Мельниковы дочки. Часть 1

Рядом с реченькой текучей,
возле ивушки плакучей, 
сруб на бережку стоял,
тяжким жерновом стучал.

Там, где рос косматый ельник,
крепкий дом поставил мельник.
В два жилья, добротен, светел.
Место взрослым есть и детям.
 
Всё спроворил, всё наладил,
мельницу саму поставил,
запрудил плотиной речку
и, поставив богу свечку,
 
взялся он молоть пшеницу,
весть о том что птица мчится!
Прёт со всей округи люд
- все зерно сюда везут.

Злата мельник не искал,
за помол, однако, брал.
Ведь при мельнице живёт
не один голодный рот.

Три парнишки-батрака,
мельник, бабка, сирота.
Всем охота пить да есть
и на всех работа есть.

Бабка в доме кашеварит,
Мельник, тот помолом правит.
Батраки, те три парнишки,
с силушкой лесного мишки,

целый день мешки таскают,
пудов шесть легко вздымают.
И сиротка - посмотри! -
встав до утренней зари,

всё хлопочет день-деньской.
У неё само собой
дело ладится в руках,
на дворе, в хлеву, в сенях.

Жили с мельником три дочки,
да не хрупкие цветочки,
девки - кровь да молоко,
сладить с ними нелегко:
гонористы да спесивы,
и ершисты, и ленивы.

Цельный день баклуши бьют:
или пряники жуют,
или щелкают орехи,
или, заливаясь смехом,
 
всё приезжих обсуждают.
И одно лишь твёрдо знают:
батьку хором донимать
да обновки вымогать.

Нет, чтоб в горнице прибрать
иль водицы натаскать,
не хотят работать павы
Им? Трудиться?! Боже правый!

Ну, а что бы пол подместь,
так на то приёмыш есть!
Чай, из милости взята
в дом отцовский сирота.

Мельник их порол, бывало,
только слабо помогало.
Пока розгу помнит зад,
то не дочери, а клад!
С поп румянец лишь сойдёт,
вновь не суй им палец в рот!
Тятька слово - два в ответ.
Никакого сладу нет!


Так и жили год за годом,
на отшибе, но с народом.
Стали девки подрастать,
округляться, расцветать.

К пущей батькиной тревоге,
зачесались дочек ноги.
Где? Меж пальцев! Меж каких?!
Ну, вестимо, меж больших!
Надоть девкам мужика!
Замуж надо! А пока
три девицы по ночам
стали шастать к батракам.
 
Те вначале были рады
(кто же прочь такой услады?),
после стало им невмочь:
протрудившись цельну ночь,
утром к мельнице бежать
и до вечера таскать
то зерно, а то мучицу.
Ведь обозов вереницу
шлют со всех окрестных сёл
- людям надобен помол!
 
Батракам как не вздыхать,
днём работать, ночь не спать?!
 
И, промаявшись седмицу,
Пришли к мельнику виниться:
"Замуж дочек отдавай,
аль тризну нам справляй!"

Мельник в гневе даже взмок.
С бородёнки выдрав клок,
рявкнул:
- Бабка, подь сюды!
Рухлядь увязай в узлы,
сажай девок на подводу,
правь в село неспешным ходом.
Стаешь им взамен оков,
пока сыщут женихов!
С ними строго, не зевай,
спуску девкам не давай.
Пусть ругают иль ревут.
Чуть не так, берись за кнут!

Тятьку в гневе увидав,
дочки, шеи в плечи вжав,
на телегу залезали
и аж до села дрожали.

Мельник зол как сто чертей,
указал он без затей
кликнуть сваху ко двору.
Та явилась поутру.

На крылечке ей с поклоном
ковш подносят с самогоном
и серебряный целковый
(полновесный, хоть не новый)!

Сваха лихо, что разбойник,
придержав рукой повойник,
ковшик махом осушила,
закусила и спросила:

- Что не весел, а, вдовец?!
Внове хочешь под венец?
Ну, так я могу помочь!
Аль просватать твою дочь?

Мельник тихо закипал,
бороду в кулак собрал:
- Девки, вон, сидят в неволе!
А поблазишь, так в подоле
враз подарки принесут.
До веселья ль нынче тут?
Укради, сыщи, роди,
но мужей для них найди!

Сваха молча покивала,
что-то думала, смекала
и, пообещав помочь,
побрела неспешно прочь.

День за днём идёт в черёд,
месяц по небу ползёт,
то младой, то полный самый.
Бабка сторожем упрямым
за девицами следит
и под их дверями бдит.
 
Как тут выйти со двора?
А ведь самая пора
и гулять, и веселиться!
Бабке ж, как на грех, не спится…
И, как нищий рад рубахе,
так и девы рады свахе!

На крылечко та взобралась,
долго с бабкою шепталась.
Значит, скоро под венец,
заточению конец!

Девки в сени прошмыгнули,
жбанчик браги умыкнули
и, на радости такой,
пили так, что боже мой!

От восторга столь упились,
утром их недобудились.
На дворе петух осип,
сваха матом их взагиб.
Бесполезно! Спят, чертовки.
Пузыри пуская кротко.

Бабка в нос себе бурчала,
долго лошадь запрягала,
дверь поленом подперла
и со свахой отбыла.
Надоть к мельнику спешить,
свахе ж есть что доложить.

Путь до мельницы не нов.
Слышен мягкий звон подков,
мерно в пыль стучат копыта.
В небе осени разлита
хладной сини глубина,
скоро зимушка-зима…

Любопытство - злая сила!
И, глядя на круп кобылы,
равнодушным сделав вид,
бабка сваху теребит,
вожжи тиская в руках -
- хочет знать о женихах!

Сваха любит поболтать,
как пошла язык чесать:
про погоду, прошлый май,
про окрестный урожай.
Про жару, про дождь, пургу…
Но о деле - ни гу-гу!

Бабка к свахе так и этак,
та уходит от ответа!
Бабка вновь к ней так и сяк
- недознается никак!

Сваха дурой не была,
кружева из слов плела.
После бабку пожалела,
объяснила той, в чем дело.
 
Мельник ей велел молчать,
всё ему лишь рассказать.
Бабке той терпеть нет мочи,
очень уж узнать всё хочет!

И кнутом кобылу хрясь!
Чтоб телега понеслась…
Животина поскакала,
вдруг споткнулась, да и встала.
 
То подкова отлетела -
лошадь сразу охромела.
Словом, к ночи добрались,
когда звёздочки зажглись…