Самый жестокий повар

А знаете, когда на границе начинаются приключения? Когда в наряд выходят те, кому по роду деятельности непосредственно на «линейке» бывать практически не доводится. Водители и повара. А однажды у нас совпало. Но это потом, по ходу дела выяснилось, что совпало. А сначала-то мы просто пошли на пост наблюдения. Старшим наряда назначили нашего повара Валерку Молчанова. Потому что он же был младшим сержантом, а мы — ефрейтор и рядовой, хоть и одного с ним призыва, и давно ходим старшими наряда, не можем им командовать. (Гордое звание пограничного ефрейтора имел на тот момент я). Другое дело, что Тимофеич никакого понятия не имел о том, что и как надо делать. Поэтому нам поручили ненавязчиво за ним присматривать. А Валерка в этот наряд буквально напросился. Как раз прибыла его замена (Володя Рязанов), он замену недельку понатаскивал у котлов и плиты и вот — вырвался таки на границу.

Свобода радостно встретила его у входа-выхода, то есть возле ворот системы, и мы потопали к нашей островной наблюдательной вышке. Особенностью наряда было то, что с наступлением темноты мы должны были спуститься и плавно перейти на службу часовых на участке границы. Собачника с нами не было, да и «чигирить» оставалось до смены всего час. Поэтому мы просто должны были наладить «Кристалл» для следующего наряда и преспокойненько подтянуться на центр, чтобы смениться.

…На вышке Тимофеичу жутко понравилось. Он пялился в ТЗК на китайский Айгуньцунь, обозревал окрестности и время от времени с гордостью первооткрывателя сообщал:

— А вон у китайцев что-то едет слева...

Мы поясняли, что в журнал наблюдений будет записано не «слева», а со стороны Северной рощи. И не «справа», а со стороны Южной рощи. И что едет это восьмиместный «Пекин» прямиком в пограничную роту. Господи, сколько раз уже данная ситуация повторяется на этой вышке! И это только с моим участием. А сколько подобные слова звучали до меня? А сколько раз они прозвучат после? А, ладно…

— А вы откуда знаете, что в роту? — подозрительно спрашивал Валерка, опасаясь подвоха.
— Так видно же было, как за домами открылись створки ворот, а «Пекин» как раз туда свернул.
— А где ворота-то?

Мы наводили ТЗК на объект.

—Да, блин, — почёсывал затылок повар, — если не знать, то ведь и хрен разглядишь, а?

И через пару минут:

— Во, бляха, ни хрена себе! Справа по Амуру пароход здоровенный плывёт!
— Не справа, а сверху. И называется он «Невельской». Просто записываешь, во сколько он зашёл на наш участок и во сколько вышел.
— А интересно тут у вас!

И вот начинает не темнеть ещё, а немного как бы слегка синеть, что ли... Пора спускаться. И вот стоим под вышкой. Я как многоопытный, доблестный ефрейтор погранвойск инструктирую повара и объясняю порядок выдвижения.

— Короче, Тимофеич, ты идёшь первый. Бдишь вперёд, вправо и периодически посматриваешь на нас...

— Так это ж башка открутится!

— Не открутится! Я — в середине. Наблюдаю влево и за всем составом наряда. Геныч замыкает. Бдит за нами и за тылом наряда. За воздухом бдим все вместе. Вопросы?

— Точно башка открутится!

— Теперь самое главное. Тимофеич, когда с протоки будем на коренной берег подниматься, бди прямо в шесть шаров! Там кусты впритык к тропе. Обычно-то их подрубают, а в этот раз ещё не успели. Растут, как на дрожжах. Короче, там может проверка затаиться или ещё кто...

— Кто это «ещё кто»?! — округляет повар глаза. — Чё, даже прямо китайцы, что ли?

— Не исключено, — подтверждаю я сурово. — Слышал же на политинформации, что китайская рота специального назначения — «Рота тигров» так называемая — из тыла в Сиганцзы перебазировалась. А это всего лишь несколько километров от границы.

— Это что, «дембель» в опасности, что ли?! — Тимофеич вроде шутит, валяет дурака, но по нему видно, что на душе у него всё же слегка поплохело.

И вот в сиреневых сумерках начинаем подниматься на берег. Видно плоховато, но ещё, в принципе, терпимо. Валерка уже наверху, о чём и сообщает радостно-расслабленно. И тут кто-то пытается сзади зажать мне рот и втащить в кусты. Но делает он это неправильно, а потому я умудряюсь перехватить его руку и с резким подворотом просесть вниз. Лязгает об тропу мой автомат, а рядом шмякается... несуразный наш старшина — Карацупа и Суворов одновременно. Несуразный-то несуразный, но оклемался моментально и даже успел подхватить с земли мой АК-74.

— Всё, на, — возбуждённо шипит прапорщик. — Кабздец вашему наряду. Он захвачен, на!
— Посмотрим ещё! Алгаева-то никто не взял!
— Да щас там его Землянский, на, в два счёта...

Снизу поднимается сияющий Ванька Землянский — водитель. Он вообще впервые вышел пешком на границу. Да ещё на проверку! Да ещё со старшиной! А поднимается он... под конвоем сдержанно ухмыляющегося Геныча.

— Вот, товарищ прапорщик! Так что наряд наш не захвачен, — это уже, в свою очередь, торжествую я. Молодец, Геныч!

— Захва-ачен! Если б по-настоящему, на, вам бы уже полный кирдык был! Утащили б, на, как миленьких!

— Если по-настоящему, — раздаётся вдруг сверху сипло-угрожающий голос Тимофеича, — вам бы тоже был кирдык!

— С чего это, на?!

— А я бы как зафигачил очередюку из автомата. На весь магазин, бляха!

— Ну и в своих бы тоже попал!

— Да и хрен бы с ними! Зато и вы, проклятые китайцы, не ушли бы!

Немая сцена. Ни черта себе, Герой Советского Союза! А ведь точно бы... зафигачил!

— Ладно, — приходит в себя прапорщик, — несите, на, службу дальше. Землянский, вперёд!

— А между прочим, товарищ прапорщик, — я всё ещё никак не могу остыть, — нельзя так проверять наряды. Говорили же сколько раз! Это даже ещё хуже, чем тогда, зимой. Помните? А если бы я не разглядел вас? И... того...

—Я те дам, того! — останавливается Северьянов.

Мы ещё с минуту цапаемся со старшиной, а рядом стоит совершенно счастливый Ванька. Какое приключение! Как тут, оказывается, увлекательно всё! Можно в казаков-разбойников играть!
В конце концов, старшина сбавляет обороты и, явно сделав над собой усилие, говорит:

— Ладно, на… Только начальнику не говорите, что... Ясно, да?

Проверка ушла. Не скажем уж... Должен же он когда-нибудь… э-э… остепениться! В общем-то, неплохой ведь мужик. Потом мы налаживали «Кристалл», а я всё поглядывал на Тимофеича. В тихом омуте кухни у нас, оказывается, водится оголтелый повар. Жестокая машина убийства!

Когда мы вернулись на заставу... все уже всё знали! Донельзя довольный Ванька Землянский в цветах и красках рассказывал в умывальнике о «бое» на тропе и безжалостном убийце-поваре. А мимо по коридору как раз проходил начальник заставы и всё услышал. Ну и вызвал старшину в канцелярию. Ну и огрёб старшина на всю катушку.

Во как совпало! А между прочим, Валерка Молчанов повар у нас первостатейный. Все отрядные и командированные, перемещающиеся на собственном транспорте и по стыкам вдоль границы, норовят остановиться на нашей заставе. Чтобы, значит, пообедать или поужинать. Тимофеич ведь не только приготовит вкусно, он же ещё и оформит, как в ресторане. Потому что до призыва как раз в ресторане и работал помощником шеф-повара.