Ноу проблем. мужские приключения

Куба!
Любой Россиянин, только услышав эту легенду, тут же провернет в голове общие: ром, сигары или Фиделя-Рауля. Танцоры-музыканты добавят про: сальса-румба-гвиро. Женщины представят себе загорелых и стройных мачо, а парни заинтересованно переглянутся, представляя знойных мулаток с сигарами на бедре. Спешу заверить читателей – Куба топ-лесс для нашего брата мужчин не так уж и привлекательна.
Наш парадный демарш на остров свободы закончился уже в аэропорту Гаваны, когда русскоязычный водитель автобуса идущего на Варадеро на нескромный вопрос одного из полупьяных пассажиров презрительно хмыкнул и сообщил, мол, кубинкам близкие контакты с иностранцами строго запрещены. От 4 до 12 лет лишения свободы.
Оказалось закон принят еще в 2002-м году.
Сказка рухнула, так и не начавшись, т.к. мы двинулись на другую сторону земного шара без жён и подруг. Но сдаваться я не собирался.

Шоколадные ноги первой избранницы уверенно забирались по шаткой винтовой лестнице  над моей головой. Экскурсия по старой Гаване в частном порядке, предложенная гидом переводчиком Освальдо после выполнения обязательной программы обрела вдруг собственный сценарий.
Первые самостоятельные шаги по мостовой, вдоль которой текли зловонные ручейки канализации. Первые взгляды кубинок, имитация поцелуев и многозначительные кивки-подмигивания, мол, ноу проблем. Но мне пока не до этого. Времени на самостоятельность нам отвели всего сорок минут, и теперь предстояло найти магазин музыкальных инструментов – три недели без гитары для меня пропасть.
Когда у человека есть цель его не остановить, но рассматривая полупустые полки, я чувствовал себя сейчас снова в СССР, где «берите что есть».
Снова узкая улочка старой Гаваны и толчея. Руки-лица, спешить не хочется, и я изучаю встречные персонажи.
Неожиданно встречаюсь взглядом с характерной кубинкой. Огромные глаза и фигура русской красавицы исполнена в черном. Понимаю, что на автобус уже не хочу, тем более она берет меня за руку и увлекает в переулок.
— Ноу проблем, — нежно шепчет девушка моему беспокойству. — Каса партикуляре (идем в гостиницу)
Набираю номер товарища.
— Если буду опаздывать, меня не ждите. Могу зависнуть.
Воображение услужливо рисует огромную постель и нас с девушкой, что тащит меня сейчас куда-то узкими улочкам.
— Уан минитс. Ноу проблем…
Понимаю что обратную дорогу могу не найти и пытаюсь запоминать повороты похожие один на другой.
Настороженно смотрю на парней кивающих моей спутнице.
— Ноу проблем…
Очередной поворот вырывает из небытия узкую лестницу. По ступеням бежит мыльная вода. Неудивительно — ряды советских стиральных машинок выплескивают из себя мутную воду, в которой кучерявые детишки пускают щепочки.
Огромная постель понемногу превращается в призрак.
Полумрак коридора и пробежка по мосткам из досок. Под ногами на первом этаже кухня и смрадные кастрюли.
Шоколадные ноги избранницы уверенно забираются по шаткой винтовой лестнице  над головой.
Обреченно двигаюсь следом, понимая, что сказок не бывает.
Наконец крыша. Теплый ветер приносит портовые гудки и свежесть океана.
— Каса-партикуляре (гостиница), — скрывается моя избранница в дверях кирпичного пристроя.
Захожу следом.
Полумрак. На металлической печи шипит сковорода. Полуголый кубинец замотанный в одеяло приветлив:
— Ола! Мохито? — протягивает  он грязный стакан. Из-за печи сверкают бусинки детских глаз.
Избранница влечет меня еще выше и куда-то наверх.
Лестница прочная. Оцениваю что уголок, из которого она сделана, не меньше чем 75-й.
Ободранная дверь и маленькая комната под потолком с качающимся полом.
Понимаю — это наше пристанище.
Размеры три на два. Потолок такой низкий, что не сгибаясь вошел бы только карлик. Одинокая постель с матрасом и без простыней.
Жестами объясняю: нет воды, белья и очень жарко. С последним не лукавлю точно.
— Руссо вентиляторо! — радостно кричит избранница и тычет пальцем в пусковую кнопку чуть ли не от токарного станка.
Неожиданный визг подшипников и лопасти за спиной, что я принял сначала за некое украшение, начинают вращаться.
Пол вибрирует в такт электродвигателю, а я понимаю что впух — обратной дороги не помню, экскурсионный автобус ушел, темнеет и нужно как-то объяснять «шоколадке» почему у нас ничего не выйдет. Но мне расчетливо объясняют на пальцах, что я должен сорок долларов девушке и десять за гостиницу (каса). По глазам вижу — деньги с меня получат в любом случае. Вспоминаю «Брильянтовую руку» и слова как там снимут с Семен Семеныча брильянты — «с бесчувственного тела, наконец с трупа». Радуюсь, что не пил в местном «баре» мохито и тащу из кармана купюры. Все-таки прайс не зашкаливает,  а такая экскурсия дорогого стоит.
Получив деньги дама «тает» и выдергивает с полки сложенную простынь. Встряхивает.
Вижу на ней какие-то пятна и пытаюсь отклониться, стараясь не попасть под стальные лопасти «руссо вентилятора».
Расстелив тряпочку, девушка сбрасывает с себя платье и оказывается что она без нижнего белья.
Жалко лепечу заученное из словаря: «Кубано презербатибос?» и узнаю, что если его нет, то это тоже ноу проблем.
Охренеть!
Дама судя настойчивым по движениям намерена  таки отработать полученную валюту, но я хоть как против и орать камикадзевское «Банзай!» не собираюсь.
Показываю что мне жарко, невзирая на вентилятор и моя «половинка» привычным жестом дергает за какую-то ручку.
Неожиданно прямо перед лицом падает люк на полстены, и ночная Гавана приветливо заглядывает огоньками и прохладой в наш скворечник.
Почему-то картинка качается и я вдруг понимаю  что это эффект шатающегося пола нашего убежища.
Дама распускает руки, и неожиданно получается, что я сам себя подвел – ссылаться на импотенцию теперь поздно.
«Измена!» — мысленно кричу я, а ноги выносят меня из «скворечника» подальше от «русо вентиляторо», грязной простыни, панорамы качающейся Гаваны и обнаженной подружки с ее ноу проблем.
— Каса? — строго пытается остановить меня кубинец в одеяле. Теперь он не так любезен и мохито не предлагает, а мне и пофигу — пускай разбираются сами,
— Я ВСЕ ОПЛАТИЛ! — Выскакиваю на крышу.
Оказывается винтовых лестниц выходит сюда аж три. Прыгаю на ближайшую — лишь бы скорей на улицу.
 Ступени скрипят, и неожиданно я вспоминаю слова экскурсовода Освальдо:
— Любому строению старой Гаваны не меньше двухсот лет…
Бродить в лабиринтах колониального здания не пришлось, и с лестницей я угадал.
Мостки над кухней первого этажа, стиральные машинки и равнодушные глаза сухопарой женщины с сигарой.
Уличная вонь неожиданно подсказывает, что порт лучше всего искать по запаху океана. Вспоминаю стоянку такси прямо на пирсе.
В ночи услужливо мелькают белки глаз и зубы. Не понимаю, как они вычисляют туриста в такой кромешной тьме.
— Каса? (гостиницу)
— Чикос? (девушку)
— Марихуана?
Долбанный социализм — ничего не меняется. Что такое каса и чикос я уже знаю и желания пробовать еще раз — нет. Исследовать качество марихуаны тоже.
Наконец спасительный ветер и порыв с моря бьет мне из-за угла в лицо.
Под ногами коварно хлюпает канавка канализации.
Прощай и ты старая Гавана.
Стоянка такси.
Спасен!
 
Ноябрь 2011 г.