Как пользоваться железнодорожным транспортом

Вы представляете себе, как это бывает, когда украдут бумажник? Согласитесь: неприятно. А если в нём кроме денег был ещё и паспорт? Незавидно, скажем прямо. А если это поганое дело случилось ещё и в чужом городе, да после того, как ты уже рассчитался с гостиницей (т.е. тебя уже рассчитали из гостиницы; так, пожалуй, будет точнее), но ещё до того, как ты купил билет до родного дома? Это уже совсем кисло. И если к этому добавить ещё, что несколько часов назад, отправляя с оказией ворох проектной документации, за которой приезжал в этот город, сумел заодно навялить и "дипломат" с личными вещами и был несказанно рад, что удастся -- в кои-то веки! -- быть в дороге налегке (ехать-то всего около 10 часов), то перед Вами законченный портрет начинающего бомжа: ни денег, ни документов, ни вещей. Ещё не в лохмотьях, но уже в потёртой "джинсе". Вид пока ещё полуинтеллигентный, но манеры уже могут наталкивать на нехорошие мысли, поскольку иногда предпринимает попытки приподнять с поверхности земли какой-нибудь предмет, по внешнему виду напоминающий окурок. Взгляд блуждающий, движения неуверенные. Человек явно не находит себе места в этой жизни.
А когда человек не находит себе места, рано или поздно появляется желающий такое место ему предоставить. В моей стране он чаще всего является в виде милицейского сержанта в форме цвета "маренго", в стоптанных напрочь полуботинках и грозящей вот-вот оторваться пуговицей на форменной рубахе, пуговица вторая или третья сверху. Именно такой сержант, полный желания услужить, подошёл и ко мне. Потребовав документы и с нескрываемой радостью убедившись, что профессиональная интуиция не подвела его и на этот раз, он охотно предложил свои услуги по сопровождению меня в линейный отдел, и при всей моей скромности я так и не смог отказаться от этого предложения.
Дежурный, сидевший в этом отделе, не придумал ничего лучшего, как определить меня в отгороженный решёткой конец коридора, в котором, как было видно с самого начала, не было ничего кроме плохо окрашенного дощатого пола... Хотя нет, там ещё были три стены, потолок с облупленной побелкой и уже упомянутая решётка. На полу валялось небритое тело, обёрнутое брезентовой курткой, и слегка похрапывало.
После этого про меня забыли и вспомнили ровно через десять минут после того, как ушёл мой поезд. Вернее, я сам напомнил о себе, предложив дежурному выпустить меня, чтобы я не занимал казённое место, которое может понадобиться в любую минуту, на что он ответил с подкупающей прямотой:
-- Ну да! Нужен ты мне здесь, чтобы до утра по вокзалу шатался! В шесть утра будет поезд в твою сторону, вот тогда и выпущу.
Пришлось занимать казённое место по соседству с похрапывающим телом и тоже пытаться заснуть. Удавалось это неважно. Не только из-за отсутствия привычки засыпать на плохо выкрашенном дощатом полу (у меня дома паркет, и один раз в два года я лично покрываю его лаком), но и из-за того, что едва ли не каждые пять минут у дежурного звонил телефон, и он громовым голосом представлялся:
-- Капитан Дробышев!
Я лежал и размышлял о незавидности своего положения. Во-первых, я...
-- Капитан Дробышев!
... опоздал на свой поезд, и через каких-нибудь 10 часов домашние начнут волноваться. Во-вторых...
-- Капитан Др-р-робышев!!
Во-вторых, совершенно неясно, каким образом мне удастся уехать на утреннем, без документов и без денег. И как...
-- Капитан Др-р-р-рОбышев!
Как можно этому помочь? Единственный человек в этом городе, которого я знал настолько близко, что мог бы занять деньги, --Петревский, главный инженер нашего проекта. Но он совершенно точно сейчас на даче, и в городе будет теперь...
-- Капитан Дробышев.
... будет только в понедельник. Залезть на крышу вагона, как в студенческие годы? Но здесь теперь электротяга (раньше-то её не было), никогда под контактным проводом не ездил. Страшновато. Да и холодно уже. Да и прыткость не та. Снимут ещё на промежуточной станции, вот так же посадят, а оттуда уже неизвестно, как и ехать. Дела... Ладно, как-нибудь просочусь в вагон, а там что Бог даст.
-- КАПИТАН ДР-Р-Р-Р-РО-О-О-ОБЫШЕВ!!!
Чтоб ты провалился, капитан Дробышев! Чтобы тебя выгнали за служебное несоответствие, капитан Дробышев! Чтоб ты попал под какое-нибудь сокращение, капитан Дробышев! Чтоб на тебя напал понос, капитан Дробышев! Чтоб ты...
-- К А П И Т А Н Д Р Р Р О О О Б Ы Ш Е Е Е В ! ! !
Да чтоб тебя ... тра-та-та, такой ты разэдакий, стёбаный-грёбаный, переполу...й капитан Дробышев.

Просочиться в вагон оказалось на удивление просто. Ухватившись за мешок, поднимаемый какой-то маломощной тёткой, и слегка кивнув на возглас проводника "провожающий?" я в считанные секунды уже пробирался по вагонам подальше от того места, где влез в поезд. Облюбовал сиденье в каком-то из задрипанных общих вагонов и, забившись в угол, притворился спящим. Это было настолько не трудно, что через каких-нибудь 5 минут после отправления я уже заснул по-честному.
Проснулся я от сильного толчка в бок и последовавшего за ним дурацкого возгласа:
-- Ваш билет!
Полез я зачем-то в карман -- по привычке, видимо. Потом плюнул и говорю так, что гавкаю:
-- Нет билета.
Ага, вот так. Только ещё громче:
-- Нет билета!
Он, бедный, аж отпрянул. И -- можно понять его: служба -- так не очень чтобы сказать уверенно говорит:
-- Пойдём к бригадиру.
Сказано -- сделано. Идём мы в бригадирский вагон. И так меня по пути разобрало, что, когда мы к купе бригадирскому подошли, уже со стороны непонятно было, кто кого туда привёл.
Надо сказать, что сидят в том бригадирском купе трое здоровенных мужиков, физическим трудом явно не заморенных, все такие вальяжные, в форме, при погонах и прочем, и на входящего полуинтеллигента в помятой джинсе и не первой свежести рубахе уже заранее приготовились наорать, натопать ногами, прочитать нотации, надавать дурацких советов и выпиннуть к чёртовой матери с поезда на ближайшем разъезде.
Ха!
Я говорю: Ха!
Это про себя.
А вслух:
-- Да что же это такое! Мало того, что бумажник украли. ночь в "линейке" продержали, на полу. Простудили, наверное. Теперь ещё и тут пристаёте! Что это такое, я вас спрашиваю? Что же это такое? Высадить меня хотите? Высадите. Высадите! А если я тут погибну? Если с голоду сдохну, или ограбит кто? Или убьют? Кто будет отвечать?
Я уже, кажется, стучал кулаком по столу.
-- Вы совсем не смОтрите, что у вас на вокзалах делается. У пассажиров кошельки таскают. А вам и дела нет! Как это так? Я, может, сутки уже не жрамши. А у меня, может, язва! (Бог миловал. Это у моего соседа по даче, Василия Семёновича, язва. Почему это я вспомнил сейчас про него?) Меня, может, "скорая" только что в областную больницу полуживого отвозила, да и чуть при этом не загнулся! А я ничего купить себе не могу, так как мой кошелёк тут... у вас! украли. Бардак! Ужас! Развели тут, понимаешь! Уголовщину.
В то время как я набирал воздух для новой тирады, бригадиру удалось-таки вставить:
-- Как же вы... Попали в поезд?
И тут, глядя ему прямо в глаза и ещё пылая праведным гневом, я прогремел:
-- Что значит "попал"? Меня посадили.
-- Кто? -- севшим от неожиданности голосом почти прошептал бригадир.
И тут во всю силу вдруг прорезавшегося голоса, чеканя каждую букву, я произнёс:
-- Капитан Др-робышев.

Всю оставшуюся часть пути я одиноко сидел на облюбованном мною месте и то принимался дремать, то поглядывал в окошко на проплывавшие мимо подёрнувшиеся желтизной рощицы и лесопосадки. Думалось о разном. В частности и о том, что я, по существу, совсем и не соврал: ведь капитан Дробышев меня действительно посадил. В конце концов я примирился с собой, компромиссно решив, что соврал не более, чем наполовину.
До самого дома меня никто больше не беспокоил.

Приняв ванну и кое-что ещё, сытый и обласканный семьёй, умиротворённо сижу на кухне, попыхивая сигаретой. С каждой затяжкой меня обдают тёплые волны благожелательности и любви ко всему свету. Подхваченный такой волной, расплываюсь от благодарного чувства к человеку, чьё имя так помогло мне в трудную минуту.
Снимаю трубку.
Междугородняя? Мне город ...
Город ... ? Справочную, пожалуйста.
Справочная? Линейный отдел милиции.
И сквозь трески и хрипы до слёз любимой отечественной связи гремит такое родное и знакомое:
-- Капитан Дробышев!
-- Здравствуйте, капитан. Это пассажир с украденным бумажником... Вернее, без украденного... Словом, без бумажника. Вы, наверное, меня уже не помните.
Молчание.
-- Я звоню, чтобы сказать Вам простое человеческое спасибо. Вы мне очень... Очень помогли. Спасибо Вам!

Я не люблю класть трубку первым. Но в этот раз я так и не дождался, когда это сделают на том конце провода.


Рецензии
Добрый светлый рассказ! Несколько правда, на мой взгляд, растянут для юмористического жанра, однако его собсвенные достоинства от этого не страдают. Удачи Вам - в дороге и судьбе!

Игорь Ивашов   28.11.2011 13:42     Заявить о нарушении
Спасибо Вам!

Олег Скрынник   29.11.2011 07:51   Заявить о нарушении