клф нло н. бодров Зеленая тетрадь глава11

   Ночной лес жуток. Особенно сосновый бор, где кажется, что тебя заманили в опасный лабиринт с чудо-вищем и выключили свет. Стволы... стволы... стволы... Шорохи. Блики. Огоньки. Быстрые хлопки кожистых крыльев на близкой поляне. Невнятные звуки. Ощущение страха. Особенно здесь, среди реликтовых кора-бельных деревьев, которым, как говорят, не сотни, а даже тысячи лет. Кора которых звенит в полете. Дре-весина которых стачивает зубья дисковой пилы, словно гранит. Шум в кронах, которых, не равномерный, как повсюду, а прерывистый, похожий на разговор шепотом.
   Директор Кувшинковского лесхоза Погосян сидел на колченогом табурете и вот уже битых полчаса вы-слушивал всю эту галиматью от беглого бригадира заготовителей Бабухина. Он нашел его в городе. В общежитии Целюлозно-бумажного комбината. На восьмом этаже женской секции.
Бабухин, невысокий, худой как Иисус, скуластый, как конь и усталый от ночных разминок, как сталевар, расположился на полу, поджав под себя ноги. Взгляд его прилип к полу. Голос был глух. Волосы экстремально взлохмачены. Некогда бравый руководитель дружного коллектива спиливателей древесины выглядел за-травленным. А Вазгену Арутюновичу было грустно. Выработка летела ко всем чертям. А вместе с ней и за-работки. Бригада, обезглавленная бегством атамана, саботировала работу, погрязнув в ремонте техники и отмечаниях многочисленных праздников и дней рождений. Предводитель же находился теперь здесь в городе. На восьмом этаже женского общежития, нес откровенную ахинею и вернуться на участок отказывался.
- Ну вот что...- наконец хлопнул себя по колену начальник участка. - Ты хороший бригадир, Юрок И руково-дство тебя ценит. Даже в управлении, - он вздохнул, - про тебя знают. Процентовка, отпуска и все такое прочее, регулярно. Сам знаешь...
- Угу...
- Но пойми, всему есть предел. Как поставили вас на 18-ю делянку, так и «понеслось»... Что случилось с бригадой? На что водку- то покупаете? Получки ж нет...Длинномер угробили... «Корчной» без пальца остался. Хорошо, еще дело не получило огласки. Одними комиссиями по ТБ всю душу бы вытрясли... Что происходит- то?
- Карачун сам виноват. И не палец, а фалангу на правом мизинце. Он сам себе «оттяпал» по-пьяни. Цирку-лярку врубил по дурости.
- Во- во! - гость общежития вскочил и нервно зашагал между кроватями, - Я ж говорю, была бригада как бригада. Лес валила. График выполняла. Премии получала. Передовая, одним словом. И на тебе!.. В до-вершение всего бригадир запил и в город «драпанул», как дезертир с фронта. Ты хоть знаешь, какая выра-ботка за все это время? Сколько вы повалили ?,- Он вынул из нагрудного кармана мятый табель ,- Так... Меньше 300 кубов. Это же смеху подобно.
   Директор лесхоза замолчал, глядя на понуренную голову бригадира. Кашлянул, ожидая ответа. Но реакции не было. В коридоре взвизгнула женщина. Несколько мужских голосов дружно засмеялись. Грохнулся на пол эмалированный таз.
- Ну ладно...- покосился Погосян на фанерную дверь, - Хватит. Собирайся. Даю полчаса, уложить манатки. Моя «Волга» - внизу. Давай- давай- давай, шевелись...
   Он хлопнул Юрия по плечу:
- Нечего блажить. Поехали назад.
- Я не поеду, - неуверенно буркнул Бабухин и закусил губу, - Не поеду. Баста.
- Ну- ну, не дури. Потехе час. Едем. Е-едем...
- Ноги моей на 18 делянке не будет. И ты, Арутюныч, не обессудь. Аномалия там. Ты и сам догадываться должен. Даже по расходу пил видно. В первый же день месячный комплект извели. Режешь ствол, а он словно гранит. А спилили - глядь на годовые кольца, а их много. Ну, очень... Чересчур. Тонкие, конечно, но...
- То есть как, много?
- До тех сотен дошли и плюнули. Чуть только к центру продвинулись. А ближе к середке и вовсе не сосчитать - сливаются. Темная древесина. Как кирпич.
- Юр, ну что ты несешь? Ну, красная сердцевина. Ну, темная. Тебе- то что? Ты ж от выработки получаешь. Пили, да складывай.
- Лесов на планете все меньше.... Парниковый эффект...
- Что? Что- что- что?! - Погосян аж подпрыгнул на одном месте, - Как ты сказал?! Я ушам своим не верю! И где ж ты этой дряни нахватался!?
- Там, - неопределенно махнул рукой Бабухин, - В лесу.. Там вся- а- кие мысли в голову прийти могут. Осо-бенно, если зубья крошатся и диски каждые 20 минут приходится менять.
   Бригадир тоже поднялся и полез куда- то за книжную полку. Стал доставать из- за томиков всякую всячину: шоколадные обертки, нитки, пластмассовых солдатиков, зеркальце...
- Бог мой, Юра! Я тебя не узнаю! Тебя же в жизни всегда интересовали три вещи - водка, бабы и деньги. Не-ужели ты стал читать газеты?
- Во, смотри, - лесоруб протянул начальнику щепку.
- Ну, деревяшка.
- Реликтовая сосна. Смолу, Арутюныч, видишь?
- Смолу? - Погосян понюхал хвойный запах, осторожно потрогал пальцем крупные твердые капли, - Это смола?
- То- то и оно! Только красного цвета. Как кровь.
- С делянки?
- Ага. С 18-й. А знаешь, как там жутко ночью... Ветер шелестит. Сосны шумят. Да так неравномерно, словно разговаривают промеж собой. Сучки хрустят в отдалении. Жут-ко-о... Словно леший подкрадывается. Ме-рещится всякое. Глаза. Силуэты. Утром- то, конечно, глянешь- это пень высокий... Но до утра- то еще дожить надо.
   Вазген Арутюнович налил в пластмассовый стаканчик из замызганного чайника теплой воды.
- Устал ты, Юра. Может тебе в отпуск сходить. Врачам показаться...
- Нельзя 18-ю делянку валить. Аномалия там. Мысли всякие. Дерево пилишь, а чувствуешь, что нельзя... Словно убийство... Аморально...
- А?! Что!? (несколько слов на армянском) Ты ли это, Бабухин? Кто ж это тебя так обработал? Вроде и по-сторонние в бригаду не приезжали... «Зеленых» не было?
- Каких?
- Да не «каких», а «кого»... Как ты сказал? «А- амо- рально»? Ты,  хоть объяснить- то это слово сумеешь?
- Сумею, - сквозь зубы процедил бригадир, - Я теперь многое сумею.
- Слушай, Юр, а, может, я возьму тебе сейчас водочки и ты перейдешь к обычному, ну... лексикону? Скажешь «хреново», или «лажа»? Что, слово «лексикон» незнакомо?
- Знакомо, - снова грубо буркнул Бабухин. - Словарный запас... Не вернусь я на заготовку.
   В дверь постучали. Торкнулись плечом. Похлопали ладонью. Затем нетерпеливый женский голос требо-вательно спросил:
- Юра, ты тут? Юр, кто там у тебя? Ну-ка открывай! Если Ленка- глаза повыцарапываю.
- О, Господи...- вздохнул Бабухин и пошел открывать.