Серия 15. Часть 2

Серия 15.Часть 2.
    Николай вышел из кинотеатра. Но до 6 вечера еще далеко.Солнце жгло немилосердно. Искупаться бы. А что? Но работает ли пляж?
   Пляж работал. За вход пришлось отвалить немецкую марку. До войны в августе на пляже негде было яблоку упасть. В мяч играли в воде. Море здесь мелкое, дно песчаное, в воде играть одно удовольствие. Сигай себе за мячом хоть ласточкой, хоть на спину, хоть боком. Бултых. Мягко и приятно. А теперь на пляже пусто.
Николай разделся в кабинке. Вошел в море. Ночью, когда он плыл на камере к берегу, хотелось ему выкупаться, и вот пришлось.
Хорошо растянуться на горячем песке после купания. Прогретая на солнышке, перестала ныть раненая рука.».
    Поход на пляж инструкцией, конечно, не был предусмотрен. Впрочем, если сойдет все гладко, почему и не сказать: главное -- дело сделать. И должен же он был где-то время провести до вечера. А если его сомнения в отношении сапожника беспочвенны, тогда как? Вместо того чтобы пойти к нему на дом и отсидеться там , пошел купаться.
Нет, о купанье он говорить ничего не будет.
Солнце уже пошло на закат. Николай еще раз выкупался. В кабине выкрутил трусы и оделся. По Банному спуску поднялся наверх. Сначала прошел к Старому базару, а оттуда уже на Петровскую. Дом двадцать семь почти угловой. Дверь открыла ему молодая красивая блондинка. Прямо как с экрана: девушка моей мечты. Это она, Ларсон. Николай Иванович описал ее как живую.
-- Здравствуйте. Я из Маннесмана.
-- Вы работаете нормировщиком?
-- Уже шестой месяц.
-- Заходите.
Через прихожую Николай прошел в комнату. Похоже -- кабинет: письменный стол. Диван красивый. На маленьком столике приемник. Книжный шкаф. Книги и русские, и на немецком.
-- Садитесь. Меня зовут Астрид Ларсон.
-- Я знаю. Вам привет от Николая Ивановича.
-- Спасибо. Он ничего больше не передавал?
-- Передавал. С Олечкой все в порядке, они с Пелагеей Ивановной уже в Ростове. Первого сентября Олечка пойдет в школу.
-- В школу? -- Астрид неожиданно для Николая заплакала.
-- Что вы, товарищ... товарищ Ларсон... Я думал, вы обрадуетесь...
-- А я радуюсь, радуюсь. Это от радости. Олечка -- в школу... Вы ее не видели?
-- Нет, врать не буду. Не видел.
-- Вы даже представить себе не можете, как я счастлива! -- Астрид улыбнулась. Глаза ее уже были сухими. Она досадовала на себя -- минутная слабость.
-- Еще Николай Иванович передал, что вы награждены орденом Красного Знамени. Вы -- храбрая женщина!
-- Я? Я -- ужасная трусиха.
-- Не скажите, фрау Ларсон. Я на фронте с июля сорок первого. А на территории врага пробыл всего несколько часов. И понял: фронт -- это одно, быть в стане врага, как вы, -- другое.
-- Вы принесли мне очень радостные вести. Если доживем до победы, я хотела бы встретиться с вами.
-- Я бы тоже хотел.
-- Я разыщу вас через Николая Ивановича.
-- Хорошо. А теперь о деле.
-- Я сейчас принесу. -- Ларсон вышла.
Николай поднялся, подошел, к окну. Сквозь гардину ему было хорошо видно улицу. Никого. Прошли два немецких офицера. И снова никого.
Вернулась Ларсон.
-- Передайте Николаю Ивановичу этот пакет.
-- Хорошо. Хотелось бы на прощанье сказать вам другое, но приказ есть приказ: вам надлежит эвакуироваться с немецкой армией.
-- Эвакуироваться? Значит, все продолжать...
-- Да.
-- Ну что ж... Война действительно не закончилась.
Николай вздохнул. Он как бы чувствовал себя виноватым перед этой храброй женщиной. Он протянул ей руку.
-- Меня зовут Николай Барабышкин.
-- Я запомню, -- пообещала Астрид.