Память былины

ПАМЯТЬ БЫЛИНЫ
                Ольга Кузьмина

Не найдется на Руси человека, который не слышал бы имени Ильи Муромца. Знакомый с детства богатырь стоит в сознании русского человека в одном ряду с Вещим Олегом, Владимиром Святославовичем, Дмитрием Донским и другими реальными историческими личностями. Однако поиски исторических "прототипов" былинного Ильи Муромца не дали каких-либо ощутимых результатов. Существует единственная мифологическая параллель с языческим богом Перуном, а позднее - с Ильей Пророком.  В русских же летописных и литературных источниках не сохранилось сведений о реальном Илье Муромце .
И тем не менее знаменитый богатырь - единственный герой русских былин, причисленный к лику святых, что лишний раз доказывает, что в сознании русских людей Илья Муромец вполне реален.
Центральной былиной цикла об Илье является былина о татарском нашествии. Среди ее многочисленных вариаций особо интересна одна под названием "Мамаево побоище", которая хотя и является вариантом былины "Илья и Калин-царь", но отличается от других версий целым рядом особенностей.
В этом исследовании сделана попытка провести параллели между былинным текстом и исторической действительностью, подтвержденной письменными источниками. Зачин былины весьма напоминает начало "Задонщины":

Из-за моря, моря синего,
Из-за тех же гор из-за высоких,
Из-за тех же лесов темных,
Из-за той же сторонушки восточныя
Не темная туча поднималась,
С силой Мамай соряжается
На тот ли на крашен Киев-град
И хочет крашен Киев в полон взять…

В "Задонщине" читаем: "Уже бо, брате, возвеяша сильнии вЪетри с моря на уст Дону и Непра, прилелЪяша великиа тучи на Рускую землю; из них выступают кровавые зори, а в них трепещут синие молнии. Быти стуку и грому великому на речке НепрядвЪ, межу Доном и Непром, пасти трупу человеческому на поле КуликовЪ, пролится крови на речьке НепрядвЪ!
Уже бо въскрипЪли телегы межу Доном и Непром, идут хинове на Русскую землю. И притЪкоша сЪрые волци от уст Дону и Непра ставши воют на рекЪ, на Мечи, хотят наступити на Рускую землю.
Тогда гуси возгоготаша и лЪбЪди крилы въсплескаша. То ти не гуси возгоготаша, ни лЪбЪди крилы въсплескаша, но поганый Момай пришел на Русскую землю и воя свои привел. А уже бЪеды их пасоша птицы крылати, под облакы летают, вороны часто грают, а галици свои рЪчи говорять, орлы хлЪкчют, а волцы грозно воют, а лисицы на кости брешут" .
Невооруженным глазом видна связь между шедевром древнерусской литературы и былиной. Теперь уже трудно установить, знал ли иерей Софоний, создатель "Задонщины" , эту былину, или же она была сложена позже. Вероятно, первоначальный вариант былины о Мамаевом побоище в то время (нач. XV в.) уже существовал. В дошедшем же до нас варианте наблюдается книжное влияние, что хороше заметно, например, в реакции князя на известие о походе Мамая:


Как в ту пору до ва то время
Не ясен сокол да подымается,
А приехал старый (Илья Муромец) во Киев-град;
Забегает старый на красно крыльцо,
Заходит старый во светлу гридню,
А Владимир стольно-киевский
Горючми слезами уливается;
Не подымаются у него белы руки,
Не глядят у него очи ясные…

Примерно та же сцена описывается в "Сказании о Мамаевом побоище": "Слышав же то, князь великий Дмитрий Иванович, что идет на него безбожный царь Мамай со многими силами… Князь великий Дмитрий Иванович опечалился очень о нахождении безбожных…
И пошел в спальню свою, послав скоро за братом своим, князем Владимиром Андреевичем, а он же был в области своей в Боровске, и за всеми воеводами своими местными. Князь же Владимир Андреевич пришел на Москву скоро. Князь же великий, видев брата своего, князя Владимира, и прослезился скоро и, взяв его за руку, пошел с ним в комнату, наедине сказав ему: "Слышал ли, брат, о надвигающейся скорби на нас, о нашествии поганых?.."
Обращает на себя внимание сходство образов Ильи Муромца и князя Владимира Андреевича. Наметившееся в данном эпизоде, это сходство усиливается с развитием сюжета.
"Отвечал же князь Владимир великому князю, сказав: "Ты глава всем главам и государь всей земли Русской. Как объят ты великою печалью об этом?.. Надлежит, государь, всем головам нашим любезно под мечом умереть… нежели нам в рабстве быть под рукою злосестивого сего Мамая, лучще, государь, нам почетную смерть принять, нежели позорную жизнь видеть!""
Почти те же слова произносит в былине Илья Муремец, обращаясь к богатырям:
  "Уж вы удалы добры молодцы!
Постоим-ка-ся мы за веру христианскую,
И за те же за храмы за божие,
И за те же честные монастыри
И своею мы кровью горячею,
И поедем мы в далече чисто поле,
На рать-силу великую,
Поедем мы все, покаемся…
А не приедем из того побоища Мамаева, -
Похорони (князь) наши тела мертвые
И помяни русских богатырей,
И пройдет славушка про нас не малая".

Недаром Владимира Андреевича называли главным героем Куликовской битвы. В памяти народа Владимир Хоробрый почти равен Илье Муромцу, великому богатырю русскому.
Не вызывает сомнений, что с былинными богатырями олицетворяли на Руси самых известных князей, причем не только "положительных" героев, но и тех, о ком сохранилась в народе сомнительная, спорная слава. Так обращает на себя внимание необычный образ былины - Василий Прекрасный, родственник ордынского хана. Возможно, былина донесла до нас отголоски конфликта 1394 г., когда после смерти Бориса Константиновича (бывшего Нижегородского князя), оба племянника его, Василий и Семен Суздальские бежали из Суздаля в Орду добиваться ярлыков на отчину свою -Нижний, Суздаль и Городец. Московский князь Василий 1 послал погоню, но их не поймали. С этого момента братья служили ордынским ханам, иногда получая от них ярлыки на княжение или небольшую военную помощь, что добавляло головной боли московскому князю.
Обращает на себя внимание тот факт, что Василий Прекрасный описывается в былине не как, к примеру, Тугарин Змеевич, а как типичный русский богатырь:

Садился тут Василий на добра коня,
Поехал Василий во Киев-град,
Не дорогой ехал, не воротами,
Через стены скакал городовые,
Мимио башенки те наугольныя,
Подъезжал ко двору ко княжескому,
И соскакивал с добра коня удалой…

Разумеется, Василий Прекрасный - это собирательный образ, а не конкретный Василий Суздальский, поэтому некое его "раздвоение" в дальнейшем тексте и "временной сбой" не должны сбивать нас с толку. Память былины своеобразна и избирательна, а позднейшие наслоения искажают первоначальный текст, так что с течением времени прошедшие события становятся полусказочными, легендарными.
Историчность былины подтверждают и летописные источники. Так, и в былине и в летописях рассказывается, что великий князь попытался откупиться от Мамая, решить дело миром. В былине Василия Прекрасного, посла Мамая, щедро "дарят золотой казной":
Подарили один кубчик чиста золота,
А другой-от подарили скатна жемчуга,
Да дарили еще червонцей хорошиих.
Дарили еще соболями сибирскими,
Да еще дарили кречетами заморскими,
Да еще дарили блюдами однозолотными,
Да бархатом дарили красныим.
Принимал Василий подарочки великие
И вез к Мамаю в белополотняный шатер.

Как известно из "Сказания о Мамаевом побоище", возобновление выплаты дани "по старине",  Мамая не удовлетворило, ему этого уже было мало. Ордынский эмир хотел не только принудить Русь к еще большей дани, но и изгнать князей, поселиться в лучших русских городах и жить там. Это программа окупации и колонизации русских земель. Для ее воплощения Мамай собирал огромную наемную армию.
И тогда собираются под знамена великого князя "князья белозерские с многими силами… Пришел князь Симеон Федорович, князь Семен Михайлович, князь Андрей кемский, князь Глеб каргопольский и андомский. Пришли же князья Ярославские: князь Роман прозоровский, князь Лев курбский, князь Дмитрий ростовский, и с ними князья многие, и бояре, и дети боярские" .
Собираются на клич Ильи Муромца русские богатыри, названные в былине поименно: Самсон Колуван,
       Дунай Иванович,
       Василий Касимеров,
       Михайлушко Игнатьев с племянником,
       Поток Иванович,
       Добрыня  Никитич,
       Алеша Попович,
       два брата Ивана,
       "да еще два брата, два Суздальца".
Встали русские князья-богатыри на битву с Мамаем, "хотя боронити своея отчины, и за святыя церкви и за правоверную веру христианьскую, и за всю Русьскую землю".   
И все же былина - это истинно народное творчество. В "Сказании" великий князь перед выходом из Коломны "многих князей и воевод позвал к себе хлеба вкусить". В былине это скромное "хлебосолье" разростается до поистине русских масштабов!

Садились добры молодцы на добрых коней.
Поехали добры молодцы во чисто поле,
И расставили они шатры белополотняные,
Гуляли они трои суточки,
А на четвертые сутки протрезвилися,
И начали они думу думати, совет советовати…

Да, широка душа у русского человека - уж гулять, так гулять, воевать, так воевать!
Главный герой былинного Мамаева побоища - Илья Муромец. В одиночку пробирается он в стан татар и убивает самого Мамая. Но не в силах он был справиться со всей силой вражеской и тогда "затрубил старый во турий рог"

И наехали удалы добры молодцы,
Те же во поле быки кормленые,
Те же сильные могучие богатыри,
И начали силу рубить со края на край.
Не оставляли они ни единого на семена,
И протекала тут кровь горячая,
И пар шел от трупья по облака…

"Черна земля под копыты, а костми татарскими поля насЪяша, а кровью их земля пролита бысть. Сильнии полки ступишася вмЪесто и протопташа холми и луги, и возмутишася рЪеки и потоки и озера. Кликнуло Диво в Руской земли, велит послушати грозным землям. Шибла слава к ЖелЪзным Вратам, и к Ворнавичом, к Риму и к Кафе по морю, и к Торнаву, и оттолЪ ко Царюграду на похвалу руским князем: Русь великая одолЪша рать татарскую на полЪ Куликове на речьке НепрядвЪ" .

Все, победа. Но былина не закончена. Два богатыря не принимали участия в битве:

Оставались только в лагерях у старого
Два брата - два Суздальца,
            Чтобы встретить с приезду богатырей кому быть….

Интересно, что реальная история знает суздальских князей, не принимавших участия в Мамаевом побоище. Это уже упоминавшиеся выше два родных брата - Василий и Семен Суздальские, сыновья Дмитрия Константиновича Нижегородского, тестя великого московского князя.
Дальнейший рассказ о былинных Суздальцах вызывает еще более интересные ассоциации:
Не утерпели тут два брата Суздальца
И поехали во ту рать-силу великую.
А и приехал тут стар казак со другом,
А встретить-то у лагерей и некому.
И ехали от рати великия
Те два брата, два Суздальца,
И сами они похваляются:
"Кабы была теперь сила небесная,
И все бы мы побили ее по полю".
Вдруг от их слова сделалось чудо великое:
Восстала сила Мамаева,
И стало силы больше впятеро…

Тут поехала дружинушка хоробрая
Во ту рать-силу великую,
И начали бить с краю на край,
И рубили они сутки шестеро,
А встават силы больше прежнего.
Узнал старый пред собой вину,
И покаялся старый спасу пречистому:
"Ты прости нас в первой вине,
За те слова глупые,
За тех же братов Суздальцев".
И повалилась тут сила кроволиткая,
И начали копать мать сыру землю
И хоронить тело да во сыру землю,
И протекла река кровью горячею.

При всей фантастичности сюжета некие исторические аналогии отыскать все же возможно. Обратимся еще к одному произведению древнерусской литературы - "Повести о нашествии Тохтамыша", в которой рассказывается о взятии и разорении Москвы ханом Тохтамышем в 1382 г. Не сумев взять Москву скорым штурмом, Тохтамыш пошел на обман. Под стены города "по повелению цареву приехаша тататаррове нарочитии, болшии князи ордынские и рядци его, с ними же два князя суждальскые, Василий да Семен, сынове князя Дмитрия Суждальского. И подошедше под град, приближившеся близ стен градскых по опасу, и начаша глаголити к народу, сущему в граде: "Царь вас, своих люди, хощет жаловати, понеже неповинни есте, и несте достойни смерти, не на вас бо воюя прииде, но на Дмитриа, ратуя, оплъчился. Вы же достойни бысте милованиа. Иного же ничто не требует от вас, развее токма изыдете противу его въ сретение ему с честью и з дары, купно и с своимъ княземь, хощет бо видети град съй и в онь вниити, и в немь побывать, а вамъ дарует миръ и любовь свою, а вы ему врата градные отворите"… Такоже и князи Нижнего Новаграда глаголаху: "Имете веры намъ, мы есмы ваши князи христианчкые, вам на том правду даем""
Известно, что суздальские князья не сдержали слова - поверившие обещаниям и открывшие ворота москвичи были перебиты, город был предан огню и мечу. Видимо, предательства князей Василия и Семена не забыли в народе, отголоски тех событий, своеобразно видоизменившись, прозвучали в былине. "Вина братьев-Суздальцев" - это грех клятвопреступления, который герои-богатыри будут замаливать всю оставшуюся жизнь:
Садились тут удалы на добрых коней,
Поехали удалы ко граду ко Киеву,
Заехали они в крашен Киев-град,
Во те же во честны монастыри,
Во те же пещеры во Киевски;
Там они и преставилися.
Тут старому и славу поют.

Впрочем, существуют и другие варианты концовки былины. В одних случаях богатыри побивают восставших татар, но сами в наказание за похвальбу окаменевают, и с тех пор на Руси нет больше богатырей. В других случаях они, побив всех врагов, весело пируют, а есть и такие варианты, в которых Илья после смерти объявляется святым. Видимо, варианты былины зависели от рассказчика, от его идейной позиции.
Мамаево побоище былины - это, разумеется, не реальная Куликовская битва и не рассказ о взятии Москвы Тохтамышем. Былина - не летопись, она следует не букве, но духу истории. Однако, не стоит забывать, что "сам фольклор - тоже документ истории, одна из самых неопровержимых и достоверных летописей внутренней жизни народа, его идеалов и идей" . И в этой летописи хранится память о многих славных и горестных событиях русской истории, нужно только уметь расшифровать эти страницы, и тогда в рокоте струн оживет Древняя Русь, удивительная, незнакомая и совсем не похожая на тот лубочный образ, к которому мы привыкли на школьных уроках истории.