Запах жизни

-  Так   что пропало-то?
-  Си-Ви
- Чего???
- Сокровище Валенты
- В смысле?!  Какое сокровище
-  Драгоценности…  мамины.
-  Девушка, вы не спешите, посмотрите внимательно, может,  что-то необычное заметите.
- Здесь пахло
- Пахло?
- Как же я забыла?! Пахло же!!!
- Чем?
- Кем!
-Кем?
- Чужим.
- А? Одеколоном, что ль чужым?
- И одеколоном то же, и чужим человеком… злым.
- Злым?!!! Вы, девушка, не волнуйтесь так. Вам может водички?…
- Но я его встречала уже.
- Кого? Человека?
- Запах.
- О, Господи!

 …Молодой - не разбираюсь в званиях - милиционер, изо всех сил делал строгое лицо.  Круглое лицо,  с широко расставленными ярко голубыми глазами, с румянцем во всю пухлую щеку и  губами бантиком – трудно сделать строгим, как ни старайся…


***
…Утверждают,   что природа отдыхает на детях талантливых  людей.  Природа отдыхает и на детях успешных людей, и даже на детях счастливых людей. Она лентяйка, природа эта, использует любой повод для отдыха.
Мне ли этого не знать…

***
мои родители! Звезды!
Мама, мамочка!
Умница и красавица. Создатель явно был в ударе! Ничего не пропустил, обо всем подумал! Изящная,  с копной  светлых волос и светло- карими в пол-лица глазами . На  правой щеке умопомрачительная ямочка. Рисунок губ безупречен, ножки точеные, длинные,  с невероятной красоты подъемом,  тонкая талия, красивые плечи, длинная шея… 
На неё все время хотелось смотреть: отцу – потому что это было главным делом его жизни, мне - чтоб хоть чему-то научиться… как она  двигалась, как  причесывалась, как читала, притянув к себе коленки, как улыбалась…

 Папочка -  высок, плечист,   красив, элегантен, во что ни наряди, весь какой-то  нездешний,    тетки падали замертво от докторов наук до местных продавщиц.
Он кроме своей Валентины, Вали-Тины,  не видел никого. В том числе и меня…
Мамочка красавица, папочка красавец,  а я получилась ни то ни сё, вроде на обоих похожа, а ни то ни сё.
Он невероятно талантливый математик. Гений. Чуть ли не самый молодой доктор наук, профессор,  самоотверженный и преданный делу, ученикам. 

Слыл, как водится, чудаком. Мог бы деньгу зашибать,  а он  с учениками в лаборатории… Не спроста это…

Она чудесный доктор,  из тех с кем поговорил и уже  лучше...
Про мамочку, ее подруга и коллега  гинеколог Берта Нумовна, - чудесно, кстати  пахнущая - говорила:
- Экая дурочка! Спасибо не скажут, а жалобу накатать – как нечего делать!... Она, видишь ли,  любит лечить людей! Маньячка! 
Дальше – метаморфоза! Каждый раз произнеся это  Берта Наумовна приходила в движение – вся!  Тряслись многочисленные  подбородки, щеки, невероятных размеров грудь, лежащая на животе, живот тоже, м-м-м – сотрясался, она придерживала его пухлыми ручками, которые еле-еле смыкались.  Без изменений оставалось лишь выражение лица:    глаза строги,  губы плотно сжаты, только левая бровь медленно ползла вверх.

Я внимательно наблюдала,  возраст любопытства не убавил – смех Берты Наумовны – это что-то! А полет брови! Я потом усердно тренировалась перед зеркалом – ничего не выходило


У меня тоже  найдется  пара-тройка дарований, правда каких-то дурацких!

***
…Родители познакомились в декабре,  31 числа, в 23.45. 
Он торопился  к друзьям. Вытащил из машины кучу пакетов, в каждой руке штук по пять, в зубах   букет. 
 Так машину не закрыть!...
Освободил правую руку, поставил пакеты,  прислонив  к колесу,  они тут же расползлись на все стороны,  и с   невероятной скоростью все посыпалось, покатилось.
Так сначала машина.
Закрыл, подергал, сделано!
Теперь в погоню!
И  как в клоунском номере, одно поднимаем, другое падает! Он взмок, не смотря на минус двадцать.
   - Давайте помогу! – услышал он. - Держите пакеты! Да держите, как следует! Алё! Ну вы что,  издеваетесь?!
Девушка хмурила брови, запихивала в его мешки бутылки,   подмышками были зажаты батоны колбасы, к груди она прижимала прорвавшийся пакет с яблоками. Она пыталась все это пристроить в пакеты, которые он ронял один за другим.
 Он слышал, конечно,  про любовь с первого взгляда, но всегда был уверен, что к математикам это не имеет никакого отношения. Сейчас стоя в чужом дворе, глядя на сердитую девушку, он мог поклясться, что мир завертелся и пропал, остались только он и она…
 Какая патетика!
Девушка  дула на светлую прядку, которая отлетала и снова падала на ресницы.
   - Вы чего? Вам плохо, что ли?
   - Выходите за меня замуж! – умно сказал он, бросив пакеты.
Странное дело теперь они не упали,  а встали по обе стороны, даже не шуршали
   - Замуж?! Чего ж не выйти! Дело хорошее! – девушка смотрела на пакеты.
Потом подняла глаза на него. И улыбнулась. На щеке появилась   ямочка.   
Нокаут!
    - Платон! – вдруг сказала она,  внимательно глядя ему в глаза – Платоша!
    - Я не Платон! Меня зовут Марк 
    - Да ну?! – незнакомка смотрела пристально.
 Раздался  чей-то   вздох. С трудом оторвав взгляд от лица девушки, он заорал:
   - Матерь Божья!
Рядом с девушкой сидела огромная черная собака,  голова чудища была где то в районе девушкиной талии. Глаз не видно, со лба спускалась густая челка, преходящая в   бороду. Поблескивал влажный нос.
   - А что такое?! Мы замуж только вместе! – она по прежнему смотрела ему прямо в глаза
   - Отличное приданное! – он любил собак. - Пойдете со мной в гости?
   - Нет, не пойду!  Я из-за вас пропустила Новый Год! Времени без двух минут!- тихо сказала она, не отводя глаз. – без двух минут уже!
   - Я этого не допущу! – он выудил из заиндевевшего пакета бутылку шампанского. Открыл за секунду
   - Из горла?
   - Из горла.
   - С Новым Годом! – сказал он
   - С новым счастьем! – сказала она
И стало счастье!!!
Он и она.

***
Им хорошо было вдвоем.
 Вернее так: им хорошо было только вдвоем.
 Утром, с трудом отрывались друг от друга. Вечером встречались как люди пережившие кислородное голодание  Он заезжал за ней. Обнявшись,  они делали глубокий вдох. Первый!
Наконец то!
 
Ни тусовки, ни театры, ни кино не приносило такого состояния умиротворения как тихий вечер вдвоем.
 Готовил он, она помогала,    сервировала, украшала, украшалась.
Они постоянно касались друг друга. Он целовал ее плечо, она гладила его щеку,  он чмокнул локоток, она потерлась о его спину…
Стареющий Платоша выгуливал их вечерами.
Они шагали обнявшись. Останавливались поцеловаться, Платон усаживался рядом, они в четыре руки почесывали его  лобастую голову
Две звезды, две половинки, им  вроде никто и не был нужен
Но…
Когда мамочка забеременела, папочка лишился сна. 
Уснул через минуту после того как   родилась я.

***
- Очень приятно, Я!
Зовут меня Мартарита! Бррр!
Назвали бы Мартиной – Марк и Тина!
Почему Маргарита?!

…Природа не то чтобы отдохнула на мне по полной. Нет. Я умница.    Гордость родительская, преподавательская и т.д. В школе – золотая медаль. В институте – красный диплом.
Аспирантура – радость и гордость всей кафедры.
 Все про меня
…Я и правда всегда хорошо соображала, быстро точно, всесторонне. Ко мне прислушивались, уважали… мой авторитет был каким-то непоколебимым что ли?! Всегда. Даже в школе. Какой там в школе, я в пять лет соседку учила правильно варить манную кашу, по рецепту Батони. (бабы Тони, моей няни)
«Пять чайных ложек на пол-литра молока, постоянно взбивать, лучше венчиком, но можно и вилкой» - вещала я,  стоя на табуретке, и взбивала вилкой…
Виртуозно варила «грешную кашу» - пушисто…
Готовила сколько себя помню. Вкусно, быстро, изничего! Без рецептов, сплошная импровизация почти всегда. Спасибо Батоне.
«Импровизация на тему» - смеялась мама, которая не могла даже в тостере приготовить гренки, они либо упорно не зажаривались, либо выскакивали угольками.
… Так вот, я  тоже обладала несколькими  способностями: самая приличная – лингвистическая. Языки прилипали ко мне, со всеми необходимыми атрибутами – грамотностью, произношением и т.д. 
Папочкина  способность к запоминанию!
Я обращалась к самым, на мой взгляд трудным, среди них арабский и китайский – на раз – два!
С лету могла наиграть любую попсовую мелодию, а на что-то серьезное таланта не хватило.
Естественно  математика. Я искренне не могла понять как то,  что преподают в школе  может  вызвать затруднение?! С моим другом и соседом Ромкой мы придумали игру- мечта психиатров- писали друг другу записки  математическими терминами, графиками…  «пляшущие человечки» отдыхают…
Готовила, вот вдохновенно
К непонятным  то ли дарованиям, то ли наказаниям  относилось невероятной силы обоняние. Какой человек пил кофе, какие курит сигаретки или не сигаретки…
В метро это особенно  радует: кто вчера что ел, сколько выпил, как давно чистил зубы и так далее.
Безошибочно определяла компоненты запаха духов, правда пользоваться ими не могла -компьютер зашкаливало.
Даже слабая утечка газа для меня была невыносима… могла бы соревноваться со служебно- разыскной собакой.
Но главное,  я умела, нет -я  умею,  определять людей по запаху. 
Правда пользовалась этим пока была маленькой!

***
Первым был  Душка
К папе приехал земляк по имени Душан.
Я смотрела на него как завороженная -глаза и рот одной формы и размера
Это был снежный человек.  Человек без  лица!
  Есть волосы – густой челкой закрывают лоб, сразу под челкой густые брови, под ними темные глаза в чернющих,  густющих ресницах,  под которыми сразу начиналась борода.- лица нет!!!
Он ел бородой. Ложка проваливалась  прямо в бороду и пропадала там! 
    - Папа! – громко заявила я, не сводя глаз с жующего гостя, - Я не боюсь Бороду…
    - Душку, дорогая, его зовут Душка!
    - Да, Душку я не боюсь!!! Он не страшно пахнет!
Папа улыбаясь что–то по-смешному сказал Бороде. Борода замерла.
    - А как он пахнет, Ритуль?
    - Силой, добрым и дружбой! И немножко морем. – выдала я, мне было около трех лет…
    – В точку- сказал папа. И снова что-то странное проговорил
И тут борода ожила:  разъехалась – раздвинулась, показалась ослепительно белая полоска зубов
    - Хвала – сказала борода, то есть Душка, конечно.
Он и впрямь оказался  душкой.
 

Батоня пахла любовью и радостью. Я обнимала ее, целовала мягкую щечку, вдыхала родной запах. Да, от нее пахло любовью. Любовью и заботой.

Мама с папой  пахли друг другом.

Я безошибочно тестировала людей по запаху
 Тот дядька пахнет злым, этот страшным, а эта тетенька пахнет смехом. Объяснить не могла, но ошибалась в оценках редко,  вернее ни разу не ошиблась.
С возрастом мой «талант» никуда не  делся,  но я его упорно игнорировала!
Не пристало ведь взрослому человеку, по-собачьи людей различать.
У меня и голова на плечах имеется… а то как же…
 Результат соответствующий…
Нет! У меня не было конфликтов, или врагов, зачем?!
 У меня были друзья!...
Подружек и друзей я выбирала - будь здоров!
Школьная подружка Оленька, так меня любила, так любила!
Уроки вместе: я делаю задание - Оленька смотрит видик – у неё то нет!
Я  мою посуду после   обеда, Оленька дремлет в кресле. 
 Мы с Батоней  выгуливаем Платона, Оленька переписывает домашнее задание в свою тетрадку.
 Оказалось не только переписывает…
 Сначала  пропали деньги приготовленные для уплаты коммунальных услуг, потом  серебряный портсигар – подарок некурящему папе на день рожденья. Родители недоумевали, ругали себя за рассеянность:
    - Найдется! – говорил отец
    - Куда им деться! -  улыбалась мама, внимательно осматривая полки.
Когда пропало мамино колечко с брильянтовой крошкой, родители поинтересовались, не было ли у меня гостей.
    - Нет, только Оля.
Визит к родителям Оленьки, потряс всех!
Всех нас!
    - Прибежали! – орала Оленькина мама, пихая в папины руки наши вещи. – Обеднели прям! Не фига, Олька,  с ихней девкой тереться. Воровку из тебя сделали! Буржуи! На машинах катаются, а подружке дочкиной говна пожалели!
От нее пахло ненавистью, болезнями и щами…
Деньги вернуть позабыли…
Мы возвращались домой молча.
В школе Ольга вела себя так, словно это я воровка.
Родители перевели меня в другую школу.
В новой школе, новая подружка - Наташка.  Хорошая девочка, из хорошей семьи. Когда мы заканчивали школу, она попыталась соблазнить моего отца, расценив его улыбчивость, вежливость и гостеприимство  по-своему.
Папочка,  растеряно улыбаясь рассказывал нам с мамой:
    - Она цепкая такая, как обезьянка! Еле отбился! Ритусь, может с мальчиками дружить будешь?!
Нет проблем,  папуль!
 Мальчики так мальчики!   
Первый мальчик пригласил меня в гости к своим друзьям, минут за пять нажрался как свинья, и куда то ушел с девушкой по имени Виолетта.
Его пьяные  товарищи, меня чуть не изнасиловали, были б потрезвее, мне  бы  не поздоровилось
Другой забрасывал душещипательными байками, про черную полосу, постоянно брал в долг, без   отдачи.
С третьим я попала в милицию на только что угнанной им иномарке…
Ко мне чем-то сильнее любого магнита притягивало, скажем так, странных субъектов.
    - Ты Кокоська, будь поаккуратней! – говорил папа

…Кокоська – моя кликуха!  Я, одаренная девочка, не картавила, не коверкала слова, даже первое слово: «Дай!» - выдала четко! Не какого: «дяй» - четко- дай! Если не понимали, обращалась адресно: «Мама, дай!» мне не далось с первого раза только одно слово –конфета. Кокоська, и все тут!...

    - Я бы папуль с удовольствием стала еще аккуратней. Боюсь не поможет! 
Может мне на психолога поучиться, а? 
    - Ты славная девочка, умничка. С Ромкой то нет проблем!  – папа поглаживал меня по голове. – принюхивайся получше…
    - Нос закладывает в нужный момент. А Ромка не мальчик, Ромка друг
В  комнату вошла мама, и он уже возле неё и весь светится.
Я очень тебя люблю папочка!!!
Я так люблю тебя мамуля!!!

***
…Счастье имеет вкус.
Вкус мятного мороженого!
Это было на папиной родине, мы шли по набережной,  очень теплый вечер, очень красивая пристань, с очень красивыми яхтами,  родители держат меня за руки, время от времени подкидывая вверх.  О-о-оп-ля!  я поджимала ноги, летела и выдавала стихи:
 «Валя,  Валя, Валентина
Рите – Валя
Марку – Тина!»
Снова в воздух, новый стих:
«Папа, Марк, Маркуша
Никого нет лучше!»
Хохочу!!! Визжу!!!
Сидим за столиком, прямо к нашим ногам подкатывает   волна с белой пеночкой. В моих руках  подтаявшее мятное мороженое.
- У счастья вкус мятного мороженого! – выдала я.
Мне было четыре года

 Здесь я впервые увидела своих дедушку и бабушку, папиных родителей. Почему впервые?
Им было трудно прилететь в Россию,  в СССР. Во-первых по каким то там политическим причинам, и потому что мой дедуля был прикован к очень заинтересовавшему меня  креслу-каталке с невиданными техническими прибамбасами.
 Он держал меня на коленях, и плакал, бабушка тоже плакала. На мой вопрос: кто их обидел, сразу не отвечали,  долго переговаривались с папой, на смешном языке
А потом медленно выговаривали:
   - Ми смо таки ради, поглядать на тебя, девуйка!
    - Неправильно вы как-то говорите. Придется научить!
Они смотрят на папу.
Папа переводит…
Мамочка тоже стала говорить неправильно
А через два дня и я догнала.
Я редко видела родителей, но Батоня и вновь обретенные родственники, не давали мне… скучать. 
Меня задаривали, закармливали, без конца обнимали и целовали.
Когда я засыпала  -  на посту были втроем!
Изредка заглядывали родители.
    - Принцесишься?! – подмигивал мне папа
    - А что делать! – подхватывала я.

Дедушка и бабушка подарили маме сокровище.
 Драгоценности!
Которые из поколения в поколение, и т.д.
Мама надела. Покрутилась. Собрала руками волосы…
Батоня ахала
    - Дорогущие видно…
У папы блестели глаза:
    - Родная моя, как красиво!
Дедушка с бабушкой снова плакали.
    - Не плачьте. Мамочка поносит и отдаст! – влезала я
Папа   назвал подарок «сокровище Валенты»
В обиход вошло Си-Ви (CV)
На заказ была сделана шкатулка в виде сундучка
«Сокровище Валенты»
Мама их не носила
    - Куда? На работу?
Но дома надевала…
Открывался сундучок,  мы разглядывали красоту
Это очень красивые, как нынче принято говорить эксклюзивные вещи, особенно подвеска, в ней рубин очень крупный, и брильянты,  почти без изъянов,  с легким нацветом, еще серьги с кольцом   необыкновенно красивые,  потрясающей работы. Внутри рубины,  очень темные, почти бордовые, а бриллианты вокруг так расположены, что если смотреть сверху, кажется будто рубин бросили в воду и разлетелись брызги. Красота!
Мамуля скручивала жгутом волосы,  открывала шею,   надевала кулон,  браслет на изящное запястье, серьги немного оттягивали нежные мочки…
Глаза сияют, щеки пылают и у мамы и у папы.

***
Они очень любили друг друга
  Каждый день! Каждую минуту!
  …Заспанная мамочка выходила к завтраку, к уже  накрытому столу. Белый кофейник, тонкая, почти прозрачная чашка, в которую папа тут же наливает кофе. Она мажет тост паштетом, режет его на малюсенькие кусочки и отправляет в рот папе кусок за куском. Они тихонько переговариваются.
Я таращу на них глаза, жуя кашу, которую мне засовывает в рот Батоня
Покончив с едой мама залезает в кресло с ногами и мурлыча смакует кофе,   отхлебнув, ставит чашку на коленки, придерживая двумя руками.

…Повзрослев, я усаживалась в мамино кресло, тоже ставила чашку на коленки -  у меня не получилось.
 Облилась и обожглась…

    - Спасибо, девочки, до вечера, - говорит папа
    - Шарф надень! – сразу начинает  ворчать Батоня. – Марк, я все вижу! Надевай, надевай!
    -Папуль, пока! – я чмокаю вкусно пахнущую щеку
Мама лбом утыкается ему в грудь, он, прикрыв глаза, нюхает ее макушку…
Уходит…
Мы стоим…
    -Каждый день одно и то же! Вы чего замерли! Бегом! – подгоняет нас Батоня

…Вечером переделав всякие домашние дела. Мамочка помытая, намазанная кремом в красивой пижаме, присоединялась к папе ждущему ее в гостиной на диване, они укрывались пледом и мамочка читала ему рассказы О*Генри. Бывало и мы  с Батоней присоединялись на чуть-чуть. 

Сегодня  мне уже двадцать лет.
Родители  вместе еще дольше, почти четверть века как один день.
 Судьба подарила им двадцать четыре года любви и  радости.
Да,  судьба подарила им двадцать четыре года любви и  радости.
Она как будто позабыла про них, познакомила и забыла на двадцать четыре года.

А потом,  спохватилась…

Сначала умерла Батоня.  Просто не проснулась…   
Мама плакала, папа кому-то все время звонил.
А я не могла дышать.   
Вдох не получался из-за пронизывающей грудь одуряющей боли.
Лежала в кровати, прислушиваясь к боли.
 Новый день не   начинается,  никак не начинается, солнце встало, а день не начинается, ведь Батоня не пришла, не сказала:
    - Просыпайся, Маргаритка!
Не прилегла рядом, почесать мне спинку.
Она делала это двадцать лет.
 Каждое утро я ждала: 
    - Просыпайся, Маргаритка!...

У меня прекрасные родители, но именно Батоня делала  такие нужные всем детям вещи: жалела, разрешала капризничать и привередничать, хранила мои такие важные секреты,  пускала к себе в постель, бесконечно долго читала книжку, пекла волшебно вкусную коврижку, утешала меня уже взрослую  во время моих девичьих страданий, покачивая и напевая
- А-аа-а, а-аа-а…


 …Судьбинушка  размялась  и взялась за нас всерьез!
Страшный диагноз!
Маме.
Всем нам!
Диагноз всем нам, а по кругам ада пошла она.
 Одна.
Операция.
Ампутация.
Мастэктомия! Как железкой по стеклу!

    - Я больше не женщина! – шептала белыми губами мама. – Бедный Марк! У тебя жена калека. Что может быть хуже…

Хуже была химиотерапия.
Она выпотрошила ее. Высушила. Изменив до неузнаваемости!
Маме все хуже и хуже, ей больно, она устала, устала мучиться и пугаться себя, она умирать стала, мне кажется, в тот момент, когда однажды утром подошла к зеркалу, поправить волосы, а они почти все остались у нее в руках…
Как страшно кричала мамочка!
Как побелел отец!
Лысая голова, провалившиеся глаза, пропавшая ямочка… 
Тина стала тенью…
И боль! Разрывавшая тело на куски!  Она стискивала зубы так, что один зуб  разлетелся. ..
Я стала чувствовать мамину боль…
Физически!
    - Вы простите меня, ребята! Я больше не могу!...

Я злилась…
Господи, как я злилась!
Я злилась на своих родителей…
Как могла сдаться мама?!  Как она смеет думать про смерть?!
А отец! Он,  похоже, собрался присоединиться…
А я?! А как же я?! Как это я смогу жить без мамы?! А папа?! Подумать страшно…
Мне хотелось трясти за грудки посеревшего, постаревшего отца
Наговорить гадостей маме!
Я привыкла к их силе и  красоте.
 Как они посмели стать такими   беспомощными  и  испуганными
И я ничего, совсем ничего не могу с этим поделать. Совсем ничего. 

Злость с беспомощностью – немыслимо жестокая смесь

Я их очень люблю, Господи, я невозможно сильно их люблю!  Пожалуйста, миленький Господи, спаси мамочку, помоги ей,  или уж избавь от мучений…
Да,  они любили друг друга, больше чем меня.
Но они любили. Как и обещали! В здоровье и радости, в болезни и горе 
 Сердце мое сжималось и выкручивалось, стучало через раз… 

Мамочка умерла. 

Я   все время спала. Ни думать, ни переживать, ни плакать, ничего не могла, только спать.
От отца осталась половина.   
Мы  ходили, держась за руки, вернее он держал меня за руку.
И плакал в ванной. Подвывая!

Доставал «сокровище Валенты» 
Отец смотрел, прикасался…
 А я не  могла избавиться от наваждения.
Смотрю на камни, а вижу маму, живую,  счастливую…
Вижу,  как она улыбается,  как вертится перед зеркалом,  в каком то принцессинском платье. У нее и не было такого никогда…
Словно фотографии смотрела, и картинки все только про смех, про поцелуи, веселье, даже музыку слышала… потом вдруг, как чернилами все заливает и уже видны только силуэты, ее силуэт,  за время  болезни мама превратилась в силуэт….
 Это каждый раз было как поминки.
 
 
 
***
…Отец купил мне машину! Никогда не думала, что это может доставлять такое удовольствие. Я   была готова в ней спать, нет лучше не спать, а ездить днем и ночью!
Теперь я была избавлена от метро, мой нос   ловил запах бензина, тосола,   тормозной жидкости, 
Отец , вроде потихоньку приходит в себя, все время где-то пропадает, чем-то занимается.
Правда не ест. Сидит со мной за столом, слушает мою болтовню, смотрит внимательно, улыбается…
 Я намазываю  тост его любимым паштетом, запихивала ему в рот маленькие кусочки, он жует, вздыхает и бормочет:
    - Спасибо, роднуля!
«Папочка, миленький! Не думай даже!  Ради Бога! Я не смогу одна!» –  жаль, я не разу не произнесла этого вслух .
По настоящему я испугалась после визита к нотариусу, где долго не могла взять в толк, что за бумаги мне в таком количестве приходилось подписывать.  Взяла в толк! Дошло! Папа перевел на меня все! Московскую квартиру, дачу в Ильинке,   деньги.
Ясно. Готовится.
Я не отходила от него, я перестала спать.
    - Дурочка, - вздыхал папа. – я не стану ничего с собой делать!  Что ты сидишь дома целыми днями?! Может мне тебя сосватать?
    - Пап, таких как ты больше не делают! Другие не нужны!
    - Почему не делают?! Очень даже… Вон Ромка например…
    - Пап, Ромка не мужчина, а твой студент, мне почти что брат!
    - Дурочка, ты Кокоська. Девочка моя. – папа прижимал меня к себе, моя голова у него  подмышкой. Хорошо.
    Полинявшие папины  глаза на короткое время становились ярче,  наполнялись слезами.
    - Ты такая красивая, Кокоська! Совсем взрослая!  Поехали,  пообедаем? В кино сходим а, дочь?!
    - Угу.

Мой красавец отец, производил впечатление даже в таком состоянии. Высокий, худощавый,  мускулистый,  статный, с густой шапкой,  увы сильно поседевших волос. На нас смотрели. По мне  вскользь, на секунду,  на него оборачивались по нескольку раз. 
Мы стали довольно часто выбираться: то в театр, то в парк.
    - Ритуль, может собаку купим?
    - Эрдельку?
    -  Давай  эрдельку!
И я расслабилась. Мне показалось, что можно перевести дух. 
У меня даже что-то вроде романтического свидания образовалось.  С Ромкой!
Смешной наш Ромка… Ученик, изо всех сил старающийся подражать учителю.  Он  то все это лихое времечко,  рядом был…  просто по пятам…
Выдохнув, и посмотрев по сторонам глазами без слез,  я с удивлением обнаружила именно  Ромку.  Он видимо понял что я наконец его зафиксировала, жутко засмущался и понес какую то чушь, вроде:
    - Давай пообедаем, а то ты такая худющая стала, что смотреть страшно, ну в смысле стройная ты очень, только наверное желудок испортила, а тебе надо суп и торт можно, и поспать, хочешь я тебя на дачу отвезу, там тихо как в могиле… ну это… я не то имел в виду…
Он даже вспотел бедолага
    - Давай, Ромка, пообедаем. Я съем и суп и торт, все  что скажешь, все съем…
Мы обедали в ресторанчике, возле его дома, я  движимая желанием сделать Ромке приятное, съела свою недельную норму.
Продолжение было очень романтичным.
Меня выворачивало по «всем фронтам», я только успевала менять местами части фонтанирующего туловища.
Потом меня знобило-колотило.
Бедный Ромка с ног сбился, наваливал на меня  пледы и одеяла
А потом я спала. Трупом. Почти сутки. Вставала пописать, и снова валилась…
Все как Рома заказал.
Ужас! 
    - Ты чего, Ритусь, от Романа прячешься?  Он очень славный мальчик!
    - Папа, славный мальчик стал свидетелем такого моего конфуза! Расстрелять! И то мало будет!
Папа хохотал до икоты, когда я поведала ему подробности…
Папа хохотал!
Слава мне! Слава Ромке! Слава диарее!
Господи! Да неужто?!

И я согласилась на командировку в Китай

Оказалось, что судьба-подружка собиралась с силами перед очередным  прыжком!
 Из Китая меня вызвал телеграммой Ромка:
«Умер отец.»
Я смотрела на два страшных слова, комкала бумагу, снова разворачивала и пялилась.  Убить меня мало! Дуру! Как я могла оставить отца одного!?
Не попрощались!
Он умер в один!

***
В самолете, пассажир сидевший рядом спросил,  дотронувшись до моего плеча:
    - Барышня вы боитесь лететь?
    - Нет, барышня не боится
    - Вы очень напряжены. Не  помрем. – улыбнулся он
    - Жаль…

***
Я хоронила отца.
Я…
Батоню хоронили мы втроем
Маму - мы вдвоем
Отца хоронила я… Одна!

Конечно,  было много народу, наши друзья, его коллеги, Ромка
Отец словно передал меня с рук на руки и умер…

***
Ромка   был рядом, держал за руку, организовывал, оплачивал, приезжал, уезжал, тыркал меня,  когда я зависала…
Как во сне пролетели траурные хлопоты, кладбище, поминки…
  Помню только веселого  парня из похоронной службы, слишком веселого  для человека скорбной профессии, и отвратительно пахнущего! Его запах как навязчивый мотив крутился и крутился… Господи, о чем я думаю…
Нос  мой   включился как назло.
Только Ромка    пах ничем… нет, не так Ромка пах нами, нашим домом!!!
Ромка помогал, опекал…
Удрать от него было трудно, но я смогла…

***
…Я бродила по  квартире, из угла в угол, не отвечала на звонки, не включала свет
 Одна. 
Черная дыра вокруг…
Молодая, богатая – как выяснилось даже очень, - умная, даже слишком, и одинокая тоже слишком –рассказать кому не поверят- еще и  девственна это в двадцать то почти уже пять
 
Я чувствовала запах страха, запах  одиночества, запах собственных слез.
И все время какая то дрема, или дремота, не вынырнуть никак…
И не надо!
Тихо, тихо лежать!
Крепко, крепко спать!

***
    …- Не смей, Ритка, давай, давай, глаза открой! – орали прямо в правое ухо
     - Она таблетки принимала?
    - Не пила она ничего! Ей и не надо!   Это у них уже традиция семейная! Черт тебя побери, Ритка
От  пощечины голова загудела как колокол!
    - Открывай глаза! Я убью тебя,  если ты умрешь!
О, Ромкин слог!
Я открыла один глаз  увидела страшно злого Ромку и двух теток в былых халатах
    - Он сломал дверь. Его надо лечить… - позаботилась я и отключилась.
Следом шла пыточная неделя. Ромка полностью контролировал меня, врачей, их предписания, мою диету. Последнее было самым ужасным. Черт с ней,  ноющей попой, наркоманскими венами (все руки в сгибе локтя, сплошной кровоподтек), все это цветочки, но Ромка меня кормил, причем едой собственного приготовления и с таким выражением лица, что я не рисковала возражать.

***
 Папины родители, дедуля с бабулей, очумевшие от горя звали меня, умоляли приехать
    - Ритулька,  у нас време (погода) благая,  как ты любишь,  приезжай!
    -Ритулька,  в саду так много смокви  (инжира),   приезжай!
    - Радка так красиво цветы высадил, как ты любишь,  приезжай!

И поеду!
Сдам квартиру, сдам дачу с собой возьму  только СV…
Но сундучка на месте не оказалось…
 Кто? Когда? Как?

***
Я перерывала квартиру, но почему то точно знала, что не найду…
 И странная мысль пробиралась в мою дурную голову, я пыталась не пускать, а она лезла…
… «Все, больше ничего не осталось! Ничего, что так тесно было связано с моими родителями.  Ничего что вызывает такую ноющую пустоту. Именно пустоту! Именно ноющую! Может это к лучшему?!»
А тут и Ромка…
    - Ритуль, не жалей! Ну и пусть! Надо с нуля! Ты постарайся! Они ведь тебя родили, чтоб ты жила! Не только рядом с ними…

Косноязычный Петька, очень точно сформулировал!

***
Оставшись одна я наконец увидела себя.
Я, Рита, Маргарита не начиналась до сих пор. Я была их. Жили мама, папа и я при них! Все свои поступки и даже чувства я сверяла с ними, пыталась посмотреть на все их глазами!

Только лишившись своих обожаемых родителей я себя ощутила, дурацкое слово!

Вот же, вот она я!
Я прикоснулась к своему лицу, как будто впервые, мне кажется,  что мои пальцы никогда не понимали, что у меня прекрасная кожа…
я красотка что ли?
Глаза огромные, мамины…
А брови, как можно было не видеть собственных бровей столько лет?!
Я даже не поленилась снять свитер и стянуть джинсы
Ммм, отличная грудь…
Нет я точно красотка!

Мне,  что получается,  надо  было чтобы их не стало, чтобы я с собой познакомилась, или они умерли, для этого?!!!
 
По мне плачет психушка….


Точно не бывает правильных родителей! Детки всегда найдут к чему прицепиться!
Прозрела, перезрелая!!!
Но Ромка, то Ромка каков! Гигант мысли!

Ромка гигант, застал меня как раз за моим самосозерцанием
Покраснел, вспотел и заявил:
   - Тебе на сборы день!  Мы летим к старикам!
Строго так сказал. Не спросил, а постановил.

***
Он выбрал очень верную тактику, он все решал за меня, не давая мне рассупониться! Я как солдат выполняла приказы, радуясь возможности не думать ни о чем…
Он собирал мой чемодан, рассказывая мне, что с чем я буду надевать и по какому поводу, на меня не смотрел,  весь сосредоточился на туфлях, которые аккуратно раскладывал по пакетам
И тут я –зараза- дала ему под дых:
    - Ром, а бельё? Или мне теперь полагается ходить без трусов? А?
Он вмиг покраснел и вспотел.
    - Да…
    - Что да?!
    - Без трусов. Я имею ввиду, что надо… да…
    - Ты чего несешь то?
    - Я решил на тебе жениться! Прямо сейчас
    - Это ты мне предложение делаешь?
    - Я не предлагаю! Я сказал!
И Ромка меня поцеловал!
  Вот это да!
 Заумный ботан-математик Ромка, сотворил со мной такое…  курсы что ль какие посещал?!
Когда часа через два я наконец смогла дышать и соображать, стало понятно что мир изменился.
Я – вот уж наконец то – женщина!
 Чувствующая чувства!!!
Та-акие чувства!!!

Лежа с закрытыми глазами, я мысленно прошлась по своему телу. Тело звенело!!!
Это была я и не я!
В понятие «не я» входило новое отношение к Ромке. Никакой иронии, никакого сарказма.
Сплошное восхищение,  томление
Ромкино тело – и куда я раньше смотрела - стройное, сухое и мускулистое.
Вообще метаморфоза произошла как только он снял очки. Как лягушачью шкуру скинул…
Очки наденет – Ромка, снимет – не Ромка!
К нему хочется прилепиться, а лучше заползти под него и всё…
Он смотрит на меня,  плечи покрыты испариной…
    -Ну, что царевна?! – улыбается и устраивается на мне поудобнее. – попробуем еще одно решение данного уравнения?!
    - Попробуем!

И стало счастье…
 В положенный срок у меня родился  сын Мартин.
Дедуля с бабулей получили правнука. …

***
…CV нашлось! Нашел, тот самый розовощекий милиционер.  Нашелся и вор, тот вонючий из похоронной конторы…


***
И жизнь стала пахнуть чем-то совершенно бесподобным и чуть-чуть детской присыпкой…
 


 

 



 
 

.
 




 
 



 
 

.