Чернила Эссе о точке

Я  умер сегодня.

Большой грузовик, доверху полный кирпичной массой, превратил меня в ничто. Моё прошлое из нанизанных на нитку воспоминаний теперь осталось размазанным на асфальте. Кровяные лучи словно все эти дамские штучки обрамляли мой и без того идеальный силуэт. Точнее то, что им было когда-то. Я стал бездушным полым человеком. Хотя нет.  Не человеком. Я стал нарисованным, одиноко лежавшим, неестественно скрюченным местом. На перекрёстке. Где начинается весенний сад и заканчивается безлюдная улица.

В воздух стоял крепкий запах алкоголя, медицинских препаратов и слёз. Толпа зевак столпилась вокруг места происшествия. Мимолётные маршрутки и легковушки проезжали с одинаковой скоростью: замедляясь – ускоряясь. Всем до изнеможения интересно, кто стал очередной звездой криминальных хроник, кому выделят три минуты эфирного времени совершенно бесплатно.

Ветер неслышно топал по придорожным каналам. Остатки моего физического пребывания на этой земле аккуратно были сложены в полиэтиленовые пакеты и загружены в машину. Меня неожиданно стало очень много, даже слишком, я бы так сказал. Цепные полосы костевых странников, кисти – ветви, жидкая несвертываемая  алость, совокупные волосяные луковицы.

В одном из мешков катается кольцо.
Я слышу его тонкий звон сквозь тучные конечности.
Оно единственное, чего мне на самом деле жаль.
Подарок бабушки.
Запакованный в бумажный кулёк, засыпанный горстью мятных конфет вперемешку с халвой в шоколаде.

Медицинские халаты буграми покрыли чёрные упаковки. Развязать и выложить – в данную минуту я готовый товар. Железные ручки прокалывают и без того уродливую кашу-малашу. Разбросанные кишки, внутренние органы, кое-где наблюдаю мелкие куски раздробленных костей. М-да, снаружи я был более-менее привлекательным. Теперь же мной распоряжаются не ярко-горькие брюнетки, а лапают и обнимают бесполые белые колпаки.

Страданиям положили конец резинки в колёсах. И баранка грузовика.

Кажется, водитель раскуривал какой-то дешёвый табак и занимался поиском нужной радиостанции. Я же, по старой привычке, шёл покупать чёрный хлеб и пакет кефира.
Вот дорога. Посмотрел в разные стороны, как мама учила, ступил левой кроссовкой на асфальт, сделал шагов так восемь и…

Не знал, что это случается именно так. Никакого света перед глазами, тоннелей с самооткрывающимися дверями, миловидных девственниц с арфами и виноградными лозами. Ты касаешься головой железного пола и больше не засыпаешь.

Кровать распотрошили на практических занятиях. Разворошили простыни. Разорвали подушки. Темноты больше нет. Её сожрали невидимые грифы и оставили включенными разбросанные по всем объектам лампы. Я думал, что жизнь кончается спокойствием и сновидениями. А она оказалась единичной точкой.

Смерть – это бессоница.