Этика и психология семейной жизни

Пробка с громким хлопком вылетела из бутылки и ударила в потолок. Гости восторженно завопили, из горлышка потекла красная пена, которую Гриц стал торопливо разливать по хрустальным бокалам, собранным перед ним плотной позвякивающей кучкой.
- Друзья, прошу! – Ксения показала рукой на шампанское. – Разбирайте, пожалуйста.
Веселая суета у столика,  пара шутливых поединков между гостями, ухватившими один и тот же бокал, и вот – в комнате, наконец, воцарилась относительная тишина.
Гриц подошел к Ксении, приобнял ее за талию свободной рукой, поднял повыше бокал, и начал: «Друзья, я очень благодарен тем, кто откликнулся на наше приглашение и пришел сегодня. Нет слов, как мы с Ксенией рады всех вас здесь видеть! Давайте поздравим хозяйку этого дома и, по совместительству, мою очаровательную подругу, с ее смелым выбором. Давайте пожелаем ей никогда не жалеть о том, от чего она добровольно отказалась! Ксения, любимая моя, я удивлен и восхищен твоей отвагой и горжусь тем, что мне выпали два этих прекрасных года рядом с тобой. Я всегда буду помнить о них, и какие бы женщины не были рядом со мной в будущем, я всегда буду ставить тебя им в пример!»
Гриц залпом опрокинул бокал, со стуком поставил его на стол и резко привлек к себе Ксению, впившись в ее розовые и влажные от красной пены губы.
Оторвавшись от него, чтобы перевести дыхание, Ксения взяла лицо Грица в свои ладони и негромко сказала: «Спасибо, родной! Мне было приятно удивлять тебя. Надеюсь, ты позволишь мне эту радость до самого конца!», а потом резко прильнула к его полураскрытому от восхищения рту.
Толпа в комнате пронзительно завопила, кто-то крикнул «Солёно!», часть гостей стала считать хором, и только парочка девиц в джинсах и свитерах, резко выделяющихся из общей фрачной массы, недоуменно смотрела на происходящее, не притронувшись к шампанскому.
- Ксюха что, совсем, что ль, дура? – Спросила, удивленно округлив глаза, одна из них свою подругу. – Ей что, делать нечего? Охренеть можно! Что с ней такое-то? Ведь нормальная девка была, а?
- Говорит, что любит его, и что не хочет, чтобы чувства завяли, - скептически усмехнувшись, ответила подруга. – Мол, лучше короткое, но счастье, чем долгая жизнь без любви.
- Зашибись, - не унималась первая девица. – А Гриц этот тогда чего? Он-то, как, подвязывать не собирается?  Или ему лучше длинная жизнь, и с разными девками?
Возможно, они разговаривали слишком громко, потому, что шум в зале внезапно стих, и гости разом обернулись на подруг.
Оторвавшись от Ксении, Гриц легко подлетел к ним и замер в полушаге. Девицы покраснели и прижались друг к другу, как бы готовясь защищаться. А защищаться, похоже, было от кого. Гости разом сгрудились и встали напротив девушек ровным полукругом, с Грицом в центре.
- Друзья! – Гриц полуобернулся к гостям. – Похоже, в нашу тесную компанию затесалась парочка сомневающихся овец. И очень симпатичных овечек, прошу заметить. Что будем делать с ними? Может быть…Игра?
- Игра, игра, - повторили за ним несколько одиночных голосов, потом их поддержали другие, и вот уже весь зал скандировал в едином ритме: «И-гра, и-гра, и-гра!»
Одна из подруг попыталась вырваться, но полукруг мгновенно сдвинулся и прижался к стене, около которой стояли девушки, отрезав им пути к отступлению.
Убедившись, что с попытками бегства на текущий момент покончено, Гриц положил им руки на плечи и начал: «Итак, правила: вы, очаровательные подруги моей Ксении, получаете возможность присоединиться к нашему славному братству в качестве временных членов и в ближайшие два года вести жизнь, которой позавидовали бы самые богатые и красивые наследницы огромных состояний. Если, конечно, выиграете. А выиграть – очень просто. Вам нужно всего лишь не ошибиться в полной темноте с выбором своего кавалера. Слушайтесь своего сердца, и оно вам подскажет того, кто ближайшие два года будет угадывать и выполнять любое ваше желание, каким бы взбалмошным и безумным оно не было. Постарайтесь не обознаться. Вам нужен единственный, тот, кто будет сам счастлив с вами и подарит в ответ счастье вам. Кроме того, учтите - у многих, стоящих здесь уже есть подруги, которых они выбрали и которым хранят верность, пока срок этой верности не истек. Так что в случае ошибки вы можете быть поняты превратно и проиграете. Сейчас мы погасим свет, гости разойдутся по комнате и замрут, а вы сможете начать поиск. Времени у вас достаточно – целый час. Как только вы решите, что нашли того, кого искали, просто возьмите его за руку и громко скажите «нашла». Да, и во избежание недоразумений: двери в комнате заперты, а стекла – очень прочные. Не пытайтесь делать глупости, о которых потом придется жалеть. Вопросы?»
- А если мы не хотим играть? – С вызовом глянула на Грица одна из девушек.
- Боюсь, что выбора у вас нет, - ответил он. Игра начинается, и остановить ее – не в нашей с вами власти.
- А если мы проиграем? – Спросила вторая.
- Давайте не будем раньше времени о грустном, - улыбнулся Гриц. – Одно могу сказать – лучше бы вам выиграть. По любому лучше…Ну, если вопросов больше нет, то я прошу выключить свет и - начнем.
Комната погрузилась во мрак, и Гриц, сделав несколько мягких шагов в сторону, замер в темноте, прислушиваясь к звукам вокруг себя. Вот дыхание девушек, вот щелчки их каблуков, цепляющихся за неровный старинный паркет. Внезапно щелчки стихли, сменившись тихим свистящим шорохом, как будто кто-то скользил босыми ногами по полу.
- Сняли туфли, - подумал Гриц. – Явно будут пытаться улизнуть. Что ж, неплохо. Тем интереснее игра.
Слышно было, как девушки скользят от гостя к гостю, касаясь пальцами полузнакомых лиц, пытаясь в темноте отгадать тех мужчин, чьи заинтересованные взгляды они ловили на себе при свете. Потом к этим звукам стали примешиваться другие, странные. Как будто кто-то сжимал с силой что-то упругое, почти беззвучно сопротивляющееся, а потом осторожно отпускал.
- Что творят девицы-то? – Заподозрил, было, неладное Гриц. Но, не услышав протестов гостей, успокоился. Если бы подруги позволили бы себе хоть какой-нибудь грязный трюк, любой из приятелей Грица немедленно остановил бы игру с соответствующими последствиями для нечестных игроков.
Наконец, беспокоящие Грица звуки прекратились, и воцарилась полная тишина.
- Думают, - понял Гриц. – Не смогли определиться и теперь замерли в полной растерянности. Сейчас не выдержат неизвестности, бросятся к первым попавшимся гостям и… проиграют! Бедные дуры! Теперь, считай уже, бывшие….
Внезапно чья-то холодная и жесткая ладонь плотно обхватила его правую руку. И, одновременно, левая рука угодила в такой же ледяной замок. С двух сторон, странным свистящим хором прозвучало: «Нашла!», и, одновременно, в комнате вспыхнули лампы.
Ослепленный внезапным переходом от полной темноты к яркому свету, Гриц зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел перед собой длинное змеиное тело, из которого росли две шеи, оканчивающиеся головами, чем-то неуловимо напоминающими головы девушек-игроков. Головы парили по бокам от Грица, чуть не касаясь его ушей длинными раздвоенными языками. И еще, ему бросился в глаза странный короткий обрубок, торчащий из змеиного тела между шеями, как будто там раньше располагалась еще одна голова.
Впрочем, вот эта мысль уж точно была для него последней, потому, что сразу вслед за ней к шее Грица метнулся длинный зеленый хвост, и его сознание захлебнулось в панике гибнущего от недостатка кислорода мозга.
Мгновение – и обмякшее тело Грица скользнуло на пол, а змеиные головы повернулись к замершей у выключателя Ксении.
- Поиграли, - улыбнулась одна голова.
- И хватит, - подвела итог вторая.
- Пойдем? – Спросили они хором.
Ксенья кивнула и стремительно скользнула к змеиному телу, где, как бы в ожидании, ритмично запульсировал обрубок.
Секунда, и змея обрела третью голову, с чертами, которые гости узнали бы непременно, если бы сейчас были в состоянии хоть что-нибудь узнать.
Голова посмотрела вниз, на лежащего на полу посиневшего Грица, на его выпученные в  изумлении глаза и на  оскаленный в беззвучном крике рот с крупными белыми клыками, потом коротко вздохнула, как бы прощаясь, кивнула двум другим головам, и все трое зеленой лентой стремительно потекли к выходу, огибая застывшие на полу тела во фраках с растрепанными манишками и со сдвинутыми на бок черными бабочками.