клф нло н. бодров Зеленая тетрадь глава8

   Валентин играл желваками и хмурился, читая аккуратно перепечатанные листы. Знакомая уже по прошлому посещению Марина Евгеньевна даже не предложила сесть. Она энергично перекладывала бумаги на столе, всем своим видом давая понять, что аудиенция закончена и ей в его отсутствие будет комфортней.
- Так, когда он обещал подъехать?
- Он ничего не обещал. Подъедет, когда посчитает нужным. Вы лучше созвонитесь. Знаете его сотовый?
   Крепощенов пожал плечами, но сказал:
- Да. Знаю.            
   Бесцеремонный голубь припорхнул на карниз и принялся важно расхаживать подбадривая себя и окру-жающих непрерывным гуканьем и стуком коготков по металлу.
- Кыш! Кыш! - замахнулась на него дама. - Весь подоконник...
Фразу она из эстетических соображений не закончила. Наглый пернатый и не думал поддаваться на угрозы и дальнейшую беседу пришлось вести втроем.
- Скажите, Марина Евгеньевна, вы точно перепечатали рукопись?
- В смысле?... Пунктуацию корректировала, конечно... машинально. Пишете- то вы достаточно безграмотно. Несколько фраз, которые звучат абсолютно не по-русски - заменила. Но это так - мелочи...
- Мелочи!!! - Валентин от возмущения аж заскрипел зубами- И это...эту д... читал Кирилл...Кирилл Николаевич?!
- Нет еще. Я читала... Я вообще- то недавно закончила... Скворцов читал... Вы ему давали в рукописи... Больше никто. Да что вы так нервничаете? «Очепятка»? - она улыбнулась. - Написано- то в целом неплохо. Приличный женский романчик.
- Романчик???!!! Хорошо... Начнем вот с чего...- автор присел на стул и повернул вентиля-тор к себе. - Как называется то, что вы перепечатывали? Р- романчик... М? Сколько страничек в школьной тетрадке и сколько здесь? - он хлопнул по толстенной кипе машинописных листов.
- Ой !- сказала секретарь- В самом деле...Как... А-а... так у вас же почерк мелкий... Глаза испортить можно. Лучше бы спасибо сказали.
- Спасибо?! За то, что вы изменили название и в три раза увеличили объем? Ставьте уж тогда свою фамилию вместо моей.
- Название? - она протянула руку к верхнему листку. - Как было «Силачи лесов и полей» так и осталось.
- Что-о? В первоначальном виде это был фантастический рассказ, правда, большой рассказ «Атланты Все-ленной». Что вы с ним сделали?
   Лицо машинистки с 20-летним стажем приобрело выражение «Знаю я вас, гениев сыромятных. И не таких видали». Она аккуратно положила на место верхний лист и вытащила из- под стопки зеленую тетрадочку. Быстро листнула обложку и, довольная увиденным, протянула рукопись разгневанному владельцу.
- Что написано пером...
Ее манера недосказывать стала еще больше раздражать. К тому же в разговоре стал участвовать четвертый собеседник - на карниз к сизокрылому прилетела подружка.
- Не может быть! - оторопел автор и принялся внимательно изучать собственное произведение, - Это что ж такое!?
   Почерк был его, но только мелкий до лилипутского. И название не было ни исправленным, ни зачерканным и гордое своей абсурдностью было крупно выведено на первом листе. Под названием в скобках было до-бавлено: роман для женщин.
Так и не понимая в чем дело, Валентин машинально вслух прочел цитату из классика русской словесности с обложки. Осторожно потер пальцем типографское сообщение об изготовителе - «Пермский ЦБК» и ногтем попытался (безуспешно) подковырнуть скрепку.
- Извините, - наконец сказал Крепощенов,- Ничего не понимаю...
   Секретарша грустно вздохнула. Выражение ее лица сменилось на «Да ладно уж...мне не впервой». За окном посветлело. Остатки летнего солнышка растолкали свинцовые осенние тучи и штук шесть или даже семь лучей сверкнули в бриллианте на среднем пальце левой руки хозяйки кабинета. Неуловимо, по сравнению с первоначальным, изменилось и отношение к посетителю.
- Хотите кофе? - совсем мягко сказала она.
- Спасибо, нет, - задумчиво буркнул Валентин и поправил узел галстука на шее...,- Значит, «Силачи...». По-нимаете, Кирилл... Николаевич позвонил... просил принести, сказал, что вы распечатаете... Не знаю, чего уж там этот Скворцов напел ему...
- Скажу вам по - секрету, ему понравилось. А ему редко что нравится. Директор, правда, издает и то, что на-шему... не по вкусу, но уж то, о чем сказано «неплохо»...
Она снова оборвала фразу, но теперь это казалось в порядке вещей и даже предполагало у собеседника наличие определенного интеллекта, чтобы понять несказанные слова, что льстило. Эта манера уже не расстраивала.
- Знаете... а ведь рассказ... ну, роман, он всем нравится. И знаете почему? Каждый видит в нем то, что хочет увидеть.
Марина Евгеньевна достала зеркальце и улыбнулась в нем сама себе, одновременно кокетливо поправляя прическу:
- Правда (Скворцов) почему- то назвал это эротикой.