Про погост, козу и свадьбу

   День выдался жарким. Солнце, достигнув зенита, сжигало всё, на что попадал его раскалённый  лик. Земля парила и отдавала влагу, накопленную за ночь. Жара не щадила никого. Степь замерла и потонула в мареве зноя.
   Одинокая коза лежала в тени кустов сирени, росших недалеко от кладбища на краю села. Село растянулось вдоль реки, берега которой от зноя как будто похудели и ввалились. Но несмотря ни на что, река несла свои воды, и всё живое тянулось к ней. Редкие ивы и кустарники своими  корнями пытались прикоснуться к воде. Тут плавали гуси, утки, стадо подошло на водопой. На другой стороне, на мелководье, с шумом плескались ребята. Кое-где сидели рыбаки, свесив ноги в воду и куря папиросы. Даже уходившие в степь поля, казалось, хотели дотянуться до речной влаги.
   Ближе к вечеру зной немного спал, и подул ветерок. Ребятня возвращалась домой. Исчезли гуси и утки. Поубавилось рыбаков. Пастухи гнали коров в стойло. И только коза, привязанная рядом с погостом, продолжала глупо блеять и трясти ушами и хвостом.
   Звали козу Фроськой. Принадлежала она Егору Тяпкину – завсегдатаю всех шумных веселий и попоек. Жена его Дарья давно махнула рукой на непутёвого мужа, который каждый раз попадал впросак из-за своего буйного разудалого нрава. Трое их детей характерами пошли в мать, и это Дарью очень утешало, без них хозяйство Тяпкиных давно пришло бы в упадок. Не сказать, чтобы Егор был плохим хозяином, но уж очень он дружил с «зелёным змием», а от этого и были все напасти.
   Вот и в тот вечер Егор отправился за козой на погост навеселе. Проходя мимо заброшенной  могилы без креста, он вспомнил, как спилили этот крест. Лет семь назад поспорили трое парней, что Борька-дурачок в полночь забьёт в этот крест самый обыкновенный гвоздь. Юродивый Борька ходил по селу в рваном рубище и кликушествовал. От него шарахались все, а дети дразнили и смеялись над ним, но на детей он не обижался. Был очень суеверен, но за всевозможные посулы, пересилив всё же страх, поплёлся ближайшей ночью на кладбище. А придя к могиле, Борька вбил в крест гвоздь, но не заметил, что нечаянно прибил и полу своего рубища. Сделав дело, он хотел уже бежать в село, но почувствовал, что его кто-то держит. Юродивый перепугался и дёрнул одежду сильнее, но всё было тщетно… На утро его нашли мёртвым, а зловещий гвоздь всё ещё держал его полу. После этого случая крест тот спилили, а за могилой надолго закрепилась дурная слава.
   Когда Егор, шатаясь и спотыкаясь, прошёл мимо дурной могилы, он увидел на самом краю кладбища свежевырытую яму. Из любопытства он подошёл к краю и заглянул в неё.
   «Кто-то ещё преставился»,- мелькнула мысль. Егор сел на траву и закурил.
   
   Смеркалось. В темноте заблеяла Фроська. Егор очнулся и пошёл за козой. Когда он отвязал её, совсем стемнело. Осторожно ступая по тропе, хозяин и Фроська направились к селу. «Как бы не грохнуться в свежую яму»,- подумал Егор и тут же оступился и полетел вниз, увлекая за собой животное.
   - Твою мать-то! А?!- выругался гуляка. - Так я и думал! Ну, кто так близко с дорогой роет! Тьфу ты!..
   Ощупав себя и Фроську и убедившись, что всё в порядке, Егор попытался выкарабкаться из ямы. Промучившись какое-то время, он понял, что без посторонней помощи ему не выбраться. Тогда он стал звать на помощь, но тоже тщетно. Коза мекнула несколько раз, как бы помогая хозяину, и тоже замолчала. Так они сидели в темноте около часа. Хмель прошёл, и Егор начал даже немного замерзать.
   Вдруг он услышал чьи-то шаги. Радостно вскочив на ноги,  Егор окликнул прохожего. Шаги смолкли. Он ещё раз гаркнул и услышал лёгкое шевеление.
   - Хто здесь? - спросил робкий голос.
   - Жорка Тяпкин, - ответил Егор.
   - А! Это ты, сусед? - снова подал голос прохожий.
   - Я! А ты кто будешь? Опанас что ли?
   - Опанас! А то хто же? - осмелел сосед. - А ты чаво тут делаешь?
   - Да в могилу упал, а выбраться не могу! Помоги, что ли, Панас!
   - Сейчас. Ты где?
   - Да, тута я, тута. Иди на голос.
   Опанас осторожно на ощупь подобрался к краю ямы.
   - Угораздило тебя, Георгий. Как же ты тах-то?
   - Да так!.. Темно, понимаешь… А я ещё подшофе… Ну и…
   - Здорово! А я грешным делом испужался, - хихикнул Опанас. – Слышу голос  из-под земли. Чуть-чуть не обмочился!..
   - Больно надо было тебя пужать! – заважничал Егор. – Ну да ладно.  Давай руку.
   Опанас нагнулся и протянул руки вниз. Егор приподнял козу и подал ему. Прошло несколько мгновений, и вопль огласил окрестности. Опанас летел в направлении села и орал что есть мочи:
   - Нечистая! Нечистая! Чёрт!
   Прибежав домой, он поднял на ноги всё село. Ему никто не верил.
   - Богом клянусь! – орал Опанас, - Чёрт с рогами и бородой, а голосом говорит Жоркиным! Прямо  из-под  земли!..
    Собралась целая толпа. Все хохотали  над перепуганным Опанасом, а тот злился и звал всех на погост. Наконец несколько мужиков и любопытных баб во главе с ним пошли на кладбище. По дороге все шутили над  перепуганным Опанасом, но чем ближе подходили они к окраине, тем медленнее становились их шаги. Подойдя к погосту, пошли ещё осторожнее.
   - Вот там, - сказал в полголоса  Опанас.
   - Где? – также в полголоса переспросил  здоровенный детина по прозвищу Драбадан.
   Опанас указал рукой и отступил.
   - Есть тута хто?! – крикнул в темноту Драбадан.
   - Есть, есть!- откликнулся радостно Егор.
   В то же мгновение бабы с визгом и чураниями кинулись в сторону села. За ними и мужики во главе всё с тем же Опанасом. На месте остался лишь Драбадан. Природная мощь и сила не давали страху взять верх, но холод по его спине всё же пробежал. Постояв несколько мгновений, он снова спросил:
   - Хто тут?
   - Это я, Егор Тяпкин! Провалился, понимаешь, в могилу с козой, а Опанас испужался. Я уже окоченел тута. Дарья мне ещё разгон дасьть. Помоги, мил человек. Христом Богом прошу.
   Драбадан расхохотался, за ним стал ржать и Егор, подала голос Фроська…

   После этого случая прошло месяца полтора, когда вечером к Тяпкиным тихо постучал Драбадан.
   - Чё тебе? – спросила Дарья.
   - Георгия мне Семёныча, - важно ответил тот.
   - На кой он те? – снова спросила Дарья.
   - Нужон!
   Дарья скрылась, появился Егор.
   - А! Спаситель мой явился! Здорова! Чего нужно?
   - Дык с пол-литрою я, Георгий Семёныч.
   Егор даже крякнул от удивления:
   - Никак  волк где сдох?!
   - Да нет! Жанюсь я, - покраснел Драбадан.
   - Иди ты!!! На ком же?
   - На Натахе Свиридовой.
   - Ну, ты даёшь, Пашка! А мне-то за что подносишь?
   - Дядя Егор, дык ведь ты мне помог первым хлопцем на селе стать. Когда все струхнули на погосте, а я остался… Потом все девки только на меня и пялились. А я по Натахе сох цельный год. Ну, а после энтого разу она сразу норов поубавила. Провожать я её стал до дома… Ну, поцеловал её разок на той неделе, а вчерась сватов заслал…
   - Когда свадьба-то? – поинтересовался Егор, открывая закупоренную бумажной пробкой бутылку с самогоном.
   Драбадан расплылся в улыбке:
   - Скоро.
   - Ну, за тебя, Пашка! Счастья вам с Натахой да любви! – поднял стакан Егор.
   - Спасибо, Георгий Семёныч.
   - Может и козе нальём  полстакашка? – засмеялся Егор. - Она ведь тоже вроде как помогала?
   - А что? И нальём!.. – загоготал  детина.
   Оба стали смеяться, вспоминая подробности той ночи. Дарья цыкнула на них из окна.
   - Ладно, ладно, мать! – успокоил её Егор. – Мы уже расходимся. Вот только покурю сейчас с Павлом и домой.
   Дарья скрылась, а мужики закурили.
   - А ты знаешь, Пашка, Панас-то на меня осерчал за тот случай. Его ведь теперича на селе «нечистым» зовут или «чёртом».
   Оба снова засмеялись, а на краю села девки затянули песню.