Часть 10 Стройка века

     Весь день мы с Витькой, как проклятые, бегали по этажам строящегося дома и таскали носилками кирпичи, раствор, песок, мешки с цементом, вёдра воды… Разговаривать было некогда, да и силы берегли для работы. Но во время коротких перекуров Олесин непременно заводил разговор об Алёнке:
     - Ну что ты так сплоховал-то? Я бы и то всё бросил, побежал бы за ней хоть на край света. Такая девчонка!
     - Хорош душу тревожить, - отмахивался я, - она и так у меня из головы не выходит.
     - Это любовь с первого взгляда…
     - Тебе-то откуда это знать?
     - Поверь мне, я тебя постарше, и видел в жизни побольше.
     Конечно, он был постарше, но видел ли он побольше, я сомневался, хотя и не пытался с ним спорить.
     - Нет, Витёк, это был сон, мимолётное виденье, мираж, что угодно, но не любовь. Скорее всего, это тоска по дому, по «гражданке».
     - Да не вздыхай ты так, - тут же успокаивал он меня, - Вот отсидим свои пять суток, вернёмся в полк, заслужим своим примерным поведением увольнительную и наведаемся к ней в гости. А у неё, наверняка, есть хорошая подружка…
     - А-а, так вон ты куда. Тогда у нас ничего не получится.
     - Почему?
     - Мы уже с тобой заслужили всё, что можно было заслужить. Наивный ты, Витька. Кто же нам  теперь увольнительную даст? Мы теперь с тобой до конца службы чёрная статистика полка. Я ещё удивляюсь, как нас с тобой в патруль отправили.
     - Ну, когда-то же должны были доверить нам такую миссию.
     - Слова-то какие! Какая миссия, Витька? Мы и тут с тобой облажались по полной. Сейчас нам могут доверить только сортиры чистить, или в лучшем случае плац подметать с утра до вечера.
     - Да, наверное, ты прав. А что же ты ей лапшу на уши вешал про увольнение?
     Не успел я ответить на его вопрос, как сверху послышался грубый прокуренный женский голос штукатурши-малярши:
     - Эй, вы, лётчики-налётчики! Где вас черти носят? Тащите мне раствор.
     Через несколько минут мы поставили носилки с раствором к её ногам.
     - На, кури, - снисходительно протянула она мне недокуренную сигарету.
     - Не хочу, - сказал я.
     - Брезгуешь?
     - Дыхалку берегу.
     - Ну береги, береги, - и обратилась к Олесину, - А ты куришь?
     - Никак нет, - ответил тот по военному.
     - Что значит: никак нет? Вообще не куришь?
     - Даже табачного дыма не переношу.
     Перед нами стояла здоровенная надменная тёлка ростом под сто девяносто, лет двадцати пяти, с коровьими, немного вразбег, глазами и безразмерным выменем (иначе о ней не скажешь).
     - Так, хлюпики, что-то вы меня начинаете раздражать.
     - В каком смысле? – робко спросил Олесин.
     - В том смысле, что надо как-то исправляться.
     - Если мы в чём-то провинились, мы готовы загладить свою вину, - снова подал голос Витёк, - Вы скажите как?
     - Ну, это другое дело. Тогда через полчаса жду вас в 113-й квартире.
     - А что там? – уже не выдержал я.
     - Там я живу на время командировки.
     - И что?
     - Как что? Любить вас там буду. Там тепло, кровать есть, душ работает. Так что не опаздывайте.
     - Не надо нас любить, - попятился задом Витёк, а я за ним следом.
     - Если не придёте, здесь больше не появляйтесь…
     Но к назначенному времени свидания нас с Витькой увезли на губу. Так мы и не поняли, что это было – шутка или она всерьёз хотела нас изнасиловать.


Продолжение - http://www.proza.ru/2011/11/30/1737