Заговор теней. Сага

Часть первая. Прелюдия

«…Я ехал поздним вечером в старом красном, грохочущем, как гром трамвае и, сам того не подозревая, повстречался в нем с напарником Смерти…»*
В этой книге столько правды.
«В тот вечер лил дождь…»
Крупные капли падали на землю одна за другой как бусины ожерелья, которое неумелые маленькие ручки нашли на мамином комоде, и в попытке стать первой красавицей так и не сумели надеть его на свою прекрасную маленькую шейку, не порвав тонкую нить; бусины посыпались, с шумом ударяясь об пол. Стекло запотело. На улице было холоднее, чем в трамвае. Или теплее. Я вообще в физике не очень разбираюсь, да и ни к чему мне это… Я протер рукавом стекло, чтобы было видно окружающие пейзажи.
«Старый трамвай, лязгая и визжа, летел от одной безлюдной остановки к другой…»
—Следующая остановка… площадь… тысяча… девятьсот… пятого… года…, — медленно произнес красивый женский голос, — осторожно, двери закрываются, — манил он.
«Старый трамвай, лязгая и визжа, летел от одной безлюдной остановки к другой, и в нём никого не было — только я, читая книгу, трясся на одном из задних сидений. Да, в этом старом, ревматическом деревянном вагоне были только я и вожатый…»
Я огляделся. Действительно, только я и кондуктор, раскачивающийся в такт движению трамвая, словно метроном. «Вожатый» был в первом вагоне, а я ехал во втором. Трамвай жалобно заскрипел на повороте, мне даже показалось, что мы можем перевернуться.
«А позади, в проходе, ехал ещё кто-то, неизвестно когда вошедший в вагон.
В конце концов, я обратил на него внимание, потому что, стоя позади меня, он качался из стороны в сторону, будто не знал, куда сесть, — ведь когда на тебя ближе к ночи смотрит сорок пустых мест, трудно решить, какое из них выбрать».
Кондуктор открыла один глаз, неодобрительно покачала головой, поняв, что связываться с ним и требовать плату за проезд бессмысленно, и небрежно произнеся «Алкаш…», снова закрыла глаз и задремала.
«Но вот я услышал, как он садится, и понял, что уселся он прямо за мной, я чуял его присутствие…»
«Ну и вонь!» — пронеслось в моей голове. Я хотел было пересесть, но уже пригрелся к месту и не мог оторвать глаз от книги.
«Я чуял его присутствие, как чуешь запах прилива, который вот-вот зальёт прибрежные поля. Отвратительный запах его одежды перекрывало зловоние, говорившее о том, что он выпил слишком много за слишком короткое время».
Все русские такие. Вдруг вспомнились слова Гоши: «Мы пьём всё, что горит, и любим всё, что движется».
«Я не оглядывался: я давно по опыту знал, что стоит поглядеть на кого-нибудь — и разговора не миновать».
Это точно. А вонь-то невыносимая. Что он пил? Керосин?
«Закрыв глаза, я твердо решил не оборачиваться. Но это не помогло.
— Ох, — простонал незнакомец».
— Эй, парень, — послышался голос мужика, сидящего сзади.
Я твёрдо решил не отвечать и уставился в книгу, поднеся её так близко к лицу, что с трудом мог разбирать буквы.
«Я почувствовал, как он наклонился ко мне на своём сидении. Почувствовал, как горячее дыхание жжёт мне шею».
Я решил терпеть до конца, чего бы мне это не стоило. Больше никаких знакомств с мужчинами. Она мне четко дала понять, что это мой последний шанс.
«Упершись руками в колени, я подался вперед.
— Ох, — простонал он ещё громче. Так мог молить о помощи кто-то падающий со скалы или пловец, застигнутый штормом далеко от берега».
— Парень, я тебя вижу, — сидевший сзади не унимался.
«Дождь лил вовсю, большой красный трамвай, грохоча, мчался в ночи через луга, поросшие мятликом, а дождь барабанил по окнам, и капли, стекая по стеклу, скрывали от глаз тянувшиеся вокруг поля».
За окном было ещё светло, да и фонари на главной улице города горели ярким светом, и казалось, это самый что ни на есть тёплый солнечный день, только вместо одного солнца над городом светят целых пятьдесят. Часы на башне городской ратуши пробили 10:45.
«А на меня резко пахнуло перегаром, когда сидевший сзади невидимый человек выкрикнул: …»
— Вампиры! Вокруг нас вампиры!
Кондуктор открыла глаза и удивленно подняла брови, но заметив, что орущий никого не трогает, успокоилась и вновь погрузилась в сон. До конца её рабочего дня оставалось всего каких-то тридцать минут, никто не сможет испортить ей это чудесное пятничное настроение. Завтра её ждут два выходных дня, крепкий сон и отдых.
— Парень, тебя как зовут? — пьяный мужик больно ткнул меня в бок. Я понял, что больше нельзя не замечать его присутствия. Я резко соскочил с места и ринулся к выходу.
Моя остановка.
 
Часть вторая. Страх темноты

Утром я проснулся со страстным желанием сбежать во что бы то ни стало из этого ужасного города на берегу реки Исеть.
Здесь всё не так: и водители, сбивающие пешеходов как кегли в боулинге, и трамваи, которые меняют направление и идут в парк, когда им вздумается, и длиннющие скрипучие автобусы, в которых невыносимо пахнет соляркой, а сидения такие грязные и липкие, что даже не хочется на них садиться. Ещё эти странные автобусы с длинными усами на крыше. Когда они медленно подползают к остановке, а внутрь набивается несметное количество людей, они становятся похожи на обожравшихся кузнечиков или на беременную саранчу, которая вот-вот лопнет и отложит потомство уже на следующей остановке.
Странный город. С одной стороны, люди здесь интеллигентные, красивые, воспитанные, но стоит чему-нибудь произойти, всё становится с ног на голову. Если юноша не уступит пожилой даме в транспорте место, она покроет его трёхэтажным матом. Он же, в свою очередь, не будет смиренно молчать, как подобает джентльмену. Юноша скажет в ответ что-нибудь такое, от чего у моей бабули случился бы сердечный приступ.
Да, пожилые люди здесь весьма своеобразны. Вместо того, чтобы сидеть дома у телевизоров, читать книгу или копаться в саду, они собираются толпами на главной площади у памятника народному вождю, выкрикивают лозунги, суетятся, кричат, доказывают свою правоту, дерутся и пьют. Вообще, как я заметил, пьют в этом городе все — от мала до велика. И пьют всё — от пива и вина до водки и абсента. И прямо на улице.
Если в центре ещё более-менее безопасно, то на окраины и в тёмные переулки (особенно ближе к выходным) лучше не заглядывать. Как вообще в этом городе, где полно маньяков и извращенцев, можно жить? Как молодая особа, ещё несовершеннолетняя, может выходить на улицу поздним вечером в платье, которое едва скрывает цвет её нижнего белья? И как дама почтенного возраста может себе позволить сказать вслух бранное слово, указывая на продавца в магазине, при этом укладывая за пазуху только что украденную палку колбасы? Разве это культура общения? Разве теперь такие нравы?
Я теперь европеец до мозга костей. Я никогда не приживусь в этой холодной чужой стране, в которой есть место только невежеству и хамству.

***

Размышления о городе отвлекли меня от грустных мыслей о моей судьбе. Гоша привёз меня сюда, чтобы спасти от Смерти, но она нашла меня и сделала своим слугой. Жаль, они не отправили меня в Рим… Ведь все дороги ведут в Рим? А моя…
Всё же это лучше, чем валяться в канаве с отрубленной головой.
За те долгие две недели, что я провёл в этой каменной тюрьме, я многому научился. Я говорю по-русски почти без акцента, Гоша научил меня драться. Не так, как он хотел, но всё же лучше, чем никак. Он всё время говорил, что из меня ничего не выйдет, называл словами, значение которых я до сих пор не могу понять, но точно знаю, что в приличном обществе их произносить не стоит.
И вот теперь мне предстояло доказать, что я нормальный и могу жить в этом обществе, быть как все.

***

Я поспешно оделся и вышел подышать свежим воздухом, если, конечно, в этих каменных джунглях вообще есть свежий воздух.
Я шёл, поворачивая то налево, то направо, петляя, сворачивая на маленькие безлюдные улочки. На ходу лучше думалось. Я думал о своей никчёмной жизни, о семье, которая меня уже никогда не примет, о работе, которая приносила радость, о друзьях, которые остались на родине, о причинах, которые заставили меня их покинуть, о путешествиях, о моих неудачах, о несбывшихся мечтах и о моих тайных желаниях. О последних мне нравилось думать больше всего. Я шёл, мечтал, грезил и на закате дня оказался в парке.
Сумерки наступали так быстро, будто кто-то бросил в молоко ложку какао и быстро-быстро размешал, чтобы получился вкусный напиток. Шума улиц не было слышно. Птицы тоже не пели. Тишина оглушила меня. Возникло такое чувство, что рядом взорвалась бомба, а я провел все это время в бункере под землей и ничего не заметил. Теперь я будто поднялся на поверхность, где уже наступила ядерная зима. Я стоял посреди поляны. Она была белая от снега. «Но ведь сейчас лето! Лето!..», — крутилось в моей голове. Это тот самый летний снег, ласковый и нежный, как маленький пушистый котёнок. Так и хочется к нему прикоснуться. Этот снег покрывает всю поляну и совсем не тает. Я вертелся на поляне, как юла, и не мог налюбоваться красотой этого мира. Высокие деревья в центре города. Целый лес. Невыразимая красота.
Белый пуховый ковёр вздымается от ветра, он перекатывается волнами. Всё ближе и ближе. Но так не должно быть! Это противоречит всем законам физики! Да к чёрту физику! Так не должно быть!
На небе не было ни облачка. Луны тоже не было. Темнота. Непроглядная тьма. Холодный пронизывающий ветер. И что меня привело сегодня в эту рощу? Уж не сама ли судьба?
 
Часть третья. Стефан. Первая кровь

Было страшно. Тени сгущались. Казалась, оно вот-вот меня нагонит, ужасное чудовище с горящими глазами, набросится и растерзает моё бедное, ещё не познавшее настоящей любви, тело. Я умру молодым, а моя неуспокоенная душа будет бродить по улицам этого горда, пугая ночных прохожих.
Я бежал. Бежал изо всех сил. Не разбирая дороги. Оно гналось за мной. Я чувствовал его присутствие, слышал его хриплое дыхание. Тротуары, перекрёстки, газоны, опять тротуары, рельсы. Я всё ещё чувствовал его присутствие. Оно было рядом и могло настигнуть в любой момент. Я остановился, чтобы отдышаться. «Всего на минутку», — подумал я.
— Эй, пацанчик, закурить не найдётся?
Я поднял голову. Белобрысый парень в спортивном костюме обращался ко мне.
— Ты чо, спортсмен, глухой? Сиги есь? — повторил он.
Я посмотрел на него. Парень расплылся в улыбке, показывая золотой зуб.
— Не курю, — машинально ответил я, всё ещё пытаясь восстановить дыхание.
Тут из кустов вышли ещё двое. Они тоже были в спортивных костюмах. Один, высокий, с огромным фиолетовым фингалом под левым глазом, держал в руке борсетку и пакетик с семечками. А второй, поменьше, был в сланцах на босу ногу и зимней шапке, надетой на самый затылок. «Праздничный гном», — подумал я и улыбнулся.
— Тоха, Мелкий, — обратился к ним мой собеседник, — этот спортсмен нам хамит.
— Прошу прощения? — воспротивился было я.
— Артурчик пойдём, нас чикули ждут, — сказал длинный.
— Не, Тоха, погоди, — запротестовал белобрысый. — Слышь, пацанчик, за базар надо отвечать, — обратился он ко мне.
— Что, простите? — я всё ещё не мог прийти в себя. Происшествие в парке вымотало меня настолько, что я даже не мог понять не только то, чего от меня хотят эти молодые люди, но и то, где я нахожусь. Хотя топографическим кретинизмом я никогда не страдал и идиотом себя не считаю.
— Прошу прощения, господа, ничем не могу вам помочь. До свидания, я спешу, — я думал вежливая речь поставит их на место, но ошибся.
— Гаспа-ада-а-а, — передразнил меня белобрысый. — Слышь, парень, это не по понятиям. Да, пацаны? — настаивал он на своём, ища поддержки своих товарищей. Тоха и Мелкий кивнули, щелкая семечки и сели на корточки, готовые к очередному цирковому представлению.
— Я… я…, — я хотел привести аргументы, но ничего не приходило в голову.
— Давай, стриги капусту, поял? Гони бобы, хрусты, башли, хворост, манюхи, шелестухи, купилки, шуршики, шкареньки, — он всё перечислял и перечислял, и тут я понял, что они хотят денег. Я пошарил в карманах и вытащил зелёную бумажку. В один миг Мелкий оказался рядом. Он подскочил так, что шапка чуть не слетела с лысой макушки.
— Да ты банкир-на?! — воскликнул он, хватая меня за руку. Двое других тоже накинулись на меня. Я пытался сопротивляться, но тут что-то тяжёлое опустилось мне на голову. Я перестал чувствовать свои ноги, в глазах потемнело, и я упал. Сквозь пелену я видел, как что-то белое мелькнуло за их спинами. Они обернулись, и кто-то крикнул «Бежим!», но не успели они сделать и шагу, как все оказались на земле.
Белый зверь, с острыми как бритва клыками, закончил своё дело и подошёл ко мне. Его морда была в крови, а глаза горели синим пламенем. Я хотел закричать, позвать на помощь, но сил уже не осталось. Я только что-то промычал, пытаясь вспомнить, в какой книжке про чудовищ я видел его изображение, но не смог. Зверь обнюхивал меня. Я ощутил близость смерти и провалился в темноту.
 
Часть четвертая. Сила притяжения

Я почувствовал запах кофе и свежих булочек. Вспомнил, как в детстве бабуля готовила нам с братьями завтрак в каникулы. Её булочки с корицей и кофе с молоком я никогда не забуду. Я принюхивался, пытаясь поймать нить воспоминаний, мечтал о том, как сейчас открою глаза и увижу свою любимую бабушку, пущу слезу, покаюсь, попрошу прощения, как вдруг незнакомый женский голос разрушил сентиментальный поток мыслей подобно морской волне, смывающей следы, оставленные странником на песке.
— Привет, — произнёс голос, — пора вставать, соня, завтрак уже готов. И поторопись, скоро придет сестра, а мне ещё нужно сделать уборку.
Я открыл глаза и увидел перед собой ангела. Прекрасные светлые локоны обрамляли красивое лицо с тонкими чертами. Голубые, нет, синие глаза смотрели на меня. Маленький красный ротик открывался, произнося слова, и казалось, лесной ручеек весело журчал, пробегая по гладким камешкам. Наверное, я уже в раю.
— Кто ты, ангел? — спросил я.
Она засмеялась, и этот смех был ещё прекраснее, чем я мог себе представить. Это был божественный смех. Так могла говорить и смеяться только богиня.
— Я Анна, а тебя как зовут? — я был счастлив услышать ответ.
— Стефан.
Она улыбнулась, молча встала и подала мне мою одежду, чистую и выглаженную. Какая же она заботливая. Я оделся и прошёл на кухню. Моё обоняние меня не подвело — французские булочки и капучино. Завтрак с богиней!
Мы болтали обо всём на свете, а потом, когда я вернулся домой и сел на диван, чтобы подумать и вспомнить, что же со мной произошло, я понял, что влюбился. Анна, прекрасная Анна, без тебя теперь нет жизни.

***

Прошло две недели. Мы с Анной проводили каждый день вместе. Это была любовь, не иначе. Кажется, я ей тоже нравился.
Каждый вечер я провожал её до дома, хотя она не приглашала меня к себе. Но сегодня был особенный день: её сестра уехала, и мы наконец-то могли остаться вдвоём.
Я не отрываясь смотрел, как она наливает чай. Смотрел на её прекрасные белые руки, тонкие пальцы, мраморные плечи… Она повернулась, и я увидел блеск ее синих глаз. Я подумал об утре, о солнце, которое поднимается из-за горизонта, освещая своими лучами сонную землю, согревая теплом каждого, кто захочет его принять. Я подошёл и обнял её. Мне показалось, что она замёрзла, и я прижал её к себе, защищая от холода, от всего, что могло бы ей навредить. Она была совсем близко, моя хрупкая маленькая девочка. Её лицо, её глаза, смотрящие мне прямо в душу. Я внимательно изучал каждый миллиметр её лица. Я хотел запомнить её такой. Я не знал зачем, но чувствовал, что так нужно.
— Ты странный, — она хотела сказать что-то ещё, но я прервал её слова поцелуем. Я не хотел её отпускать, как будто чувствовал, что она может исчезнуть. Я закрыл глаза и снова их открыл. Она всё ещё была рядом.
 
Часть пятая. Ловец снов

В последнее время в моих снах стал появляться какой-то человек. Он стоял в тени и выходил так неожиданно, что от страха пред неизвестностью я просыпался. С каждым разом он подходил всё ближе и ближе. Но я никак не мог разглядеть его лица. Хоят знал, он не причинит мне вреда.
Всё в этих снах казалось таким реальным, таким настоящим, как будто происходило на самом деле. Но, просыпаясь, я забывал о том, что делал во сне. Я задумался о реальности своих снов, потому что по утрам у меня ныло всё тело. Но ведь это могло быть и от того, что я забросил занятия с Гошей. Я даже ходил к врачу, и добрый доктор сказал, что всё это из-за недосыпания.
Ещё я заметил, что у меня пропала кое-какая одежда. Не то что бы много, но я недосчитался брюк и рубашки. К счастью, носки все были на месте. Я начал подозревать неладное, когда увидел себя во сне в этой пропавшей одежде. Она была вся грязная и разорванная. Не то чтобы лохмотья, но в приличное место в таком виде не пойдёшь, разве что на пьянку к байкерам.
Голос во сне твердил, что скоро все закончится, и мы узнаем, на что я способен. Это было очень странно, но родители всегда говорили, что я впечатлительный и у меня очень живое воображение, поэтому я не беспокоился, что каждую ночь вижу один и тот же сон. Мне было спокойно, потому что со мной была Анна, девушка моей мечты, мой ангел, моя богиня.
Рядом с Анной каждый день казался волшебным. Анна показывала мне свои любимые места. Оказывается, этот город не так уж уныл и сер. Здесь много парков, настоящих парков с деревьями, тенистыми аллеями, не то, что в Европе — пара деревьев, лужайки и дорожки, дорожки. Река мне тоже начала нравиться. По её берегу, оказывается, можно гулять. И тем, кто там отдыхает, без разницы, пахнет она канализацией, болотом или чем-то ещё. Здесь просто здорово. Особенно мне понравилась Плотинка. С неё открывается чудесный вид на город. Анна обещала мне, что покажет мне город с крыши высокой башни, которая носит имя древнегреческого великана.
Время летело незаметно. Уже наступил конец июня. Значит, я здесь уже почти два месяца, и мне совсем не хочется отсюда уезжать. Может, остаться в этом городе, в этой стране, что так прекрасна и так добра ко мне? Да, останусь здесь и женюсь… Сегодня же сделаю Анне предложение. Для этого нужно самое красивое место и чтобы было нелюдно. «Я знаю такое место — Зелёная роща!» — это была верная мысль.
 
Часть шестая. Замкнутый круг

Я привёл Анну в самое красивое место на земле, где летом так же красиво как и зимой. Мы стояли посреди поляны, только мы одни. Я говорил ей самые нежные слова — слова, которые мечтает услышать каждая женщина. Мне показалось, что Анна чем-то обеспокоена, но она убедила меня, что всё в порядке.
Мы стояли посреди поляны, смотря друг другу прямо в глаза. Поначалу дул лёгкий ветерок. Но он становился всё сильнее и сильнее. Поднималась буря. Небо заволокло тучами, чёрными как ночь. Гром гремел так, будто сам дьявол поднимался из преисподней. Земля уходила из под ног.
Стало страшно. Темно и страшно. Я держал Анну за руки. Я думал, что держу её за руки. Но Анны рядом не оказалось. Только темнота. Я услышал звук похожий на собачий вой или на плач истеричного ребёнка. Я обернулся. Глаза, сияющие синим пламенем, смотрели на меня из темноты.
Это был вампир.
Поток воспоминаний ворвался в мою бедную голову, мысли проносились вихрем, заставляя меня делать выбор, принимать правила игры. Убийство вампира в обмен на мою свободу. Вампир в обмен на жизнь. Жизнь Анны в обмен на мою. Анна! Моя милая, любимая Анна. Анна — вампир?!
Я не мог поверить, но знал, как следует поступить. Голос во сне говорил именно об этом.
— Анна, я люблю тебя, Анна! — кричал я. Но на меня смотрел зверь, страшный огромный зверь с острыми зубами. Он не был похож на мою Анну.
— Ты не Анна! Я не верю! Отдай мою Анну! — я кричал что было сил, но мои слова заглушали ветер и гром.
Зверь замер перед прыжком, но я был начеку. Все эти дни, вернее ночи, я готовился к битве, к главной битве в моей жизни. Ещё секунда — и зверь прыгнет. Я сжимал в правой руке заточенный осиновый кол, а в левой держал распятье. В тот момент я даже не задумался, как всё это могло оказаться у меня в руках. Я думал только об одном — убить зверя, чтобы вернуть мою Анну. Я верил, что это будет возможно, и тайно желал, чтобы это была не она.
Сверкнула молния, осветив небо и поляну. Огромный белый зверь оскалился, показав острые клыки. Бой будет неравный, но правда на моей стороне.
Мы двигались, описывая круг и глядя друг другу в глаза.
Молния ударила в самый центр нашей импровизированной арены. Что-то не так с законами физики в этой Вселенной. Тополиный пух загорелся.
«Вампиры боятся огня», — мелькнула мысль.
Это мой шанс. Сейчас или никогда.
Я закричал, как средневековый рыцарь, и бросился в атаку. Вмиг потемнело, но я бежал, зная, что достигну цели.
Удар.
Я ощущаю, как дерево входит в плоть, а по моим рукам течёт тёплая влага. Я чувствую горячее дыхание зверя. Это его последний вздох.
Дождь. Да, вода смоет все следы. Вода очистит мою душу и залечит мои раны. Зверь на моих глазах меняется, превращаясь обратно в мою милую Анну.
Я спас её. Вырвал из объятий тьмы. Ведь ангелы не должны быть слугами ночи. Только не она!

***

Я миллион раз прокрутил в голове события вчерашней ночи, но всё никак не мог понять, почему она выбрала меня. Ведь сначала она хотела меня убить. Пожалела? Или полюбила меня с первого взгляда? А разве такое возможно?
Она знала, что так всё закончится. Она знала всё. Больше в этом городе меня ничто не держит. Моя любовь была обманом, просто мечтой, которая растаяла как дымка, когда наступил рассвет. И всё же, должен сказать, это самый лучший город на Земле и мне жаль покидать его вот так, не попрощавшись с ним, как следует.
Я вышел, чтобы прогуляться, наверное, подышать свежим воздухом. В каменных джунглях на берегу самой загадочной реки, в которой когда-нибудь вместо рыбы найдут мутанта, даже в самый жаркий день здесь можно подышать свежим воздухом.
На ходу лучше думалось. Мне навстречу шли люди, самые разные. И я впервые заметил, что в этом городе живут самые красивые женщины.
Мне навстречу шла она. Я не поверил своим глазам. Но как?!.
— Анна! — я побежал вслед за ней, — Анна?
— Вы ошиблись, — холодно произнесла девушка. Казалось, она привыкла к такой путанице.
— Моя сестра Анна умерла. Её… нашли… — все остальные слова смешались с рыданиями, и я больше не мог ничего разобрать.
— Простите, я не знал, — я постарался вложить в свой голос как можно больше сочувствия, представляя, как, наверное, тяжело жить рядом с вампиром.
— Вы друг Анны? Мы ведь с Вами не знакомы, — её лицо прояснилось. — Я Алла, — она вытерла слёзы и протянула мне руку.
— Стефан, — ответил я, прикасаясь к красивой белой руке с тонкими пальцами.
Она была удивительно похожа на Анну, та же белая кожа, те же светлые волосы, те же черты лица, разве что глаза у неё были не такие синие, а как у всех людей — просто голубые.
 
Часть седьмая. Загнанный зверь

Я открыл глаза. Новый день. Новые мысли. Новые ощущения. Многое изменилось. И я сам тоже изменился.
Как же всё-таки быстро летит время. Кажется, вот только вчера я встретил Аллу. Кажется, не было тех двух тысяч дней и ночей, что мы провели вместе. Кажется, не было той ссоры и тех ужасных признаний. Не было той боли и горечи расставания. Не было? Нет! Было…
За окном был день. Но все окна в моей комнате были заколочены досками, и лишь тонкие лучи солнечного света проникали в моё убежище. Я сидел на кровати и следил за тем, как маленький солнечный лучик подкрадывается ко мне. Всё ближе и ближе. Он вот-вот коснется меня… Невыносимая боль. Все чувства усилились: зрение и слух стали острее. Все эмоции тоже стали сильнее. И я тоже стал намного сильнее.
Почему мне всегда так не везет с женщинами? Алла оказалась такой же, как и её сестра. Больше никаких женщин!
Знать бы всё наперед…
Той ночью, когда умерла Алла, произошло ещё кое-что. Я склонился над её телом, чтобы поцеловать в последний раз. Она была ещё жива. Собрав последние силы, Алла оттолкнула меня. Я почувствовал, что лечу. Ощущение полёта — самое незабываемое из всего, что было в моей жизни. Я не помню, как я коснулся земли, не помню боли… больше ничего не помню. Помню только вкус её губ, солёных от крови. Я провалился в темноту.
Очнувшись, я не нашёл на себе даже царапины. Чувствовал я себя прекрасно. Только одно меня беспокоило — жажда. Я был путником в жаркой пустыне и часами брёл под палящим солнцем в поисках живительной влаги.
Тише… кто-то идёт!
Я притаился. И когда он поравнялся со мной, я бросился на него, не помня себя, но инстинктивно зная, что делать. Я стал властителем человеческих жизней, повелителем ночи.
А теперь мне необходимо поспать, ведь теперь моя стихия ночь.
Я — вампир.


___________________________________________________________
*Здесь и далее цит. по «Смерть — дело одинокое» Р. Брэдбери