Ю. Прилипский Воспоминания командированного

Ю.Прилипский
Воспоминания командированного человека

           Какой- то  философ справедливо подметил, что с приходом старости у человека все чаще появляются воспоминания. Возникает желание поделиться пережитым с друзьями или родственниками. Это, в общем,  то закономерно, ибо,  помогает, как сказал поэт,  сохранить неразрывной  связь времен и  поколений.
         Конечно, воспоминания бывают самыми разнообразными. Зачастую они носят, если можно так сказать, плановый характер, и тогда их называют мемуарами, а иногда возникают совершенно неожиданно под действием самых необычных обстоятельств. Нередко одно единственное слово, как взрыв, провоцирует появление воспоминаний про события, о кото-рых, казалось бы, давным-давно уже и позабыл.
          Вот так произошло и со мной. Я услышал одно-единственное слово, которое разбуди-ло во мне так много воспоминаний, что  захотелось поделиться ими  с другими.
А произошло следующее. Накануне вечером к нам с супругой    пришли дети -  сын с  женой и  нашей внучкой. Шла спокойная неторопливая семейная беседа, как всегда добро-желательная и веселая. Вдруг возле сына, перед  самым его носом, начала летать моль. По-слышались звонкие хлопки наподобие аплодисментов в театре, однако моль куда то исчезла так же внезапно, как и появилась.
 Мне захотелось рассказать моему семейству старый анекдот на эту тему, о том, как на  одном  скучном собрании, когда многие присутствующие под монотонный  бубнеж док-ладчика начали спокойно дремать и даже похрапывать, тоже появилась моль и что из этого получилось. Однако меня  опередила моя девятилетняя внучка, которая авторитетно заявила, что лучшим средством от моли являются не «аплодисменты», а нафталин.
И вот здесь на меня и нахлынули воспоминания из моего далекого прошлого  и свя-заны они были именно со словом нафталин.     
Согласитесь,  когда вы слышите слово командировочный,  вам, как правило, прихо-дит на ум какой-нибудь анекдот о муже,  не вовремя вернувшемся из командировки. Анек-доты эти в большинстве своем однообразные, туповатые и зачастую даже неприличные. Не говоря о том, что большинство из них  с огромной «бородой».
Мне вспоминаются мои студенческие годы,  когда мы,  первокурсники, более пятиде-сяти лет назад, во время учебы в институте,  перед лекцией собирались около аудитории и травили анекдоты. К нам подходил профессор, ученый с мировым именем, слушал наши россказни, а затем делал  рукой непонятный жест и уходил к себе на кафедру.  Мы спросили однажды у профессора, что означают его жесты и услышали ответ: - когда вы были вот та-кими (рука профессора опустилась до колена), у этого анекдота уже была вот такая борода (рука поднялась чуть выше того же места).
Мне  вспомнились эти слова – командировка и командировочный,  и все  связанное с ними - совершенно случайно и, повторюсь, неожиданно. 
           Так вот, к чему бы тут казалось слово нафталин?  А дело в том, что в те далекие годы  работал я в одном НИИ и мне по роду своей деятельности частенько приходилось бывать в командировках.  Командировки эти были связаны с выполнением некоторых научных работ и длились нередко довольно  долго - до месяца. Как правило, в командировке принимали участие несколько сотрудников НИИ. В одной из таких командировок мне пришлось рабо-тать на одном очень крупном химическом комбинате.  И вот, направляясь в один из цехов, в пролете транспортного коридора цеха я увидел посреди пролета большую кучу какого-то вещества. Когда я подошел поближе, то сразу же заметил, что эта куча, высотой более метра,  как то странно не то мерцает, не то шевелится.  Я сделал еще несколько шагов и тронул кучу ногой. В тот же миг над кучей сваленного нафталина – а это был именно он – взвилась туча моли, во всяком случае, я  так обозначил этих насекомых.. Сотрудники цеха мне объяснили, причем без тени улыбки, что эта местная моль питается исключительно нафталином.  По-следний,  кстати,  использовался на предприятии в качестве сырья для получения одного важного  химического продукта.
      -   Но дело вовсе не в нафталине.  Это просто присказка к моим воспоминаниям. Как я уже говорил, командировки наши были довольно длительными. Такой была и та, о которой мне вспомнилось. Жильем мне и моим коллегам тогда служила довольно старая гостиница, в которой совсем отсутствовал  такой сервис как  горячая вода. Воду в гостинице грели в бойлере и подавали ее жильцам в маленькую душевую в  весьма ограниченных количествах и очень короткое время.
        Так вот, жили мы, как я уже говорил,  в старенькой двухэтажной гостинице. Мне и мо-ему коллеге, назовем его, к примеру, Ваней, достался гостиничный двухместный номер. Это был единственный номер, у которого присутствовал балкон. Впрочем, называть его балко-ном было даже неловко, потому, что на нем с трудом  помещались два человека. Балкон рас-полагался как раз  над входом в гостиницу и с него был хороший обзор. Правую часть крыла первого этажа этого «нуль-звездочного отеля» занимало заведение, носившее громкое на-звание ресторан. 
        В обычные дни ресторан, как правило,  был полупустым, а вот по праздникам в нем бы-ло не протолкнуться. Праздники (местные жители называли их днем химика) отмечались со строжайшей регулярностью как правило  5и 18 числа каждого месяца, т.е в  дни аванса и по-лучки.
         За порядком в ресторане следила немолодая уже женщина  некрасовских статей, кото-рая и коня могла на скаку остановить и при пожаре никогда не оробеет. Стоило только ка-кому-нибудь разгоряченному «химику»  лишь только приступить к нарушению обществен-ного порядка, как женщина без каких-либо затруднений исполняла обязанности вышибалы. Схватив дебошира за воротник, она легко тащила его к выходу и, отвесив оглушительную затрещину, желала подвыпившему  мужику спокойной ночи.
         Поскольку мне в такие «праздничные» дни  заняться было нечем, я заранее выходил на свой «огромный» балкон  и с удовольствием наблюдал за происходящими внизу событиями. Пострадавший кубарем летел к противоположной стороне улицы и, не успев начаться, скан-дал мгновенно затихал. Возможно, я и ошибаюсь, но мне казалось, что выдворенный таким образом из ресторана «химик» даже гордился полученной взбучкой.  Кстати, за весь период моих наблюдений за происходящими событиями в «дни химика» в этом заведении, милиция ни разу там не появлялась, а порядок в том ресторане соблюдался безукоризненно. Это, так сказать, к вопросу о роли личности.
       Но я возвращаюсь к гостиничному «сервису». В пятницу утром, перед уходом на хим-комбинат, я подошел к дежурной, вместе с приветствием положил ей стол плитку шоколада и попросил ее о небольшом одолжении.
    Сказал ей, что сегодня конец рабочей недели, и мы с коллегой хотели бы воспользоваться гостиничным душем, скажем так часика в три пополудни. Дежурная пообещала выполнить мою просьбу и, когда мы пришли после работы в гостиницу, она вручила мне ключ от душе-вой. Поднялись мы вместе с Ваней в номер и обсудили порядок наших последующих дейст-вий.  Договорились, что я сейчас быстренько приму душ и пойду в гостиничный ресторан заказывать обед. Ваня тем временем тоже посетит душевую, а после мы и встретимся за рес-торанным столиком.
         Сказано – сделано. Я прибежал в номер после душа и сказал Ване, чтоб он поторопил-ся, так как горячей воды маловато, что я мыло оставил ему в душевой, и что я иду в ресторан заказывать обед.   Пока я приводил себя в порядок, мой коллега убежал. Я закрыл на ключ номер и спустился в столовую, т.е. я хотел сказать – в ресторан.
         Там я уселся за столик и сделал заказ быстро появившейся официантке. Как вы пони-маете, это был заказ командированного человека.
Я попросил принести нам на двоих графинчик водки (триста грамм в конце рабочей неде-ли!), пару кружек пива, салат, грибочки и две порции отбивных с жареной картошкой (по-моему, слова «фри» в нашем лексиконе тогда еще и не существовало).
           Приветливая официантка быстро поставила мне на стол приборы, графинчик, пиво, салат и грибы, заодно предупредила, что горячее блюдо будет только через полчаса. Я с бла-годарностью принял все: и закуски, и сообщение.
           В зале за столиками сидело несколько человек, играла негромкая музыка, и я с удо-вольствием принялся отдыхать. Налил маленькую рюмку водки, выпил ее, и принялся за грибы. Вообще- то мне хотелось съесть заказанный салат из свежей капусты, но капуста бы-ла какой-то обветренной, не сказать бы откровенно,  преждевременно увядшей. Грибы тоже меня сильно удивили.
Как я потом выяснил для себя, это были соленые грузди. Цвет у них в точности соот-ветствовал цвету размокшего картона, да и вид был таким же. Зато вкус этих уникальных грибов имел точь-в-точь вкус хозяйственного мыла. Признаться, у меня возникло подозре-ние, что эти грибы наверняка мыли этим самым мылом на кухне, прежде чем подавать их посетителям. Но командированного человека трудно чем-то обескуражить. Я начал жевать этот «деликатес», от всей души желая всем, кто был причастен к изготовлению его, хотя бы несколько дней им понаслаждаться.
           К счастью, в это время снова заиграл проигрыватель и совсем тогда еще молодой Ма-гомаев начал петь о том, как на проселочной дороге свадьба пела и плясала. Песня была хо-рошая, да и исполнение было великолепное и мои кровожадные мысли быстро улетучились. Тем более, что задорную песню Муслима сменила тихая песня, в которой Мария Пахомова (была такая прекрасная певица)  пела о заиндевелом клене, который утонул в сугробе и при-морозил ногу. Я впервые услышал эту песню и, скажу прямо, она затронула меня по- на-стоящему.  И вдруг я  обратил внимание на то, что почти все посетители, сидевшие передо мной, перестали слушать эту прекрасную песню и стали с большим интересом смотреть за мою спину.
Когда я тоже повернулся, то стал очевидцем очень интересного зрелища. Входная дверь периодически открывалась и в нее просовывалась чья-то голова. Голова быстро исче-зала с тем, чтобы тут же появиться вновь. Выглядела голова как то необычно и странно. Ко-гда мне удалось сосредоточиться на увиденном, я узнал в голове своего коллегу Ваню.   
Он делал мне умоляющие жесты, и я поспешил к нему на помощь.
             -Дай быстро ключ от номера, я потом все объясню, прошептал Ваня.
           Я до сих пор горжусь своей тогдашней  выдержкой. Не знаю, как мне удалось тогда справиться с увиденным и не засмеяться, да какой не засмеяться – не заржать самым диким образом – не знаю. Но зубы у меня от перенесенного напряжения ныли несколько дней, так сильно я в тот момент сжимал челюсти.
         Представьте себе перепуганного насмерть человека, у которого вдруг на голове волосы стали дыбом, а сам он стоит в намокшей пятнами рубашке и при этом что-то умоляюще  шепчет. И это человек, который был для меня эталоном спокойствия и порядка (в свое время Ваня служил на флоте). Я протянул Ване ключ от гостиничного номера, сделал вид, что нет ничего необычного и возвратился за столик.  Через несколько минут ко мне присоединился Ваня. 
           - Ну, я и попал! Ты даже не можешь себе представить, как я влип!
            К тому времени я уже немного пришел в себя от ранее увиденного, поэтому сказал с напускным спокойствием:
          - Ваня, выпей рюмочку, глотни пива, а потом и расскажешь, что с тобой произошло.
          - Что произошло? – чуть не закричал возмущенно Ваня и хмыкнул носом (была у него привычка  в затруднительных положениях хмыкать носом). - Прибежал я в душевую и быст-ренько намылил голову. Затем  подумал, что было бы неплохо простирнуть свое бельишко. Конечно, я так и сделал. Но пока я стирал белье, горячая вода закончилась. Я, правда, успел еще раз намылить голову, но смыть мыло не успел. Холодная и очень жесткая вода никак не хотела промыть мне голову. Но это еще не все. Самое скверное было впереди. По твоей ми-лости я так спешно побежал в душевую, что оставил в номере и полотенце, и чистое белье. А теперь представь себе мое положение –  хоть репку пой! Вытереться нечем, холера ясна, переодеться не во что, попасть в номер не могу – ключ же у тебя! –  Я тебя пытался вызвать несколько раз, а ты сидишь себе за столиком, музыкой наслаждаешься, как барин.
         Вот тут моей выдержке и моему терпению и наступил конец. Я засмеялся, да так, что вполне мог бы стать клиентом гренадерши-вышибалы ресторана…
          Была у Вани какая-то необъяснимая привычка попадать в не столько затруднительные, сколько  в смешные ситуации. Судите сами. Когда через год мы с ним снова приехали в ко-мандировку на тот же химкомбинат, нас ожидал весьма приятный сюрприз.  «Нуль-звездочный отель» прекратил свое  существование, а вместо него открылась вполне при-стойная пятиэтажная  гостиница, в которой большинство номеров были одноместными.  Присутствовали и все необходимые удобства. Вся наша бригада командированных размес-тилась на одном этаже по соседству друг с другом. В моем номере в маленьком коридорчике перед поворотом к спальне стоял какой то старый шкаф для одежды (наверное, была нехват-ка средств для новой мебели). Шкаф занимал добрую половину коридора и как то подозри-тельно шатался. Поскольку дело было летом и одежды у меня было немного, я этим шкафом не пользовался. А вот Ваня решил попользоваться.
           После того, как мы устроились и немного обжились, он зашел ко мне в номер. Я в это время лежал на кровати и, услышав его стук в дверь, крикнул, чтобы он  заходил.  Спустя несколько секунд в коридорчике раздался какой-то стук, и – сразу же – послышалась гром-кая ругань. Я вскочил с кровати и выскочил в коридор.  Никогда не забуду этого потрясаю-щего зрелища. Ваня стоял в коридоре, как мне показалось, на четвереньках, а поверх Вани удобно расположился шкаф.
           - Что ты уставился, помоги мне освободиться! – заорал Ваня.
         Признаюсь, я повел себя тогда совсем не по христиански. Вместо того чтобы поспе-шить на помощь страдальцу, я повалился на коврик в конвульсиях дикого приступа смеха. И чем сильнее Ваня меня ругал, тем сильнее я хохотал. Наконец я сумел взять себя в руки и помог Ване выбраться из ловушки. На мой вопрос, как все произошло, Ваня начал рассказы-вать.
           - Кхм, я увидел в шкафу щетку для обуви и решил немного почистить свои туфли. Шкаф был глубокий, и для того, что б достать щетку, мне пришлось опереться о его ниж-нюю полку ногой.  В этот момент передние ножки шкафа подломились и он, холера ясна, обрушился на меня. Поскольку ширина коридора была небольшой, то шкаф до пола не дос-тал и его заклинило. Ну, хоть репку пой, а тут еще и ты ржешь, как лошадь.
            Мы срочно вызвали дежурную, потребовали объяснений и она сказала  нам, что нож-ки шкафа быстрее всего были надломлены во время его доставки в номер, тем более, что шкаф был очень старый и его уже готовили к списанию.
          Через несколько  дней  после этого забавного происшествия я проснулся очень рано от непонятного стука в коридоре и каких-то возмущенных голосов. Спустя минуту раздался стук в дверь соседнего номера слева и хриплый, какой-то шероховатый голос спросил: - Бо-ря здесь обитает? В ответ послышался недовольный женский голос, что никакого Бори здесь не было и нет.
            Как я и ожидал, следующей дверью была моя. Тот же стук и, когда я открыл дверь, тот же вопрос. Я сразу узнал парня из компании, которая накануне вечером капитально гу-ляла в гостиничном ресторане, где и мне довелось ужинать. Парень явно еще не отошел от вчерашнего и настойчиво интересовался местом обитания таинственного Бори.  Я захлопнул дверь, собираясь еще немного подремать, но услышал стук  в дверь соседнего номера, уже справа. Там, как вы уже, наверное, догадываетесь, находился Ваня. Последовал знакомый уже диалог, посетитель перешел к следующему номеру. Далее рассказывает Ваня.
          -Номер у меня спаренный, кхм, то есть имеется  межкомнатная  дверь, которая позво-ляет быстро превратить два номера в один двойной.  Я знал, что в соседнем номере никто не проживает, а он, холера ясна, этого же не знает и все стучит и стучит. Ну, просто, хоть репку пой. Я перешел  в соседний номер, открыл дверь и спокойно сказал ему: - говорят же тебе, Бори здесь нет. Парень побледнел, постоял немного ошарашено, а затем почти бегом напра-вился к выходу из этажа. Больше я его не видел.
          Я уже хотел на этом закончить свои воспоминания о прошлых командировках и о за-бавных приключениях моего постоянного коллеги Ивана, как вдруг вспомнил еще одну  си-туацию. Дело было летом, нас командировали в один южный приморский городок. Казалось бы, что может быть лучше и приятнее?
          Прилетели в Ростов, а оттуда на катере с подводными крыльями  отправились по Дону в район Таганрогского залива (не хочется называть пункт прибытия).  Путешествие по Ти-хому Дону было просто сказочным, мы постоянно вспоминали шолоховских героев. Правда, я тогда высказывал совсем еретические мысли, что равнинный Дон как-то не впечатляет, мол, есть реки и  красивее.  Жара стояла невероятная,  очень сильно хотелось пить. Когда мы прибыли на место и сошли с «Ракеты» на пристань, первым, что я увидел, была бочка с пивом. Хотите, верьте, хотите, нет, но возле бочки не было такой привычной для моего гла-за толпы.  Я крикнул Ване, чтоб он захватил вещи и шел за мной, побежал к продавщице и крикнул ей на ходу, чтоб она налила мне  две кружки пива.   Продавщица, заметив, что я только что прибыл в их городок, сказала:
          - Возьмите для начала одну, а там будет видно. Она протянула мне вожделенную кружку, которая сразу стала запотевшей, и я с жадностью сделал огромный глоток. То есть, я хотел сделать такой глоток, но тут же выплюнул напиток. Пиво оказалось невероятно со-леным и с весьма ощутимым запахом сероводорода. Как потом выяснилось, такой была питьевая вода в данной местности. Для нас, командированных, ситуация сложилась скверно.
Чтобы привыкнуть к особенностям местной воды, надо было здесь родиться. А теперь пред-ставьте себе  такую картину. Весь местный общепит готовил все блюда на этой воде, и для нас эта еда оказалась чрезвычайно неприемлемой. Но командированный люд, как я уже го-ворил, народ изобретательный и может приспособиться к любой обстановке. Поэтому мы с Ваней решили питаться в гостиничном номере. Мы покупали на небольшом базарчике мно-го свежих огурцов, добавляли к ним сыр «Российский» (другого и не было), а, чтоб еда не казалась слишком пресной, повадились запивать ее бутылочкой кларета. Это белое сухое вино оказалось неожиданно очень вкусным и дешевым, в магазинах им были заставлены полки.
           Спустя несколько дней, помнится, было воскресенье, сразу после обеда в номере поя-вился Ваня. В руках он держал коробку из-под обуви, а  лицо прямо таки сияло счастливой улыбкой.
           - Смотри, как мне повезло! Я купил себе туфли! Импортные! - восторгу Ивана не было границ. Оно и понятно. В те далекие семидесятые годы, когда в стране был тотальный де-фицит (за исключением разве что многочисленных очередей, которых как раз было в избыт-ке), приобрести импортную обувь без «блата», без переплаты, без неизбежных «нагрузок» было абсолютно нереально.     – Вечером идем в ресторан, продолжал Ваня,  обмоем обнов-ку. Иван был готов без конца рассказывать, как он увидел эти туфли, как он сразу же приме-рил их:
          - Кхм, туфли чуть маловаты, но ничего, разносятся, холера ясна.
           И вот, пошли мы вечером в ресторан.  Это был, действительно, ресторан. Точнее, ко-гда то это был настоящий вагон-ресторан, который теперь сняли с колес и поставили на бе-тонные подпорки. Про кондиционеры мы тогда и не слышали, в помещении работал венти-лятор, который усердно перемешивал горячий влажный воздух. Не желая рисковать, мы сделали привычный заказ – салат овощной, сыр «Российский» и пару бутылочек  так полю-бившегося нам кларета. Правда, Иван сделал официанту еще один заказ. Он вручил ему бу-тылку минеральной воды (привозной!) и попросил, что б нам на этой воде сварили кофе.   Ужин проходил в тягостной обстановке, духота в помещении была невыносимой, я поти-хоньку крыл  по чем зря Ваню за его дурацкую идею насчет похода в ресторан. Иван меня не слушал, он явно был чем- то расстроен, а затем на его лице вдруг появилась счастливая уми-ротворенная улыбка.  Оказывается, он пришел в ресторан в новых туфлях, которые ему, как вы помните, были маловаты. Когда ему стало в обновке совсем невтерпеж, он тихонько сбросил под столом туфли и испытал невероятное блаженство.
         Ужин, наконец,  подошел к концу, мы допили кларет и выпили отличный, сваренный по нашему спецзаказу кофе, рассчитались, и собрались было уходить, когда Ваня заявил, что идти он не может.  Туфли то он снял без особого труда, а вот одеть их  на распаренные ноги -  не в состоянии. Так мы и покинули заведение: я шел впереди, прикрывая Ивана, а он в мо-ей тени  следовал за мной  с туфлями в руках походкой  балерины на пуантах, я хотел ска-зать – на цыпочках.
         Завершить рассказ о жизни командированного человека этим эпизодом мне не дает чувство элементарной справедливости.
         Недаром говорят: с кем поведешься, от того и наберешься. Наверное, длительные со-вместные с Иваном командировки, его необъяснимые способности попадать в различные забавные ситуации, каким- то непонятным образом, как инфекция, передались и мне.   
         Судите сами. Предписано мне было присутствовать на каком-то совещании в Киеве. Дело обычное, поездка как поездка. Я приобрел билет на самолет и утром следующего дня уже прошел регистрацию в аэропорту. Я рассчитывал с пользой провести этот день в Киеве, а  на следующий день после совещания возвратиться домой.
         Сразу после регистрации я пошел в накопитель (по-моему, теперь он называется тер-миналом), предъявил билет и стал дожидатья команды на посадку.  Подъехал автокар, и я вместе с другими пассажирами отправился к самолету. Мне помнилось, что я должен был лететь на самолете АН-10, а передо мной стоял ТУ-104. Возможно, это даже к лучшему, не смутился я. Стоящая у трапа стюардесса приветливо улыбнулась мне, проверила мой билет и любезно предложила пройти в самолет.
        Как сейчас помню, что место у меня было 1-в. Через несколько минут, когда все пасса-жиры заняли свои места,  другая стюардесса прошлась по салону самолета, сосчитала всех и сказала, что все в порядке, и мы сейчас взлетим. Полет должен быть продолжаться около часа, и я предложил своему соседу, сидевшему напротив меня, сыграть партию в шахматы. 
          Мы уже доигрывали партию, когда стюардесса по бортовому радио объявила о том, что наш полет подходит к концу, температура в Минске  плюс 26 градусов. Я подумал, что ослышался, однако, когда вышел из самолета на трап, увидел на здании аэропорта надпись М И Н С К. 
          Вам, наверное, нетрудно представить себе состояние человека, неожиданно для себя оказавшегося совсем не там, где предполагалось. Ошарашенный, я спустился с трапа и поч-ти бегом направился в помещение аэропорта.
Разыскав дежурного, я с огромным возмущением потребовал от него объяснить мне, каким образом меня посадили в другой самолет.
        - Трижды, целых три раза у меня проверяли билет – кричал я. Почему же никто не уви-дел, что я сел на другой рейс! Кто ответит за это безобразие!
          Попытка дежурного перевести стрелки на меня самого (дескать, а куда ты сам смот-рел) только еще больше разъярили меня. Да я жаловаться буду, да я на вас в газету, да я…,ну, и так далее.   
        В конце концов, нам надоело ругаться, и мы пришли к соглашению. Мне из какого-то резерва предоставили билет на вечерний рейс до Киева (правда, за мой счет). Вначале я хо-тел требовать, чтоб билет мне оплатил «Аэрофлот», но быстро опомнился. 
        Стоимость билета была небольшой, зато у меня появилась возможность посмотреть но-вый для меня город. Прогуливаясь по Минску, долго размышлял, какая удивительная цепоч-ка событий произошла. Ведь кто-то должен был сидеть именно  на моем месте в самолете (иначе число проданных на этот рейс билетов не совпало бы с количеством пассажиров), и почему, трижды проверяя мой билет, никто ничего не заметил…
        Закончилось это приключение вполне благополучно. Я походил по центру города, по-любовался интересным видом огромного  правительственного здания, рядом с которым рос-ла береза, а в ее тени трогательно приютилась маленькая  симпатичная церквушка. Узнал я также, что слово «градина» на вывеске магазина означает овощи, а «піва» есть не что иное, как пиво.
       Вечером я благополучно добрался до Киева и, когда  уже раздевался  в гостинице, по радио сообщили, что наступила полночь...    

                2 декабря 2011 г.