боль

А он сказал ей, что с болью можно жить, а с ненавистью - нет, нельзя. А  почему не объяснил.
Но у нее и не было ненависти, была только боль. Нет, ее не выкручивало наизнанку, не ломало суставы, не болела грудь.
Иногда она просто сидела и ни о чем не думала, да и о чем? Просто ее окружала пустота и страшная звенящая тишина. Пустота была всюду, она никого и ничего не видела и не слышала, хотя кто-то говорил рядом, она машинально отвечала, работала и даже писала что-то. Эта тишина оглушала ее, по окаменевшему лицу вдруг потоком начинали течь нескончаемые сухие слёзы.
Но в этой пустоте жила боль, крик этой`боли был устрашающий и не останавливающийся и его не слышал никто, кроме нее.  Эта боль не оставляла ни на минуту, ни на секунду, не покидала воспаленный мозг.
На месте сердца остались одни ошметки, но и они не болели, а чему болеть? Там же было пусто, дыра...
Заканчивался очередной рабочий день, она автоматически собралась и вышла на улицу. Декабрь, на пустом небе не было звезд, там вместо них поселилась боль. Она не видела и месяца, и его место заполнила эта страшная дикая боль.
Зияющие черные глазницы домов разрывались от сумасшедшей боли и сводили ее с ума.
Одна в пустоте и среди этой разрастающейся боли.
Ещё вчера они были вместе и боль была иная, иногда сладкая, иногда непонятная, с горчинкой. Но она чувствовала, что где-то ныло.
Сейчас она не чувствовала ничего, только боль, разрывающую, непонятную, беспощадную.
У него другая женщина, так - серенькая, упитанная матрешка. Но эта женщина была рядом, под рукой, готовая на всё в пять минут, как солдат. Он провел с ней зиму, весну, все лето, осень...
Наша героиня не знала, что так бывает в жизни. Она верила ему безоговорочно, а потом ей прислали эти фото, виды с рыжим кокер спаниелем, Беллык. Он там вместе с той, другой, у которой с боков расплывались волны жира. Зимой на коньках, которые вдруг он вспомнил и увлекся, как в юности. И велосипедные прогулки по песчаному берегу небольшой речушки, они опять вместе. Потом он официально назвал ту, другую, другом.
И говорил какие-то слова за чистоту отношений, она уже ничего не слышала, отчитывал не ту, другую, а ее, которая верила, ждала, была Ангелом-Хранителем для него. Сколько бед и трагедий они пережили вместе. Но теперь это неважно, потому что появилась боль, этот дикий зверь боли выгрызал ее, он не отпускал и мертвой хваткой сжимал горло. Она задыхалась от этой рвущей боли, хотя ничего и не чувствовала.
И еще, она не знала, что делать. Почти приручённая волчица стала нежной и верной женщиной.
Такое с ней приключилось впервые. И она могла принадлежать только ему одному.
Бежать, бежать, куда глаза глядят, туда, где нет этой боли. А разве есть место на Земле, где нет боли? Она не знала такого. Нет такого островка и на звёздах, которые исчезли, их поглотили воронки боли. Лунопад, она сидела под ним и выла, молча...
Ей не осталось места ни на Земле, ни на небе. Везде поселилась боль, боль предательства.