Как выразить себя полешуку?

Языковых промБлем ныЕкых!
А ны в дурных ны в гохЛохВих!
Оно даВВай нам сала П с тэчКу П!
Да, хав, сайЛён гурКив!

...А ...м...тут була щэ й КыСла Ш РэдьКак.
Да, хэ, да дэ! ДжаЛиль
ВлюБыВся в Лилю Ж гондэ еКСя.
И вот: млынЦирк!

Вопрос, вынесенный в заголовок, мало осведомленным читателям может показаться странным. Скажут, позвольте: в Беларуси нет никаких языковых проблем, у нас предоставлено право свободно развивать свою культуру всем. Да, всем: украинцам, полякам, евреям, армянам, цыганам… Увы, среди них нет лишь одной: коренной, компактно проживающей этнической общности как западные полешуки.  А что, у них разве какая-то особенная культура – язык, традиции?– слышу реплику. И ее можно понять. Поскольку есть широкое географическое понятие «полешуки», то есть жители восточного, центрального Полесья. Но здесь мы говорим не о географических терминах, просьба – не путать. А, поняли – улыбнутся другие: это те, кто говорят, как хохлы! И тоже будут по-своему правы. Речь у  западных полешуков, действительно, очень напоминает украинскую. Можете съездить в любую деревню Ивановского, Дрогичинского, Лунинецкого, Жабинковского, Брестского районов и прислушаться к их беседам.

Говорок бесподобный. Вместо «хадзиць», «писаць», «чытаць» там произносят в основном так: «ходыты», «пысаты», «чытаты».     Разница весьма заметная даже в глаголах. Об остальных частях речи и говорить нечего. Поэтому  проблема самовыражения (прежде всего письменного) тут существует. У людей этой языковой общности нет ни своих газет, ни журналов, ни радио – телевидения, ни книг. Школ, естественно, тем более. Учатся все, начиная с детсада, на белорусском да на русском. А легко ли «ломать» ребенку так резко мамину мову на новую, не очень понятную?

Вопрос возник не сегодня и не вчера. Край этот я хорошо знаю: сам оттуда родом. Поэтому боль ребятишек ой как понимаю. Вспоминаю себя – первоклассника Падыщенской восьмилетней школы Ивановского района. С какой радостью шел я постигать грамоту! Даже запах краски нравился. Но вот я за партой. Учитель что-то «цякает», показывает картинки с буквами. Просит, чтобы мы их назвали. Школа-то национальная, белорусская. Конечно, я сильно «намагався вывучаць родную мову». Хотя на самом родном наречии это бы звучало иначе: «Прындывся выгучыты». Но это был для меня темный лес. К тому же букв я еще никаких знал. Не до подготовки детей было отцу с матерью: в колхозе дел по горло было да бежать на свою ниву и огород. Поэтому свирепеющий от моих вельми Шь ухЦехШных дык, хым, бесьУсьПешных «намаганняв» «наставник» хватал меня за волосы, приподнимал, тыкал своим пальцем в букварь, где было нарисовано колесо под буквой «К» и вопрошал: «Ты кола бачыш ци не?!». Я заливался от боли и обиды слезами, но вынужден был отвечать, что никакого кола не вижу. Поскольку совершенно не мог сообразить, о чем же он допытывается. Ведь «коло» по-нашему означает «около», «кол» – это «палка». Ну, думаю, раз спрашивают про палку, трещать будут не только мои бедные волосы, но и то, на чем сидят. Учитель-то был у меня в том далёком 1958 году  еще из тех, польских, самодуров, который в 30-е, при панах, учил моих родителей. Но даже им, пожалуй, было легче: на изучавшемся польском языке, по крайней мере, многие говорили. Русский тоже был более понятным: на нем изъяснялись местные чиновники да родственники некоторых сельчан, приезжающие из города. Хотя и русский приходилось серьезно изучать, чтобы позже наловчиться писать сочинения на «пятёрку». В общем-то, можно и китайский выучить. Однако вряд ли вы сможете на нем создать какой-нибудь шедевр. Потому что только родное родит настоящую красоту, то, что выношено под сердцем.
 
Конечно, тому, кому  ничего не хочется писать-сочинять для читающей публики, может, и не очень больно осознавать свою культурную ущербность из-за полного отсутствия в стране школ, газет,  журналов, радио и телевидения на родном языке. Но где, скажите, напечататься тем, у кого что-то «котелок варит»? Ведь сколько бы ты ни учил другие языки, а на своем языке выразить себя  все же намного легче. Поэтому можно понять огорчение белорусскоязычных родителей, которые в городе все реже находят для своих детей школы, обучающие на родной мове.

Безусловно, ответственные, культурно образованные, сознательные полешуки, слава Богу, еще не перевелись. И они пытаются как-то этот воз сдвинуть с места. Первый энергичный толчок предпринял выпускник филологического факультета Белгосуниверситета поэт Микола Шелягович. В 1985 году он подготовил к печати сборник стихов на «риднэй володы». О нем высоко отозвался народный писатель Беларуси Иван Шамякин. Заступились и некоторые другие известные литераторы, первый белорусский космонавт Петр Климук. Благодаря их поддержке в журнале «Беларусь» появилась целая страница с подборкой произведений полесскоязычного автора. Хотя некоторые слишком опасливые белорусскомовные мэтры тут же увидели в родившемся уникальном поэте сепаратиста. Поэтому сборник тот так и не вышел, а за смельчаком началась слежка.

Не смог Шелягович и защитить свою диссертацию о западно-полесском микроязыке. По этой теме в республике попросту не оказалось достаточно ученых. Предлагалось ехать защищаться в Москву. Тем не менее, начавшийся вскоре период гласности и плюрализма мнений сыграл свою роль в начавшемся возрождении западно-полесской письменности. И аспирантские годы молодого исследователя не пропали даром. Работая корреспондентом в газете «Голас Радзимы», а затем в Белорусском фонде культуры, он собирает вокруг  себя немало соратников из творческой интеллигенции. В их числе видные ученые: историки Георгий Антонюк, Лев Козлов, филологи Федор Климук, Петр Шпаковский, писатели Алесь Наварыч, Анатоль Козлович, Микола Минзер, ряд журналистов из республиканских и районных периодических общественно-политических изданий и преподавателей вузов и школ. Так постепенно удалось создать неформальное общественно-культурное объединение «Полисьсе», а позже и зарегистрировать его. Зашевелились, взбодрились  полешуки: в прессе, глядишь да и появляется статья на волнующую их тему. В 1988 году в республиканской молодежной газете «Чырвоная змена» появилась литературная страница («бочына») «Балесы Полисься» (Голоса Полесья»). Удалось выпустить четыре таких листка – кому-то в ЦК партии эта инициатива показалась подозрительной. Поэтому полешуки прибегли к помощи самиздата и уже в апреле 1989-го стала издаваться первая самостоятельная газета западных полешуков под упомянутым названием. А  в июле ее сменяет «Збудинне», или, по-беларусски, «Абуджэнне» («Пробуждение»). Как и «Балесы Полисься», ее поначалу были вынуждены печатать в Литве.
Затем газету удалось также зарегистрировать, и она выходила на восьми страницах форматом «районки» вплоть до осени 1994 года. Для пишущих (и просто переживающих за позаброшенную народную культуру края) полешуков словно колодец открылся с живой водой: родная речь ключом забила! Даже за эти пять лет сколько талантов расцвело в ее литературных выпусках. В газету полетели письма не только от истосковавшихся по родной речи жителей Брестчины, но и украинизированной части Житомирщины, Волыни, где разговаривают так же, как на белорусском Западном Полесье, а письменности тоже не имеют. И там боятся «раскола», распада «единой-неделимой» матки Украины. Хотя ни о каком обособлении «амбициозный» Щелягович» и не помышлял. Просто в политику волей-неволей приходилось играть, чтобы обратить внимание  руководителей  республик на серьезную недоработку в области языковой проблемы и не мытьем, так катаньем отстоять свою самобытность. Сами подумайте: разве это справедливо, разве это по-человечески, чтобы налоги полешуки на культуру отчисляли из своего кошелька, а денежки уходили, по сути, на чужого дядьку?

Кое-кто из сочувствующих вопрошал: «А почему же вы в Верховный Совет не обращаетесь за решением вашего вопроса?». Ну как же «не обращались»! Почитайте «Збудинне» за те годы – даже там сколько говорилось, что из органов высшей власти только отписки поступают в ответ. Ответ-то сочинялся не там, а в «компетентных» инстанциях. Ссылка делалась чаще всего на того маститого поэта белорусского, который однажды заявил со страниц  газеты «Советская Белоруссия»: дескать, полешуки «руйнуюць беларускую мову» (дословно: разрушают белорусский язык). Как будто можно превращать в руины то, что к  данному этносу абсолютно не относится? Вы же сами видите даже из моих нескольких примеров, как сильно отличается волода этнических западных полешуков от мовы «лицьвинав-беларусав». Да и гражданами Беларуси жители западно-полесского языкового ареала стали практически лишь с 1945 – 1950 года.

«Куток мий ридный, ек ты мни мылый! Тэбэ забуты ны маю сылы!» Вот как звучит в переводе с белорусского кусочек поэмы Якуба Коласа «Новае жыццё». Если хотите лучше почувствовать разницу в языках, напомню эти же строчки в подлиннике: «Мой родны кут, як ты мне милы! Забыць цябе не маю силы!» Где тут, скажем, можно разыскать характерное для белорусского языка «цяканье» и «дзяканье»?

Полешукам напрягаются доказать, что они не имеют права на развитие своего литературного языка только потому, что там нет  единообразия в говорах разных районов и даже деревень. Мол, это все лишь диалекты либо белорусского либо украинского языков. Но, извините, отпарируют те: в исконно белорусских деревнях и райцентрах также не услышите никакого единообразия. В том-то и дело, что литературная речь вырабатывается, формируется из диалектов, наречий и говоров. И, кто наблюдателен, тот заметит, с какими трудностями сталкивается белорусская письменность. Я имею ввиду стремление части писателей и журналистов вернуть старую «тарашкевицу», шире использовать те же диалекты и местные говоры. Потому что формирование литературного (не путайте с разговорным) национального языка – это непрекращающийся процесс.  И для такого процесса по созданию (пусть и микроязыка) усилий одних полешуков недостаточно. А с помощью официальных структур полешуки пока имеют только куцый «Дыялектны словник Брэстчыны», собранный  экспедициями студентов и преподавателей области и выпущенный еще .в 1989 году (издательством «Навука и тэхника», под редакцией Г. Моложай и Ф. Климчука). За пять десятилетий нахождения края в составе Беларуси Национальная академия наук  лишь недавно «разродилась» и выдала на гора трехтомник песенного фольклора Полесья. Да и то в нем нет четкого разграничения между особенностями языка жителей Западного Полесья и географической территории всего Полесского региона.

А ведь культура древних ятвягов-язычников это не только фольклор. Есть и доказательства существования письменности у этого народа. Имеются исторические документы, в том числе летописи, упоминающие такое княжество как Ятвяги. Например, о нем говорится в летописи «Плач о погибели русской земли». Его существование историками датируется примерно 944 – 1319 годами.  Унияцкая церковь в 1596 году использовала местную речь в своих богослужениях. В 1861 году в «Газеце Польскэй» был объявлен конкурс на лучший «полесский лементар». А в 1907 году такой лементар (букварь) был напечатан. В предисловии к нему говрилось, что на этом «русинском языке» деткам западных полешуков можно  «чытаты, пысаты, гучыты и Бога хвалыты». В 30-е годы ХХ века по-полесски писал  Франц Савич. Более сотни стихов и немало прозаических произведений чуть раньше создал один из основателей Белорусского государственного университета профессор Микола Янчук.
Но  где же они?.. ВохПрохС загсВигс... А возьмите такое знакомое многим классическое произведение белорусской литературы как «Пинская шляхта». Оно ведь было переведено с пинских говоров. Хотя это и скрывалось долгие годы. Более того, сейчас у некоторых исследователей возникает сомнение в том, что эту пьесу написал Дунин-Марцинкевич. Скорее всего, это кто-то из местных анонимных авторов тех «польских времен».

Да-да! ЕхСцэ польСкэ ниц згихНэхЛох. Тока барДзо прохСым: Ны проСийТэ проса
ВорРобЯм Б курНохсым! Ибо дэ Ж бы й ГурРикНогВикЧ да с Адам цик НойВый М.
    
Но вернемся в день сегодняшний. Что еще сделала передовая интеллигенция Края, кроме выпуска литературно-художественной и научно-популярной газеты? Не без помощи польских, литовских, украинских, а также некоторых белорусских ученых (историков, языковедов, археологов, этнологов) межрегиональное общественно-культурное объединение «Полисьсе» организовало и провело Всесоюзную научно-практическую конференцию, посвященную важнейшим проблемам Етвызи, как назвали свой языковой регион активисты ОКО. К радости лидеров движения, научный форум также пришел к мысли о необходимости возрождать и развивать этнические особенности  этого уголка Беларуси. Он подтвердил (пусть и не во всем единогласно) огромную важность того, чтобы дать возможность шире развиваться письменности и народным традициям западных полешуков. Было выдвинуто также предложение открыть (сначала хотя бы в виде почина, эксперимента) факультативы по изучению местного наречия, обучать на нем детей в первых классах школы, когда они еще не привыкли к белорусскому и русскому языкам. Предлагалось открыть литературно-художественный альманах для пишущих на родных говорах или формирующемся литературном ятвяжском языке. Много чего хорошего рекомендовалось! Увы, эти предложения так и остались не услышанными ни в тогдашнем Центральном Комитете компартии республики, ни в Президиуме Верховного Совета. А потом пришла новая власть – и под предлогом борьбы с  сепаратистами и оппозиционерами все было запрещено. 
               
Однако кое-что все же было достигнуто. Например, кроме указанных инициатив, движение по культурному возрождению Края «Суйдиньне», которое возглавлял все тот же самоотверженный Николай Николаевич Шелягович, впоследствии кандидат в президенты Республики Беларусь, на протяжении нескольких лет организовывало и проводило (при широком содействии спонсоров,  в основном, из числа крупных бизнесменов Западного Полесья и руководителей государственных предприятий) республиканский  телевизионный фестиваль западно-полесской песни «Етвызь».  Это явилось огромным праздником и открытием даже для коренных жителей региона. Многие эрудированные белорусы, мои знакомые с удивлением спрашивали: «А что это за язык такой красивый появился у нас? Ты из тех краев – расскажи! Почему мы раньше ничего о нем не слышали?» Да потому, что лишь теперь по-настоящему раскрылось множество даровитых поэтов, композиторов, певцов, поющих не только старые, народные песни, но и новые, только что сотворенные. А какая музыка рождалась под вдохновением Возрождения!

Как вы заметили, в этом году западные полешуки отмечают ряд юбилеев и круглых дат: 10-летие названного фестиваля, раскрепостившего душу молодоятвягов, 15-летие со дня выхода первого номера газеты на родном литературном языке. ЛикТерАПхТурНогСть которого, конечно, жех, шлифовали лучшие писательские силы. А в новом году будет 20 лет со дня первой в бывшем СССР публикации страницы стихов на «странном ятвяжском языке». Прекрасное, очень похвальное дело сделал тогда и сегодня такой же популярный журнал «Беларусь»!  Думаю, и дальше надо всячески оберегать эти молодые восхитительные побеги. Ведь красота, она не в единообразии, а как раз в разнообразии, в богатстве всех культур, какими бы малыми и редкими они ни казались кому-то.
 
Как же отмечают свои праздники сегодняшние ятвяги? Хм...некоторые в последнее время приуныли-призадумались: а для кого, а для чего писать-творить на маминой мове, если все это негде напечатать? Да, давно уже без своего рупора они. Но о создании альманаха литературного все -таки помышляют. Ведется также подготовка очередного песенного фестиваля, пока радиофестиваля, в основном по предыдущим аудиозаписям. Но в тишине любви к родному краю рождаются и новые музыкальные сочинения. Правда, занимаются этой подготовкой опять-таки больше старые активисты Возрождения, чем молодая поросль. Она еще созревает, ждет своего часа. Не спешат на помощь региональные власти, руководители колхозов и совхозов, промышленных предприятий. Да и бизнесмены не балуют меценатством.

У меня у самого давно сверстан сборник стихов (на русском, белорусском и родном языках). Не один год обращался за финансовой поддержкой по его изданию и к руководству родного колхоза «Октябрь», и к председателю Ивановского райисполкома (старому и новому). В колхозе сразу расплакались: нет, мол, ни рубля ни копейки на тфуИХ, хы, бахТагРэйКы Ш. А в райисполкоме вроде было даже порадовались за земляка и уверяли, что запросто найдут хоть какие-нибудь 200-300 долларов. Чтобы да издать мою небольшую книжицу тиражом в сто – двести экземпляров. Где там!  Водили за нос, обещали, а после взяли да пропили-прогуляли: на дожинки, говорят, все ушло. И даже якобы после этих гулянок в долги залезли!

Вот  какие вух нахс пахТрихОхТых! Вот, хав, кахКихЯхф туфт бульБахШик! Та мыты йих мытЛо ух ГОМшын! В том-то и беда, что пэтРИКоты все больше не из наших краев выходцы, а пришлые, от овнСновНой нацийКИ Сь. ИСь пойЛякХов, ИС русКих ких-опон-панЧих, украинцев-бикСукНиф Ш.  Полешуки все еще не люди. Да и опасно их к власти пускать: возьмут да и отделятся от единНой, хы, Ж нейДзяйЛийМАЙ БейЛайРухСИК! Что тут сказать, если чиновники чаще о животе своем думают, нежели о культурном или духовном просвещении народа, о расцвете его самобытности. Ну, а деловые люди, видимо, тоже боятся за дела свои не очень дельные. Вот и плачутся в жилетку. А на культурной ниве хоть трава не расти.
 
Пока творческая интеллигенция полагается лишь на собственные неширокие плечи да на Божий промысел. Вот как пишет о своих надеждах один из западно-полесских поэтов: «Колы волода кынэ Края, Лычы, шо гынэ люд ёго, Лычы, шо сонцэ догорае И вымырае всэ кругом. Биг ны покынув шэ Полисься, Бо тут шанують Заповит. А потому, етвегу, тишся, Шо ны упав шэ твий покит…О, мий зымнек! То ты шэ цваный, Колы спочынку – ны на штых. Стырпыш ты буры-ураганы! Гарцы но Б гымпыт твий ны стых! Я виру: Етвызь ты одродыш, И в школу прыйдэ наш язык! Бо ны такэйи ты породы, Шоб од колышного одвык. Бо ты ны займыско но майиш, Ны дялку сапаты прыйшов. А ты жывэш у власным Крайи. И цэныш Нызь свий и Выршок!»

Возможно, не каждый читатель поймет эти строки. Поэтому попробую сделать близкий к оригиналу перевод: «Кали пакине мова Край, Личы, што гине люд, буГАЙ! Личы, што сонца дагарае и вымирае вся даж травк. Ды Бог ци кинув прам Палессе. Вець тут шануюць Запавет. Таму пакуль, яцьвягу, цешся, Што не упала твая печ. О, мой зямляк! Дык ты шчэ спрытны? Кали спачынку – ни на штык. Кали в каликы Е шчэ синкы й ... импэт да Ш дзефк. Я веру: Ецвязь ты адродзиш! И в школу прыйдзе мова мам! Бо не такой ухш рогБигш ВерхШык. Каб ципав Янка с Колас с пЯнь. Бо не пазычанае маеш, Не  на дзялянку ты прыйшов, А ты жывеш ва власным краи И цэниш СИК сваИХ бягРогз..." Ха-ха! Да слёз кранув жыдКоф Ш!

И долго еще государство родное будет делать вид, что никаких таких западно-полесских языковых проблим? Ведь даже поступить в вуз белорусский ему труднее, чем в украинский: там для полешуков предусмотрены серьезные льготы. Через несколько десятилетий, глядишь – большинство талантливых молодых людей с юго-запада Беларуси переманят к себе соседи.

ТаКова от праДва...пра Ась?
Пра, Х, ахСИМихЛякЦийКу вш.
То ИСь, ИСьцинНу Ль ГАЙвайРух -
А ны в нуль твий отЧырК, Бруль!

ШукХай друкГохГах ГенКу Сь МакРохЗахВа.
А еньТава сьЕльЛи-К
ПеньКИ ци ахСовВыйЯхф.

Ну, Е, мо, нахДзежДах
Да на АлесьСяф:
ТрушКок быцЦам
Та от
ГахНахТоль КрэйДа Ш.

Ну, на каВВок сце П...Да на всих пись-пись-ПисьМентКохВых...
СА И Анатоль цик КазЛохВикЧем.

Ий скокХав Ш прайШло вш рохКый...
Кали-та нахПихСань цэй ВотЧырк?..
О! Блин!
Как скакСакЛи П чикЧакс
Чикины.
Шо й ны й чыкалысь бык нават СА Й...РэйРыйХахМых:

Да вы что!
ПрэхДахТехЛяф рокДзины й
ИзьУхРохДвальЛих?..