припадочное

«Чувства обитают не в голове. Их родной дом – железы» (Герта Мюллер)

Жженый вкус предательства на моих губах. И ухмылочное понимание – на его.

Приправленные дробленой жалостью друзей – зеленоватой на вид и пряничной в ядрах таламуса... да-да, не злорадством, как хотелось бы, и было бы легче... а именно жалостью.
 
И слезы – вовсе не жидкость из слезных желез. Это сточная вода в рвоте.

И небо – купол, сжимающийся от размашистого в Цирке на Цветном до обруча деревенского шапито.

А Мир... Он – Гидра. Не та, которая полип из речки, лопающий планктонных рачков. А та – античная из озера Лерна – порождение Ехидны. Где каждая голова смотрит в затылок другой, и НИКОГДА – в глаза. И каждая шепчет рядом стоящей слова, нашептанные соседкой. И этот разговор не превращается в диалог. А только транслируемая огненная Любовь, перетекающая в розоватую Мольбу и стекающая в прозрачно-сопливую Безысходность.

Вот так трясется и бьется отдельная головушка на своей шее. Объясняется. Признается. Злится. То просит прощения, то рыдает. А тот, кто не хочет стать визави, холодно в свои маленькие ушки вбирает, не удостаивая ответа. Чтобы самому этими же словами в ноги! Точнее  в темя соседу припасть...
И идет это словоблудие по чудовищной шеренге, где каждая единица одновременно и Мучитель, и Мученик.

Выход какой?.. Только Геракла звать, чтобы это чудовище на корню размазал. Ну или хотя бы ту бедовую, что в зеркале моем по утрам отражается, отсек к чертовой матери. Остальных, конечно, оставить жить – мы же не живодеры какие. А вот этот отросток пусть помолчит уже немного. Крайний он. Слишком много говорит и заразу распространяет. И больно этим делает Главной голове. Которая одна и должна выжить.

Да и зрителям противно.