Эхо войны...

----------------------

Летом, когда весенние огородные «баталии» уже закончены, а сенокосная страда ещё не наступила, приблизительно с 20 мая по 20 июня, образуется некий промежуток времени отдыха.

Вот, в один из таких дней, собрались мы посетить партизанские землянки. В то время у нас гостил Слава Беспалов из Вертлино – двоюродный брат и пришёл Толя Волков (Волчок) из Селиванова, да нас трое – вот и набралась «солидная» компания. Взяли пару лопат и отправились за три глубоких оврага, в партизанские землянки, искать приключений.

Обвалившиеся землянки нашли довольно быстро, и принялись за раскопки. Лопат на всех не хватило, и копать принялись старшие ребята. Я начал бесцельно бродить около них, поглядывая по сторонам и, увидев небольшой холмик, ткнул его ступней ноги.

Он, легко подался под моим прикосновением и, перевернулся выпуклой стороной вверх. Подняв этот предмет с земли, я понял, что это немецкая каска. Сверху она была проломлена чем-то тяжёлым - оружейным прикладом или обухом топора. Видимо вопреки приказу начальства, что бы «не высовывались», дабы не привлечь к себе внимания врага, рядовые партизаны, всё-таки ходили в тыл немцев и имели с ними локальные столкновения...

В результате наших раскопок мы обнаружили штук двадцать противотанковых и ручных гранат, без запалов, несколько шашек тола, много патронов различных калибров и перестали копать дальше, решив, что этого количества найденных боеприпасов для нас достаточно.

Чтобы проверить гранаты в действии мы развели костер и положили туда пару штук, а сами спрятались. Вместо взрыва повалил черный дым, а это значило, что тол стал вытекать из «рубашек» гранат через образовавшиеся щели в швах, в результате температурного воздействия. После этого мы уже не опасались взрыва, а просто прорубали в гранате отверстия и поджигали.

Всё бы ничего, но на наше горе, у Волчка был с собой самопал – самодельная штуковина наподобие нагана, состоящая из трубки, прикрученной к деревянной рукоятке. В трубке имелось отверстие, для поджигания пороха, а сам порох насыпался в трубку (дуло).

Вот из этого самопала, зарядив его бездымным порохом из немецкого патрона, он и решил стрельнуть по одной из гранат. Прозвучал выстрел, но противотанковая граната не взорвалась, а вот самопал разлетелся вдребезги - его разорвало. Толя закрыл пораненное лицо руками, через которые сочилась кровь:
- Ребя! – мне, кажется, глаза выбило. Надо, наверное, в больницу!..

Мы, оторопев от такой картины, с ужасом смотрели, как Толина кровь, просачиваясь меж пальцев, текла по рукам и капала на рубашку и землю. Оцепенение от увиденного ужасного зрелища еще не прошло, но все поняли, что надо что-то делать.

Какая больница в лесу? Ближайшая поликлиника находилась в Солнечногорске, а до него километров 18 – 20... Суматошно, дрожащими руками, ребята замотали чьей-то рубашкой ему лицо, и Витя, вместе со Славой, повели его, прямо по лесу, в Селиваново, к нему домой, надеясь, что его отец дядя Гриша, что-нибудь предпримет.

Мы, со средним братом, с большой тревогой ожидали дальнейших вестей о пораненном товарище. Витя со Славой возвратились часа через два и сказали, что дядя Гриша повез Толю на лошади в село Подъячево, в местную больницу.

До той больницы из Селиванова путь был гораздо ближе, чем до Солнечногорска, поэтому раненого Анатолия повезли туда, где ему и оказали посильную медицинскую помощь.

… Глаза Анатолия оказались целы, а вот под глазом, с левой стороны лица, было наложено несколько швов, в том числе нижнее веко глаза было зашито (как только глаз остался целым - одному Богу известно).

Эти шрамы, от разорвавшегося самопала, на всю Толину жизнь, остались, как неизгладимые следы детских послевоенных «развлечений»…

----------------------------