Самый счастливый капитан

Глава из книги "Застава "Красная"

Под Новый год всей заставой лепили пельмени. Фарш и тесто делал Тимофеич, которому, кстати, как раз именно за старание и высокое поварское искусство присвоили звание младшего сержанта. Так что сами понимаете...

В маленькой, обшитой обожжённой вагонкой столовой без устали трудится старенький магнитофон. «Арлекино, Арлекино...» — надрывается Пугачёва, а мы с Лёхой Сальниковым сидим и лепим пельмешки. На душе — лучше не придумаешь. Мы только что пришли с правого фланга, до Нового года ещё пять часов, но нам на службу теперь только аж в шесть тридцать утра. Это ли не счастье?! В столовой всего пять столиков, и за каждым работают. Одни раскатывают тесто, другие вырезают стаканами кружочки, третьи лепят пельмени. Вот как мы с Лёхой. И как Витька Синичкин с Толиком Лайзаном. И как ещё кто-то... Не важно. Лепим. Между прочим, в крохотном вымороженном тамбуре, который притулился к кухне с чёрного хода, уже на фанерках и картонках лежат аппетитные ряды намороженных пельменей. До нас-то тоже трудился народ.

— Счастливые будем делать? — вдруг деловито спрашивает Лёха. — А то вон другие делают.
— Куда ж без счастливых! По паре штук замастырим.
— Не много будет?
— Да ты чё? На такую-то толпу! Мы, старшина, офицеры... Да из отряда ещё один приехал ответственный. На усиление, блин...

Очередные два пельменя я заряжаю так: сильно солю и перчу фарш, очень сильно. Добавляю горчицы и надёжно залепляю. Лёха тоже соблюдает технологию, но делает три счастливых пельменя, бормоча что-то про любимую богом троицу. Потом фарш и тесто кончились, а следующую партию лепили уже другие.

И вот праздничный ужин. Он, понятно, не в 24.00 начинается, а, как обычно, в 19.30, сразу после боевого расчёта. На длинном, пятисоставном столе — просто гастрономическое буйство. Пельмени, конечно, первым номером программы. А к ним винегрет, квашеная капуста, сало двух видов, копчёная колбаса (из посылок домашних). Печенье, конфеты, яблоки (присланные, кстати, в отряд китайцами и развезённые по заставам — жест доброй воли, блин). Яблочный же напиток, наведённый из концентрата. Короче, не все и дома так ели.

Встаёт, значит, отрядный капитан, берёт стакан с напитком и начинает поздравительно-воспитательную речь. В общем, в то время как космические корабли бороздят... вы должны крепить... бдить... не допустить... умножать и поддерживать... С Новым годом! Ура! Выпивает напиток, цепляет с тарелки горячий пельмешек, отправляет его в рот, жуёт и...
Глаза у капитана натурально лезут на лоб, он жутко краснеет, хватает ртом воздух и начинает кашлять, рычать, сипеть, заливать пожар в глотке новым стаканом напитка. Сидящий рядом начальник заставы участливо лупит отрядного по спине. Наконец капитан очухался, вытер слёзы, рыкнул ещё раз и попытался что-то спросить. Не смог. Но его поняли.

— Это счастливый пельмень попался вам, — пояснил с дедморозовской доброй улыбкой наш старлей. — Так что загадывайте желание!

— Да уж загадаю, — еле выдавил капитан, тоже улыбаясь. С натугой. Давая понять, что всё нормально. Он не обижается.

После второго тоста он храбро наколол на вилку следующий пельмень и со словами «Снаряд дважды в одну воронку не падает» ловко закинул его в рот... И снаряд попал в одну воронку второй раз. Теперь отрядной просто как-то даже не покраснел, а слегка посинел как бы... Но через пять минут снова был в норме и вымученно улыбался.

А был он, оказывается, упрямым мужиком. И, желая перебороть судьбу-злодейку, а заодно, видимо, восхотев убедиться в справедливости теории вероятности, он и третий пельмень не стал предварительно проверять...

На капитана было страшно смотреть... Он хрипел, кашлял и матерился... Спина его, по-моему, вообще потеряла чувствительность ещё после второго раза. Застолье, в первый раз деликатно хихикнув, во второй — слегка посмеявшись, теперь совершенно неделикатно, очень дружно и жизнерадостно ржало... Капитан категорически перешёл на сало с винегретом.

— Ну, товарищ капитан, зато теперь вы точно самый счастливый в нашем отряде, я думаю! — иронично-участливо говорил наш начальник, потчуя гостя то капусткой, то другим салом — с прожилочками, то колбаской. — А вы всё-таки пельмешек... Уже наверняка счастливые кончились. Вы весь лимит выбрали. А пельмешки у нас фирменные.

Капитан кивал, улыбался и… радостно, без опаски, ел сало, винегрет и хрустел капусткой.

— Нет уж, спасибо, я уж как-нибудь уж...

А между прочим, шутки шутками, а капитан в наступившем году, как мне потом в письме пацаны написали, досрочно стал майором, а вскоре поступил в академию. Во как! А кто бы он был без наших пельменей?!


Рецензии