Глава 6 - Прозрение

«Я, наверное, что-то не то играю -
     Я не знаю, кто эти люди,         
Улыбаюсь немного странно...»       
Flёur, “Формалин» 

Я проснулся. Это хлопнувшая дверь разбудила меня.
- А ты все спишь? - спросил меня чей-то голос.
- Ну, сплю. А что — запрещено законом? - Я открыл глаза и обнаружил, что в комнате горит свет, а за окном — темным-темно. Был уже поздний вечер. А то и ночь. Что поделать — в Мире За Стеной время идет иными темпами.
- Не, так ты всю жизнь свою проспишь, - заявил в ответ мой собеседник. Это был один из соседей. «Снова выпимши,» - с раздражением подумал я.
  «Город Тысячи Солнц... Где же он именно находится?.. Черт, я снова забыл географию Мира — забыл начисто... Не в опасности ли Город?.. А вдруг тень преодолела его стены?..» - я тщетно силился вспомнить другие свои видения из Мира За Стеной.
Сосед меж тем начал рассказывать о весело проведенном времени. Оказывается, пока я от тени бегал, они собрали друзей да подруг и сходили в сауну. Я не слушал его. «Шли бы они в баню. Снова в баню, раз им там так понравилось!» - подумал со злостью.
- Не, зря ты не пошел с нами... Поорал бы тоже...
Честно говоря, я никогда не испытывал желания орать, и с трудом понимал, как можно получать удовольствие от ора. «Увидел бы ты эту тень — тогда поорал бы на совесть, на полжизни вперед наорался бы!» - мысленно ответил я.
- ...А девчонок я раздел, и говорю: значит, вы так ходить будете, - продолжал сосед, не особо смущаясь того, что я был более, чем равнодушен к его рассказу.
«А вдруг тень накрыла Город Тысячи Солнц и теперь идет на другие города и страны?! А я ничего не могу сделать... Даже названия их не могу вспомнить...»
- ...да и шлепнулся в бассейн. Жаль, ты не видел. Это была просто АБАССАКА!
Мной тем временем овладевала паника. «Я схожу с ума! Где я должен находиться?! По какую сторону стены?! Где мое настоящее место?.. А тут еще и Квлан со своей Тау Кита, да со своим Даром...»
- ...а Лидка и ну истерить: почему меня никто не хочет?.. - хохотнул сосед.
А что за странная сила таится глубоко под Крысоградом? Я чувствовал смутное родство между этой подземной силой и той волной мрака и холода, от которой я только что спасался.
- ...и все сели в такси, а я хотел тоже сесть, и вдруг как на...нулся на спину!
- Просто АБАССАКА? - сухо спрашиваю его.
- Ага, жаль, что тебя там не было!..
- Жаль - мне или вам? Если бы я знал, что моя "неявка" может стать для меня поводом для сожаления, я бы пошел с вами. Стало быть, жаль - вам? Но откуда вам знать, что со мной вам было бы интересней и веселей? Я так совсем не думаю.
Вряд ли он понял мою сентенцию...
- И потом... Разве тебя не учили не навязывать человеку разговора, если тому это неинтересно или не нужно? Нет? Я так и думал. Я все же более вежлив, чем ты, и потому я скажу тебе так: "Женя, пожалуйста, оставь меня в покое. Я хочу побыть один."
Пьяный с виноватым видом почесал затылок.
- А я - не Женя...
Я замер. И вправду - как же его зовут?.. Дима? Паша? Гена? Нет, Гена - в очках, а этот - без очков. Или это Паша в очках? Пес их разберет, не запомнишь этих имен, как клички какие-то: Дима, Паша, Саша, Андрюха...
Но раньше-то я их как-то различал и помнил!
И я вместе с ними уже полгода живу! Я же их хорошо знал и по лицам, и по именам!!! Вроде бы - знал...
- Я Вован, ты что - забыл? - усмехнулся пьяный. "Ага, так он еще и с другого этажа общаги!" - смекнул я. - "На этом этаже никаких Вованов как будто не было. Ходят здесь всякие, как у себя дома... Все-таки хорошо, что я всегда беру с собой на работу все ценные вещи. Этой публике нельзя доверять. Благо, что все мои ценные вещи умещаются в один портфель.
Наконец-то сообразив, что я не намерен с ним беседовать, Вован спросил, не знаю ли я, где Димон хранит штопор, и, получив отрицательный ответ, принялся рыться в димонской тумбочке.
Я нехотя встал и подошел к темному окну, припорошенному ржавой пылью. Созвездия, скопления, галактики тусклых окон были рассыпаны предо мной. О, ненавистный прокуратору город!.. Отошел от окна, не зная, что приятнее созерцать — Крысоград или тесную комнату с четырьмя больничными койками да Вованом, ищущим штопор. Комната походила на больничную палату — палату в какой-то облезлой, забыченной ЦРБ... И запахи в комнате царили соответствующие — несвежего белья, спертого воздуха, человеческого дыхания, еды, хранимой при комнатной температуре...
Когда Вован наконец нашел штопор и удалился, я запер комнату и сел на подоконник в коридоре. «Курильное» окно было, по обыкновению, открытым, и я мог наслаждаться свежим воздухом — настолько свежим, насколько может быть свежим крысоградский воздух. Я каждый вечер сижу на этом подоконнике — сижу, пока не придет кто-то из курильщиков (а их здесь, похоже, большинство). Терпеть не могу табачную вонь...
В голове было ясно и свежо. В груди щемила тоска и юлила неопределенность. Как я жил здесь раньше?.. Как жить здесь дальше?.. Как я раньше не замечал всего этого?.. Неужели я и эти существа, вечно пьяные — одинаковы?..
Взял телефон, открыл список звонков и попробовал позвонить Квлану - «Вы не можете позвонить по этому номеру!» Безнадежная попытка! Я и так знал, что мне больше не суждено поговорить с тау-китайцем. Уж слишком казуистичный то был разговор — такой возможен раз в миллионы лет...
Сходил в комнату за туркой, наполнил ее водой из пластиковой бутыли, стоящей под кроватью и пошел с ней на кухню. На кухне — пусто и тихо. Аж непривычно. Обычно это самое оживленное место на этаже. А теперь там было тихо и прохладно. Выветрились запахи табака, горелого, жареного, вареного, шампуня (некоторые жительницы приспособились мыть головы под краном на кухне). Два печальных слизняка ползали в раковине — они там давным-давно живут, днем прячутся в дыре за раковиной, а ночью ползают в раковине и подъедают остатки пищи. Откуда они взялись в общаге, садовые-то слизняки? Каким образом занесло их на эту кухню, на восьмом этаже?..
«Эх, а каким образом меня самого сюда занесло?..» - вздохнул я, ставя турку на электроплиту.
«Их привезли с овощами из деревни,» - шепнуло мне мое новообретенное «шестое чувство». - «Мыли овощи на кухне, а слизни выползли, да и нашли себе укромное влажное место. Еще неизвестно, где им лучше живется — здесь или в родном саду-огороде.»
Но мне-то здесь совсем не легко и не приятно...
Когда вода в турке закипела, я вернулся в комнату и обнаружил, что соседи уже пришли обратно и продолжают банкет. Я, не обращая на них внимания, сел на свою койку и принялся перекладывать вещи со «стола» на тумбочку. «Столом» у меня был сломанный стул со спинкой — весь расхлябанный, шаткий, скрипучий. На таком не посидишь — зато в качестве стола для мелких вещей он был вполне удобен.
Перекладываю свои книги, тетради, блокноты — а сам украдкой на бухающую публику поглядываю. Они и впрямь одинаковы, или мне так кажется?.. Лица и телосложение у них были разными и индивидуальными. Они не были коренными крысоградцами, и потому различались внешностью. Но я все равно с большим трудом распознал их поименно. Увы! Дар с Тау Кита нарушил мои ассоциации. Теперь имена связывались у меня не с внешними признаками, а с внутренней, истинной сутью людей. Внешность можно изменить, да так, что и не узнают потом. Она и сама может измениться без чьего-либо вмешательства — я сам, приезжая в родной городок, нередко замечал, что старые знакомые и одноклассники уже не узнают меня. А вот «внутренний человек» меняется мало. А если и изменится — то все равно останется узнаваемым. Собственно, это и не «внутренний человек» даже. Это целый мир — внутренний мир, у кого-то побольше, у кого-то поменьше...
Но как различать тех, у кого внутренние миры — блеклые и невыразительные? Их же не особо-то и различишь!..
Что делает наши «миры» уникальными и интересными? Что их «раскрашивает»? Наши мысли, наши чувства, наши воспоминания, любови, ненависти... Каждое чувство, каждая мысль — как отдельная краска в палитре. И из этих красок, невидимых глазу, и складываются наши истинные «лица», наши внутренние миры.
Но что, если люди увлечены одними и теми же примитивными чувствами? Если любят они только бестолковое времяпровождение в своих лжекомпаниях, идиотский юмор КВН и «Комедийной дубинки», вспышки и громыхание дискотек, жратву и секс, водку и план?..
Они как стершиеся монеты — одинаковые, плоские, бесцветные. Может быть, себя они и мнят яркими индивидуальностями, но посмотреть со стороны - «Лица стерты, краски тусклы, То ли люди, то ли куклы...»
С такими мыслями я водрузил на «стол» свой Asus с исцарапанной крышкой, повозился с многочисленными проводами. С печальным призрачным звуком запустилась операционка.
На рабочем столе — Амели под красным зонтиком в белый горошек. Мир вокруг нее словно размылся от дождя, превратился в смешанную акварель — кажется, что нет в этом дождевом мир ничего четче и реальней красно-горошечного зонта, черных глянцевых волос, восторженных глаз, тонкой улыбки с выразительными ямочками у уголков...
Неторопливо, словно нехотя выстроились иконки в трее — равнение на часы! Смирно!
Беспроводной модем заморгал синим диодом. Данные заструились по проводу, ныряя в USB-порт, исчезая в таинственных глубинах ноутбуковой начинки...
Обнаружилось, что ко мне пришло аж восемь электронных писем. Обычно их суточное количество равняется нулю или единице. А тут сразу восемь!
Четыре письма — сообщения «вконтакта». Меня хотели добавить в друзья четыре человека. Причем четыре человека, о которых я впервые слышал. Что за Танюха Фильченко из Самары?.. Не ведаю. Что за Смертин из ГКНПЦЗМа, факультета прикладной механики?.. Без понятия. Что за Громик?.. И гномик, и гробик?.. Mylenique Федищев — это, очевидно, кто-то с миленского фан-сайта. Но, вижу по фотографии, ничего интересного от этого человека можно не ожидать. Тут и экстрасенсом быть не надо, и Дара не нужно иметь.
«Отказать», «отказать», «отказать», «отказать»!
Остальные четыре письма были спамом. Это тоже было необычно — ведь спам на почтовом сервисе, которым я пользовался, был большой редкостью. «Лучшие секс-знакомства», «Лучшие часы от FungNingJe”, “Лучшие горящие путевки», «Лучшие телефонные справочники». Все лучшее, черт их возьми!..
Загружая один из форумов, попутно запустил аську. Пиньк! Оффлайн-сообщение. (стандартный писклявый «аоу!» давным-давно надоел мне, и я заменил его на менее раздражающий «пиньк»!) Сообщение было очень длинным. Его прислала одна моя хорошая знакомая, не выходившая на линию уже несколько лет...
«Прости, что так долго не писала. Просто в нашей стране теперь творится настоящий кошмар — инфляция, безработица... Теперь я цепляюсь за свои три работы, как могу — и больше половины зарплаты уходит на коммунальные платежи. Мне пришлось продать свой компьютер. Сегодня сходила в интернет-клуб — один из немногих, что сохранились в нашем городе. Как дорого!.. Продукты в магазинах сильно подорожали. Бабушки просят уже не «копеечку на кусочек хлебушка», а «хотя бы корочку, хотя бы очисточков».В больницах нет ничего, кроме марли, магнезии и аскорбинки — вот они, наши панацеи от всех болезней. По улицам ходить небезопасно — кое-где уголовники режут и грабят людей средь бела дня, появились крысы и бродячие собаки (потому что мусор почти перестали вывозить). Странное дело — пишу тебе сейчас и не знаю, прочту ли твой ответ, напишу ли тебе снова... И что странно — мне совсем не страшно. В нашей республике, наверное, все люди уже разучились бояться. Смерть и болезни уже не вызывают никаких эмоций — они стали чем-то обыденным,чем-то, к чему все равнодушны.
Я очень надеюсь, что мы еще спишемся, что скоро этот кризис, этот хаос закончится, и ты сможешь наконец к нам приехать... Странно ведь, даже как-то глупо — мы знакомы уже пять лет, но ни разу не виделись...»

Там было еще несколько строчек, но они плясали перед моими глазами, я пытался их прочесть — но не мог, я видел буквы, но они не складывались в слова, рассыпались в голове бессвязным сумбуром. Я не знал, радоваться мне или плакать, и чему именно радоваться, и от чего именно плакать, и светло, и больно стало мне от этого письма.
Я хотел тут же написать и отправить ответ — но ничего не приходило в голову. Совсем ничего.
Каково живется людям в других частях бывшей Империи!.. А я тут в Крысограде страдаю — непонятно от чего, другие бы радовались такой жизни, как у меня...
Пьяная компания смеялась и галдела за обеденным столом, а я сидел на койке за сломанным стулом, в растерянности, в сумбуре, почти что в отчаянии... У меня вдруг возникло злое желание взять свою большую кастрюлю, отнести ее на кухню, накипятить в ней воды, принести ее в комнату, да как плеснуть на этих обезьян!..
Надеясь хоть немного очнуться, собраться, избавиться от отчаяния, я включил музыку. Правда, я забыл об одном обстоятельстве: моя музыка почему-то приводит моих соседей чуть ли не в ужас. Странно — они спокойно переносят громыхание хардрокеров из соседней комнаты, сами слушают вперемешку шансон и Тимати, но вот «Башня Rowan», «Flёur», “Пикник» и Веня Д'ркин, как будто бы и совсем не страшные, почему-то вызывают у них замешательство и почти что страх.
Но я все равно включил свою музыку — и включил довольно громко.
«Увернувшись от ножа,
Отшатнувшись от копья...»

«На Ихштербе-штрассе ежики живут!..
Весело работают, неплохо отдыхают!..»

«...Сурги и Лурги пройдутся по склону горы.
Сурги и Лурги в тугой облачатся наряд...»

«Кукла с оскаленным ртом, с острыми зубами...»

«C'est une belle journee,
Je vais me coucher...”

“Давай разрушим потолок,
И будем видеть бездну звезд...»

Со стороны стола, в ответ мне, послышались хриплоголосые шансонские напевы о тюремной жизни, исполняемые людьми, не имеющими о тюрьмах, о «фене» и о воровских понятиях ни малейшего понятия. Их перемежали вяканья Тимати, Потапов-Каменских и еще каких-то кукольных «артистов», неизвестных мне. Но я слышал только свою музыку. У меня был Дар... Я ощущал музыку... Я был ее частью...