Маразм милосердия

Мы с упоением лазали по дивным горам. По величественным и прекрасным Альпам Баварии и Австрии, воспетым Гёте и Гейне, Шиллером и Шекспиром. Поднимались к знаменитым дворцам короля-зодчего Людвига Второго, чтобы своими глазами увидеть то Лебединое озеро, Schwannsee, где Чайковскому явилась идея одного из лучших русских балетов. Спасибо за это госпоже фон Мекк. Вот истинный пример русско-германской дружбы.
А на дорожных указателях были Верона, Цюрих, Зальцбург... Направо Париж, налево Вена. Волшебный перекресток Старой Европы.

Впрочем, о хорошем потом. Обязательно расскажу. А пока о плохом. Очень плохом.
В общем, много мы повидали, героически прошли все препятствия, ни разу не упали, не получили солнечный улар или сердечную недостаточность, хотя условия для этого были в избытке. Мы выдержали все прелести горного туризма.

Мы – это я, ваш покорный слуга, и две мои дорогие женщины: дочь Мария и ее мама Ирочка. Благополучно вернулись на автовокзал родного Ганновера (кстати, немцы говорят «Ханнёфер», и читается так, - не пойму, откуда в русском варианте появилась вместо немецкой буквы «фау» английская «ве»).
До нашего с Ирочкой отъезда в Россию оставался всего один день. И мы решили занять его процедурами на моем любимом курорте Зальцхеммендорф. Есть такое милое и весьма труднодоступное местечко в горах Гарца, - всем страдающим от неполадок в скелете рекомендую. Воды там просто волшебные, остеохондрозы и артрозы лечатся на раз.

И надо же так случиться, надо же судьбе быть такой насмешницей, что один из нас там на ровном месте запнулся и сломал руку. Это была Ирочка. Наша надежда, вдохновительница и утешительница на горных тропах. А тут мраморный дворец с античными статуями, и на тебе.
В общем, тут уж не до иных дефектов скелета, пришлось срочно возвращаться.

Друзья, на машине которых мы приехали, а это был известный поэт, композитор и исполнитель своих глубоко философских баллад Георг Файлер и его команда, доставили нас в ближайшую к нашему дому клинику. Так началось наше знакомство с германским здравоохранением.

Клиника оказалась с приставкой «гастро», т.е. по части желудочно-кишечной, но приняли нас там с должным вниманием и милосердием. Извинившись, что лечить не имеют права, специалистов таких нет, дежурная бригада (а была уже глубокая ночь) быстренько сделала обезболивание, рентген, поставила диагноз, потом (заметьте, потом!) записала наши данные и реквизиты нашего страхового полиса, дозвонилась до «профильного» госпиталя и вызвала «скорую», которая нас туда и доставила.
Врачи «скорой», мужчина и женщина, всю дорогу нас как могли утешали. Тоже оказались людьми добрыми, как и положено профессионалам, давшим клятву Гиппократа.

Клиника оказалась у черта на куличках, где-то на окраине города. Нашу больную осмотрели, дежурный врач сказал, что, по всей видимости, необходима операция, для чего мы должны приехать завтра, предварительно заручившись телефонным согласием страховой фирмы оплатить расходы по лечению и иммиграционного ведомства на продление нашей визы, которая назавтра кончалась, на период лечения (примерно 10 дней).

Мы получили согласие по обоим вопросам, на другом конце провода люди тоже попались нормальные. Страховщики даже обещали возместить наши расходы на новые билеты, и вот мы на другое утро приехали в надежде на лечение.

Но не тут-то было. Нас принял на этот раз главный врач, и потребовал подлинник письма страховой фирмы с гарантией оплаты операции. Иначе, сказал, никакой помощи оказано не будет. Утром деньги, вечером стулья.

Но вся проблема была в том, что страховая фирма, страхующая приезжающих россиян, находится в Мюнхене, это примерно три часа езды, и письмо придет лишь через два дня, а у Ирочки страшные боли, помощь нужна немедленная. Мы предлагали ему лично позвонить туда и принять письмо по факсу, если он не верит нашим словам, но он был непреклонен. Даже справки не выдал, на основании которой нам продлили бы визу.

В общем, нам не оставалось ничего, кроме возвращения в Россию. Помнить буду всю оставшуюся жизнь большие глаза Ирочки, в которых стояли боль и отчаяние. И я ничем не мог помочь. Ну вы представляете, каково с такой травмой лететь не на специальном санитарном, а на обычном рейсовом самолете.

Вот теперь я хочу спросить вас, всё остальное человечество: а не погорячились ли мы, сделав здравоохранение, милосердие бизнесом? Причем во всем мире.

Вы скажете, другие-то врачи поступили по совести, один только урод попался? А так ли уж на пустом месте уроды эти появляются, братия и сестры мои?

Ведь бизнес и милосердие – понятия несовместные. Уж что-то одно. А мы, молча согласившись на те самые «утром деньги, вечером стулья» в медицине, создали такой гнойный «кластер», который плодит подонков с каменными сердцами, способных без всякого шевеления совести отказать в помощи экстренному больному с острой болью. «Кластер», в котором порядочному человеку становится все менее и менее уютно.

Увы, началось это не вчера. Моя соседка, заслуженный врач на пенсии, которой я поведал эту историю, сказала: «А ты что, не знаешь, что нам еще тогда приказывали выписывать недолеченных больных, потому что была норма на койко-место; заставляли писать ОРЗ вместо гриппа, потому что с ОРЗ больничный короче? Да эта помойка с маразмом милосердия еще задолго до тебя началась!».

Да, не знаю как в Германии, но у нас точно медицина в бессовестный бизнес начала превращаться уже так давно, что и никто не назовет точную дату начала конца той клятвы Гиппократа.

Вспоминаю, как мой хороший приятель Юра, ныне покойный, рассказывал, как он устраивал своего сына в местный Ивановский мединститут. Было это в 60-е годы ныне прошлого столетия.
Зная, что там «берут», но очень хитро, (об этом знал весь город), Юра стал искать подходы. Подсказал знакомый стоматолог, фамилию называть не буду, но фамилия тогда была на слуху, позднее он уехал на родину предков. С Юрой они жили в одном доме. Он назвал адресок и сумму. Нужно было попросить услуги репетитора. Мой товарищ так и сделал; выкатил кругленькую сумму за как бы репетиторство благообразной старушке, которая честно затем позанималась пару раз с абитуриентом, и дело было в шляпе. Комар носу не подточит.
Схема работала без сбоев, потому в Ивмеде никогда не было скандалов со взятками.

Прошло с тех пор лет 30, и вдруг, какой конфуз! Информация УВД в «Рабочем крае»: сам ректор теперь уже Ивановской медицинской академии г-н Шиляев был взят с поличным на взятке. Почему отказались от услуг благообразной старушки, не возьму в толк.
Но после этой публикации – ни суда, ни опровержения. Вот, наверное, поэтому и отказались. К чему всякие конспирации в духе Остапа Бендера. Бояться стало некого.

Не знаю, насколько был виноват упомянутый г-н, я не могу судить, но, повторяю, – ни суда, ни опровержения. Русская Фемида оказалась не только слепой, но и глухой. Однако факт публикации имел место быть, а что написано пером...
Хотя фигурант не только остался в ректорах, но и стал членом Общественной палаты, и на страницах той же газеты без тени смущения учит нас облико морале.
Такие вот нравы в кузнице медицинских кадров. Можете себе представить, какие кадры могут там коваться.

И еще интересный эпизод на эту гнойную тему. Моя двоюродная сестра в свое время окончила школу с золотой медалью и очень хотела поступить в тот самый мединститут. Но ее родители были простыми рабочими (проводница и слесарь), потому благообразную старушку не искали, поступала Лида честно. Два года пыталась. Медалистам надо было сдавать всего один экзамен, насколько я помню, сочинение. Так она так и не сдала, пошла в другой ВУЗ. Стала потом прекрасным конструктором. Талант он везде талант. Но вот что она как-то поведала. Я, говорит, точно знаю, что вот этот «швили» сочинение вовсе не писал, сидел ковырял пальцем в носу, а он зачислен!

Так что гангрена медицины началась не в «лихие 90-е» и вовсе не с приходом на пост министра ловкого субъекта с бегающими глазками по фамилии Зурабов (кстати, отличный подарок пану Ющенко, так ему и надо). Стыд выветривался постепенно.

Не берусь утверждать то же самое про Германию, я жил, к моему глубочайшему сожалению, не в ней, но, думаю, и там постепенная коммерциализация здравоохранения не прошла даром. А у нас уж и говорить нечего, тут бактерии попали в идеальный бульон.

Вот что опубликовано на сайте pravda-nn.ru. Так сказать, будни модерновой медицины эпохи маразма милосердия. На этот раз нашей, российской. Я думаю, европейская отличается только отсутствием азиатского хамства, воровства, лени и грязи, а по сути одно и то же.
«Один опытный стоматолог рассказал, как его «тестировали» в одном частном зубоврачебном кабинете, куда он хотел было устроиться: - «Первое, что ты должен забыть, так это клятву Гиппократа, - цинично прямо с порога сообщили ему. - Если к тебе пришел клиент с маленькой бедой, из нее нужно сделать беду большую. Маленький кариес нужно превратить в большое дупло, а потом уже приступать к... лечению. Понял разницу?» Тот все понял и бежал оттуда без оглядки!
 
Вы скажете, коммерция и милосердие несовместны! И будете абсолютно правы. Об этой  нашей коммерческой медицине и говорить-то не хочется. Не только у нас, но и во всем мире как только здравоохранение было объявлено бизнесом, а с подачи российских правящих прохвостов еще и названо «услугой» как какой-нибудь «Макдональдс», началось необратимое вырождение, маразм некогда Великого служения врачевания.

...15 октября прошлого года «скорая» доставила в хирургическое отделение с тяжелым приступом желудочного заболевания 37-летнего нижегородца Андрея Щербину. Состояние было тяжелым, и его сразу же поместили в реанимацию. Родные в тревоге метались от одного эскулапа к другому в попытке хоть что-то вразумительное узнать об истинном состоянии Андрея. Тут и мама, бывшая учительница, Алевтина Григорьевна, и жена Наталья, и доченька Настя. Они с понятным волнением тормошили всех, но никто ничего толком не говорил. Оно и понятно, ведь нужно для начала провести серьезное обследование, томографию сделать, анализы взять, чтобы что-то дельное сказать.
 
Однако никто ничего серьезного с больным не делал и делать не собирался. «Полежит-полежит, глядишь, и само рассосется», - похоже, так они решили. День лежит несчастный, два лежит, три лежит... У него уже кровь через зонд бежит! Он уже благим матом от боли кричит. А у хирурга - олимпийское спокойствие!
- У него же кровь из желудка идет! - кричит в отчаянии Алевтина Григорьевна. -  Делайте же что-нибудь!
- Не паникуйте, мамаша! - сказал ей хирург спокойно. - Это не кровь, а желудочные скопления выходят. И вообще мы не знаем, что у него там в животе...
 
Молодец! Он не знает, что у него там в животе! Так узнай! Ты же врач! Затем к тебе и приехали, чтобы ты узнал, что у него там в животе!
 
Полмесяца пролежал Андрей и не дождался хоть какого-то хирургического или иного вмешательства. Не дождался облегчения. Изнывал от боли, корчился, стонал, кричал...
 
- Третьего ноября у сына пульс стал зашкаливать за 170! - рассказывает Алевтина Григорьевна. - Я к хирургу: «Делайте операцию! Сын умирает!» В ответ услышала: «Какая операция? В стране праздники наступают! Операции пока не будет!»
 
Однако операцию все-таки вынуждены были сделать. 3 ноября. И перевели прооперированного в гнойное отделение. Алевтина Григорьевна видит день за днем, что за сыном должного ухода нет, она просит, чтобы ей разрешили там остаться на ночь и самой ухаживать. Ей не разрешили. Не положено.
Она видит, что салфетки никто не меняет и банка гноем уже переполнена.
 
- Девушка, поменяйте салфетки, пожалуйста, - попросила она медсестру. - Ведь гной уже просто течет через край.
 
- Мы не виноваты, что гной у него постоянно течет! - моментально отреагировала девушка в белом халате. - Это хирурги сделали так операцию... И вообще ваш сын нам уже всем надоел, забирайте его домой, если хотите!
 
Стоявший рядом мужчина, навещавший отца, услышав это, пришел в ярость.
 
- Ты как разговариваешь с пожилой женщиной! - встряхнул он ее за плечи. - Она тебе в матери годится! У нее сын умирает!
 
В общем, поняла Алевтина Григорьевна, что ждет ее сына погибель в этом «лечебном» заведении, особенно когда услышала, как зав. отделением кому-то сказала спокойно: «Вот женщина вчера умерла, а тут еще один... на подходе».
 
Несчастная женщина с ужасом поняла, что речь идет о ее сыне. Это он, ее Андрей, у них «на подходе».
- Дмитрий Николаевич, - кинулась она к лечащему врачу, - если с моим сыном что-то случится, я вам этого никогда не прощу!
 
- Да я вас поставлю на колени перед нашим персоналом за то, что ходите по инстанциям и жалуетесь на нас! - сказал врач.
 
А жена его, Татьяна Леонидовна, которая работает медиком в том же уникальном заведении, услышав этот разговор, вылила целый ушат ругани на бедную женщину:
 
- Вы бессовестная скандалистка! Вон отсюда! Совести у вас нет.
 
- Если с сыном, не дай Бог, что-то случится, мы потом поговорим, у кого совести нет...
 
С ее сыном случилось самое худшее... Двухмесячная (!) «героическая борьба за жизнь» в стенах больницы завершилась для молодого человека... смертью. Упаси нас, Господи, от таких вот «белых халатов».

Вот такой пассаж. Захотел я узнать, что о своем «бизнесе» думают сами наши айболиты. Зашел на их форум, и сразу прочел такое: «Кстати, о той медсестре, которая заклеивала рты новорожденным пластырем. А вы знаете, сколько получает эта медсестра? 2000 р.».
Убей Бог мою душу, но я уверен, что плати этой  мадам хоть по триллиону баксов в секунду, она все равно бы заклеивала. Потому что превращение человека в подонка необратимо. Тут дело не в деньгах, а в системе.

Нет, я не хочу мазать всех наших и не наших эскулапов черной краской. Как я уже сказал вначале, среди них немало людей добрых, сердечных, берегущих свою репутацию и наше здоровье. И поклон им до земли. Речь не о том. А о том, что сама система порочна, она плодит негодяев. А это опасно не только для медицины, но и для всей человеческой породы. Гангрена из сферы здравоохранения может со временем охватить всех нас, и тогда мы превратимся в огромную шайку разбойников, для которых не существует ничего святого кроме наживы любой ценой, которые будут не просто голубыми глазами глядеть как страдает человек, а убивать и калечить за самую смешную сумму.

Это соображения морали. А вот чисто практические. Почему я думаю, что коммерция в медицине к тому же и непрактична?
Во-первых потому что на лечение далеко не любой болезни у больного может хватить денег. Мелкие болезни вы можете игнорировать, подрывая тем самым своё здоровье и возможность вести полноценную жизнь; серьёзные же могут окончиться потерей работоспособности или даже летальным исходом. И самый приличный заработок представителя так называемого «среднего класса» (который, к слову, в России пока самый малочисленный) может оказаться недостаточным для лечения более-менее серьёзных болезней; лечение может разорить вас и ваших родственников. Что же говорить о простом народе. Кстати, это же справедливо и для любой другой страны.
И во-вторых. Вероятность заболеть, на самом деле мала, но риски если это всё таки случится - высоки.
 
Чтобы не быть обвиненным в критикантстве без позитивных предложений, таковые даю. Уверен, они не самые лучшие, я не претендую на должность «национального общеморального лидера» и потому не лезу ни в кабину истребителя, ни на дно Байкала. Не вправе я и докторов учить. Но предложения мои вполне могут стать предметом дискуссии. Ибо если оставить все как есть, мы в скором времени останемся вовсе без медицины.

Можно было бы предложить такую идею. Самое разумное решение для минимизации рисков для здоровья и кошелька - «поделить проблему» между всеми представителями общества. Грубо говоря, вместо того чтобы один заболевший платил за своё лечение 50 рублей, платят 50 окружающих его здоровых людей, что не сильно разорит никого из них, зато даст гарантию, что если заболеет он, ему также помогут. Этот принцип лежит в совершенно разумной идее «медицинской страховки» - люди вкладывают небольшую часть своих денег в медицинский фонд, деньги из которого используются на развитие медицины как таковой и дают гарантии бесплатного лечения всем вкладчикам фонда. Идея эта реализована во всех развитых странах; но подход к её реализации может быть различным. И я попробую отстоять тезис о том, что лучшим из подходов является вариант, при котором в стране существует единственный страховой медицинский фонд, подконтрольный государству и финансирующийся непосредственно из бюджета (грубо говоря, из денег налогоплательщиков).

Пойдём от противного. Допустим, в стране имеется несколько негосударственных медицинских фондов. Это означает, что вклады граждан распределятся между этими фондами и каждый вкладчик будет зависеть от выбранного им фонда. И каждый фонд будет иметь намного меньше средств, чем имел бы объединённый. Следовательно, капитал этого фонда будет меньше и качество реализуемых за его счёт услуг ниже. Во-первых - будет меньшим размер страховых выплат отдельным вкладчикам, который может себе позволить фонд. чтобы не разориться; во-вторых медицинские учреждения, существующие за счёт одного из фондов будут получать меньше, чем если бы зависели от одного, что не может не отразится на качестве лечения.

Далее. Негосударственная медицина - предприятие коммерческое, а значит предполагает конкуренцию. Разумеется, конкуренция может вестись и за счёт повышения качества услуг; но среднестатистический покупатель купит не то что лучше, а то что дешевле, просто в силу ограниченности его кошелька; потому лёгкий путь для таких предприятий - снижать цены услуг за счёт снижения их качества. И ещё один, немаловажный аспект - коммерческая медицина заинтересована найти как можно больше болезней у пациентов, чтобы получить от них больше денег, проще всего эти болезни придумать (придуманные болезни дешевле всего лечатся), что опять же опасно для кошелька пациента (или его счёта в страховом фонде). Ну и, наконец, медицина - сфера, в которой просто необходимо централизованное управление и государственный контроль - для подготовки грамотных специалистов, для предотвращения мошенничества, для свободного общения медицинских учреждений; да и вообще, государственная медицина, в отличие от частной, заинтересована не в болезнях своих пациентов, а в их здоровье.
 
Медицина должна находиться под государственным централизованным контролем, финансироваться из единого фонда, вклад в который обязателен для всех налогоплательщиков. Это решение может быть универсальным и применимо в любой стране.
И эта медицина не должна отказывать в лечении никому из тех, кто на законных основаниях находится в стране, независимо от гражданства. Это основополагающий принцип взаимопомощи стран. Помоги гражданину другой страны – и в той стране помогут твоему соотечественнику. Люди не должны быть изгоями нигде, куда бы их ни занесла судьба.

Это не означает, что нужно совсем запрещать медицину коммерческую, но возлагать на неё нужно лишь вспомогательные функции, не критические для жизни и здоровья граждан - как, скажем, пластическая хирургия, липосакция; к ней смогут обращаться граждане по мере желаний сделать свою жизнь более комфортной за счёт своих личных доходов. Иными словами, граница между коммерческим и государственным должна проходить там, где кончается комфорт, и начинается жизненная необходимость. Где должна проходить граница между свободой и необходимостью.

Вот такие мысли вслух по мотивам нашего в общем-то незабываемого путешествия в дорогую моему сердцу Германию, о котором я еще расскажу и которое, увы, закончилось так ... до боли знакомо.

Валентин Спицин.