Четыре дня

24 декабря 2012 года.
Оранжево-желтое, до самого горизонта, небо, пылало и искрилось, напоминая древние изображения апокалипсиса. Несся из-под земли глухой, тревожный рев –  оттого было еще страшнее: казалось, вот-вот появится на глаза темный князь, половит испуганный народ и утащит в глубины вечного, безжалостного ада… Деревья лишились пушистых снежных шапок, обнажая скрюченные, голые ветви - будто тянущиеся к небу с нескончаемой надеждой руки мертвецов, мечтающих о тепле солнца…   
Двадцать первый век ничего не изменил в людях. Рыдали посреди улиц бабы, картинно падая на колени и молитвенно складывая руки (ой-ей, на кого покинул!), вопили в голос, цепляясь за них, напуганные суетой дети. Кто похитрее - воровал в магазинах тушенку и макароны; слабые перли на спинах, сгибаясь и охая, неудобно-большие мешки крупы и сахара. Оптимисты прятались в подвалах, пессимисты расселись по крышам, грустно улыбаясь – смотреть на конец мира лучше из первого ряда. У больниц собирались огромные очереди, ежеминутно вспыхивали драки за место поближе к дверям. Психи с самодельными плакатами ужасали народ пророчествами: народ верил и бежал рисовать такие же плакаты, чтобы спасать чужие души, авось зачтется у НЕГО, когда придет время стоять на великом суде? Один неспокойный мужик, в сером спортивном костюме, подбегал к прохожим спросить, где построили ковчег, который недавно показывали по телевизору… В церкви и старые бомбоубежища не попасть – ни одного свободного сантиметра! – но священников не было: они тоже неслись к бомбоубежищам, теряя дорогой массивные золотые кресты – свое вечное, но ставшее вдруг бессильным оружие…. На улицах гам, слезы, крики… Мир, на грани катастрофы, сошел с ума.

25 декабря 2012 года.
Небо горело огнем: по нему то и дело неслись странные радужные лучи, облака превратились в темные непроглядные массы. Земля уже не просто ревела – под ногами ощутимо чувствовались толчки, рухнули с грохотом несколько домов-панелек. Поднялся ветер - и объятые суеверным ужасом люди приписали это началу конца: несется на своей колеснице Всевышний, прощается со своим непокорным, разочаровавшим стадом…
Устали плакать: в темноте подвалов, едва прорезаемой голыми лампочками, слышались редкие всхлипы, только глаза у каждого блестели лихорадочно и страшно - кто-то пел тихонько, кто-то, одинокий и потерянный в страшной давке, хватал за руку соседа.
Каждый мысленно перечислял грехи: спал с женой соседа, воровал, обманывал наивных, пил, курил… Не было конца этому списку, и не хватило бы на земле ни бумаги, ни деревьев, вздумай кто записать эти признания. Не нашлось ни одного человека в огромной, шестимиллиардной напуганной массе, кто сказал бы: «Мне бояться нечего!». Никогда еще на земле – с самого основания Веры – не было столько искренне верующих.
К одиннадцати вечера планета была на пике ярости – рушились дома, мосты, горели в отблесках странных лучей падающие купола храмов, синагог и мечетей. Люди держались за руки – и пропала всякая расовая или иная неприязнь! – больше не было «не таких», остались напуганные, мелкие в сравнении с гневом природы люди, одинаковые перед лицом постигшей беды. Снова плакали, но на этот раз отчаянно, сильно, будто пытаясь разом выжать все слезы, что были отмеряны, а теперь будут забраны обратно... Молились, не зная слов, но честно вторя за теми, кто знает.

26 декабря 2012 года.
На синее небо косились с опаской: падал легкий, пушистый снежок, стояла первозданная, непривычная для города тишина. Люди покидали убежища и струйками двигались к своим домам, надеясь застать их в целости. Появились на дорогах машины – вчера брошенные в страхе, они вновь обретали владельцев. К обеду мир ожил: неслись рыдания погорельцев и радостный мат тех, чьи дома выстояли. Стали собираться кучки людей, откуда слышался звон бутылок и смех. Предприимчивые рылись в обломках, находя полезности. Милиция начала организовывать толпу, но, плюнув на условности, присоединилась в празднующим. Все свистели, хлопали друг друга по плечам, поздравляли: «Ну, бляха, страшно было… Я уж все делишки в башке прокрутил, что никогда…».  За это пили – не хватало, искали не разграбленные работающие магазины: «Ну, дай взаймы, красавица – праздник!»… Давали – ведь действительно праздник, грех не выпить!
К девяти вечера половина населения оказалась пьяной и готовой на подвиги, чем и не замедлила воспользоваться. В ход пошли дубинки, арматура, камни - благо этого добра валялось в избытке. Кому-то снова понадобилась больница, теперь уже по-настоящему. Сильные отбирали у слабых ценности, завернутые наспех в узелки и унесенные с собой в подвалы. Опять разделились: по национальности, по убеждениям, по социальному статусу… Мир, всего сутки назад сошедший с ума, вновь обретал свои «нормальные» очертания.

27 декабря 2012 года
Не наступило – второй шанс дается лишь тем, на кого есть надежда. Перестал существовать маленький голубой шарик – крошечная песчинка в бесконечном пространстве, но такая нужная для его жителей… Двадцать пятое декабря никого, ничему не научил… Жаль!