Выборы без выбора

Мы всегда выбираем с самого дня рождения и до самой смерти. Выбираем друзей, жену (мужа), место учебы, работы, - да мало ли чего выбираем, вся наша жизнь – сплошные выборы.

 Жизнь всегда ставит нас перед выбором: любое принимаемое нами решение, любой выбор хотя бы из двух вариантов определяет нашу дальнейшую судьбу. Повернули не налево, а направо, - и не родится уже никогда кто-то бесконечно дорогой для Вас, а вместо него родится другой, может быть, не менее дорогой, но тот не родится уж точно, но Вы об этом так и не узнаете.

Есть у меня очень умный приятель Саша Краснов. Он доктор наук, академик, а я отставной козы барабанщик, когда-то, еще во времена «развитОго пропитОго» мне степень присудили, да тут же сразу и отобрали, и я так и прожил как пианист с отрубленными пальцами всю мою жизнь. А ведь тоже выбор был: мог тогда не везти из Тирасполя шикарный по тем временам радиоприемник «Минск Р7» и не запускать на всё общежитие аспирантов Московского текстильного института «Голос Америки». Мог бы как другие вступить в КПСС, проявить энтузиазм на собраниях, «общественную нагрузку» с «чувством глубокого удовлетворения» нести. Они стали докторами и директорами, а я вот одни допросы в КГБ поимел, да зарплату 190 р на должности зав.отделом в заштатном провинциальном НИИ. Обидно? Еще как.

Но возвращаясь к Саше Краснову, который, кстати, стал доктором уже после завершения неудачного «построения светлого будущего в отдельно взятой за горло стране», - он сказал очень мудрые слова: «Представьте, что тогда Вы получили бы свою ученую степень, стали бы академиком, и летали бы по всяким международным конгрессам. И однажды бы Ваш самолет бух, и нет Вас. А сейчас-то Вы живы!». Так что и несчастья как следствия выбора могут так повернуть судьбу, что еще неизвестно что лучше…

Но есть выборы, когда вариантов нет, когда даже отказ от выбора ничего не меняет. По-шахматному это называется "цугцванг", а по-русски – "парламентские выборы". Куда в этот день ни двинешь свою фигуру, ничего изменишь, не потеряешь и не приобретешь. Или уж точно потеряешь в любом случае.

 За партию власти, если ты ее горячий приверженец, проголосуют и без тебя. Поставишь галочку за оппозицию, разрисуешь бюллетень "нах-нахами", унесешь его с собой – сыграешь против Чурова в игру под названием "Наперсток", причем с результатом, который трудно назвать непредсказуемым. Не явишься к урне – будешь всю жизнь себя корить за снобизм и равнодушие к будущему России.

 Такие это выборы. Пойдешь – выбросишь свой голос, и не пойдешь – выбросишь. Поставишь крест на воровской власти, как призывают несогласные, а она его приплюсует к другим крестикам. Не пожелаешь, используя тот же словарь, участвовать в фарсе, а за тебя вбросят бюллетень. Если явка будет натурально низкой, то россиянам помогут определиться спецграждане в нтатском на спецавтобусах, это еще называется "карусель". Если явка будет неестественно высокой, то власть похвастает победой "Единой России", одержанной при большой активности избирателей. Короче, выбора нет.

 Единственное, что слегка обнадеживает в ситуации полнейшей безнадеги, так это удивительная нервозность кремлевских господ накануне исторического дня. Оказывается, если эту власть освистать, то она  начинает уклоняться от посещения массовых зрелищных мероприятий. Если не вставать при ее появлении, то она обижается, но, поджимая губы, благодарит непочтительных парламентариев за совместную работу. У нее тоже нет выбора, и тотальный мухлеж, которым у нас уже который год сопровождается всенародное волеизъявление, основан именно на этом. Оставаться на ринге в гудящем зале, где только что закончился бой без правил, страшновато, но уходить – еще страшней. Некуда. Судьба Каддафи перед глазами. Тот самый городской канализационный коллектор. Нет уж, надо держаться за власть зубами, а потом уж пусть выносят из мавзолея, там уже все равно.

 Четыре года назад, когда Путин выбирал себе преемника, декабрьские выборы в Думу официально назывались "референдумом по доверию президенту", и оставалось неясным, что он будет делать с этим доверием после триумфальной победы. Сегодня проблема преемника решена, хотя и по-дурацки, как и всё у нас, но это единственная решенная проблема. Все прочее скрыто в тумане, и те, кто в прошлом тысячелетии голосовал сердцем или возмущенным разумом, ныне пребывают в растерянности. Ни сердце, ни голова не в силах постичь, что делать 4 декабря и как отмахнуться, отмазаться, отделиться от этой даты, как защитить личный суверенитет и заявить о своей непричастности к национальному позору. А впереди еще президентские выборы.

Страна-«труба», в которой стоят заводы в руинах как после атомной войны, но множество скоробогатых счастливчиков так лихо разъезжают на авто, что на грязных и ухабистых магистралях родной отчизны уже от пробок не протолкнуться. В бесящейся от жиру «Маскве» 150000 зарплаты уже не деньги, да и саму столицу вот собрались увеличить до размеров Франции с Германией, вместе взятых. Пиршество, угар во время чумы, нефтяные брызги падают золотым дождем на тех, кто сумел подобраться поближе к пьедесталу, с которого на всю эту вакханалию взирает «великий, мудрый и незаменимый общеморальный лидер».

Россия выбирает свою судьбу так, как в анекдоте Адам выбирал Еву: «А теперь, Адам, выбирай себе жену».

Когда же нас лишили выбора? Силюсь посмотреть вглубь истории, и никак не найду ответа. Когда это произошло, после какого «часа икс» мы превратились в горбуна из гоголевской «Страшной мести», который куда бы ни гнал коня, а все равно неумолимо скакал к гибели? Ну большевики ладно, там выбора уже привычно не было, но вот в 17-м-то был, был! … Нет, тоже не было, была одна иллюзия: кто бы тогда ни победил, вынужден был бы подчиниться всеобщей злобе и отчаянию, охватившим страну. Никакая демократия была невозможна уже тогда.

Чудесная горбачевская оттепель, когда у нас был настоящий парламент, место для дискуссий, тоже, оказывается, была иллюзией. Просто шла подковерная борьба за власть, и вонючее болото безысходности уже подступало.

Когда же мы прозевали, проскочили тот поворот, который бы привел нас в семью европейских народов, уберег от неминуемого распада и исчезновения, растворения без остатка в тех, кто неумолимо идет нам на смену? Ответь, Россия! …Не дает ответа…

Валентин Спицин.