одна у него радость: демон вот, да ангел.

Ангел-хранитель старика был отдельной песней. Вообще, после того, как набожность людей, потрепанных цивилизацией, почти сошла на нет, единственной проблемой демонов стали ангелы-хранители. Но, стремительно теряя свои позиции в людских душах, они значительно ослабели за прошедшие столетия, и теперь им приходилось за руки и за ноги людей от грехов оттаскивать. В данном же случае, ангел сперва не появлялся. Неделю так, а то и больше, демон старательно ухлестывал за дедушкой с контрактами, ожидая нападения: от этих пернатых можно было теперь и подлостей любых ожидать. Его бывший ангел в Монте-Карло и вовсе раньше работал в Японии, во времена сёгуната, так ему особых трудов не стоило из темноты вылезти и по хребту демону пару раз пройти, а то и крылья порвать за подопечных. Хранитель же этого старичка оказался юношей инфантильным и до костного мозга правильным. Такие, наверное, во времена Иисуса и жили. По кодексу, по чести, и сам как с иконы списанный: худенький, как тростиночка, глаза большие, реснички девичьи, длинные и пушистые, сам весь такой хрупкий… Он сперва, как издали увидел, испугался, думал, на одну из Валькирий, женского агрессивного батальона хранителей, попал. Ан нет.
Юноша этот особо не работал, к раю и покаяниям не призывал, посреди разговоров с проповедями к дедушке не снисходил (только к демону, да и те читал устало), но вот слушал старика с удовольствием. Часто сидел на подоконнике, ноги свесив в квартиру. Точнее одну, вторую он к себе прижимал и подбородок на нее клал, чтобы удобней было. Дедушка всегда смеялся, ласково звал его ангелочком и котенком, угощал молоком, а потом они о чем-то беседовали до глухой ночи. Дедушка страдал бессонницей, и ангел частенько ночи коротал у него за разговорами и теплым молоком. Почему-то ангел часто простужался. Демон не слушал раньше старика, являясь только за душу поторговаться, но когда убедился в бесплодности попыток, отстал и полетел девушек совращать на беспутства. А потом этот дед один остался неразвращенный, и, от скуки, демон тоже решил послушать. Лег на карнизе, убрав кожистые крылья, чтобы ангел его не приметил, и закрыл глаза.
А дедушка рассказывал о молодости: как влюбился, да как на войну призвали, как люди умирали на глазах и от его рук, как ночами не спалось… Демон прикрывал глаза: помнил это время, вспоминал, как в эти дни и небесная канцелярия с адовым войском сошлась не на жизнь, а на смерть… Но через всю историю дедушки мотивом, пусть и печальным, но все же ободряющим, притягивающим тянулись песни гармони. Инструмент у старика с войны и остался, раритетный, как часы работал, да вот сейчас барахлить стал. На карнизе, впрочем, плохо было его слышно, поэтому скоро стал демон тоже сидеть на подоконнике. Только он спиной к квартире сидел. Старик всякий раз ухмылялся в седые усы, но ничего не говорил, брал гармонику, и, начав наигрывать мелодию, вспоминал под нее рассказ.
А однажды гармоника сломалась. Ангел тогда весь вечер на подоконнике так вздыхал тягостно, что демон зубами к полуночи скрипеть стал не хуже поломанного инструмента.
- Да почини ты свою шарманку! – рявкнул он, не выдержав.
- Не могу, - и, впервые на памяти демона, старик грустно вздохнул.– Ее в ремонт везти надо, а у меня внуков нет. Сам не осилю.
Ангела как током ударило, аж с подоконника на улицу вывалился. Демон со стариком вскрикнули оба, первый, правда, быстро осекся, кляня себя за вспышку непонятной эмоции, но хиленький немного потрепыхался и взлетел.
-Придумал! – он звонко рассмеялся, тоже впервые на памяти демона, и, поставив на лбу старика сияющую метку поцелуя, устремился в облака, пропав в лунном свете.
С тех пор стали они вдвоем время коротать. Дедушка читал ночи напролет, скучающий демон ходил за грехами следить. Прошел почти месяц, прежде чем ангел вновь объявился. Изможденный, с посеревшими крыльями, сидел он на своем излюбленном месте, подогнув колено и жадно глотая молоко из большого стакана. Старик, пряча слезы в морщинистых уголках глаз, наблюдал за ангелом, как за блудным сыном.
- Решил я все, дедушка. Все обговорил… - выпалил наконец ангел, протягивая пустой стакан. – Прощайте. Не свидимся такими боле. – дедушка ахнул, но ангел грозно посмотрел на него (и откуда в таком дохляке столько грозности?), после чего выпорхнул за окно. Демон, следивший с карниза, ухватил его за ногу, притянув к себе.
- Неужели совратился? – широко улыбнулся он, любуясь сереющими перьями. Скоро они почернеют, огрубеют и станут твердыми, как сталь. Так рождались падшие ангелы, элита войск Ада, наравне стоящая с архидьяволами.
- Вот еще что, - фыркнул ангел, дергая ногой. – А ну пусти!
- Вижу, что. Что, бабу подцепил? Да колись, среди людишек такие сладкие бегают.. – жеманно протянул демон. Ангел неожиданно взъерепенился.
- А ну пасть прикрой, тварь поганая! – И свободной ногой пнул демона по рогам. Опешивший, он вскочил и ухватил ангела за перья, зубами вгрызаясь в горло, чувствуя, как по губам и языку стекает кровь, сотканная из света и амброзии, безумно вкусная и сладкая. Демон заурчал, сминая крылатого, теребя острыми клыками горло. Как же он мечтал, с первых дней мечтал вот так вот смять, разорвать и подчинить, получить то, что казалось настолько правильным и недоступным, от чего демону стало так обидно видеть эти чертовы серые перья. Ангел застонал и обмяк в руках демона. Тот, испугавшись и опомнившись, отбросил от себя легкое тело с поломанными крыльями, сжимая в руках пучок вырванных с кровью, почему-то вполне человеческой кровью, перьев. Нельзя убивать хранителей: демона просто сдадут на руки, не желая проблем. Депортация в рай и уничтожение без права перерождения души… Нет, он не этого хотел. Он жил уже давно, был завоевателем, насиловал, и, да, было весело, но... пока он туда не собирался. Хотя и терять шанс на возвращение в мир людей тоже не хотел. Уйти, зная, что вернешься, совсем не то же, что навсегда кануть в бытие.
Ангел всхлипнул. Окровавленные крылья тяжело расправились, теряя перья, хрустнул сломанный перешеек.
- Не они выбирают нам путь, – хрипло прошептал он и растворился в рассветной дымке, пропадая навсегда.

Демон молча смотрел на перья и слушал, как тихо плачет в своей комнате старик. Они давно уже не разговаривали. Только три пера оставались на окне в вазочке всегда, именно на том месте, где раньше так любил сидеть ангел.
Демон вздохнул, переводя взгляд на стоящую рядом гармонь, до сих пор нуждающуюся в починке. Пальцы пробежали по клавишам, инструмент глухо отозвался, словно бы он тоже оплакивал ангела. И только демона мучили досада и что-то такое, не до конца ясное, отчего не хотелось отпускать эти серые перья в небо. Он растянул гармонь, любуясь узором на мехах, и вновь прошелся по клавишам. Плавная мелодия оборвалась свистом, как оборвалась жизнь ангела тем безумным укусом, и демон замер. Ему в голову пришла поистине безумная идея.


- С вас четыре тысячи пятьсот семьдесят рублей, - вежливо улыбнулась из-за стойки девушка симпатичному молодому человеку с темными глазами, в чьи лохматые волосы были вплетены три пера. Он напоминал ходячий ловец снов: весь опутанный мрачностью, с деревянной ниткой чокера на шее и этими серыми перьями в волосах. Появился в районе юноша недавно, представился Демьяном и принес на починку старую гармонь. Обычно отказывали в ремонте, говоря, что деталей нет, но этот юноша что-то такое сообщил менеджеру, от чего мужчина весь затрясся и побледнел, велев прийти за готовым инструментом через неделю.
- Благодарю, - хмыкнул юноша и, поудобнее перехватив гармонь, зашагал в сторону знакомого ему дома. Месяц прошел с тех пор, как бывший демон камнем сорвался с карниза в подземное управление, гонимый безумной идеей, а лифт с тех пор так и не починили. Безалаберность вопиющая, но он ее чуть позже исправит. Добравшись до семнадцатого этажа, парень остановился отдышаться. Все же, кожа – не лучший выбор на столь теплую весну. Надо купить куртку полегче. «Надо…» - с теплотой улыбнулся своим мыслям Демьян. Столько всего было надо в этом людском мире, но сердце радовалось каждой нужной безделушке, словно бриллианту. Давно с ним подобного не случалось… Парень постучал в дверь. Оттуда донеслось: «Кто там?» - слишком бодрое для живущего здесь ветерана. Он вдруг в нерешительности замер. А что, если неверно понял, что если неправильно все решил? Но слишком поздно что-то менять.
- Внук, – мрачно сообщил Демьян двери. – Гармонь принес из ремонта.
Дверь резко распахнулась. Старик, все тот же, охнул, удивленно разглядывая порядком смущенного молодого человека, а потом ехидно спросил:
- Еще один? Ну, проходи, чего встал.
Сбитый с толку, Демьян прошел в гостиную, где они так часто слушали дедовы байки.
- Деда! Что про гостей не предупредил? – бодро отозвался юношеский голос из кухни, обладатель которого как раз прошел в гостиную. – Я бы… Торт купил.
Ангел. Все такой же хрупкий, но уже не худосочный, без крыльев и с убранными в хвост на затылке волосами цвета пшеницы, глупо улыбался замершему посреди комнаты Демьяну. И ресницами своими девичьими хлопал.
- Ну здравствуй... Дорогой.
- Демьян… – представился он и тихо переспросил, – Ангел?
- Вообще-то, Андрей, но тебе можно меня и так звать, - усмехнулся юноша, подходя к другу и обнимая. – Рад, что ты выбрал свой путь сам. Пойдем на кухню, отпразднуем.
- Что отпразднуем? – все еще сбитый с толку, Демьян нервно переминался в объятиях Андрея.
- Как что? У меня внуки домой вернулись, чем не повод? – счастливо улыбался из коридора старик, утирая набежавшие в уголки глаз слезы.

На следующий же вечер из окна в небо были пущены серые перья. Их место на окне теперь занимала фотография в большой латунной рамке – два молодых человека и их дедушка. А Андрею Демьян шарфик подарил, чтобы не простужался, когда гулять вместе ходили.