Маки Красные

Чтобы предать живость и радость стенам в две жирные полосы:  голубую и белую, ближе к потолку, люди вешают на неё журнальные вырезки, фотографии звёзд и всякую другую ерись. Так было здесь. Справа от меня, за всё время шатающимся столиком (видимо восседавший на нём об этом не знал), расположился молодой нагловидный длинный и узкоплечий, и притом жутко носатый господин в очках, которые словно существовали отдельно от его лица… толи остриё носа его было столь тонким, что я не замечал, как держаться на нём очки, толи они действительно держались в воздухе. Господин только трогал стакан с чаем, но словно щупал степень его нагретости. Трое таких деревенских провинциальных мужланов в одинаковых красных резиновых сапогах, (о них позже) дружно попивали палёную водочку, которая в них шла просто замечательно, так сказать, выработалось это самое привыкание.  Горланили о чём-то… заядлые профессионалы – трактористы. Клара – хоть и носила столь подходящее для её рода деятельности, имя… стояла за своей обшарпанной стойкой  такая маленькая, щуплая, толи туберкулёзная, толи от природы такая, и только сияла своими голубыми ни с чем несравнимыми глазищами. Казалось, это было главным украшением «Маков Красных». Какого… извините, в голову владелицы этого «злачника», Семёновой… большой пухлой бабе пришло в голову столь дурацкое название «Маки Красные»?  Так дело и не в том, вовсе…
Человек справа закурил, тем самым, испортив мне настроение, а мне казалось, что хуже то и некуда…а вот те на… закурил и напомнил о том, что у меня под ложечкой-то сосёт не от голода, а оттого что табачку не нюхал, никотинчик не глотал с утра.  Я тихонько так взвыл, привлёк внимание Клары… она вздохнула, опустила свою синеву и стала ёрзать деревяшками на счётах. Я почувствовал, как у меня стало жарко ногам в таких же самых красных сапогах… эти сапоги ещё в начале осени скинула в общую кучу рядом с общепосёловоской свалкой обувная фабрика нашего района, а в следствие, и нашей великой Родины. Ну, мол, излишек производства, что ли… а нам какой излишек, мы и слова-то такого не знаем… в общем, как дожди пошли, так вся деревня в красных сапогах, «только в «Маки» и ходить»… хохотали деревенские.
- Дык, ясень пень! – заорал один из красносапожной троицы, ну, если меня не считать…
- Чего орёшь, Петрович… не видишь, люди отдыхают? – Разволновалась Клара. Голос её звучал томно, спокойно, и тем самым, угомонил здоровенного Петровича.
«Отдыхают» - слово-то подобрала… Отдыхают вон, на пляжу, на этих, как их там… шезлонгах… а мы-то отдыхаем, когда на диване дома лежим, когда спим и когда водку жрём. А тут мы мысленно устаём, все эти их журнальные пожелтевшие писульки на стенах, рожи счастливые. Вчера Маня  жена Савосина – водителя водовозки ткнула пальцем в лицо какого-то чернявого и говорит, а этот «Конфессу» поёт. Какую там конфессу, какой-то не то Катано, не то Пелинтано, в общем, ходила и выла, а порой ей и Клара напевала ещё. Ну, чего, бабы ж – они везде такие, а у нас чернявых – то, только Паровозов, да Митька, а остальные все белобрысые, в общем. Савосин хоть и любит на жену с кулачком, тут повода не нашёл, точнее нашёл бы, но, так сказать, вошёл в женино положение.  Человек справа кивнул мне, мол, сигаретку буду – нет… я, с утра решивший бросить… посмотрел по сторонам, на мужиков этих, чтоб им пусто было, на Клару, вечно где-то обитавшую за гранями своей общепитовской и алкоупотребительской реальности… да ну и потянулся за сигреткой… затянулся, хорошо стало… голова закружилась и ничего не надо было больше.
Вот так вот в «Маках Красных» всех и видишь ,про всех всё знаешь, разве что про училку Павловну – ничего, она только в библиотеку ходит, так вчера хахаль её заходил – трудовик, физрук и завхоз в одном лице, тоже что надо и про неё поведал… чего уж тут. 
Вся жизнь у нас в «Маках» проходит, ибо батька твоё рождение здесь обмывает, так тут же тебя всем посёлком и на тот свет провожают. Чего уж скрывать… хорошо в краю родном, только вот что баб не хватает, чернявых… а так, всё хорошо.