Добро пожаловать в программу

Утеплившись и собравшись, я выхожу из дома в 9-30 каждый будний день. Спускаюсь я всегда пешком по лестнице, ибо полезно. На седьмом этаже дверь есть такая ДСПшная, с выцветшей наклейкой изображающей доску, такие в девяностых были популярны, на шестом нет ничего примечательного, кроме того, что чёрная дверь пронумерована квартирами, чего не скажешь об идентичной двери на пятом. Между четвёртым и пятым этажом несмываемое пятно взорвавшегося баллончика с утеплителем для окон, четвёртый этаж единственный в доме с табличкой указывающей этаж, между четвёртым и третьим незамысловато нарисованная буква «З» на полу золотой краской. Между третьим и вторым нарисован Фредди, человечек с огромным носом. Между вторым и первым переписка неграмотного скинхеда и такого же неграмотного кавказца. Выходя из подъезда, я иду направо вдоль припаркованных машин, каждый день разных, за исключением старого красного форда с выбитыми окнами. Обойдя дом, я выхожу на сквер, на котором уже рано утром собирается «тусовка» собачников, которые уже и забыли, наверное, о своих собаках, которые уже убежали на другой конец сквера, где я их потом, собственно, и встретил, направив к хозяевам.
Пройдя сквер до конца, я перебегаю дорогу у оранжевого бизнес центра, а потом ещё раз, ибо возможность пробежать перекрёсток по диагонали выпадает редко. Иду мимо парковки инкассаторских машин, пивной, которая открыта 24 часа в сутки и где продают вкусное живое пиво, потом автосалон Шкоды, в который я иногда захожу после института, чтобы посидеть в машинках (Шкода Йети просто чудо). Далее, обогнув автосалон, я снова перехожу дорогу и попадаю в торговые ряды (проще говоря, в рынок, но там вывеска есть, так что в торговые ряды). Там нет абсолютно ничего интересного, кроме крутого блошиного уголка, где растолстевший Сальвадор Дали (у него шикарные усы, да и сам он очень элегантный по своей натуре) и его верные друзья продают всякое интересное барахло, которое стопорит меня даже по пути в институт, я уж и не говорю о пути назад. У них недавно продавалась рабочая плёночная кинокамера, но я не успел накопить денег. Теперь там моя цель – немецкий гитарный усилитель времён Джими Хендрикса. Распрощавшись с воскресшим и располневшим мастером сюрреализма, я с отвращением прохожу весь остальной рынок (так и быть), на котором продают какие-то невероятно несуразные вещи, вроде женских трусов с именами давно канувших в лету правителей, типа Ким Ир Сена или Ганди (нет, я не заглядываюсь на женские трусы на рынке, просто они там повсюду). После нескольких лет хождения по этому пути я уже научился не обращать на это внимание и молча с тупым взглядом вперёд, иду в институт, пытаясь протиснуться между столпившимися продавщицами. Прохожу небольшую арку-мост, по которой проезжают электрички. В этой арке, кстати, есть мясная лавка, где очень дешёво продают шикарное мясо, сыры и прочее.
Наконец, я спускаюсь в метро. Снова иду по лестнице пешком, во-первых, как я уже говорил, полезно, во-вторых, ненавижу стоять и ничего не делать. И, спустившись, запрыгиваю с криком «Кия!» в забитый поезд. Кто-то может сказать: «Подождал бы лучше следующий, никуда ты не денешься.» Да, мог бы, но не хочу, как я и говорил, я не люблю стоять без дела. Еду свою пару остановок, выпрыгиваю уже без крика на Менделеевской, поднимаюсь пешочком по эскалатору и выхожу на свет, бьющий в лицо на финальной лестнице спуска в метро. Прохожу мимо бабуленек, которые торгуют книгами, цветами, одеждой, да чем они только не торгуют. Бегу к проходной, каждый раз улыбаясь, видя вывеску на стене «У Палыча». Подхожу к входу в институт, вижу, что в курилке уже никого нет, и я снова опоздал. После чего делаю глубокий вдох и заявляюсь на пару, будто ни в чём не бывало, мол, я не опоздал, а задержался и что я вообще–то там мир спасал, пока вы тут ждали меня, чтобы отругать. Спустя четыре с четвертью часа всё то же самое, только наоборот. Если я только не иду снова спасать мир.