Тайник с алмазами

(Глава из романа «Золотая пещера» – второй книги приключенческой тетралогии «Попутчик»)

Долгое пребывание в таежной глухомани, где вообще нет ни только машин, но и самих дорог, кроме охотничьих троп, заставило Сергея Калугу быть предельно собранным и внимательным за рулем. Не хватало еще только встречи с гаишниками! – мрачно думал парень, вклиниваясь в поток машин, мчащий к центру города.
Все услышанное от похитителей, что валялись сейчас у лесопарковой остановки электропоездов, заставило Калугу самым тщательным образом проанализировать события последних дней. Особенно, начиная с того момента, когда в числе его знакомых оказались Крутилина и Дадюшин.
Ну, насчет Светланы, Сергей не сомневался: – Она и есть главный объект преступного посягательства. И в покушении на неё ему самому отводилась неблаговидная роль подсадной утки. Вернее – селезня, на которого элементарно «купился» милицейский полковник, ревнивый муж красавицы Светланы Моисеевны Крутилиной.
А вот как быть с Дадюшиным? – Калуга еще точно не знал. И не потому, что не хотел верить откровениям тех подлецов, которые чуть было не стали его палачами. Просто сам рассудок отказывался верить в возможность столь разительного перевоплощения – из влюбленного поклонника, героя курортного романа в – жестокого и циничного убийцу, хладнокровно рассчитавшего все детали нападения.
Лишь одна вещь могла теперь или окончательно снять все подозрения с Валерия Ильича Дадюшина, или наоборот – доказать наличие именно его зверского преступного замысла.
И этим доводом был тот самый нож, потерянный в вагоне. Калуга точно помнил, что последний раз пользовался «сувениром из Пакистана», когда готовил ужин на троих. После – уже не видел удобного складного штыка от автомата «Беретта» со своим именем, вырезанным на деревянной накладной пластине рукоятки.
Если кто и мог взять в купе нож, то только Дадюшин, и никто другой, – рассудил Сергей. Коли сделал это по ошибке, то штык и сейчас может спокойно лежать себе в чемоданчике, спрятанном Валерием в ячейке номер двадцать автоматической камеры хранения.
Иной вариант заставлял Калугу разувериться в добропорядочности людей. Потому он больше думал о вероятности первого.
На автостоянке мест для парковки не было, и Сергей просто бросил свою серую иномарку у выезда с площади, рядом с фирменным хлебным магазином.
Идти оттуда до камер хранения было не близко. Зато и такая оттяжка времени шла во благо. Она позволила Сергею обдумать линию своего поведения при осуществлении плана изъятия Дадюшинского кейса. Выручал паспорт, предусмотрительно оставленный похитителями в кармане куртки будущей жертвы. С тем расчетом, чтобы его владельца-самоубийцу быстрее опознали.
Только верно говорят, что не было бы счастья, да несчастье помогло. Бандиты, как оказалось, ему и удружили. Теперь документ был Сергею весьма кстати. Предъявив паспорт милицейскому сержанту, дежурившему при вокзальной камере хранения, Калуга не стал сочинять Бог весть какие небылицы. Сыграл под заезжего в большой город лоха-простачка:
– Слышишь, командир! Вот ведь беда, какая. Засунул свой кейс в ячейку, а номер от нее, записанный на сигаретной пачке, вместе с нею выбросил. Как быть?
– Пишите заявление, рассмотрим.
Сержант провел просителя в служебное помещение, достал из своего письменного стола листок бумаги и шариковую ручку:
– Все подробно укажите. Главное – следует отметить, что конкретно находится, как вы говорите, в дипломате.
– Ну, это совсем просто. Только книги. Достал, понимаешь, по случаю в Мариинске комплект «Тысяча и одной ночи», вез его в подарок другу. И тут такой прокол.
Покаянная речь парня не вызвала особых подозрений у блюстителя порядка. Но и не сделала его более доверчивым:
– Вот это мы сейчас и проверим. Какая, говоришь, ячейка?
Сергей назвал и пошел следом за сержантом и дежурной по камере хранения, приглашенной в качестве понятой при выемке ручной клади из спорной ячейки. Пронзительная трель сигнального звонка оборвалась сразу же, едва милиционер отключил защитную систему своим ключом.
Хоть бы чемоданчик был на месте, а то вдруг Дадюшин успел за ним вернуться, – молил про себя судьбу Калуга, все время, пока дежурный открывал ячейку.
Кейс был на месте. Там где его и оставил случайный попутчик Сергея, подозреваемый им сейчас в организации преступления.
– Пройдемте в дежурную часть, там и определим, что в чемоданчике.
– Я же говорю – книги!
– Это мы с Вами сейчас и посмотрим. Кстати нужно назвать мне и шифр наборного замка. Его-то, наверное, не выбросили вместе с сигаретной пачкой?
Сержант, идущий до своего линейного отделения впереди Сергея, не заметил, как тот переменился в лице. Вот, дьявол, о замке я и не подумал, – лихорадочно соображал Калуга. Что делать? Как выкрутиться?
И тут на помощь пришли и его наблюдательность, и хорошая память. Парень вспомнил как, собирая свои вещи перед уходом из их купе в свое, Дадюшин долго балагурил на счёт, якобы, того, что это их расставание останется для него как горькая проза. Так и заявил, что увековечит её в том, что под рукой. Сейчас, дескать, половина первого ночи. Вот, значит, так и запишем...
Тем временем, пока Калуга вспоминал этот момент из своего общения с настоящим владельцем чемоданчика, они пришли до дежурной части линейного поста.
Сержант не стал тянуть время, сразу спросил о главном:
– Говорите, гражданин Калуга, номер шифра?
Сергей сказал:
– Ноль, ноль и тридцать.
А у самого на душе, буквально кошки скребли от дурного предчувствия.
Милиционер покрутил ребристые колесики кодового замка, набирая, названную ему, комбинацию цифр.
После чего нажал на кнопку, открывателя замка. Только мог бы с тем же успехом и не нажимать. Она всё равно не подалась.
–Значит и шифр, Вы, не знаете! – грозно глянул сержант на Калугу. Всё больше проникаясь к нему подозрением. – Или, действительно, и его записали на той же пачке сигарет, что и номер ячейки?
– Вот же голова садовая! – Сергей пришёл в себя, справившись с недавним волнением. И с прежней убеждённостью в своей правоте, только что сослужившей ему добрую службу, принялся за прежнее занятие – «валять Ваньку». С тем, чтобы попытался исправить, допущенную им, серьёзную оплошность, способную перечеркнуть всё то, чего достиг ранее. – Код, командир, набирал в поезде по московскому времени.
 – Ну, и что их этого? – оставался непреклонным дотошный в своих требованиях милиционер.
Калуга облегченно рассмеялся
– Значит, будет двадцать тридцать. А Вы что поставили? – переспросил Сергей. – Я же говорю, что половина первого. Только – ночи и «По-Москве».
Объяснение показалось слишком замысловатым, но хотя бы и такое, было лучшим выходом из положения, чем любое другое, менее вероятное.
– Значит, действительно двадцать тридцать.
Жарко доказывая свою правоту на словах, Калуга посчитал, что на пальцах будет даже понятнее:
– Вот так.
Калуга взял со стола дежурного и положил на собственные колени кейс и быстро крутанул два первых колесика.
Он добился своего. Нажатая кнопка цифрового замка на этот раз сработала как по заказу. Кейс послушно ответил на манипуляции Сергея легким щелчком раскрываемого замка:
– Вот и книги. Полный комплект сказок «Тысяча и одной ночи».
Милиционер подобрел и взглядом, и голосом:
– И хорошо, а то я, было, подумал...
Затем сержант сел за свой стол, на который уже не требовал вернуть чемоданчик, подписал протокол, затем заполнил квитанцию на штраф:
– С, Вас, гражданин Калуга, три рубля в пользу государства, чтобы впредь не были столь забывчивыми.
На протянутую парнем смятую «пятерку» у дежурного не нашлось сдачи. Но Сергей махнул рукой:
– Потом, как – нибудь, зайду. А то некогда, друг ждет.
Едва посетитель вышел из дежурки, как на столе сержанта зазвонил телефон.
– Слушаю! – поднял он трубку,
– Второй раз звоню, где ты бродишь? – недовольным тоном учинил ему разнос дежурный уже по Городскому отделу милиции. – Тут поступила срочная ориентировка, записывай.
– Едва услышав имя и фамилию разыскиваемого, и не дожидаясь перечня его примет, сержант сорвался с места.
– Здесь он, этот Калуга, только что его видел на вокзале, – бросил он в трубку. – Сейчас догоню!
Спускаясь уже с крыльца вокзала, Сергей услышал за спиной запоздалый окрик сержанта милиции:
– Гражданин Калуга, вернитесь!
Обернувшись, он увидел выше на ступеньках знакомого сержанта, не нашедшего ему сдачи с пяти рублей:
– Гражданин, подождите, Вам говорю!
– Ну, уж нет, – Сергей сначала прибавил шаг, а потом, услышав еще и заливистую трель свистка, побежал к своей машине.
В умении преодолевать полосу препятствий в Файзабадской бригаде спецназа ему недаром не было равных. Запрыгнув в иномарку, Сергей запустил двигатель и уже тронулся с места, когда следом добежали и дежурный по камере хранения, и пришедшие ему на помощь, патрульные.
– Запоминайте номер! – крикнул один из них.
– Зачем записывать? И так легко найдем! Таких «Фордов» как этот у нас в городе один-два и обчелся.
Рассудительный служака достал из футлярчика на ремне головку портативной рации и объявил приговор беглецу:
– Внимание всем постам!
…Суету милиционеров на том месте, где Сергей оставлял свою машину, он мог видеть в зеркало заднего вида недолго – лишь до первого поворота. Потому манипуляции незадачливых преследователей с радиотелефоном не попали в поле его зрения. Однако, Калуга и без того сообразил, что «Форд» теперь окончательно «засвечен» и его остановят на первом же посту Госавтоинспекции.
Миновав несколько улочек, на одной из них, выходившей к главному в городе Красному проспекту, он и бросил, ставшую больше ему совершенно не нужной, иномарку бандитов.
И не просто так бросил на первом попавшемся углу. Специально поставил её возле разбитной компании подростков, которые под завывания переносного магнитофона сидели тесно, как на насесте, на, выкрашенном в синий цвет, трубчатом ограждении витрины винного магазина.
Ключи в зажигании, небрежно захлопнутая дверь, и вальяжная походка владельца вдоль по тротуару не могли не привлечь пристального внимание «музыкальных» шалопаев.
Даже не оглядываясь за спину, Калуга почувствовал, что его хитрая наживка успешно заглочена мелкой рыбёшкой уличной шпаной. Сначала загудел фордовский двигатель, а затем и сам лимузин проскочил мимо него, стремительно набирая скорость по пустынной в этот утренний час улочке.
– Жаль мне, вас, пацаны, – вслух, обращаясь к похитителям, усмехнулся Сергей. – Но зато урок получите неплохой. Узнаете, как брать чужое.
Сам он, вскоре выйдя на проспект, легко заскочил в первый попавшийся автобус, чтобы выйти из него уже  через несколько остановок, у небольшого, понравившегося ему, тенистого сквера.
День обещал быть жарким. Но не сразу, а позже – к полудню.
Сейчас же сейчас косые солнечные лучи только начинали прогревать асфальт и бетон городских улиц. Потому в прохладе сквера, закрытого от проезжей части густыми шпалерами зарослей тонколистого вяза, никого еще не было, кроме Сергея. Присев на одну из садовых скамеек, он незамедлительно принялся за изучение, с таким трудом доставшего ему, трофея.
Ребристые колесики цифрового замка, установленные в нужной комбинации, теперь, после милицейского осмотра не стали былым препятствием. Набрав, как и в дежурке камеры хранения, половину первого «По Москве», новый владелец дипломата легким нажатием кнопки замка, распахнул кожаные створки.
Внутри было всё то же самое, что Сергей успел заметить сначала в международном вагоне экспресса «Владивосток-Москва», а затем и в милицейском кабинете. И о чем рассказывал сержанту – небольшой несессер с мельхиоровыми коньячными рюмками, четырехтомник арабских сказок. И – больше ничего.
Даже обшарив подкладку и заглянув в два внутренних карманчика, парень так и не нашел своего ножа. Значит, верно мне сказал тот, подручный хрипатого – что именно моим ножом орудовали в гостинице. Теперь уже точно от участи убийцы никуда не отвертеться! – с подступившей к горлу тоской подумал Сергей.
С таким риском для себя, добытый из ячейки, Дадюшинский кейс был теперь ему и не просто не нужен, но и весьма для него опасен. Мог, как красная тряпка – разъяренного быка, привлечь к своему владельцу внимание постовых. А уж в том, что вся милиция города Новосибирска ищет сейчас убийцу одного из своих начальников, можно было не сомневаться.
И все же, не без сожаления, расставался Калуга с книгами, столь понравившимися ему еще при встрече с Валерием и Светланой. Правда, прежде чем захлопнуть чемоданчик, он задумчиво – на весу пролистал один том, потом – другой. Грустно рассматривая исключительно яркие, выполненные в сказочной, настоящей восточной манере, иллюстрации.
И вот тут чутким пальцам охотника показалась почти неуловимая несообразность изящества исполнения книг и грубоватого переплета одного из томов. Сергей еще раз распахнул обложку и почувствовал, что, несмотря на полное соответствие переплетным требованиям, что-то все же мешало ему пользоваться этой книгой, так же легко, как другими.
Кстати пришла на память картина скорого исчезновения Дадюшина из поезда. Его настороженность на вокзале. И, наконец – ложь о том, что он, мол, сошел раньше. Еще до прибытия экспресса «Владивосток-Москва» в Новосибирск.
– Если не нож, так что же, гад Валера, прятал в своем кейсе? – разговаривая сам с собой, законно предположил Сергей.
И насторожился пуще прежнего. От того, что ему показался во всем этом проблеск надежды изобличить настоящего убийцу семьи Крутилиных. Ёше один раз, но более внимательно он осмотрел «Сказки тысяча и одной ночи». И не пожалел о затраченном на эту процедуру времени. Калуга окончательно убедился в том, что один из томов – третий по счету, чем-то неуловимо отличается от других.
И вскоре понял разницу между томами – у той книги, хуже, чем в прочих, был выполнен переплет. Забыв о прежнем, трепетном отношении к книгам, Сергей безжалостно рванул за корку, отделяя блестящий целофанированный картон от книжного блока.
Тот секрет, что тщательно прятал в своей книге Валерий Дадюшин, он нашёл не без труда. Всё было достаточно аккуратно вклеено кем-то в двойной слой самой обыкновенной полиграфической ткани – марлёвки. Было, впрочем, и серьёзное отличие. Если в других изданиях дешёвый сетчатый материал скреплял, сшитые вместе, тетради страниц, то теперь же, под чуткими пальцами парня, словно рисовые зерна горбились под слоем клея, ровно пропитавшего полоску технической ткани.
Сергей самым безжалостным образом вырвал марлю из переплёта, сунул её в карман брюк, а все остальное, включая и разорванную книгу, сложил обратно в кейс. Теперь, уже набрав произвольно шифр на цифровом замке, Калуга оставил свою ненужную ношу прямо на скамейке. После чего сам пошел прочь, в надежде найти то, что ему было сейчас нужно – немного вода и уединения.
...И то и другое оказалось совсем рядом.
Достаточным было пройти во двор ближайшего дома и спуститься по нескольким ступенькам в бойлерную. Там слесарь-оператор, встретил его вопрошающим взглядом. Угольками похмельного пожара горевшим из под, опухших от перепоя, век:
– Что нужно? Кто таков?
– Слушай меня, отец, – простецки заявил Сергей. – Выпить хочется, просто спасу нет, а где взять не знаю?
– А я чем тебе могу помочь? Во всех без исключения, ликёроводочных магазинах «казёнка» продаётся лишь с двух часов, да и то строго по талонам! – к концу его вопроса поскучнел слесарь, перед этим воспрянувший, было духом от одного упоминания спиртного.
Только гость и не думал верить хозяину каморки на слово.
– И взять бутылку, кроме этого негде? Может, самогоном кто поблизости балуется? – не сдавался Калуга. – Выручай, не обижу.
– Ты случайно, хлопец, не мент? Не наш новый участковый? – в голосе похмельного слесаря появились злые нотки. – Тогда и вали отсюда, нечего вынюхивать.
– Да нет, папаша, никакой я не мент. Скорее наоборот! – рассмеялся посетитель. – Разве настоящие менты так поступают.
Он достал из кармана несколько мятых двадцатипятирублевок:
– Достань бутылку. Богом прошу. Вместе и выпьем.
Взгляд слесаря прояснился окончательно, став гораздо более осмысленным, чем прежде:
– Тогда в эту пору спиртное, паря, действительно, тебе в копеечку выйдет. Но здесь у тебя, мил человек, наверняка хватит.
Хрустящие купюры, вложенные в кулак пропойцы, окончательно вернули того к жизни:
– Я сейчас!
Загремев подошвами «в хлам» разбитых ботинок, он побежал вверх по железной лестнице и, как и обещал, мухой вылетел из подвала. Видимо, опасаясь того, как бы вдруг не передумал пьянствовать с ним за компанию, новоявленный и столь щедрый благодетель.
Сергею же только того было и нужно. Оставшись один, он закрыл входную дверь на крючок. Затем нацедил из-под крана горячей воды в мятую кастрюльку. До этого она валялась под ногами у верстака. Но ему подходила по всем статьям. Потому что изнутри была до блеска вылизанная то ли местными собаками, то ли самим хозяином бойлерной и его приятелями.
В наполовину наполненную горячей водой посудину Калуга аккуратно положил отмокать свое единственное алиби, и заодно важное вещественное доказательство злого умысла Дадюшина.
Клей в горячей воде разошелся быстро. И когда марлевка обрела необходимую мягкость, парень вынул её наружу, отжал остатки, все еще липкой, влаги и развернул все три нитяных слоя.
На его ладони, поверх просыхающей марли, блеснула, отражая свет из оконца под потолком, целая россыпь стекловидных, прозрачных камушков.
Вроде бы – бросовая горсть, но их ювелирная огранка, красноречивее слов, говорила о ценности находки.
– Так вот чем так дорожил Валера в дороге? Вот почему не понравилось ему мое любопытство книгой! – усмехнулся Сергей. – Что же, теперь поторгуемся.
Завернув бриллианты в кусок газеты, Калуга спрятал их надежнее. Не найдя для этого ничего лучше собственного нейлонового носка. Затем уничтожил следы своего пребывания – клеевую воду вылил на пол, кастрюльку забросил под верстак, где она была прежде, а марлю – в гору ветоши.
Сделал все весьма вовремя. Так как, едва Калуга откинул с двери крючок, как сверху вниз загрохотали ботинки посыльного спиртоноса.
– Во, продукт! Первачок лучше всякой водки! – ворвавшись обратно к себе в бойлерную, восторженно протянул гонец бутылку с мутным содержимым. – Ручаюсь как за себя, источник достоин доверия.
Слова были напыщенными, но сама покупка опровергала похвальные отзывы пользователя услуг самогонщицы. Была она закупорена для верности пробкой из, свернутого в трубку, полиэтиленового мешка, но и сквозь её пробивался кислый запах низкосортной сивухи.
Сергей, поддерживая правила, им же предложенной игры, ототкнул бутылку, словно намереваясь тут же из горла ополовинить её содержимое.
В нос ещё сильнее ударил уже довольно резкий и противный до крайности запах сивухи.
– Что это? – брезгливо вырвалось у таёжника, ни разу ещё не пользовавшегося алкогольной продукцией такого исполнения.
Его рука с бутылкой непроизвольно опустилась вниз и вперёд, протягивая поллитровку для обозрения тому, кто её достал с риском для здоровья обоих.
– Ну, ты даешь, земеля деревенская! – довольный произведённым эффектом, захохотал его новоприобретенный друг. – Не нужно сомневаться. Говорю же тебе русским языком – отличное питье.
О том, что дегустация первача уже состоялась, ясно доказывали, масляно блестевшие, глаза посыльного.
– Нет, дядя, я такое пить не стану. Жить охота, – Сергей ещё настойчивее сунул, возвращая ему, бутылку. – Пей сам такую гадость.
Слесарь, словно и не было за плечами принято средство от похмелья, снова, как при первом знакомстве поскучнел. Но и теперь по его виду можно было понять, что он  не испытывает при этом ни робости перед клиентом, ни своей вины за некачественную покупку:
– Можешь, гражданин хороший, и не пить. Только вот деньги все уже истрачены. До копеечки.
Выкрикнув, он, заметно пошатываясь, отступил к слесарному верстаку. С трудом поднял там и прижал к груди дрожащими, вялыми руками массивный кусок, лежавшей там, стальной арматуры:
– Нет, говорю, больше твоих денег. Не хочешь пить, самогон, какой есть, то и не пей! Проваливай, откуда пришел.
– Да не бойся! Я так – пошутил, – Калуга с усмешкой глянул на воинственные приготовления выпивохи. – Бывай дядя, обнимайся с Белой Горячкой.
Еще не поднявшись и на пару ступенек за порогом, он услышал, как за спиной лязгнула, закрываясь, обитая жестью дверь бойлерной. Её постоянный обитатель, судя по всему, собирался там стоять горой за ставшее его собственностью бесценное сокровище в мутной бутылке.
 Этого ему сегодня до вечера хватит, а назавтра сам забудет с кем пил, и кого видел, понял Калуга. Пора было идти туда, где хранилась разгадка еще одной тайны. Самой главной, с которой, собственно говоря, все и началось.