Сана Мемория

-=психологический символизм=-

Часть 1
(Солнечное утро)

Memoria est signatarum rerum in mente vestigium
Память – это след вещей, закрепленных в мысли (лат.)


Александр проснулся с ощущением необычайной лёгкости и приятного спокойствия. По всему телу прокатывалась нега умиротворения. В голове медленно текли беззаботные мысли.
Мысли. Мысли никогда ещё не были такими воздушными и ничто их совершенно не отягощало. Каким-то непостижимым образом исчезли проблемы, растворились страхи, рассеялись стрессы.
Александр лежал на большой уютной кровати в абсолютно незнакомой комнате. Сквозь плотные шторы пробивались солнечные лучи и, отражаясь на стене, дополняли радостную картину.
«Интересно, где это я?» – спросил он то ли вслух, то ли про себя, приподнимая голову.
Комната была просторной и светлой. У изголовья кровати на крышке однодверной тумбы стояли наполненный водой графин и гранёный стакан. На стене около радиоточки висел детский рисунок в рамке с изображением солнца, моря и кораблика с высокой мачтой. На полу был ровно расстелен прямоугольный узорчатый коврик.
«Гостиница…» – аккуратно, стараясь не нарушить мысленной идиллии, сделал заключение Александр.
«Что я делаю в гостинице?!» – попытался он дальше разобраться, но память не выпускала мысли в свободный полёт и наотрез отказывалась выходить за рамки приятной неги.
«Что бы это значило? Недоперепил?! Странно…» 
Александр потянулся, прервав ход рассуждений, встал и подошёл к окну. Его взгляду открылась красочная панорама: перед окном радужными струями бил гигантский фонтан, вокруг которого раскинулся ухоженный сад с множеством клумб, небольшими лавочками и прямыми аллеями, уходящими в живописный парк.
«Интересная гостиница… Элитная?»
То, что Александр видел перед собой, ему сильно напоминало детство, когда деревья были большие, и мир казался созданным для радости, дружбы и творчества.
Неожиданно затрещала радиоточка: «Доброе утро, товарищи! Приветствуем вас в этот прекрасный солнечный день и приглашаем на утреннюю гимнастику!»
Заиграла лёгкая музыка. Александр отошел от окна и увидел на спинке кровати светлый хлопковый спортивный костюм.
«Приятно чувствовать заботу…» – подумал он, надевая костюм и выходя из комнаты в коридор. Там никого не было, и Александр по ковровой дорожке поспешил в сторону, где, как ему показалось, была лестница. Спустившись на этаж ниже, он очутился в огромном холле, где несколько человек в спортивных костюмах разных цветов спешили, очевидно, на гимнастику, спиной к нему стоял охранник, а за столом регистратуры смотрела телевизор дама неопределённого возраста.
Над застеклённым по всей длине выходом висел лозунг с огромными чёткими буквами: «Прошлое не изменяется, Будущее не прощает».
Александр застыл в лёгком непонимании, уж слишком странным был лозунг для заведения типа гостиницы. «Может, здесь проходит симпозиум невеселых философов? Или историков? В хлопковых костюмах. Отлично! Что я-то  здесь делаю? Думаю, на ресепшене мне должны помочь…»
Он не успел подумать, как услышал:
– Вы уже встали, Александр Викторович? Очень хорошо!
Александр обернулся и увидел перед собой мужчину средних лет в белом халате с бейджиком,  накинутом поверх серого итальянского костюма.
– Я – Директор санатория, – («Ага, значит, – санаторий»). – Зовут меня Мстислав Александрович. Будем знакомы, – и он протянул руку.
– Александр Викторович.
– Я знаю, знаю… Рад вас видеть! Искренне рад вас видеть! – сделал ударение на слове «искренне» Директор во время продолжительного рукопожатия.
– Надеюсь, утро во всех отношениях для вас доброе!
– Да. Ничего так. Хорошо у вас тут.
– Приятно, приятно слышать такие слова от вас. Если вы не возражаете, прошу ко мне в кабинет, побеседуем. 
– С удовольствием, – согласился Александр и направился вслед за Директором.
 Кабинет Директора был не просто большим, он был огромным. На полу лежали десятки пёстрых ковров, стены были увешаны разноцветными рисунками, узнаваемыми иллюстрациями, диковинными гравюрами, картинами известных и неизвестных художников, иконами, яркими гобеленами, флагами стран и компаний, фотографиями знаменитостей, видами и гербами городов. Одна из стен была украшена чучелами диких животных и коллекцией холодного оружия. В нескольких стеклянных шкафах находилось бесчисленное количество всевозможных предметов (от оловянных солдатиков и нэцке до диковинных украшений и антикварной посуды, и это не считая книг), что Александр решил даже не уделять им внимания.
– Вы – коллекционер? – спросил он, удивленный таким многообразием.
– Не совсем, – ответил Директор, – просто накопилось, знаете ли, со временем… Ну, прошу садиться.
Они подошли к массивному письменному столу, стоящему в конце этого зала-кабинета около окна. На столе были ноутбук, офисный набор с ручками, карандашами и всякой мелочью и настольный календарь. Александр сел в одно из двух кожаных кресел, предназначенное для посетителей, и, комфортно устроившись, сказал:
– Никогда не видел таких колоссальных скоплений… – осёкся и поправился: – извините, коллекций в офисе. Работе не мешает?
– Я бы сказал, не помогает, – Директор улыбнулся. – Привести всё это в порядок –  титанический труд. Но я надеюсь, мы с этим справимся.
Александр не понял, о ком было сказано «мы» («Мы – Николай второй?»), но решил не перебивать.
– Итак, добро пожаловать в наш санаторий, самый закрытый в нашей области! Здесь вы прекрасно отдохнете и поправите здоровье!
– Да я, собственно, здоров.
– Это вам кажется, – снова заулыбался Директор. – Люди делятся на две категории: больные и необследованные. К сожалению, безразличие к своему здоровью стало настоящим бичом нашего времени.
– И здесь вы меня сделаете абсолютно здоровым?
– Ну, этого я не обещал. Это как в физике: Достичь абсолютного нуля. Но! Вы станете здоровее и сильнее! Это Важно!
– Ну, допустим, а что значит санаторий «закрытый»?
– Это значит, что к нам очень сложно попасть. Удается это только избранным.
– Если б я помнил, как сюда попал… – задумчиво произнёс Александр, мысли снова забегали, сделали круг почёта, но результатов не принесли.
– А вы говорите – ЗДОРОВ! – Директор развел руками и потом хлопнул в ладоши. – Это серьёзная «заявка на победу», мой друг! Надеюсь, это вы так удачно шутите?
– В том то и дело, что нет… Всё, что происходило вплоть до вчерашнего дня, я помню, но как попал конкретно  в ваш санаторий – хоть убей… – голос Александра обмяк и появились страдальческие нотки. – Может, вы подскажете?
– У нас не подсказывают. У нас направляют. Вы сами должны восстановить всё в своей памяти. Это важно. Для начала рекомендую сходить в наш замечательный парк, подышать там свежим воздухом, потом – завтрак и процедуры. Впрочем, за завтраком я дам вам дальнейшие указания, – сказал Директор, намекая на то, что разговор окончен.
Александр был несколько растерян. Некоторое время он смотрел на предметы на столе и вдруг заметил небольшую странность. В настольном календаре вместо обычных сокращений дней недели было следующее: «Сб Сб Сб Сб Сб Сб Вс». Он взял со стола календарь и поинтересовался:
– Это что значит? Вы отменили будни?
– Почти угадали. Мы стараемся сделать так, чтобы люди в нашем санатории не думали ни о работе, ни о будничных проблемах, только отдых. Здесь не надо думать о днях и датах – только следить за временем: когда принять процедуры, когда пообедать, когда лечь спать. Здоровье любит режим, и не терпит суеты и раздражителей.
– А почему суббот шесть, а не семь?
– Человек должен помнить про Воскресенье, что бы ни делал и какой бы образ жизни ни вёл.
«Нет, это таки Симпозиум невесёлых философов».
– Можно последний лёгенький вопрос?
– Пожалуйста.
– Как называется ваш санаторий?
– Называйте, как вам будет угодно, название не суть важно. Хотите «Изумруд», хотите «Теремок»…
– Очень удачная концепция для «закрытого» санатория. «Теремок», пожалуй, оптимальное название.
– Рад, что вы оценили. Да, чуть не забыл, – остановил встающего Александра Директор, – когда вернётесь в номер – не удивляйтесь,  у вас новый сосед. Вообще-то он у нас, можно сказать, абориген, но в его номере ремонт, так что некоторое время он побудет у вас. Не возражаете?
«Когда уже успели подселить соседа и сообщить об этом Директору? Телефонов вроде нет…»
– Даже наоборот, – уже вслух сказал Александр и пошел в номер.

*******

«Санаторий, аборигены – это всё замечательно. Как я попал-то сюда? Вот где вопрос. Надо найти мобилу… Хотя если её нет, позвоню домой с ресепшена. Да, так и сделаю».
Александр зашёл в свой номер и увидел, что аборигена переселили сюда вместе с кроватью, на которой тот сидел в позе лотоса и рассматривал стопку фотокарточек. Он был старше Александра, но ещё не полностью седой, а очки и одежда на нем были настолько старомодные, что это бросалось в глаза.
– Добрый день, – поздоровался Александр, но не услышал сразу ответа и несколько смутился.
«Надеюсь, они не глухого подселили».
– Я говорю, добрый день! – громко сказал Александр.
Абориген оторвался от фотографий, снял очки и начал внимательно рассматривать Александра. Через некоторое время его глаза радостно засияли, он заулыбался и как-то по-военному чётко выпалил:
– Здорово! Рад встрече!
– Я тоже. – («Хорошо не немой»). – Александр.
– Сашка, – чуть не напевая, протянул абориген. – А я Витя. Можешь меня так называть.
Бесцеремонность никогда не нравилась Александру, и он сдержанно попытался сразу выставить дистанцию.
– Виктор. А по отчеству?
– Нам с тобой не нужны формальности, – в его тоне появилась обида, – я для тебя просто Витя и давай сразу на «ты».
– Ладно, договорились. Давно ты тут?
– Я, Сашка, тут не «давно» и не «со вчера». Я просто здесь.
«Опаньки… клиент из той же гоп-компании…»
– В смысле, живёшь постоянно?
– Живёшь? Ха-ха, здесь никто не живёт. Это же санаторий. Здесь бывают. Жить человек должен дома!
«Спасибо, что напомнил».
– И как тебе тут? Нравится?
– Тут, Сашка, главное – правильно использовать время. Здесь меняются, здесь становятся другими. – («То ли лыжи не едут…то ли он не понимает, что я спрашиваю…»). – Директора слушай, он правильно направляет. – Витя сделал паузу и, понизив голос, спросил: –   А ты, кстати, зачем здесь?
– Отдохнуть, видимо… – логически рассудил Александр.
– Отдохнуть?! Отдохнуть от чего?
– Ну, от работы…
– Ты уверен, что тебе это было нужно?
«Дурацкие у тебя, Витя, вопросы… Впрочем, я и сам хочу знать ответ».
– Между нами говоря, я не знаю, как здесь оказался, – Александру стало совсем неловко оказаться в таком глупом положении. – Что-то выпил лишнего. Здесь случайно алкоголиков не лечат?
– Ты – алкоголик?! – испуганно спросил Витя.
«Значит, не лечат… И не надо на меня так смотреть!»
– Нет, я просто спросил.
– Это хорошо. Ты не дури с этим! Вниз покатишься – перестанешь быть человеком. И себя и семью погубишь. – («Да я ещё морали не выслушивал!»). – Ты вот уже с памятью не дружишь…
– Так, ну хватит, – разозлился Александр. – Сейчас всё выясним! – и полез в тумбу около кровати.
В тумбе оказались ножницы и три катушки ниток. Александр медленно достал ножницы, покрутил их в руке и посмотрел в тумбу ещё раз. Больше там ничего не было.
– Выяснил? – с издёвкой спросил Витя.
Александр положил ножницы обратно и захлопнул дверцу тумбы.
– Пойду вниз, позвоню…
– Можешь не торопиться, там нет телефонов, – внимательно глядя на Александра, спокойно произнес Витя.
– А где есть?
– Не знаю. Вообще-то это закрытый санаторий, без какой-либо связи.
Александр начал заводиться:
– Что за бред? Это что – тюрьма?
– Ого, подумай сам! Ты же не совершал преступлений, – Витя был абсолютно спокоен.
– Психушка?
– Тьфу, тьфу, что за мысли! Ты вроде адекватен. И пока не буйный, – рассмеялся Витя.
– «Пока» – очень точное слово для данной ситуации. Я так понимаю, свои личные вещи я тоже не найду?
– А зачем они тебе в САНАТОРИИ?!
«Спокойствие. Только спокойствие. Витя хороший. Вите не надо хамить».
– Спасибо, Виктор, за полноценные ответы!
Витя переменился в лице, словно он понял, что сделал что-то не так.
– Прости, Сашка, пожалуйста… Знаешь,  вот так всегда: хочешь как лучше, а получается всё наоборот… Ты не  злись, я думал ты знаешь… В санатории есть правило: ничто не должно связывать с внешним миром. С работой, информационными потоками, кругом общения. Только так можно по-настоящему отдохнуть и восстановиться. Скорее всего, личные вещи ты сам сюда даже не брал. Потому что ты знал, куда направляешься, ты хотел этого, только так сюда можно попасть. Если ты этого хотел, значит, так и должно было быть.
Информации было ноль, но Витя всё это говорил очень искренне и эмоционально. Александр сидел заворожённый. Спустя некоторое время он вполголоса попытался рассудить логически:
– Я что, в санаториях не был? Зачем же я хотел попасть именно сюда?
– Может, чтобы стать сильнее…
«Нет, от Вити ничего вразумительного не добиться… Может, пусть лучше о себе расскажет…Стариканы, обычно, этим делом часами могут заниматься».
– Ну, да ладно про санаторий. Расскажи о себе. Семья, дети?
– Всё, что мне положено, у меня есть, – странно ответил Витя.
«Так, всё ясно, надо теряться!»
– Говорят, здесь шикарный парк, я, пожалуй, прогуляюсь…
– Конечно, конечно, это надо, иди, – сказал Витя, надел очки и взял стопку фотографий.

*******

Александр вышел из санатория прямо к фонтану, заметив уже теперь, что мощные струи извергались из мраморных рук античных героев, стоящих в центре бассейна.
«Не Петергоф, конечно, но тоже неплохо. Может, монетку кинуть? – Александр попытался найти что-нибудь в карманах, но они были пусты. – Может и к лучшему… Неизвестно, захочу ли сюда возвращаться».
С этими мыслями он выбрал самую малолюдную аллею и направился в парк. «Хорошо здесь. Действительно, как в детстве…» – на Александра нахлынул поток воспоминаний: первые радости, первые обиды, первые друзья. «Где они теперь? Теперь нет друзей, а есть партнёры и компаньоны. Уже нет врагов. Есть конкуренты и завистники. Мир изменился, а так хочется вернуться в детство. Родители, сестрёнка. Кстати, надо ей позвонить. А позвонить неоткуда – вернулся из сладостных воспоминаний Александр. – Так, не распускаем сопли. Концентрируемся. Что мы имеем?» – он медленно шёл в глубь парка, где уже не было отдыхающих, и пытался мыслить чётко и трезво.
«Я, Фомин Александр Викторович, тридцать четыре года, женат, ребёнок, квартира в центре города, улица, номер… хорошо… Свой дом недалеко от города. Живём обычно там, дом хороший. Машина. Так, машина…Какая, чёрт, у меня машина? – он запнулся. – Внедорожник какой-то...Серебристый металлик… Та-а-ак…пошли провалы в памяти».
Александр остановился и огляделся. Ровные тропинки делили парк на квадраты. В каждом квадрате была новая порода деревьев. Выглядело очень уютно и продуманно. В конце одной из тропинок Александр заметил высокую красную ограду.
«Вспомнил! «Х5» у меня. Как я мог забыть своего красавца! Так, дальше… Работа. Я работаю продавцом. Да, я что-то продаю… бутылки… Стоп! Я – продавец бутылок?! Ерунда какая-то. У меня: дом, квартира, «Х5»… И всё это я купил, работая в магазине продавцом бутылок?! Нескладуха. Магазин, правда, точно помню… Хотя, скорее, магазины или супермаркеты. Я постоянно меняю работу? Или я работаю одновременно в нескольких местах? Странно. Не староват ли я для продавца? С учетом высшего математического образования и аспирантуры? Н-да… вопросы… Может, что-то напутал с бутылками? Нет, точно помню, недавно продал несколько бутылок какому-то важному типу».
Александр почти дошёл до ограды, тянувшейся по периметру всего парка, насколько хватало видимости.
«Надо вспомнить, что происходило недавно. Хотя бы пару моментов. Так, я в ночном клубе. Да, отчётливо помню шоу-программу, веселье, но я ухожу. Почему я ухожу? А… дома ждёт семья. Жена волнуется. Хорошо. А зачем я вообще тогда в ночной клуб попёрся? Знакомиться? Нет. Танцевать? Я вообще не умею. Выпить с друзьями? Я не пил и друзей там не было. Так, ладно… А что жена? Ругалась? Нет… Обычно, мы вместе везде ходим. Она любит походы в свет… Она что-то говорила… так, кухня… кто-то должен был приехать… или нет… Мы собираемся куда-то выехать, вроде как на природу…»
–  А-а-а-а…. – заорал Александр, но не от того, что вспомнил, а от лёгкого удара током.
Придя в себя, он попытался понять, что произошло. Перед ним находился тёмно-красного цвета каменный забор, обтянутый густой сетью еле заметных проволочек, к которым он, погружённый в свои мысли, случайно дотронулся. Крайне удивлённый, Александр аккуратно потянулся рукой к забору и, получив снова удар током, судорожно одёрнул её. Забор был под напряжением.
«Интересное кино! Закрытый санаторий! Сюда сложно попасть! А может, отсюда просто еще и сложно выйти? Классически влип! Опасная профессия – продавец бутылок!»
Осторожно отойдя на дорожку, Александр пошёл вдоль забора по часовой стрелке. Вскоре справа от себя он увидел озеро. Озеро было небольшим и прозрачным. На противоположном берегу стоял молодой человек перед мольбертом.
«Идти вдоль забора, судя по всему, смысла нет. Искать лазейки глупо, да и вряд ли они тут есть. Пойду, посмотрю, что он там рисует».
Художник был одет в зеленый костюм, на плечи была накинута красная кофта, в одной руке он держал кисть, в другой – коробку с красками.
Александр, миновав озеро, подошёл и с интересом взглянул на картину. На ней был практически завершённый пейзаж, но нарисованный как-то неестественно. Вместо озера и красивого парка, который окружал их, художник изобразил малёнькую извилистую тропинку в глухом дремучем тёмном лесу.
«Оригинальная трактовка увиденной природы…»
Художник оторвался от своей работы и посмотрел на Александра. По телу Александра пробежал лёгкий холодок. Ему даже было тяжело описать этот взгляд: в нем одновременно были и мудрость, и радость, и сострадание, и боль, и понимание… Казалось, художник хочет что-то сказать, но боится, что Александр его не поймёт. Потом он протянул Александру кисть и жестом пригласил его что-то нарисовать.
– Нет, нет, – замахал рукой Александр, – что вы, я не умею.
Художник покачал головой, и укоризненно посмотрел на Александра. Александру почему-то стало одиноко и стыдно. Он даже не осознал, почему именно эти чувства возникли у него. Может, взгляд этого странного художника, а может, вызывающий дрожь вид дремучего леса, нарисованного им.
Александр попятился назад, потом развернулся и быстрым шагом пошёл в санаторий. Проходя мимо фонтана, он умылся, отдышался и поспешил к себе в номер.
Витя по-прежнему изучал фотографии.
– Слушай, Витя, есть вопрос. Только без умняков, иначе не отвечай, я не обижусь.
Витя поднял голову:
– Постараюсь. Это зависит от правильности постановки вопроса.
– Вопрос максимально простой, – Александр поднял указательный палец и, четко, по словам, спросил: – Я только что возле озера видел художника в красно-зеленом костюме. Ты, случайно, с ним не знаком? («Вроде, идеально вопрос поставил»).
Витя задумчиво повернулся к окну.
«Ну, дружище, порви аудиторию простыми Да или Нет»
– Странно, что ты его встретил… – начал Витя после паузы. –  Он редко бывает здесь. Он – врач. Известный светило. Лечит особо тяжёлые случаи, принимает не всех.
– А-а, я так и понял, что он не прост. Правда, он мне предложил нарисовать что-нибудь…
– Его картины – это особенная тема. Он рисует картины, помогающие людям выздоравливать и жить.
«Я бы так уверенно не говорил», – подумал Александр, с содроганием вспоминая лес.
– Кстати, ты почему не на завтраке? – Витя постучал по левому запястью. – Уже давно пора!
– Сейчас завтрак? Я забыл про него. А ты почему не там?
– У меня свой график. Иди, набирайся сил.
Александр щёлкнул пальцами и пошёл искать столовую.

 
Часть 2
(День)

In vino veritas, in aqua sanitas
Истина в вине, в воде здоровье (лат.)


Столовая нашлась быстро. Она представляла собой небольшое и светлое помещение. Столов было немного, за некоторыми из них сидели отдыхающие и заканчивали завтрак. Александр подошел к шведскому столу и набрал в тарелку овощей, немного мяса, хлеба, в общем, всё, что осталось после предыдущих едоков. Последней на столе стояла большая кастрюля с компотом из сухофруктов. Он взял половник, налил себе полный стакан и осмотрел столовую в поисках удачного места.
Выбрав стол поближе к окну, Александр сел и быстро приступил к еде. В процессе набирания сил он начал рассматривать оставшихся отдыхающих, но, не найдя интересных персонажей, углубился в анализ ситуации:
«Итак, санаторий окружён электрозаборчиком, хорошо не колючей проволокой, хотя… большой разницы нет. Попал я сюда точно не случайно. Надеюсь, доктор-художник не ради меня сюда приехал, надо будет его найти попозже, побеседовать… А может, будет легче расколоть Директора? Уж он наверняка знает всё то, что я не могу вспомнить. Зайти к нему и сразу откровенно, мол, давай, выкладывай, дружище, всё начистоту! Или я за себя не отвечаю! Круто!» – представил себе эту дерзкую картину Александр.
«Действительно, зачем эти прятки? Пусть нормально скажет, зачем меня тут держат… Черт… а если действительно зачем-то держат? Может, я заложник?! Так пусть так и скажет, мы порешаем вопрос как интеллигентные люди…, – в этот момент Александр увидел справа от себя большую стойку с винами. – Ого, в местную диету входят вина? Приятно…» – он встал, подошел к стойке и принялся изучать этикетки.
«Большой выбор! Так, это чилийские, это Италия… Ага, отдельный шкафчик, здесь Франция. Шато Марго, Шато О-Брион… Не может быть! Сдаётся мне, что это очень дорогие вина, –  Александр бережно достал одну из бутылок, – Премье Гран Крю Классe. Лихо! Что у нас тут ещё… Ага, Шато Лафит-Ротшильд и Шато Латур! Чего-то не хватает…, – Александр на секунду задумался, потом огляделся. – Это, что… можно просто так выпить?! Никто не смотрит даже… Та, короче, захотят – выставят счёт! – он профессиональным движением откупорил Шато О-Брион лежащим на столе специальным штопором. – Люблю нотки груши с  персиком… Кстати, а где декантер? Вот, черт, самого главного прибора здесь нет… Ну надо же…» – Александр слегка расстроился, ему показалось, что он проявил неуважение прежде всего к открытому вину.
Минуту постояв в нерешительности, он мысленно извинился перед вином, достал из шкафчика бокал, налил вино и пошёл обратно за свой стол.
«Я – продавец бутылок! Ха-ха, полезная профессия!»
Александр вдохнул аромат, потом покачал вино в бокале, посмотрел сквозь него на свет и сделал большой глоток.
«Хм… С чего я взял, что здесь должны быть нотки груши и персика? И что они, наверное, не раскрылись из-за отсутствия декантора? Стоп. Для продавца бутылок я слишком много знаю… А знаю я то, что уже пил это вино… Но где и когда?» – в голове проносились кадры, как в рекламном трейлере фильма. Александр еще раз взглянул на стойку с винами и неожиданно выронил бокал из рук. Бокал полетел вниз, разбился, а недопитое вино кровавым пятном разлилось по полу.
«Тут не хватает Шато Мутон-Ротшильд. Это основные Великие вина, и я их пил, причём во Франции…, – Александр побледнел, – Я не просто продавец бутылок… Я, вашу мать, учредитель компании, поставляющей элитный алкоголь из Франции и Италии. Я занимаюсь этим бизнесом уже семь лет, я знаю владельцев всех супермаркетов и ночных клубов (вот что я делал недавно в одном из них, это была очередная презентация). Я не просто хорошо разбираюсь в винах, я постоянно езжу во Францию, работаю с негоциантами, знаю владельцев винных домов. Кстати, на днях мне должны были перевести значительную сумму денег… Кажется, причина моего пребывания здесь начинает слегка проясняться. Причина, надо сказать, довольно веская… Интересно, как мне так память промыли? Стиральным порошком без отбеливателя? Срочно нужен Директор».
Александр встал из-за стола, вышел в холл, потом поднялся по лестнице на второй этаж и начал искать кабинет Директора. Он думал, что запомнил, где находится этот кабинет, но, к своему стыду, обнаружил, что это не совсем так.
«С памятью реальные проблемы, – ужаснулся он и принялся лихорадочно дергать ручки дверей и носиться по коридору. – Кто так строит, а? Ну, кто так строит?»
Вдруг начали приходить неожиданные мысли: «Может, с кабинетом был развод? Или, может, он внизу?» – и он бросился вниз по лестнице. В вестибюле никого не было. Никого за столом регистратуры, никого вдоль коридора.
«Так вот вы какие, чародеи… Ну, в столовой кто-то должен быть…»
Александр уже готовился к схватке с невидимым противником. Выбивая на ходу дверь, он влетел в столовую…  и увидел Директора. Тот сидел за его столом и смотрел в окно куда-то вдаль. Услышав хруст двери, он обернулся и удивленно уставился на Александра.
– А что это мы двери ломаем, а не завтракаем?
– Вы здесь?!
– Это ВЫ должны быть здесь! Я же сказал, что за завтраком дам вам дальнейшие указания. Теперь объясните, чем вам дверь не понравилась?
– Я везде искал вас, я кое-что вспомнил!
– Отлично! Если вышибание дверей и всевозможная порча имущества восстанавливает вашу память, я распоряжусь, чтобы вам выделили соответствующее помещение и инвентарь. Это будет новое слово в медицине!
– Прекрасная идея… – сказал несколько смущённый Александр, – с удовольствием что-нибудь разломаю… А перед этим хотелось бы поговорить…
– Непременно! Только допейте компот, а то вино, я вижу, вам не сильно понравилось… А компот он полезный, и повар старался.
– Я только что пил Великое вино. С вершин Шато на ДНО компота?! – Александр подошел к столу. –  Залейте свой компот вашему повару в…
– Не надо горячиться! – остановил его Директор. – Повар исправится! Вы, кажется, что-то вспомнили?
– Да... кое-что… Здесь поговорим или?...  Я искал ваш кабинет, но не нашел его.
– Здесь место для приёма пищи, для разговоров есть место, которое вы не нашли, – ответил Директор и приглашающим жестом пропустил Александра к выходу.
  На втором этаже Директор подошёл к одной из абсолютно одинаковых дверей и сказал:
– Мы тут немножко перестраиваемся, улучшаем, так сказать, рабочую обстановку. Вот старую табличку уже сняли с двери, а новую сегодня должны повесить. Поэтому вы, наверное, и прошли мимо…
– Я точно помню, эта дверь была закрыта, я проверял… – взволнованно сказал Александр.
– Конечно, закрыта, – Директор широко улыбнулся, – меня же там не было. – Он достал ключ и открыл дверь. – Я искал вас! Прошу!
Зайдя в кабинет, Александр окинул его взглядом, проверяя его подлинность, и, за исключением некоторых деталей (были убраны несколько переполненных мелочами шкафов), признал его. Пройдя и сев в кресло, он сразу же перешел к делу:
– Я вспомнил, кто я, и теперь знаю, почему вы меня держите!
– Даже так! – воскликнул Директор и скрестил ладони. – Ну-ка, ну-ка! И почему же?
– Вам нужны мои деньги!
Директор продолжал внимательно смотреть на Александра, словно ждал дальнейшего рассказа.
– Это всё?! – спросил он после некоторой паузы с явным разочарованием.
– Да… – смутился Александр.
– Н-да… И зачем нам ваши деньги?
– Как зачем?! – полностью обескураженный, промямлил Александр. – Ну там… вообще… всем нужны… Это же естественно!
– Это естественно для круга людей, в котором вы вращаетесь, не более.
– Не надо этой лапши! Просто назовите сумму, я заплачу любые деньги! – вновь воодушевился Александр.
– Не льстите себе, мой друг, вы не так богаты, чтобы разбрасываться подобными словами.
– Серьёзно? Зачем тогда вы держите меня в заложниках?
– Если бы кому-нибудь нужны были ваши деньги, то в заложники взяли бы не вас, а очень близкого вам человека… А почему, собственно, вы решили, что вы – заложник?
– Санаторий окружен электрическим забором под напряжением!
– Это для того, чтобы сюда случайно не попал тот, кому взбредет это в голову! У нас – закрытый санаторий. Если вы решите покинуть нас, то, мне кажется, вам, как человеку интеллигентному и серьёзному бизнесмену, будет проще это сделать через парадный вход! Не собираетесь же вы сигать через забор, как Тарзан, право слово!
Александр совсем поник, обдумывая слова Директора.
– Вы просто не знаете, сколько у меня денег… – тихо и неуверенно сказал он, не зная, нужно ли вообще это было говорить.
– За ваши деньги можно купить пару домов, не более, – чётко отрезал Директор, тоном разбирающегося человека. – Всего вашего капитала не хватит, чтобы купить хотя бы малую толику того, за чем вы стремились попасть сюда.
– Вы знаете за чем? – с надеждой спросил Александр.
– Я знаю, что вам необходим отдых. А еще я знаю, что здоровье человека немыслимо без здравой памяти и наоборот. И я здесь для того, чтобы помочь вам в этом вопросе. А вы, со своей стороны, поможете мне. Договорились?
Александр сидел полностью разбитый. Его воспоминания представляли собой сильно разрозненные куски большой мозаики. А эту мозаику необходимо было сложить в единую картину.
– Попробуем… – с безысходностью в голосе сказал Александр, – мне будет нелегко. Да и много странного у вас тут…
– Странного? Очень интересно! Что, например?
– Ну, ну, взять хотя бы лозунг в холле «Прошлое не изменяется, Будущее не прощает». Какое отношение он имеет к санаторному отдыху и вообще к здоровью?
– Это не совсем лозунг, это девиз всех, кто находится в санатории. В нём суть, я бы даже сказал, концентрат отдыха и здоровья или, если вам угодно, здорового отдыха.
Александр внимательно посмотрел на Директора.
– Вы сами поняли, что сказали?
– Попытаюсь объяснить… Вот ответьте мне на вопрос: вы когда-нибудь пробовали изменить прошлое?
– Я не историк, чтобы этим заниматься.
– Хм… Историки не меняют прошлое, они придумывают истории о нём, причём большинство делают это на заказ. Я же говорю о прошлом. Любом прошлом. Даже о том, что произошло несколько минут назад.
– По-моему, ничего не произошло. Я с вами беседую…
– Несколько ранее: вы вошли в мой кабинет. Это состоявшийся факт и его уже не изменить, даже если вы – политик или историк. Теперь допустим, что по каким-то причинам вы сожалеете об этом факте, и вам хотелось бы его как-нибудь изменить, но повлиять вы можете только на его последствия, то есть, к примеру, встать и уйти. Но, факт, к несчастью, останется фактом – вы заходили в мой кабинет, и это, опять же, например, оставило у вас неприятный осадок, что в свою очередь – уже капля негатива в вашем океане здоровья. И таким образом, ежедневно в вашем организме накапливаются болезни, порчи, отрицательные эмоции. Что делать в такой ситуации?
– Повеситься?
– Это слабость… Это от незнания сути вещей. Соль в том, что на самом деле все события в нашей жизни не имеют отрицательного или положительного оттенка. Событие – просто изменение состояния или ситуации и не может быть плохим или хорошим априори. Краски событиям добавляем мы, причём, как правило, по своим субъективным причинам, отсюда следует, что только мы формируем информацию о событии и сообщаем её нашему здоровью! Точно так же, как родители описывают ребёнку окружающий мир, не травмируя его психику. В нашем случае ваш приход в мой кабинет, можно трактовать исключительно как положительный момент, так как вы узнали смысл девиза санатория! И в таком свете можно представить любое событие.
– Да, конечно, – съязвил Александр, – так уж и любое…
– Абсолютно. Любое событие – есть опыт жизни, а «плохое» событие – ещё и закалка характера.
– А с будущим это как связано?
– Ну, это совсем просто. Если из каждого события человек не сделает выводов, то будущее ему этого не простит, и будет повторять это событие множество раз и каждый раз с более отягчающими обстоятельствами. Кто-то из древних сказал: «Человек, который не идет вверх, скатывается вниз, а иногда срывается и разбивается на смерть».
«Очень, очень полезная, блин, информация сейчас для меня…»
– Спасибо за увлекательный рассказ, но если можно, ближе к делу.
– Конечно. Сегодня у вас не будет ничего сложного. Сначала минеральные ванны. Приятный и тонизирующий процесс, помогает основательно расслабиться и привести в порядок мысли.  Направляетесь в процедурный кабинет, там вас встретит медсестра, она в курсе. Потом ЛФК (лечебная физкультура). Полезность физической нагрузки, я полагаю, объяснять не нужно. Mens sana in corpore sano!
– В здоровом теле практически здоровый дух…
– Именно. ЛФК у нас проводит Физкультурник, встретит он вас около Зимнего театра.
– Ого, у вас ещё и театр имеется!
– А как же, культурный отдых – важнейшая составляющая лечения. Так вот, Зимний театр находится слева от здания санатория. Театр довольно большой, так что, не промахнётесь. Потом отдыхаете, лес, озеро – всё в вашем распоряжении. Встретимся после прогулки, – закончил Директор.
Александр медленно поднялся и в состоянии прострации направился на процедуры.

*******

Медсестра встретила Александра приветливо.
– Добрый день. Ванна для вас уже готова, прошу за мной.
Александр сразу обратил на неё внимание. Эффектная блондинка с серыми глазами и точеной фигурой, которую можно было рассмотреть даже под длинным белым халатом. Её грациозность подчёркивали красные туфли на высоком каблуке («Медперсонал здесь одевается стильно…»). Прямые и, похоже, очень длинные волосы были аккуратно уложены под белой пилоткой.
«Ну, наконец, я вижу атрибут элитного заведения. Надеюсь, атрибут общительный».
– Вот ванна, располагайтесь поудобнее. У вас одиннадцать минут. Вот таймер. По окончании времени я зайду, – четко, по-деловому отчеканила медсестра и вышла.
– А… – ничего не успел произнести Александр («Строго и официально. Люблю неприступных»). Пришлось раздеться, взять приготовленные плавки и лечь в удобную ванну, наполненную минеральной водой.
Загорелся таймер и изумрудным цветом показал цифру 11. Вокруг цифры по часовой стрелке побежал мигающий маячок, отмеряющий, видимо, секунды.
«Санаторий с умом сделан. Всё удобно и продуманно. Допустим, что я действительно сам хотел попасть сюда. Зачем? Ничего сверхъестественного я не заметил. Да, уютно, да, продуманно. Ну и что? Может, я чем-то болею? Нет, ничем серьёзным никогда не болел… Почему тогда провалы в памяти? Может, со мной что-то сделали? Спецслужбы. Провели эксперимент. Стерли память и потом начнут зомбировать! Красивая версия!.. Только, нахрен я им сдался? Я не политик, не киллер, особой жестокостью или внушаемостью не страдаю… Заставить меня убивать – тяжело. Может, они пока просто за мной следят? Надо проверить комнату на наличие камер. Я тут в минералочке расслабляюсь, а за мной, может, целая лаборатория наблюдает!»
 Ход мыслей прервался, когда взгляд, блуждающий в поисках камер, наткнулся на висящий над изголовьем кинжал в разрисованных узорами ножнах. Кинжал висел на вешалке для полотенец и вызывал противоречивые чувства: удивление, страх и вместе с тем присутствие силы и власти. «Странно… Зачем оружие в процедурном кабинете?» Александр оглянулся по сторонам, но ничего подозрительного больше не заметил. Голубые кафельные стены, тумба со стопкой полотенец, таймер и … кинжал. В этот момент ему показалось, что таймер перескочил с цифры 7 сразу на 4.
Александр был фанатом холодного оружия и неплохо в нем разбирался, считая это истинно мужским увлечением. «Давай-ка, посмотрим на этот экспонат…» – он приподнялся над ванной и потянулся к вешалке.
– А вот он где! – сказала неожиданно вошедшая медсестра и, опередив Александра, быстро сняла кинжал с вешалки. В её руках он смотрелся особенно сексуально. – Один наш хороший клиент забыл, уже весь санаторий на уши поднял, очень дорогая для него вещь. Бывает, – объяснила она ситуацию. – Извините за беспокойство, – и вышла.
Александр мечтательно посмотрел ей вслед и лег опять в ванну. «Хороша до неприличия! Реально будоражит… Жаль, не успеваю ничего сказать. Надо бы быть порасторопнее. Я ж не тормоз! Познакомлюсь сразу после процедуры и … огонь! Кстати, уже скоро…». Таймер показывал единицу. «Секундомер, по ходу, ускорился, это хорошо. Лёгкая романтика и флирт мне точно пойдут на пользу. Надеюсь, я ей понравился. Здесь где-то есть зеркало?»
Не найдя зеркало, он втянул живот и посмотрел на таймер. Там светилась единица. «То идёт, то не идёт. Или это я во времени потерялся? Не мудрено – такие леди ходят… Интересно, у неё свой таймер, или она ждёт сигнала от этого? Подожду ещё. Не стоит дергаться. Сама зайдёт, когда будет пора», – он закрыл глаза и в ожидании прихода медсестры попытался вернуться к размышлениям.
«Камер, конечно, не видно, но даже если они есть, то, может, они установлены дирекцией санатория. Так сейчас все делают. Это ничего не доказывает и не объясняет… Итак, меня могут пытаться вербовать или зомбировать. Могут?.. Могут! Что я могу сделать в этой ситуации? Ничего, пока ничего. Вспоминаю, последний мой приезд в Париж был омрачён какими-то событиями… Неких людей сильно интересовали мои связи. Здесь или там? Не помню… Но разговор о деньгах, влиянии и политике был. Точно. Были это спецслужбы? И зачем им винный негоциант?»
Александр открыл глаза и посмотрел на таймер. Потом протер глаза и открыл их шире. На таймере светилась цифра «2», а маячок бегал против часовой стрелки.
«Интересное кино! Таймер – приколист! Не удивительно, что кто-то забыл тут кинжал: честно пролежал в ванне пару часов, следя за таймером, а потом забыл про всё на свете…»
Таймер высвечивал тройку.
– Прошу прощения, – крикнул Александр в сторону двери, – тут таймер барахлит…
Ответа не последовало.
«Так, сеанс окончен!» – Александр вылез из ванны, закутался в полотенце и аккуратно приоткрыл дверь.
За дверью никого не было. «Что ж. Свидание придётся пока отложить. Зайду сюда чуть позже». Таймер показывал «4». Александр вытерся, оделся и пошёл на ЛФК.

*******

На улице была солнечная погода, располагающая к активным физическим упражнениям.
«Надеюсь, ЛФК тоже ведёт симпатичная девушка», – размечтался Александр, но, подойдя к Зимнему театру, быстро сник. Физкультурник оказался лысый коренастый мужчина средних лет, одетый в спортивный костюм чёрного цвета без линий, карманов и надписей. Он чертил мелом на асфальте довольно странную фигуру, схожую на антропологический абрис, и, казалось, был полностью поглощен этим занятием, но как только Александр приблизился, встрепенулся и отрывисто выпалил:
– Физкульт-привет новеньким! Становись возле фигуры.
– Салют. Будем знакомы…
– Ещё успеем. У нас мало времени. Только из-за тебя тут торчу. Так что, давай сразу к делу.
– Ладно, – пожал плечами Александр, становясь около непонятной фигуры, – я готов. Что надо делать?
– Сейчас ты будешь бегать по самой эффективной системе в мире! – громко и торжественно отчеканил Физкультурник.
– По олимпийской?
– Нет. В разы лучше, так как у тебя будет стимул и причина!
– Уже занятно! И что они из себя представляют?
– Стимул и причина представляют тебя!
«Твою мать… Ещё один…» Александр решил даже не просить прокомментировать последнюю фразу, так как не хотел выслушивать очередную демагогию, а просто уставился на Физкультурника, пытаясь изобразить на лице неподдельный интерес.
– Вернее, – продолжал тот, – ты сам генерируешь стимул и причину, преобразуя свою кинетическую энергию в энергию побуждения!
Александр продолжал внимательно смотреть на Физкультурника, не вникая в его слова.
– Проще говоря, ты будешь бегать от самого себя!
Тут Александру показалось, что он упустил какие-то нужные детали для понимания происходящего процесса.
– То есть?
– То есть ты создал или попал, не суть важно, в ситуацию, в которой возникла причина бега, следовательно, ты начинаешь бежать. Но! Бег от причины сам по себе не эффективен без стимула! А самый сильный стимул для тебя – это только ты! Значит, ты выделяешь из кинетической энергии своего движения свою энергетическую копию, а она уже, в свою очередь, стремясь к первоначальному состоянию, пытается воссоединиться с оригиналом, и, следовательно, чтобы от неё убежать, тебе надо бежать в два раза быстрее, а потом ещё быстрее, а потом ещё. Таким образом, – подвел к логическому завершению своё выступление Физкультурник, – самый эффективный бег – это бег от самого себя!
Александр попытался переварить всё сказанное и автоматически спросил:
– И долго я смогу так бегать?
– Элементарно, Ватсон, – похлопал его по плечу Физкультурник, – пока не устанешь! Ты же человек, а не вечный двигатель.
– А когда я устану, что произойдёт?
– Тебя настигнет то, от чего ты убегал и врежется в тебя. И чем дальше ты убежишь, тем больнее оно тебя настигнет.
– Зачем же тогда вообще бегать?!
– Ты совсем глупый, да? – Физкультурник внимательно посмотрел в глаза Александру и неожиданно очень жёстким уверенным голосом сказал: – Чтобы. Достигнуть. Результата! – затем достал пистолет, провел им перед носом Александра («Пистолет не похож на стартовый...» – мелькнуло в голове), скомандовал: – На старт, внимание, марш! – и выстрелил в воздух.
Александр рванул с места, не понимая, что он делает и зачем, но уже через мгновение почувствовал, что за спиной что-то несётся за ним, буквально по пятам.
– Не оборачиваться, смотреть только вперёд! – прозвучал удаляющийся голос Физкультурника. – Иначе сломаешься раньше времени.
«Что за чёрт? Что я делаю? Я же с ума сойду, бегая вокруг санатория как угорелый… Это за спиной совсем рядом… Неужели я создал энергетическую сущность?! Бредятина… Тогда что за мной гонится?»
Александр потерялся во времени: то ему казалось, что он бежал совсем недолго, то будто прошла вечность.
«Да пошёл этот Физкультурник со своими рекомендациями, я уже выдыхаюсь…» – решил он и медленно начал поворачивать голову назад.
В это мгновение где-то рядом раздался голос: «Эй-эй, поосторожнее…», и Александр с разбега налетел на препятствие, вместе с которым грохнулся на землю и по инерции прокатился несколько метров.
Препятствием оказался Директор. Он поднялся, отряхнулся и изумленно посмотрел на Александра:
– Вы в своём уме? Куда вы несётесь?
Тяжело дыша, Александр выдавил:
– Не куда… а от чего…
– И от чего это, интересно? От бригады кредиторов? Они нашли вас даже здесь?
Александр, отряхиваясь, начал вставать.
– Мне как-то даже неудобно говорить о том, что за мной гналось…
– Ну что ж вы, смелее! Даже я могу, не стесняясь, сказать что это… – Директор, качая головой, окинул взглядом Александра. – Это воздушный шарик красного цвета.
Александр ошарашено посмотрел назад и увидел лежащий на земле воздушный шарик, привязанный к его поясу длинной нитью.
«Когда же этот хмырь успел мне его прицепить? Я убегал от шарика?!»
– М-да… Физкультурник у нас любит такие образы, – улыбаясь, сказал Директор. – Вы, мне кажется, красиво смотрелись в этой инсталляции! «Человек бессилен перед шариком!»… Нет, лучше: «Шарики – людоеды!»
– Очень смешно, – отвязывая шарик, процедил герой инсталляции, – я ещё поговорю с вашим физруком, и пистолет ему не поможет. Кстати, почему у него боевой пистолет? Согласно штатному расписанию?!
– Не совсем. В хозяйстве не было спортивного стартового пистолета, пришлось выдать неспортивный. Хотя, честно вам скажу, боевое оружие должно находиться только в закрытых, хорошо охраняемых местах.
– Так почему же оно не там?
– Уже поздно что-то менять. Кстати, где вы последний раз видели нашего Физкультурника?
«Что за странные вопросы? Ещё спроси: почему я его видел…»
– В том месте, откуда начал свой, собственно, бег, – максимально корректно ответил Александр.
– Ну, тогда он нам больше не понадобится, – задумчиво произнёс Директор, затем подошёл к Александру. – Ну, а нам с вами, мой друг, есть о чем побеседовать. Проследуемте в мой кабинет.
Александр с силой сдавил шарик и после звонкого хлопка пошёл вместе с Директором.
Когда он шёл к знакомому уже креслу, ему сразу бросились в глаза капитальные изменения в кабинете: исчезли пёстрые ковры, флаги, гобелены, практически все фотографии, чучела животных, некоторые шкафы с мелочами. Пространства стало чуть больше. Он сел в кресло и спросил:
– А куда делись многие экспонаты вашей прекрасной коллекции?
– Прибираемся потихоньку.
– Не жалко? Так долго, наверное, собиралось?
– Офис должен быть офисом, а не музейным хранилищем.
– И коллекцию оружия вы тоже собираетесь прибрать?
– Она вас заинтересовала?
Александр еле заметно вздрогнул:
– Хорошая коллекция должна занимать достойное место…
Он хоть и был поклонником холодного оружия, но сейчас ему показалось, что это было не просто хобби. «Не так давно я был в Ижевске… Вот там был огромный арсенал! Но что я там делал? Я по бизнесу объехал пол-Европы, но Ижевск? Может, я договаривался о поставках туда алкоголя? Или был проездом? Но точно помню огромный склад оружия… огнестрельного…»
– Что-то вспомнили? – прервал ход мыслей Директор.
– Да так, ничего особенного… – «Что ж я там делал? Неужели, я влез в какую-то авантюру?»
Директор подошел к стене с оружием и ткнул пальцем в один из экспонатов:
– Вы знаете, что это за предмет?
– Похоже на кабардинскую шашку.
– Неплохо. А теоретический вопрос, какой калибр у пистолета Ярыгина?
«Как и Макарова 9 мм, – пронеслось в голове, – только патрон 9х19».
– Это я вряд ли знаю… Я так – любитель.
– Хм, – ухмыльнулся Директор, – думал вы разбираетесь, было бы интересно пообщаться…
«Да, конечно, так я и раскололся… Похоже, я по-настоящему влип. В Ижевске я еще и автоматы смотрел… Со мной был местный депутат – большой поклонник коньяков выше «ХО». Но что мы делали на этом складе? Не «Луи ХIII» же пили среди винтовок и гранат! Он мне что-то предлагал? Партию оружия? Я не мог… Я не такой… Но что тогда я делал там же на стрельбищах?! Это надо, чёрт подери, вспомнить!» – Александр ударил себя кулаком по колену.
– Ого, вы явно не равнодушны к оружейной теме! – Директор пристально наблюдал за Александром.
– Это издержки ваших процедур…
– Браво, браво!..  А позвольте один бестактный вопрос?
Александр всем телом напрягся. Директор подошёл к нему вплотную.
– Вы здесь от кого-то скрываетесь?
В памяти Александра в бешеном темпе стали возникать сменяющие друг друга картинки: налоговая милиция, компаньоны, конкуренты, стрельбище…
– Мне не от кого скрываться, – ответил он, глядя в глаза Директору, – по крайней мере… – он запнулся.
– По крайней мере?..
– По крайней мере – я не помню.
Директор развернулся, обогнул стол и сел в своё кресло.
– По крайней мере – честно! Не пугайтесь моих вопросов. У меня такая методика работы. Ответы на ваши вопросы могут находиться в самых неожиданных местах, и мы их оттуда достанем. Самые невероятные предположения заставят ваш мозг работать на полную мощность.
– Он уже и так на пределе…
– Значит, дадим ему передышку. Сейчас в Зимнем театре будет отличное представление. Я рекомендую вам немного развлечься, расслабить ум, а потом мы продолжим.
Александр тяжело поднялся и, не глядя по сторонам, вышел.


 
Часть 3
(Вечер)

Libenter id quod cupumus credimus
Мы легко верим в то, что хотим (лат.)


День постепенно сменялся сумерками. Развлекаться не хотелось. На душе было совсем не весело. Александр вышел к фонтану. «В голове полная каша. Воспоминания не хотят систематизироваться… Если я действительно полез в торговлю оружием, то дела мои предельно плохи… А может, и не только мои…»
Около Зимнего театра толпились люди, были слышны громкие разговоры и смех.
Неожиданно прогремел залп салюта. Ещё в не совсем ночном небе вспыхнули искры разного цвета и оставили после себя едва заметный чёрный след.
Люди ещё больше оживились, кто-то зааплодировал. Через некоторое время толпа медленно начала втекать в двери театра.
Прогремел второй залп салюта. Огней уже было больше и узоры разнообразнее.
Мимо Александра пробежали двое и он услышал обрывок фразы:
– … уже второй прогремел. Сейчас опоздаем…
«Салют у них вместо театральных звонков?! Красиво начинают! Может, сходить, мозг действительно отказывается работать… а он мне ещё пригодится… Да, есть смысл посетить мероприятие…»
С этими мыслями он направился вслед за торопившейся парой. Возле входа уже никого не было, и двое быстро нырнули в двери.
«Касса у них внутри или вообще отсутствует?»
Где-то сверху громыхнул третий залп, и небо наполнилось гигантским количеством искр, казалось, что третий салют покрыл всё небо от горизонта до горизонта.
Кассы не оказалось вообще. За дверью сразу начинался огромный зал, где уже гас свет. Александр на секунду задержался в дверях, потом начал вглядываться в зал. Тот был переполнен, но несколько свободных мест в центральных рядах всё же было.
– Здесь свободно?– спроси он шёпотом
– Да, располагайтесь… – прошептала в ответ одна из фигур во мраке.
Александр сел около прохода, на очень, как ему показалось, удачное место.
Свет полностью погас. Сцена была тоже в темноте. В зале воцарилась идеальная театральная тишина. Некоторое время ничего не происходило.
«Ну! Я готов. Надеюсь это не бенефис Петросяна…»
Пронизывая тишину, зазвенела гитарная струна. Пауза. Ещё раз. Пауза. Несколько струн. Пауза.
Из разных уголков на сцене начал появляться и затем медленно вальсировать свет. Гитара заиграла всеми струнами и всей своей душой. Посредине сцены возник ещё один вертикальный луч и в нём появился гитарист. В его музыке было что-то восточное. Постепенно в игру вступили ручные барабаны. 
Звук был чист и идеален, он проходил через всё тело, а потом накатывался снова. Музыка расслабляла и уносила в романтическую даль.
Александр растянулся в кресле и пустил мысли в свободное плаванье. «Какое великолепие… Это Дидюля? Или нет? В любом случае – волшебник…»
Первая композиция закончилась и после гробовой тишины началась следующая.
«Правильно, что никто не аплодирует… такая нега неземная …»
Где-то в середине композиции вступил саксофон, гармонично дополнив предыдущие инструменты. Третья мелодия была уже в латиноамериканском стиле. Гитарист виртуозно перемещал аудиторию по странам и менталитетам, показывая единение культур.
Прозвучала четвертая композиция, и зал неожиданно разразился громкими аплодисментами и криками: «Браво!». Многие начали подниматься и хлопать стоя. Александр тоже вскочил: «Всё?! Как жаль. Не долго музыка играла…»
Гитарист встал, взял гитару в левую руку и поклонился. Луч, освещавший его, исчез, а потом и вся задняя часть сцены погрузилась во мрак.
Из темноты на авансцену вышел человек во фраке, встреченный новыми громкими аплодисментами. Очевидно, это был конферансье. Он поднял руки:
– Спасибо, друзья мои. Ещё раз приветствуем нашего замечательного гостя, виртуозного музыканта и талантливого композитора… – он сделал паузу, и в грохоте аплодисментов, Александр не услышал имя («Дидюля или нет? Чёрт, что он там говорит?»).
Аплодисменты стали затухать, и голос конферансье снова стал различим:
– … необычный вечер. Сегодня со своей незабываемой программой выступит грандиозный дуэт «Феи Волшебство и Верность»!
Овации грянули с такой силой, что Александру показалось, что он сейчас оглохнет. Весь зал встал. Крики а-ля «браво», раздавались то тут, то там.
«Пугачёва и Ротару… Не иначе…»
Конферансье что-то ещё сказал и исчез в темноте. Вся сцена вновь погрузилась во тьму. Как и весь зал.
Когда шум аплодисментов стих, отовсюду послышался звон тысяч маленьких колокольчиков. Медленно зазвучала мелодия, в которой постепенно появлялись всё новые и новые инструменты, от флейт до скрипок.
Сверху полился чуть заметный свет. Александр поднял голову. Всё пространство было усыпано планетами и маленькими звёздами. От нахлынувших эмоций у Александра пробежала дрожь. Это было как в планетарии, куда его со всем классом водили в школьные времена – одно из самых ярких воспоминаний детства.
«Посмотрите, дети, какая огромная вселенная, в которой наша планета – всего лишь одна из этих бесчисленных точек на небосклоне. Давайте беречь её, давайте любить её, давайте делать её красивее и добрее», – голос учительницы звучал откуда-то из глубины времён.
Одна из точек в россыпи звёзд стала увеличиваться и, достигнув большого размера, стала превращаться из ярко-белого матового шара в прозрачную сферу. И внутри сферы появилась девушка в блестящем белом платье Феи.
По залу пробежали возгласы восторга.
Девушка выскользнула из сферы и грациозно поплыла среди звёзд высоко над изумлённым залом. За ней потянулся разноцветный шлейф, превращавшийся в конфетти, падающее вниз.
– Это значит, что любое чудо – это в основе своей добро, и волшебство должно оставлять за собой след, приносящий радость и надежду… – тихо, вполголоса комментировал происходящее сосед Александра кому-то рядом.
«А тут ещё и знатоки искусства собрались… Это серьёзно…»
Фея подлетела к одной из стен, коснулась своей волшебной палочкой тёмного пространства, и стена зажглась лесным пейзажем. Это был яркий солнечный лес с порхающими птицами и бегающими зверьками. Потом Фея облетела поочерёдно все стены и те заиграли: морями, горами, озерами.
– Она показывает, что в природе всё связано, нет ничего случайного, и её надо воспринимать и любить как единое целое, – снова послышался соседский голос.
В это время Фея долетела до сцены и театрально несколько раз взмахнула палочкой. Сцена из глубины начала наполняться светом. Сначала в его лучах появился оркестр на заднем плане. Раздались аплодисменты. Потом свет доплыл до переднего плана, и в перекрестии сотен лучей появилась женщина в чёрном, дорого украшенном вечернем платье. Очевидно, это была вторая Фея. Грохот оваций снова оглушил Александра.
Чёрная Фея взмахнула руками и сделала реверанс. Белая Фея плавно облетела черную и торжественно села в роскошный трон, стоящий на чёрном автомобиле. Автомобиль появился на сцене буквально за мгновение до этого. Овации стихли.
– Авто здесь символизирует судьбу, фатум, неизбежность, а трон – власть над ними…
Заиграли скрипки. Потом весь оркестр. Вступление было длинным. За это время Александр успел рассмотреть участниц представления. Фея в белом была ещё совсем юна, её красивое почти детское лицо светилось от радости и торжественности момента. Фея в чёрном… О, это была роскошная женщина! Красивые черты лица, длинные волосы в аккуратной причёске, изумительная фигура, подчёркиваемая облегающим платьем. Александр был поражён и восхищён. Но это было ещё не всё. Она начала петь. Её голос был мелодичным и сильным, леденящим и страстным. Слова не были понятны, скорее всего, она пела на иностранном языке, но звучало это божественно!
– Фея Верности сегодня особенно хороша! Намечается особенная программа, если повезёт, то можно будет увидеть свою судьбу…
«Это я удачно зашёл! Как вовремя! Только бы ничего не пропустить…»
Звёзды на потолке стали хаотично двигаться и в моменты особенного накала музыки выстраивались в непонятные фигуры.
– Музыка и голос погружают во внутренний мир, а звёздные силуэты выстраивают правильное направление мыслей.
Александр погрузился в свой внутренний мир. Тут ему сильно захотелось домой, к семье, прийти утром на кухню, где жена готовит что-то вкусное, сесть за стол и наслаждаться ароматами рождающегося завтрака. Вика прекрасно готовит, правда, из-за нехватки времени делает это все реже и реже. В кухню вбегает Алинка и начинается гвалт, суматоха, непрекращающиеся разговоры (с её стороны) и постоянные нравоучения (со стороны родителей).
«Что они сейчас делают? Скучают, наверное… А я здесь, в санатории! Что ж я натворил? Грозит ли им опасность? Надо выбираться к ним. Вместе с ними я справлюсь с любой опасностью. В крайнем случае, уедем, для меня это не проблема…»
Прямо над Александром звёзды изобразили мужчину и женщину. Их образы держались за руки и иногда расходились в такт музыки.
С началом новой песни на сцене поменялись цвета, создавая другое настроение. Александру показалось, что он начал понимать некоторые слова или даже фразы в песне, хотя этого языка он точно не знал.
– Тема преданности красной нитью проходит во всех её выступлениях, подчёркивая то, что эта добродетель одна из ключевых в понимании всего сущего…
Музыка становилась ритмичнее и звёзды рисовали уже предметы, на первый взгляд, неузнаваемые… Но Александр явно увидел в них очертания автоматов и пистолетов.
«Это мне кажется? Или это какой-то символ из бытия? – ему захотелось спросить своего соседа-знатока, но не решился. – Это все видят? Или я вижу то, что хочу видеть? А может, это знак конкретно мне? Намекают… Или директор так оригинально освежает мне память?»
– Звёзды вырисовывают тысячи образов, и каждый находит в них что-то своё…
«Кто бы сомневался! А может, здесь все – торговцы оружием?! Или наркобароны? Собрали нас тут в одном месте и одним махом хлопнут! – он мысленно представил себе эту кровавую бойню, а потом вспомнил свой бег. – В этой связи, особенно полезны, конечно же, были процедуры! Забыли ещё давление измерить… Чёрт, а ведь умирать рано… Моя семья мне этого не простит!»
Музыка и голос стали несколько скандинавскими. На потолке нарисовалась величественная картина: на фоне звёздного неба от сцены до выхода раскинулась река, похожая на Млечный Путь, и со стороны сцены по этой реке медленно поплыла лодка. В ней стоял человек (или божество) и водил веслом.
Комментариев от соседа не прозвучало. Когда лодка проплывала над Александром, река будто вспенилась, начала бурлить, и на него упал луч света.
Александр поёжился в кресле. Фея в чёрном подошла к самому краю сцены, протянула руки в его сторону, и из её рук выпорхнуло несколько бабочек.
Александру стало совсем не по себе. Ощущение беспомощности в неожиданно возникшей ситуации погрузило его в ступор. Фея в чёрном на распев произнесла:
– Ты не готов. Мы просим тебя уйти отсюда. Твои мысли тебя никуда не пустят…
Александр почувствовал на себе сотни глаз, но сам не мог оторвать взгляд от Феи.
– Я…я … просто….
– Мы просим тебя. Пожалуйста, – её голос звучал как арфа.
Зал молчал. Музыка стихла. Александр не мог даже пошевелиться, он не знал, что ему делать.
Вдруг Фея в белом поднялась со своего трона, подлетела к нему и тихим, но жёстким и холодным голосом выпалила:
– Пошёл вон!
Александр подскочил как ошпаренный, последний раз посмотрел на это красивое ангельское личико, хотел что-то сказать, но не смог и побежал к выходу. Река на потолке успокоилась, вновь заиграла музыка, лодка продолжила движение. Концерт продолжался.

*******

Униженный и опустошенный, Александр стрелой понёсся искать Директора.
«Ничего себе, представление! За такие вещи надо отвечать! Кому это позволено так оскорблять серьёзных людей! Где этот проклятый Директор? Я щас разнесу его холобуду музейную к едрене фене!»
В санатории было уже темно. Александр, спотыкаясь, побежал на второй этаж,  сразу нашёл нужную дверь (из-под двери кабинета был виден свет) и резким движением открыл её.
Директор сидел за своим рабочим столом и что-то писал.
– О, а разве концерт уже закончился?! – поднимая голову, удивился он.
– Это вы сейчас серьёзно спросили?
– А что такое? Что-то случилось?
– То есть картинки на потолке – это не ваша грандиозная придумка?
– Картинки?! Какие картинки?
– Весёлые! Япона мать…
– Не горячитесь! Я к представлению не имею никакого отношения. Что ж это вы там такого страшного увидели, что не смогли досидеть до конца?
– Не смог?! Как бы вам помягче сказать… Меня слегка выгнали!
– Ого! Даже так! С вами не соскучишься. Выгнали, естественно, только вас?
– Естественно!
– Я так и думал. Ну, оставим это на совести организаторов концерта. Вы, я полагаю, хотели мне что-то сказать, не стойте в дверях – проходите.
Тут Александра поразила одна деталь: кабинет был идеально убран и практически пуст. На полу лежало одно ковровое покрытие, на стенах остались только иконы и несколько картин, книжные полки были выстроены только в один ряд.
– Только всё самое необходимое, – поймал взгляд Александра Директор, – работе ничего не должно мешать.
– Когда же вы всё это успели сделать? Убрать, в смысле.
– Здесь не важно когда, здесь важно понимать зачем. А это уже очень индивидуально. Как вам теперь здесь? Уютно?
– Даже очень. Стало лучше. – Александр сел в кресло. – Я хотел сказать, что должен попасть домой. Я здесь как не в своей тарелке. Меня ждут дома.
– Ну, если вы приняли такое решение – это ваш выбор, и значит, так и должно быть. Но ранее вы приняли решение попасть сюда, причём по неизвестным пока причинам. И чтобы ваше пребывание здесь было законным, нам необходимо идентифицировать вас.
– Вы же знаете кто я. Как меня зовут, где живу…
– Эта информация никем не подтверждена. Документов с собой у вас нет.
– Я могу съездить домой, взять документы.
– Нет. Во-первых, выйти из санатория можно только один раз. И попасть тоже. Это не проходной двор. А во-вторых, если вы действительно от кого-то скрываетесь, то вряд ли вы поедете в свой дом, если, конечно, он ещё у вас есть.
У Александра потемнело в глазах.
– Не совсем понимаю, куда вы клоните… Как в таком случае вы собираетесь меня, извиняюсь, идентифицировать?
– Наша политика основывается на том, что данные, предоставленные вами во время поступления к нам, априори верны, так как в состоянии беспамятства человек говорит только правду.
– Как я к вам попал? Вы скажете, наконец? – сквозь зубы процедил Александр.
– Вы приехали на своей машине. Внешне вы были абсолютно адекватны, прекрасно разговаривали, но при этом были в состоянии транса. Как вы в него вошли – это вы мне должны были поведать. Ну, а я продолжу. Для идентификации вам нужно предоставить неопровержимые доказательства ваших слов. В этом качестве могут выступить четыре свидетеля. Люди, которым вы доверяете, и которые независимо друг от друга и от обстоятельств подтвердят каждое ваше слово.
– Всё-таки, вы хотите выбить из меня какую-то секретную информацию о моей деятельности. И для этого я должен сдать ещё четверых компаньонов. Я называю их имена, их хватают и допрашивают. Я – предатель и остаюсь здесь навеки. Хитро! На какую спецслужбу вы работаете?
– Ваша буйная фантазия меня уже не удивляет. Когда вы сюда попали, вы дали о себе много существенной информации. Нам, если мы спецслужба, которая за вами охотится, не составляло большого труда выяснить все имена ваших так называемых компаньонов. И вы с чистой совестью всех бы сдали, даже не подозревая об этом. Но! Мы этого не сделали. А знаете почему? Потому что нам этого не надо. У вас проявились серьёзные проблемы с памятью, и я не могу отпустить вас, пока не увижу, что вы в состоянии вспомнить то, что необходимо, и тогда, когда это нужно. – Директор достал из стола папку с бумагами. – Именно для этого нам и понадобятся четыре свидетеля, которые подтвердят всё написанное здесь.  В данном случае вы должны не просто назвать их имена. Но и вспомнить их телефоны. Я позвоню им и приглашу сюда.
Александр обратил внимание на мобильный телефон, лежащий около ноутбука.
– Эти люди приедут в санаторий и будут мучаться так же, как и я?
– Нет. Они встретят вас за воротами санатория. По телефону я обсужу с ними общие детали и приглашу в назначенное время.
– А если они не подтвердят, что я – Фомин Александр Викторович, я останусь здесь навсегда?
– Мыслите в правильном направлении. Если окажется, что вы не тот, за кого себя выдаете, то выйти из санатория ещё очень долгое время вам не удастся. Итак, когда бы вы хотели назначить встречу?
– Завтра утром. Чем раньше, тем лучше.
– Хорошо. Пораньше так пораньше, часов на семь. – Директор посмотрел на свой календарь. – Будем считать, что у нас завтра воскресенье. А сейчас, – он взял в руку телефон, – я жду номера.
Александр сидел в нерешительности. «Всё может быть обманом, но здесь слова на ветер не бросают. Без этих четверых меня точно не выпустят…»
– Мне надо подумать, сосредоточиться…
– Пожалуйста, я не тороплю. Где вам будет удобней это делать? У себя в комнате или здесь?
– Здесь.
«Чьи телефоны говорить? Жены? Матери? Знакомых?»
– Степень родства играет роль?
– Нет.
– То есть я могу сказать телефон жены, например?
– Это вряд ли получится, потому что у вас нет жены.
– Откуда такая уверенность?
– В вашем же досье в графе семейное положение – холост, в графе дети – нет.
«Вот это замаскировался! Значит, про них говорить не буду. Я спрятал их перед попаданием сюда… Я помню точно. Сначала Алинку, потом, через время, Вику. Помню, что она всё это время жаловалась, что ей плохо без Алинки. Нам угрожали. Вернее мне. Я должен был сделать что-то не по своей воле. Вика однажды сказала, что жить так не выносимо, – в памяти вспыхнуло несколько семейных моментов. – Я всё успокаивал её. Но кто же мне угрожал? И что надо было сделать? Может, пока здесь остаться? Нет! Нет! Надо выходить – решать проблемы. Пусть первым позвонит Андрею – товарищу по бизнесу. Общались часто и о делах друг друга знаем много. Надеюсь, это не он мне угрожал? Не похоже, всегда старались не переходить дорогу друг другу».
– Я вспомнил один телефон.
Александр назвал номер Андрея и коротко объяснил, кто он.
Вдруг Директор спросил:
– А что у вас с семьёй? Вы так странно спросили по поводу жены…
– Не обращайте внимание. Просто так спросил.
Директор пристально посмотрел на Александра:
– Хм, ну ладно. А что с родителями? Другими родственниками? В досье о них ничего нет.
– Мать, младшая сестра. Отец давно умер.
«С матерью виделись редко, и то в основном на поминках и годовщинах отца, деда, других родственников. Иначе как в чёрном платке я и не помню её. Интересно, я сказал ей, где Вика? Должен был…»
– Да. Матери можно позвонить, её телефон… – Александр запнулся: «Вот чёрт, я не помню её номер… Как же так?»
– Ну, друг мой, что же вы? Не помните телефон матери? Вы так редко с ней общались?
«Да, общались не часто. Если по телефону, то звонила практически всегда она. Боже, как стыдно…»
– Я помню телефон сестры, её зовут Наталья, записывайте. – Ната часто приезжала и была дружна с Викой. Похоже, в этой ситуации она была единственным надёжным другом. Главное, чтобы приехала без своего новоиспечённого мужа, редкого зануды и демагога. Он раздражал не только меня, но и мать, что и стало в последнее время причиной испорченных отношений её и сестры. Господи, да что ж с её телефоном?
– Скажите, а кого меньше всего вы хотели бы завтра увидеть? – резко спросил Директор.
«Хочет, чтобы я вспомнил своих врагов… Серьёзные враги остались в прошлом, а на современных уродов я научился не обращать внимания».
– От кого вы скрывались? Что вы сделали ужасного?
Александр задрожал: «Смерть» – первое, что пришло в голову. Он похолодел. «Из-за меня погибли люди, я кинул кого-то… Не может быть. Я не кидаю людей. Но что произошло? Я собирался кого-то убить, – появилось чувство вины перед кем-то. – О, нет… только не это. Что это были за люди? Типы в чёрном «Мерседесе». Они преследовали меня. Состояние ужаса. Я убил их или нет? Помню похороны. Меня бесило, что все пялятся на меня… Кто был рядом? Дима… школьный товарищ, которого я не видел со школы. Он еще звонил перед этим, предлагал помочь разрешить вопрос. Но какой?!»
Александра бросило в жар. Ему показалось, что голова сейчас закипит, как чайник на плите. Он дотронулся до лба – очень горячий, видимо, подскочила температура.
– Что-то вспомнили? Кто это был? – надавил Директор.
– Ди… Дима… – жадно глотая, произнёс Александр.
– Кто это? Откуда он?
– Из прошлого. Он вызвался мне помочь в моей сложной ситуации. – («Точно. Это он говорил что-то про санаторий, про отдых. Он знает, как я попал сюда!»). – Записывайте его номер.
– В сложной ситуации? Это Дима направил вас сюда?
– Не знаю…
– Ваши близкие участвовали в вашем бизнесе?
«Я в свои дела никого и никогда не допускал…» – Александр медленно поднялся с кресла, и его качнуло.
– Что с вами? Я помогу вам…
– Не … надо… – Александр вспомнил, что в последний раз, когда он видел мать, она просила его бросить всё и уехать. «Почему, ма? Почему?»
– Я вс … я вспомнил номер мамы… зап… записывайте…
– Вам срочно нужно лечь, вы не очень хорошо выглядите.
– Я так готовлюсь… – Александр облокотился на стол и внимательно посмотрел на Директора, – к идентификации… – развернулся и пошел к выходу.
Сильный шум в ушах скрыл слова Директора, который говорил то ли Александру, то ли в телефон, был слышен только тембр голоса.
Александр вышел в коридор и, шатаясь, побрёл к своей комнате.
В комнате никого не было.
«Витя на концерте, надо было с ним пойти… Хотя, ладно, завтра тяжёлый день, да ещё и машину забрать… с СТО… – он остановился от внезапной мысли, – моя машина на ремонте, причём, на капитальном. Я отвез её совсем недавно, а ключи отдал Вике, потому что собирался уехать в командировку. Я даже не знаю, где она их положила, – во всём происходящем явно была нестыковка. – Директор лжёт».
Мысли начали лихорадочно носиться, при этом самочувствие становилось всё хуже. Александр вышел в коридор и направился к Директору, но его дверь была заперта, и за ней было темно. Немного постояв, он, держась за перила, начал медленно спускаться вниз по лестнице.
«Я не приезжал сюда на своей машине. И никакое досье я не надиктовывал».
 У подножия лестницы в глазах на мгновение потемнело, а затем резкая боль ударила по вискам. Александр из последних сил удержался за поручень. Ему хотелось побыстрее выйти на улицу. Он сделал несколько шагов по направлению к выходу и упал. Встать на ноги сил уже не было. На четвереньках он подполз к цветочной тумбе возле выхода и почувствовал резкий приступ тошноты…
«Какой дрянью меня успели накачать? Ну, ничего, я выберусь… Я вспомнил! Я вообще из дома не уезжал!»
– Процесс самовосстановления всегда проходит болезненно.
Александр поднялся, держась за ручку двери, и на середине лестницы увидел смотрящего на него Директора.
– Я не приезжал сюда на своей машине. Вы солгали мне! Зачем?
– Вы хотели простых и понятных ответов. Вы их получили. Правду говорят человеку только тогда, когда он готов её слышать.
– Я готов… В чём же правда?
– Ваше сильнейшее желание привело вас сюда.
В холле раздался звонок. Но Александр ничего не слышал и ничего не видел. Ничего, кроме Директора, на которого падал тусклый луч света, хотя на лестнице и в холле было темно.
– Я не помню у себя таких желаний.
– Помнить надо не желания, а причины. Они движут вашими желаниями.
– Вы же знаете причины, из-за которых я здесь!
– Конечно, только в данную минуту меня беспокоят не причины, а последствия.
– Откуда вы всё про меня знаете??? – заорал Александр и у него полились слёзы.
– Я бы хотел, чтобы всё это знали ВЫ!
Раздался ещё один звонок.
– Ваши свидетели ждут вас! – подняв указательный палец в воздух, произнес Директор.
– Что?! Они должны быть завтра утром…
– Уже утро.
– Как это? – Александр, мотая головой, попытался найти какое-нибудь доказательство времени, но он уже не различал перед собой предметы из-за сильной боли в висках. – Когда же вы успели? – В голове зашумели чьи-то голоса, разные – мужские и женские, тревожные и испуганные. Конечно, скоро, дождись – слова метались в голове, но он не мог понять, чьи они и когда он их слышал.
Вдруг шум в ушах прекратился, мысли встали в стройный ряд и он всё понял.
Подняв голову, он посмотрел на Директора и вздрогнул от ужаса.
– У меня есть последний вопрос.
– Я жду.
– Вы это я?
В воздухе повисла пауза.
– Практически. Я – часть того, что должно быть всегда целым. Это был главный вопрос вашего пребывания в санатории. Лечение окончено.
Звонок гремел не переставая. Александр развернулся, щелкнул замком и открыл дверь.


 
Часть 4
(Холодное утро)

Imperare sibi maximum imperium est
Повелевать собою есть величайшая власть (лат.)


Холодный утренний свет резанул глаза. Эта боль заставила зажмуриться, и Александру показалось, что он их больше не откроет. Свежий воздух закружил голову. Ему захотелось сесть.
– Сашенька! Господи, что с тобой?
– Эй, Саня…
Чьи-то руки подхватили его и не дали упасть.
– Кажется, он потерял сознание…
– Посадите его…
– Воды.
– Сашенька! Очнись, сыночек!
Александра посадили на тумбу в прихожей. Кто-то попытался открыть ему веки и привести в себя.
«Мама, – первое слово появилось в сознании. – Мама, я в порядке, я всё слышу. Сейчас открою глаза». Но открыть их удалось только после обливания водой и шлепков по щекам.
– Он приходит в себя.
– Ещё воды…
Александр попытался посмотреть на гостей. Сразу перед ним стоял Дима и двумя руками держал его голову. За плечами Димы он увидел до смерти перепуганную мать и сестру, протягивающую стакан воды. Немного сбоку стоял Андрей.
– Ты жив? – спросил Дима.
«Наверное», – хотел ответить Александр, но не смог, губы пересохли и не шевелились. Сестра попыталась дать ему попить, но вода больше текла по лицу и по одежде.
– Нельзя было его оставлять одного, – сказала она, – посмотри, на кого он похож…
«Интересно, на кого?»
– Может, «скорую» вызвать? – спросил Андрей.
– Подожди немного, – перебил Дима. – Эй, ты слышишь нас?
– Да… – с трудом произнес Александр
– Слава Богу!
– Я в порядке… – ощущение было такое, словно заново учился говорить.
– Сыночек, что здесь произошло?
– Сложно сказать… – Александр попытался осмотреться.
Он сидел на обувнице в прихожей в своём доме. Слева от него была настежь открыта входная дверь, справа – холл с проходами на кухню, в гостиную, в ванную и лестницей на второй этаж. Дверь на кухню была сломана и висела на верхней петле.
Причудливым образом санаторий сжался до размеров его дома. Процедурный кабинет стал ванной комнатой, столовая – кухней, регистратура превратилась в настенное зеркало с подставкой.
Около зеркала висела большая картина. На ней во весь рост в красно-зеленом одеянии стоял художник, нарисовавший тропинку в дремучем лесу, и смотрел на Александра. Вокруг его головы был нимб и надпись: «Св.Вмч и Целитель Пантелеймонъ».
– Саня, ты нас узнаёшь? – глядя прямо в глаза, спорил Дима.
Да. Он всех узнал. И всё вспомнил.
Вспомнил тот самый страшный день в его жизни. Сорок дней назад. Вика и Алина шли к машине, где он сидел, из магазина. Жена несла сумки с продуктами, дочь шла рядом. Увидев машину папы, Алина радостно замахала руками и неожиданно быстро побежала через дорогу к папе. Но не добежала. Александр услышал визг тормозов, удар, крик жены… Он не сделал ни одного движения. Руки и ноги отказывались шевелиться. Он просто сидел и смотрел, как чёрный «Мерседес» с тонированными стёклами уезжает с места преступления. Он даже не запоминал номер. Он просто сидел. Сидел и смотрел в сторону скрывшегося автомобиля, секунду назад убившего его единственную дочь.
Алину похоронили быстро. По крайней мере, ему так казалось. Все те дни он не отходил от жены. Вика всё чаще вела себя неадекватно: она плакала, смеялась, звала дочь к ужину и не могла поверить в случившееся. Правда, на похоронах она была спокойна, тихонько плакала и ни с кем не разговаривала. Александр держался изо всех сил. Ему хотелось лечь рядом с Алинкой и быть засыпанным землёй. Каждый взгляд, любое слово окружающих людей било его по нервам. После похорон Вика замкнулась в себе и ничем не занималась. Он старался максимально заботиться о ней, взял на себя все заботы по дому, готовил еду, привозил много книг, которые она начинала читать и бросала.
Так они прожили месяц. Последний месяц их счастливого брака. Вика часто говорила об Алине, как ей тяжело без неё, но Александр надеялся, что всё образуется, ведь они были ещё так молоды. Совсем не кстати начались проблемы в бизнесе, его компанию хотели перекупить, он сопротивлялся, и всё чаще приходилось задерживаться на работе. Он стал приезжать домой поздно. На тридцать первый день он, как обычно, вернулся домой поздно, привезя с собой несколько новых книг, но Вику в доме не застал. После недолгих поисков он пошёл в гараж. Гараж был уже неделю пустой, так как машина стояла на ремонте, и домой его подвозил сотрудник. На цементном полу лежала Вика в луже крови. В правой руке был пистолет. Чуть поодаль лежала записка: «Не осуждай меня. Я должна быть с ней. Люблю безмерно. Навеки твоя, Ви.».
Он вызвал «скорую», сел на пол и последний раз крепко обнял жену.
До похорон Александр не спал и не мог находиться один. В доме постоянно были люди, сестра, потом мать. Из небытия появился школьный друг Дима и взял на себя организацию всех траурных мероприятий. Очень помог. Они дружили в школе, но поссорились из-за девушки и перестали общаться. И только спустя много лет Дима решил восстановить отношения, сначала нашёл мать Александра, потом и его самого. Как раз на девятый день Алины. Дима предлагал поехать семьями в санаторий в горах, отдохнуть. Все дали согласие, и даже Вика, хотя, наверное, уже никуда не собиралась.
После похорон Александр перестал общаться с внешним миром. В один день он отключил все телефоны, зашторил окна, выставил на рабочем кухонном столе всю свою коллекцию вин, коньяков и виски и начал пить…
– Эй, Саня, ты здесь?
– Да, – вернулся к реальности он. – Да. Я тут. Я почти в порядке. Спасибо, что приехали…
–  Когда ты позвонил, я сразу понял, что дело плохо, – сказал Андрей. – Среди ночи, голос как из гроба. Я хотел сразу приехать, но ты будто не слушал, сказал приехать ровно в семь.
– Да, Саш, – подтвердила сестра, – голос у тебя был страшный. Я сильно испугалась. Мы ехали сюда и не знали, застанем тебя живым или нет.
– Я жив… Вы как раз вовремя… – он сделал попытку подняться, но не смог.
Дима дал ему руку и потянул на себя. Мать подхватила его под руки и тоже помогла подняться.
– Кажется, я тут слегка дебоширил… – медленно сказал он, глядя на сломанную кухонную дверь и залитый вином пол с разбросанными осколками.
– Ничего страшного, мы уберём, – сказала Ната, – тебе лучше на воздух выйти. – И обращаясь к матери: – Я поднимусь на второй этаж, надо окна пооткрывать.
– Я выйду с ним, – сказал Дима.
– Да, сейчас пойдём, – Александр, шатаясь, подошёл к зеркалу и застыл.
В зеркале не было его отображения. Вернее, какое-то было, но Александр его не узнал. Через стекло на него дикими кроваво-красными глазами смотрело худое, грязное, небритое лицо с огромными синяками.
Слабой рукой он протёр зеркало, хотя уже понял, что изображение не изменится. Он посмотрел ещё раз на этот ужас, потом перевёл взгляд на подставку, увидел одеколон и машинально побрызгал на щетину.
Сверху раздался голос сестры:
– Господи, что тут происходило? Все вещи из детской перенесены и свалены в спальне. В детской осталась только кровать, тумба и… – она посмотрела на Александра и в её глазах заблестели слёзы, – и папина фотография…
Александр поднял глаза и посмотрел на фотографию в чёрной рамке. С неё улыбался Витя…
– Идём, идём, – поторопил Дима, и они вышли во двор.
Солнца ещё не было, но глазам всё равно было больно. Перед домом стоял колодец и чуть дальше овощные грядки, ряды виноградника и фруктовые деревья. Совсем недавно они были фонтаном, аллеями, парком…
Александр медленно обвёл взглядом этот пейзаж, большую лужу, не высохшую после дождей, и повернул налево, туда, где должен был быть Зимний театр. Сейчас это был гараж.
Быстро проскочив место, где был дан старт бегу от самого себя, Александр вошёл в открытую дверь гаража. В самом центре, рядом с засохшим багровым пятном, стоял раскладной стул для пикника.
«Мои любимые Феи… Как же я теперь без вас? Где теперь моя грань между жизнью и смертью?»
Он встал на колени и закрыл глаза руками. В его памяти с новой силой ожили фрагменты того феерического представления, подаренного ему его любимыми женщинами.
«Почему вы не пустили меня к себе? Почему вы прогнали меня? Я не смогу один…»
– Сможешь, – положила руку на плечо сестра. – Ради них… и ради нас с матерью.
Александр взял её за руку и поднялся.
– Я говорил вслух?
– Почти… Тебе лучше пока не заходить сюда. Идём.
Они вышли из гаража. Мать, Андрей и Дима стояли возле двери и с испугом смотрели на него.
– Старина… Ты… это… Ты должен жить, – сильно волнуясь, начал Андрей. – Ты же сильный! Пацаны все ждут, когда ты в бизнес вернёшься…
Александр выдержал паузу, посмотрел на небо. Начало выглядывать солнце.
– Да хрен с ним, с бизнесом… Никуда он не денется…
– Сыночек! Я умоляю тебя! – с трудом сдерживая слёзы, произнесла мать.
Александр поднял руку, заслоняя глаза от солнца. Неожиданно на ребро ладони села ярко-изумрудная бабочка. Александр чуть опустил руку и немного полюбовался этой нечаянной красотой.
«Я люблю вас, мои Феи!» – повёл ладонью, и бабочка улетела. Он посмотрел ей вслед и перевёл взгляд на близких ему людей.
– Я был там. Я видел их. Они приказали мне жить. Я не могу их подвести… Я буду учиться жить заново.
Он вспомнил рисунок в детской. Его нарисовала Алина на его прошлый день рождения и, подарив, сказала: «Мама – это море, большое и ласковое. Ты, папа – это корабль, сильный и отважный. А я – солнце, которое вас греет и не даёт заблудиться! Ура, я заслужила гулять!»
«Раньше корабль был для меня олицетворением безопасности и могущества. Теперь мой корабль стал символом перехода из одного бытия в другое. Символом новой жизни».