Про бабушкины сказки, однако...

Росомаха вообще-то храбрая была. Но и у нее свои страхи в голове водились. А что? У людей разве не так? На иного посмотришь – ну, храбрец-молодец, прямо герой, и поступки самые что ни на есть геройские. А копнешь поглубже – трусишка-зайчишка, темноты боится или мышей. Люди это «фобия» называют.
Только Росомаха про фобии ничего не знала. Просто ей когда-то в детстве бабушка страшную сказку рассказала. Будто живет в Лесу, что посередь Тундры стоит, зверюга ужасная, а зовут ее – Медведьма. И будто Медведьма эта Лес охраняет, никого не пускает, а кто незванным-нежданным придет, тому ой как лихо придется! Загрызет Медведьма. Или в дерево превратит. Оттого и деревьев в Лесу много. Высокие! А в Тундре деревья-то и не растут почти. Одни березы с ёлками, да и те кривые, карликовые. Вечная мерзлота расти не дает.
Росомаха ту сказку накрепко запомнила, и сколько б по Тундре ни бегала – в сторону Леса не глядела даже. Медведьмы боялась однако. Шаман её за этот страх стыдил, да ничего Росомаха с собой поделать не могла.
И вот выдалось в Тундре лето неправильное, шибко жаркое да засушливое. Сначала все обрадовались, что может, Вечная Мерзлота оттает немножко – да не тут-то было. Травы выгорели, грибы не выросли, ягоды на корню засохли. А Вечной Мерзлоте все нипочем. Стал разбегаться народ из Тундры, кто куда смог. Птицы гнезда не свили, мыши разбежались, даже Гнус – и тот улетел. Оно хорошо, без Гнуса-то – однако пусто в Тундре стало. И Оленей Люди неведомо куда увели. Одна упрямая Росомаха из своей яранги никуда уходить не хочет. Жалко, дом ведь! К Шаману пошла, посоветоваться. А Шаман уж котомку собирает, и вертолет неподалеку стоит – Геологи оттуда руками машут, поторапливают.
- И куда ты, Шаман, собрался? – спрашивает Росомаха.
- На Большую Землю, - отвечает Шаман, - командировка у меня. Люди из стойбища послали, узнать у Ученых, что там за безобразие такое с погодой творится, и что нам с этим всенародным бедствием делать. Большой Слёт Шаманов, однако. Потому на вертолёте лететь придется, а не на оленях ехать – шибко далеко.
- Ну и лети, - фырчит Росомаха. Обиделась, значит, - я и сама тут разберусь.
Ничего Шаман не ответил, только по шкуре её потрепал на прощание и в вертолет запрыгнул. Сильно встревожен был, не до разговоров.
Осталась Росомаха одна в Тундре. Рыскала-рыскала, где шальную мышь словит, где тощую куропатку загрызет – а все голодная. Со своей натурой не поспоришь – хищник однако. Совсем невмоготу Росомахе стало. «Эх, плохо дело, опустела Тундра, - думает Росомаха, - даже Песцы – и те куда-то убежали. Видно, терять уж нечего, придется в Лес идти!» А самой страшно. В лесу-то Медведьма… Подумала-подумала Росомаха, вход в ярангу палочкой подперла, чтоб видно было – нет дома никого, да и пошла к Лесу. Только Бубен с собой взяла и колотушку. «Помирать – так с музыкой! – думает Росомаха, а сама зорко по сторонам оглядывается, - Хоть посмотрю, что это за Медведьма такая в Лесу живет!»
Долго шла Росомаха. День шла, ночь шла, еще день шла, еще ночь – где тут углядишь, где день, а где ночь? Солнце-то круглые сутки светит.
Только наступило время, когда на горизонте деревья показались. Лес большущий. Постояла Росомаха на опушке, еще раз подумала – да и вошла в Лес. Идет крадучись, озирается. А вокруг – птицы щебечут, цветы цветут, ягоды зреют. В траве мыши шныряют – толстые! Хорошо! Никакой засухи и в помине нет. Однако никого Росомаха не тронула – надо разведать, как и что, прежде чем хотя бы мышь слопать. С пустым животом и убегать легче, коли что не так…
Видит Росомаха – ручеек бежит, пошла вдоль ручья, вниз по течению. А сама бубен с колотушкою наготове держит. Шла она эдак, шла, видит – ручей расширяться стал, вроде как озерцо образовалось. А возле озерца сидит чудище-страшилище – никогда в жизни таких Росомаха не видала. Вроде медведь – и не медведь, у настоящего-то медведя шкура белая, только нос и глаза черные, а этот – бурый, как оттаявшая Тундра. Сидит зверюга – гора-горой, в воду смотрит внимательно, то и дело когтистой лапищей в озерцо – цоп! И рыбешку вытаскивает. Целая гора рыбы на берегу образовалась.
«Никак, это и есть Медведьма! – думает Росомаха, а сама потихоньку из кустов выглядывает, - Ну и страшилище-то!» Тут зверюга голову подняла, Росомаху в кустах углядела. Глазищи зеленым огнем горят! Встала на задние лапы, передними замахала, да как зарычит:
- Кто это тут в мой лес нежданный-незванный пришел?! Вот я тебя сейчас!
И прямо на Росомаху пошла. От страха у Росомахи глаза к переносице свело, зубы сами собой оскалились, шерсть дыбом встала. Зажмурилась Росомаха, вцепилась в Бубен, да как вдарит по нему колотушкой! Лупит в Бубен изо всех сил, а сама верещит, на ходу сочиняет:
- Как во лесе, во лесу да Медведьма сидит,
Медведьма сидит – далеко глядит!
Всем пришельцам-чужакам страшной лапой грозит,
Уходи, говорит, дармоед-паразит!
Укушу, задушу, заколдую, порешу –
Нарушителя любого в деревяшку превращу!
Надрывается так Росомаха, потихоньку один глаз открыла, видит – сидит зверюга, из стороны в сторону покачивается – видать, нравится песня, хоть и со страху ее Росомаха придумала. А нападать – ни-ни, даже не думает! Только неведомо откуда тоже бубен достала и в такт песне постукивает. Подпевает однако!
Осмелела тут Росомаха, второй глаз открыла. В Бубен стучать перестала.
- Эх, хорошо! – говорит страшилище, - Прямо серенада! Никогда еще в свою честь песен не слыхала. Только какого чужака застукаешь – тут же дар речи теряет! Ну просто беда с этими переселенцами… А ведь меня и правда Медведьма зовут, - и лапу Росомахе протягивает – с когтищами. Знакомится, значит.
Росомаха, лапищу деликатно так пожала и говорит:
- А я Росомаха, из Тундры пришла однако. На разведку. Неурожай у нас там – просто катастрофа какая-то. И грибов-ягод нет, и мыши повывелись. Даже Гнус улетел – кусать некого.
- Да знаю, - лапой Медведьма машет, - все самые ушлые – сюда прискакали, приползли, прилетели. Понабежали тут, уж гонять устала. Лес-то не резиновый!
- И то правда, - понурилась Росомаха, - кабы не крайняя нужда – я б сюда нипочем не пришла! Потому что тебя шибко боялась. С детства. Бабушка про тебя страшну сказку рассказала. С тех пор как на Лес посмотрю – так дрожь в лапах! А так – я храбрая! Меня все Песцы боятся!
- Эх, ты, - говорит Медведьма, - такая уже взрослая, а все бабушкиных сказок пугаешься! Нехорошо!
- Да уж сама знаю, - Росомахе маленько даже стыдно стало, - только жизнь заставила страхи в сторонку отставить. Вот и решила, чем в Тундре просто так лапы протянуть – лучше в Лес схожу, на Медведьму погляжу. А шкура у тебя – сама по себе такого цвета или просто в земле вымазана?
- Натурально, мой цвет, - обиделась Медведьма, - я ж тебе не белый медведь, у нас в Лесу белыми только зайцы бывают. И то – исключительно зимой.
- А чего это тебя Медведьма зовут, а не Медведица? – любопытствует Росомаха.
- Для большей страшности! – говорит Медведьма, - Ну, еще за то, что бубен у меня есть. Ни у кого нет – а у меня есть! Я ведь если что не так – сразу в бубен! Большинству это непонятно. А если что непонятное – оно всегда пугает! А мне того и надо! Думаешь – легко по Лесу дозором ходить и всех пришлых гонять? Я ведь натура чувствительная, музыку шибко люблю. Вот, нарочно страшные сказки про себя и выдумываю – чтоб боялись и лишний раз в Лес не лезли!
- Эх, - говорит Росомаха, - кабы я раньше это знала, небось, не стала бы в Тундре попусту сидеть, ярангу караулить!
- И то правда, - смеется Медведьма, - тут у тебя промашка вышла! Может, пойдем рыбки пожуем? Свою награду за серенаду ты честно заработала!
Ну, Росомаху долго уговаривать не пришлось, наелась рыбы от пуза. Да и Медведьма от нее не отставала. Потом они долго в бубны стучали и завывали на два голоса, да так жутко, что все в Лесу притихли, и свои и пришлые.
- А вот скажи, Медведьма, - говорит любознательная Росомаха, - почему это у тебя в Лесу деревья растут, а в Тундре – нет?
- Это потому, - отвечает Медведьма, - что под Лесом – Вечной Мерзлоты нет. То ли горячие источники какие-то, то ли колдовство такое – только корни у деревьев вглубь растут, а не по поверхности стелются. Оттого они такие высокие и вырастают.
- А народ в Тундре говорит – это ты чужаков в деревья превращаешь! – говорит Росомаха.
Тут Медведьма как захохочет, аж икать начала. Отдышалась немного, говорит:
- Ну, ты меня и насмешила! Ох, и темнота у вас там в Тундре необразованная! Где ж это видано – чтоб медведица кого-то во что-то превратила? Я такого даже и не придумывала! Слухи и сплетни одни. Живу, никого не трогаю, мёд ем, рыбу ловлю. В бубен стучу, когда настроение есть. Пугаю – это да! В этом деле я мастер!
- Э, - говорит Росомаха, - я тоже в Бубен стучать шибко люблю. И охотиться.
- Тогда оставайся, - Медведьма даже обрадовалась, - вместе будем в бубен стучать. А то в одиночку-то скучновато мне… Ну, и охоться себе на здоровье – небось, Лес не обеднеет, это я уж так, для порядку всех гоняю.
Подумала Росомаха – да и осталась. Чего ж в Тундре с голодухи в одиночку помирать, когда тут и еда, и компания? Так лихолетье и пережила. Тут дожди пошли, листья на деревьях желтеть начали – осень близко… Росомаха в Тундру засобиралась.
- Пора мне, - говорит, - в гостях хорошо – а дома лучше. Ты-то зимой спать будешь, а я никогда в спячку не впадаю, это у нас не в обычае.
Медведьма даже взгрустнула немножко, однако Росомаху удерживать не стала.
- Ладно, беги уж, - сказала, - только весной непременно в гости приходи! В бубны постучим, рыбку половим…
Попрощалась Росомаха с Медведьмой и домой отправилась. Идет она так – а в Тундре уж и трава выросла, и грибы тут и там торчат, опять живность кишит. Даже Люди со своими Оленями вернулись! Прибежала Росомаха к своей яранге – а там уж Шаман ее поджидает.
- Что, - говорит, - путешественница? Где побывала? В каких местах засуху пережидала?
- В Лес ходила, - отвечает Росомаха, - с Медведьмой подружилась, рыбу ловила, в бубен стучала, охотилась – хорошо время провела, с пользой!
- И что это за Медведьма оказалась, которую ты столько лет боялась? – спрашивает Шаман.
- Медведьма-то? – задумалась Росомаха, - Это медведица такая. Только не белая, как наши медведи в Тундре, а бурая. И в бубен стучать умеет. Страшные сказки про себя сочиняет. Короче – хорошая компания. А тебе Ученые что на Шаманском Слете сказали?
- Да пока выясняли, что да как – осень наступила, - смеется Шаман, - известное дело, наука – дело не быстрое. До сих пор спорят, все к единому мнению не придут – то ли Антициклон какой вредный, то ли Большой Медведь на Тундру лапой наступил. Ты-то почему насовсем в Лесу не осталась-то? Вроде, жизнь там полегче, чем тут?
- Старый друг – лучше новых двух, - говорит Росомаха, а сама пасть в улыбке скалит, - да и дом у меня здесь. В Лесу, понятное дело, хорошо – да только такого простору, как у нас в Тундре – нипочем не найдешь! То куст, то дерево, то пень из земли торчит – только успевай уворачиваться! То ли дело Тундра! А Большой Медведь – Большому Песцу не родственник ли?
Улыбнулся Шаман и сказал:
- Да ну их, и Большого Медведя, и Большого Песца. Бабушкины сказки! Пошли лучше на охоту!
И пошли они на охоту. Долго по Тундре бродили. Потом в яранге у Шамана сидели, на огонь глядели. Молчали, однако. Одни только Бубны разговаривали. Так уж у них принято, у Шаманов. А страх у Росомахи начисто исчез. Рассмотри его как следует – он и пропадет. Так, не страх – пшик один. Бабушкины сказки – и только.