Паутина звезд

                Пролог

     Она никогда не понимала почему главная героиня книги не умирает тогда, когда шансов на спасение нет.
     В реальной жизни люди умирают...
     Наверно именно поэтому все так любят книги, фильмы, игры в конце концов! В книгах герой умирает редко, в фильмах чаще, а в играх можно воскресить героя. Она прочла много книг, очень много, и только в одной-единственной книге «Дневники вампира» все было жизненно. Особенно фраза «Ничто не есть то, чем кажется». Елена умерла в конце. За это она с легкостью закрыла глаза на имя героини, которое терпеть не могла. Слава Богу что мать назвала ее не Еленой, а Энигмой.
     Она не знала почему так ненавидела это имя. Оно ей просто не нравилось. Было поперек горла. Да, значения красивые: «светлая», «солнечная», «сияющая», «избранная» 
«лучистая»... Но всё равно она его не переваривала!
     Не переваривала так сильно, что живо помирилась со своим именем, которое означает «загадка».
     Загадка...
     Говорящее у нее имя...
     Для всех она была загадкой: для учителей, для одноклассников, для собственной матери, даже для лучшей подруги, успокой Господи ее душу. Даже для... для них...
     «Вынуждена признаться Швайд. Я боюсь» – подумала Энигма.
     «Я боюсь...»
     «Я БОЮСЬ, ШВАЙД!!!!!! ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО Я БОЮСЬ?!!!!!!!!!!!!!»
     Швайд молчал. Даже если бы он существовал, то тоже ничего не сказал. Она же думала, а не говорила. Она вообще была очень молчаливой.
     Сходит ли она с ума? Не знаю...
     Когда небо переставало быть голубым, когда не было видно облаков, когда солнце уходило на покой, ее начинали мучить собственные монстры. То ей казалось, что на нее хотят напасть Адские гончие, то ей казалось, что в унитазе какой-то новый вид зубастой жабы, которая хочет сожрать ее пятую точку.
     По ночам был вообще кошмар. Ей казалось что кто-то невидимый с острыми когтями... Кто-то или что-то...
     Когти...
     Было больно...
     ===========
===============
===============
===============
     ===========
     Мамочка, за что мне такая боль?
     Когти водили по лицу. Всегда начинали до бровей. Потом ниже, чуть ли не по глазам, но потом сворачивали и продолжали царапать под самыми глазными яблоками.
     Так продолжалось до тех пор пока я не поворачивала голову на право. Там же ангел. Он меня защитит.
     Но защищал недолго...
     Я плохая, да?
     Боль возобновлялась и тогда я прикасалась к матери. Боль исчезала.
     Мама меня любит...
     Послышался грохот. Она даже не вздрогнула. Она знала кто это.
     Жизнь это такой необычный, даже сумасшедший дар. То банальщина такая, что становится противно... А то такие сумасшедшие и непредсказуемые повороты, что расскажешь – не поверят.
     Хоть книгу пиши...
     Энигма нервно улыбнулась.
     Она явно не успеет написать свою книгу.
     Вампир скрывал от нее себя. Они все знали...
     Нет, пока не знали...
     Почему ты прячешь от меня свои мысли?
     Она его не боялась.
     Жизнь не книга. Она либо тупа, либо крута.
     Хотя нет. Жизнь очень похожа на книгу... Очень...
     Господи как ей страшно...
     МАМА, ПОЧЕМУ ТЫ ОТПРАВИЛА МЕНЯ К НИМ?!!!!!!!!!!




                Глава 1
                Девочка-драгоценность, девочка-конфетка и девочка-море

                Женщины сильнее нас. Для них не существует глу-
                постей – только главное. Жизнь, дети, свобода.
                Они не видят смысла в вечной жизни – они продол-
                жаются в детях, и этого достаточно. Они не заво-
                еватели – им и так принадлежит мир, потому что
                они способны создать новую жизнь.
                Джонни Депп

     Энигма всегда была спокойной «как трупак из могилы», как сказал однажды ее одноклассник. Особенно после тринадцати лет она стала ее более спокойней. Точнее холодной, как лед. Тринадцать стало для Энигмы несчастливым числом.
     Она угрюмым и мрачным взглядом посмотрела в окно через солнцезащитные очки.
     «Тринадцать, – подумала Эни, – капитально несчастливое число».
     Вот странно же устроены люди: у них есть два кошмара – НЕ получить, то, что хочешь и ПОЛУЧИТЬ то, что хочешь. Энигма же хотела – получила.
     До Энигмы просто не доходило, что когда человек получает дар, он чаще всего получа-ет и противовес. Болезни, уродство, одиночество и тому подобное. Без этого противовеса человек мог бы не донести свой дар: бросить, плюнуть, перешагнуть через него, надруга-ться над ним...
     Но Энигма этого не понимала.
     Она убито вздохнула.
     Прасковья нервно посмотрела на нее.
     «Надеюсь, всё пройдет гладко» – подумала она.
     Энигма перестала пялиться в окно и, взяв расческу, стала расчесывать свои серебряные волосы. Ее это успокаивало.
     «У нее есть всё необходимое. Она справиться. Она сможет» – пытаясь успокоится, дум-ала Прасковья и Энигма еле заметно улыбнулась.
     Через пару минут она затормозила у школьной стоянки.
     – Эни, запомни, ничего не бойся. Ты сильная, – сказала она.
     Энигма слабо улыбнулась и ее мать крепко ее обняла. Энигма тоже едва не придушила ее в своих объятиях.
     – Звони мне почаще. И Бога ради не доверяй им. И не бойся, – добавила она.
     Энигма едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться.
     Успокоившись, Энигма вышла из машины и открыла заднюю дверь машины, где были ее вещи. Энигма закинула на спину рюкзак, на плечо – сумку и стала катить чемодан к дверям, а точнее к воротам школы. Хотя назвать ЭТО школой казалось кощунством. Ака-демия звучит лучше. Академия «Литалинус». Красиво, романтично и таинственно.
     Таинственно... Не долго тайны будут тайнами. Для Энигмы их нет. Не верите? Повери-те когда узнаете почему академия носит название «Литалинус». Это сокращение от фразы «in letalis tacitum», что означает «в смертельной тишине»...

                ;;;

     В эту школу впервые ехала не только Энигма. На школьной стоянке стояла возле сере-бряного «Мерседеса» стояла женщина и две девочки, которые были похожи друг на друж-ку как клоны.   
     – Ведите себя хорошо, – говорила женщина своим дочерям, – и ради Бога прекратите разыгрывать всех своим сходством! Вам обеим уже семнадцать, а не пять!
     Клоны синхронно кивнули и хором сказали:
      – Да мам.
     Мама близнецов мрачно на них посмотрела уже зная, что скоро ей будут звонить разгн-еванные учителя. Из-за приколов Игнаты и Златы, их исключали из всех школ. «Паутина звезд» была двадцать девятой, и мать близнецов еле-еле устроила их сюда.
     – Очень надеюсь, что вы прекратите прикалываться.
     И, чмокнув дочерей в щеки, она села в мерин и уехала.
     Девочки строго оглядели друг друга с головы до ног: они были длинноволосыми брюн-етками с такими темными карими глазами, что они казались черными. У них был одинако-вый рост, фигура, лицо... одним словом: клоны. Единственное чем они отличались так это – штанами. У Златы они были белыми, а у Игнаты – черными. Но у них обеих были голу-бые ветровки, которые подчеркивали их красоту. Девушки запомните! Если вам идет гол-убой цвет то вы – красотки. Голубой идет только красивым девушкам.
     – Ну-с, Ната, будем хорошенькими? – спросила Злата.
     Игната хихикнула.
     – А ты, Лата, будешь пушистым зайчиком?
     Теперь хихикнула Злата.
     Хлопнув в ладоши друг другу они весело улыбнулись, что у них означало, что они встряхнут это место.
     «Наивные, инфантильные, глупые, самоуверенные курицы» – подумала Энигма, от всей души надеясь, что она не будет делить с ними комнату.
     Лучше делить ее с мажором, чем с этими кретинками.


                ;;;

     Свою комнату она нашла с легкостью – число было слишком для нее важным. 13. Одн-ако, ее комната была не далеко от лестницы и это было очень хорошо.
     На золотой табличке было два имени: «Агнесса Алгидус» и ниже ее: «Энигма Лиродж». Буквы были настоящим произведением искусства и она невольно залюбовалась ими. Тря-хнув головой, она открыла дверь из красного дерева и вошла в комнату.
     Если коротко, то комната была в стиле восемнадцатого века.
     Если полностью, то слева от большого окна, которое было зашторено тяжелыми драпи-рованными занавесками с красивыми золотыми узорами, была узкая кровать с балдахином на которой лежала аккуратно сложенная форма. А на тумбочке – учебники. Недалеко от ее кровати был книжный шкаф и комод.
     Энигма закрыла дверь и, демонстративно не замечая присутствия своей соседки, подо-шла к кровати и стала снимать с себя рюкзак, сумку и верхнюю одежду.
     – Здороваться не учили? – мелодичным голосом спросила Агнесса.
     Энигма сняла очки, посмотрела на соседку и облегченно вздохнула.
     – Что-то не так? – вежливо, но холодно спросила Агнесса.
     – Я боялась, что буду делить комнату с кем-то из тех дур, – честно сказала она.
     – Каких дур? – заинтересовалась Агнесса.
     – Видела двух сестер-клонов. Наивные даунесы. Думают, что они тут самые-самые и станут звездами, – с глубочайшим презрением сказала она. – Типичные блондинки, но по-чему-то брюнетки.
     Агнесса хмыкнула и вернулась к своему занятию – распаковывала свою косметику и аккуратно расставляла ее.
     Ее соседка была очень похожа на съедобную куклу. Кожа у нее была нежного цвета... словно кто-то растопил коричневый шоколад, разбавил его молоком и отлил идеальную фигуру. Потом этот «кто-то» даровал ей медовые волосы и глаза цвета темного шоколада.
     Конфетная девушка очень аккуратно расставляя хрустальные флакончики с дорогими духами, лаки для ногтей, помаду... Самое красивое и дорогое – на туалетном столике. Бо-лее дешевое или некрасивое – в нем.
     «Красивая модница намного лучше красивых дебилок» – подумала Энигма.
     Она открыла свой рюкзак и сумку и начала складывать книги в шкаф.
     Книг у нее было много и почти все из них были на иностранных языках. Некоторые были очень старые на мертвых языках и она испытывала священный трепет когда брала их в руки.
     «Король Лир», «Юлий Цезарь», «Кориолан», «Троил и Крессида», «Конец – делу вен-ец», «Бесплодные усилия любви», «Мера за меру», «Много шума из ничего», «Укрощение строптивой», «Буря», «Двенадцатая ночь», «Зимняя сказка». Причем все на староанглийс-ком! Когда ей было пятнадцать она фанатела от Шекспира, вот и набрала столько. Но сей-час
     Энигма знала так много языков, что говорила с акцентом, хотя коренная одесситка. Она даже родной русский начала забывать.
     Когда рюкзак и сумка опустели Энигма держала в руках только одну книгу на итальян-ском: «La telepatia»*. Она начала читать ее неделю назад, но в хлопотах она ее забросила.
     – Ты из Италии? – спросила Агнесса, смотря на ее книгу.
     – Нет, я родилась в Украине, – честно ответила она.
     – Врешь, у тебя акцент.
     – Я знаю очень много языков и у меня как-то появился акцент, – сказала Энигма и, при-катив чемодан к комоду, стала складывать в него одежду.
     – А сколько? Акцент у тебя очень не понятный.
     Энигма застыла словно статуя и через минуту сказала:
     – Спроси что-нибудь полегче.
     И продолжила складывать одежду. Агнесса тоже решила продолжить раскладывание косметики.
     Все ее духи уже были на туалетном столике и она начала складывать в ящик лаки. Тем-но-вишневый, коралловый, золотой, серебряный, белый, черный, синий, перламутровый, цвета дыни, нежно-розовый, сиреневый... Зачем человеку столько лаков? Это было за гра-нью понимания Энигмы. Она не относилась к тому типу девушек, которые скупают весь ассортимент магазина косметики и одежды. Хотя скупить все книги и раритетные вещи она могла.
     Когда они обе разложили всё по своим местам, то Агнесса сразу же перешла к делу.
     – Можешь пользоваться моей косметикой и украшениями, но не одеждой. Я буду помо-гать тебе с теми уроками, которые тебе не по силам, а ты будешь помогать мне. Я уверена, мы многому научимся друг у друга. По-моему это справедливо, а ты что думаешь?
     Раз она решила быть полностью откровенной, то и она будет.
     – Если вопрос «А ты что думаешь?» подразумевает, что я думаю о тебе, то я скажу, что считаю тебя расчетливой мажоркой, но с мозгами, а не с киселем вместо них.
     Тонкие губы Агнессы чуть дернулись.
     – Но если ты спрашивала о том, что я думаю о твоих условиях, то я скажу, что принимаю их.
__________
* Телепатия (итал.)
     Несколько секунд в комнате была тишина. Нарушила ее Агнесса.
     – Ты относишься к тем, кто всегда говорит всё, что думает в глаза и не боишься, что тебе за это могут проломить череп.
     Энигма снисходительно улыбнулась.
     – Я умею за себя постоять, – заверила ее Энигма.
     Агнесса склонила голову на бок, хмыкнула и сказала:
     – Раз ты из правдорубов, то можно я кое-что скажу?
     Она бы всё равно сказала то, что хотела и поэтому Энигма кивнула. Просто чтоб моральная победа была на ее стороне.
     – Увидев тут шкаф и прочитав твою фамилию я решила, что ты – сентиментальная зануда и попала в наш мир чисто случайно. Однако, – она оглядела ее с ног до головы и посмотрела ей в глаза. – Ты оказалась с характером.
     – Спасибо за честность – я ее ценю, – с еле заметной улыбкой сказала Энигма. – Однако, ты права – я сентиментальна.
     Агнесса нахмурилась, но ничего не сказала. Честность Энигмы выбивала из колеи любого.
     Внезапно дверь без стука открылась. Обе девушки мгновенно повернули головы на звук.
     На пороге была девушка их возраста. Ее длинные и густые волосы были цвета песка на девственно-чистом пляже, а глаза – теплого морского цвета.
     – Роморе! – возмущенно воскликнула Агнесса. – А если бы я была обнаженной?
     Девушка с необычным именем «Роморе» фыркнула и сказала:
     – Ты в одежде.
     Соседка Энигмы открыла рот, чтобы что-то сказать, но Роморе заметила Энигму.
     – А ты кто?
     – Девочка-драгоценность, – ляпнула Энигма.
     Девочка-море и девочка-конфетка с недоумением на нее уставились.
     Энигма обладала длинными серебряными волосами и бирюзовыми глазами. Кожа у нее была бледной, но гладкой и сияющей. Она была очень красивой. Идеальной. Хрупкой.
     Они обе это поняли и удивление исчезло с их красивых лиц.
     – Если ты не умеешь читать на русском, то меня зовут Энигма.



                Глава 2
                Сова

                Самый замечательный день недели – это, конеч-
                но, завтра. Завтра все бросят курить, сядут
                на диету, займутся спортом, начнут учиться,
                перестанут пропадать где-то ночами и вовремя
                позвонят маме, чтобы сказать, что они дома.
                Прасковья

     Сутки – понятие растяжимое. Утро может настать не только в семь часов. Оно может настать днем. В школе-интернате «Литалинус» занятия начинались в десять часов дня.
     – Доброе утро, Энигма, – сказала Агнесса, застегивая снежно-белую блузку на перламутровые пуговицы.
     – Доброе, да не очень, – проворчала Энигма, которая еле-еле растолкала свою соседку.
     – Чего ты?
     – Кто-то спал как покойник – хоть в гроб укладывай!
     Агнесса закинула на плечо сумку от Диора. Почему-то у нее вдруг дико заболела голова, чего просто быть не могло.
     «Ничего не понимаю. Моя голова не может болеть!» – подумала Агнесса, потирая лоб.
     – Кончай массировать лоб! На уроки пора!
     Головная боль резко усилилась, но когда Энигма вышла из их комнаты головная боль резко ослабла...


                ;;;

     Не смотря на то, что Энигма вышла первой, в класс она пришла последней. Впрочем ее это не удивило. Она была худшей по физкультуре в классе, но в стрессовых ситуациях могла гнать ракетой. Однако, сейчас не было такой стрессовой ситуации. Она была спокойн-ой, точнее она не отдавала себе отчета в том, что нервничает. Но нервам надо куда-то де-ться и поэтому они трансформировались в головную боль, которую она с радостью перед-авала другим.
     Когда она открыла дверь в класс прозвенел звонок.
     Учитель биологии недовольно посмотрел на нее, но она отправила ему эхо собственной головной боли. Учитель поджал губы и сухо* сказал:
     – Почему так долго шла?
     – Потому что долго шла, – сказала она, используя старую уловку: если не знаешь что сказать – повторяй за преподавателем.
     Чтобы избежать гнева учителя она послала ему новую порцию головной боли. Учитель поморщился и проворчал, чтобы она села на последнюю парту. Не потому, что не хотел ее видеть, а потому, что там было единственное свободное место.
     Энигма послушно пошла к свободной парте. Точнее к свободному месту: у нее был со-сед. Причем очень необычной внешности. У него были не то пепельно-серебряные, не то пепельно-русые волосы с легкой каштановой примесью. Глаза же у него были серо-зеле-ные.
     Любая другая девчонка увидев его сразу же попыталась ему понравиться, хотя бы улы-бнулась, но Энигма не относилась к их числу. Она просто села возле гипер мачо и стала доставать биологию. Парни интересовали ее только в одном виде. В гробовом.
___________
* Без всякого выражения.
     Биолог прикапывался к ней весь урок. Нет, других он тоже спрашивал, но Энигме зада-вал самые сложные вопросы и намного чаще. Однако, Энигма спокойно на них отвечала, демонстративно не вставая со своего места
     – Завела ты себе врага, – посочувствовал парень.
     – Враг – это тот, которого ты хоть чуть-чуть уважаешь и немного боишься. Враг – это тот, кто испортил или сломал тебе или твоему другу жизнь и ты за это его ненавидишь. Все остальные – недруги, – отрубила Энигма, складывая биологию.