История одного чернокнижника, гл. 1 полностью

Части с 1 по 13

1.

Помню, что когда вся эта история началась, я сидел в гостиной на третьем этаже своей башни и штопал погрызенные мышами носки. Мне давно приходила в голову идея разработки заклинания против домашних вредителей, но каждый раз, когда я брал для этой цели подопытного мыша, заглядывал в эти испуганные глазки-бусины… Короче, ничего я до сих пор не разработал. Хорошо хоть тараканов здесь не водится, против них так и вовсе никакая магия не действует. Кроме разве что боевой…
Так вот, в тот воистину недобрый вечер я просто и тихо сидел в своей башне, никого не трогал, носки починял, мурлыкал старый кабацкий мотивчик. Когда в первый раз сработали охранные чары, сигнализирующие о проникновении за внешний периметр разумного существа, я не слишком обеспокоился. То, что я называю «внешним периметром»- незримая граница вокруг башни радиусом примерно в пять лиг- часто пересекается грибниками и охотниками из соседней с лесом деревни. За средний периметр, который составляют морочащие чары, пока что за всю историю самостоятельно не проник ни один из этих остолопов. Да даже если бы проник, внутренний периметр, состоящий из магических ловушек, не оставил бы от такого смельчака даже пепла.
Один-два охотника в который раз решили поживиться в знаменитой своей дичью Темной Пуще… то есть три-четыре охотника… пять-десять?… пятьдесят?!
Я отложил носки и, закрыв глаза, мысленно потянулся к своему Наблюдателю, подвешенному на сук неподалеку от опушки рядом с тем местом, где я почуял вторжение.
Ого! Такого я ещё не видал! Бородатые мужики из деревни, с топорами и дрекольем, общим числом около двадцати рыл, телеги с бабами и ребятней, сидящими на объемных узлах и сундуках. К телегам сзади привязана скотина, в клетках испуганно квохчат куры… Ну в принципе правильно- в случае опасности куда податься крестьянину? Только в лес. Но репутация моей Пущи, вообще-то, была не настолько мирной, чтобы эти ребята кинулись именно сюда. Поохотиться на окраинах, пособирать грибы на опушке- ещё куда ни шло. Но на краю леса не спрячешься, значит пойдут дальше вглубь вопреки страхам и суевериям.
И тут возникает вопрос: что же их так приперло, раз они плюнули на вековечный страх людей перед черной магией Пущи и решились забраться так далеко? Вот уж точно, вопрос стоит империала, как говаривал в свое время мой учитель…
Я отложил штопку и коротким пассом создал из воздуха шар Тьмы, вложил в него разведывательную матрицу и наметил интересующую меня территорию: от точки входа крестьян в лес и до замка Нильрод, обители местного графа. Что бы ни происходило в нашем графстве, оно происходит именно на этом участке.
Шар Тьмы исчез из моей руки и сейчас высоко в небе над башней лопнул, превратившись в тучу ворон, тут же сбившуюся в плотную стаю и устремившуюся на Восток. Когда они достигнут территории разведки, они растянутся широким фронтом, охватывая полосу шириной в пару миль, и будут передавать мне картинку происходящего.
Я же, не теряя времени, спустился вниз. Здесь, на первом этаже башни, ничего особенного не было: только коновязь (вечно пустующая, я ведь не держал лошадей и особенно никуда не выезжал) и дверь на нижние уровни. Широкая двустворчатая дверь наружу была открыта: в самом деле, если кто-то или что-то преодолело все мои периметры, то обычная, хоть и обитая железом, дверь его вряд ли остановит. Я просто толкнул её и вышел наружу.
Окружающий башню бурелом, нагромождение мертвых деревьев вперемешку с папоротником, гигантские стволы вековых дубов, качающиеся над всем этим полотнища лишайника- все это было до меня, я добавил к окружающему пейзажу только заросший пруд- для ритуалов вызова водяной нежити.
Прислушавшись к Наблюдателям, я установил, что крестьяне все ближе подходят ко второму периметру и скоро должны под влиянием морока повернуть назад. И я никак не мог решить: пропустить их или пусть сами решают свои проблемы?
Ну в конце-то концов, что там особенного могло случиться? Опять барон Романни, сосед нашего графа, решил пошалить на границах. Ничего, дело привычное: пограбят, понасилуют да и уберутся восвояси. Ну, может господа рыцари и их дружины сойдутся в благородном бою и потешатся протыканием друг друга копьями на полном скаку. Но это ж обычные разборки феодалов, местные от таких прячутся в Дольней Роще или в Конопляном Лесу. А то и вовсе в собственный подпол. Какого лешего они прут сюда, в мою Пущу?!
Я, чертыхаясь и цепляясь полами черного шерстяного плаща за кусты и колючки, шел в сторону приближающегося обоза беглецов. Расстояние до них было чуть меньше четырех лиг, но я собирался воспользоваться одним из тайных коридоров, намеченных в Пуще ещё предыдущим владельцем башни- выжившем из ума старым друидом, мир его праху. Но до Прохода было не менее 10 минут пешком по холодному (конец октября все-таки!) вечернему лесу, через завалы и буреломы, по уши в закатной росе! Так что уже на середине пути я проклинал тупых крестьян на чем свет стоит, давая огромный такой жирный зарок, что никогда и ни за что не пущу, заверну да еще и пинка дам вослед…
Но когда я уже вывалился на поросшую папоротником поляну, на которой находился Проход, посланные мной разведчики наконец-то начали передавать мне информацию…
На горизонте, там, где виднелись башни графского замка, небо подпирал столб жирно-черного дыма. Такие же столбы, только поменьше, вились на месте деревень и хуторов, располагавшихся между замком и Пущей. Пролетев чуть дальше, в поле зрения моих воронов попало обширное поле, на котором…
Так, кажется, я начинаю понимать происходящее.
На поле, выжженном и вытоптанном, было установлено порядка пяти десятков кольев с насаженными на них телами в каких-то ярких тряпках. Приказываю ворону слететь пониже. Ну так и есть: граф со всей дружиной и семейством. Вон капитан Анри, я его часто видел в  Прилесье, деревеньке возле самой Пущи, он там наведывался к одной вдовушке. Хороший был парень, добрый и умный. Как и сам старый граф, его жена и пятеро сыновей. Вон они все, уже поклеванные стервятниками.
Это все уже было крайне непохоже на обычные феодальные войнушки. Да, благородное рыцарство любило прогуляться на земли друг друга, особенно после смерти старого короля, пресекавшего эту порочную практику. Да, наемники и дружинники грабили, буянили, давали мужикам по шее (тем более что сами в мирное время были теми же мужикам). Даже насиловали крайне редко: память о крестьянских бунтах, свергнувших с трона Кордала Сластолюбца, еще были свежи в памяти. А случаи убийства и вовсе сводились к нулю. Кому нужны земли с перебитыми крестьянами и сожженными деревнями?!
К тому же у нас в Лорании никогда не предавали столь жестокой казни как сажание на кол. У нас обычно оттяпывают башку...
Таким образом, что мы имеем? Первое: захватчики пришли извне. Второе: их много, по большей части конные (следы на тракте свидетельствуют об этом достаточно красноречиво), хорошо вооружены. Третье: они разбили войско графа так быстро, что он даже ополчение собрать не смог, не говоря уж о посыльных в соседние феоды или в столицу. И четвертое: они пришли из восточных степей.
Теперь попытаемся сделать правильный вывод: кто это?
Степные орки? Отпадает. Они бы не стали извращаться и сажать пленников на кол, просто саданули бы ятаганом по голове. К тому же орки ездят только на варгах, для лошадей они тяжеловаты, а, следовательно, и отпечатков копыт оставить не могли.
Кочевники-конгары? Так они далеко на север такими ордами не ходят, те же орки их не пропустят. Да и оставлять трупы- не важно, своих или врагов- на поживу воронью они никогда не станут. Отец Степей, в которого они веруют, относится к такому очень неодобрительно. К тому же убивать они особо не убивают: набеги они совершают ради захвата рабов и последующей их продажей на…
На Чехтеверском рынке, в Мюрадийском султанате.
Так, кажется у нас определился виновный. Но как армия султана оказалась здесь?! Как пересекла пустыню? Как прошла через степи, кишащие василисками, орками и кочевниками? И как смогла избежать внимания Конклава Чародеев и Священной Империи, чьи маги просвечивают своим взором практически весь континент, с Запада на Восток?! Загадки, загадки…
Я вошел в арку из камней, образовывавшую Проход, и вышел точно на такой же поляне, только на десять миль ближе к опушке. Хотя нет, совсем не такой: здесь лес был гораздо светлее, не было безобразно разросшихся папоротников, не было завалов из гниющих стволов, лишайника и бурелома. Светлый, сухой сосняк.
Присев под раскидистой сосновой кроной, я накинул на глаза черный капюшон и приготовился немного подремать, ожидая гостей. Пройти мимо этой поляны они бы никак не смогли…


2.

Богун шел во главе обоза, напряженно всматриваясь в сгущающиеся сумерки. Этот лес, странный и неправильный до дрожи, страшил его куда сильнее мюрадийских всадников. Те-то хоть были вполне себе понятными и даже привычными: в бытность свою гвардейцем Тогранского королевства Богун сталкивался с воинами султаната не раз, даже язык их неплохо выучил. Ничего так, люди как люди. Только вот больно лютые и жестокие, но это, говорят, от того, что в пустыне живут. Попробуй оставаться добрым да милосердным, когда вокруг нещадная жара и песок один- враз озвереешь! А уж если люди жарятся на этаком солнцепеке поколениями…
Но поди объясни свои мысли обмочившимся от страха кметам, которые первый раз в жизни оказались в центре самой настоящей войны. Не одной из тех игрушечных войнушек, что любят порой устраивать местные лорды, а настоящей: с кровью, пожарами, массовыми казнями и бесконтрольным насилием. Оно конечно, лес энтот Тьма себе облюбовала.  Токмо вот кто её видел-то, Тьму эту? Да никто! Может, она спит давно. А то и вовсе не существует. Зато мюрадийцы- вот они! Жгут, насилуют, убивают. Все села, что ближе к степи, пожгли, а жителей тамошних- в полон угнали. Тех, кто попытался как обычно в Дольней Роще спрятаться- выловили, не поленились прочесать лес из конца в конец. Да и какой там лес- название одно. На все графство один-единственный нормальный лес- это Пуща.
Богун, как самый опытный в деревне воин (а точнее- и вовсе единственный человек, знающий с какого конца меч хоть держать), тут же, как только из приграничных деревень притекли первые оборванные беженцы, невзирая на упершихся рогом старосту и большую часть мужиков, сбил обоз в пятьдесят человек и двинул прямиком на Запад, к Пуще, надеясь обойти её и удрать в соседнее графство. Те, кто пошел-таки с ним, поначалу все равно оглядывались и сомневались, а правильно ли сделали, оставив большую часть добра, дома, землю свою и драпанули непонятно куда? Но потом, уже взойдя на холм возле самой Пущи, надеясь устроить привал, они увидели столб чадного дыма, вьющегося над Прилесьем. С холма было видно, как вокруг Прилесья рыскают отряды всадников. Видно было как они спешились и частой цепью поперли в Дольнюю Рощу, отлавливать успевших сбежать туда. Пара таких отрядов двинулась было и в сторону Пущи, но внезапно раздался гнусавый голос рога и они, дружно развернувшись, рванули обратно в степь.
По правую руку Богуна угрюмо топал Хохмач: здоровенный мужик на голову выше отставного солдата, он бобылем жил на хуторе близ степи, пчел разводил и плотничал помаленьку. Хуторок-то был маленький, потому его нападающие проскочили, не заметив. А налетели они на Пыльнотравье, деревеньку, в которой жил брат Хохмача с семьей. Когда бортник вчера под вечер явился туда, все уже было кончено. Никого из родных: ни брата, ни его беременной жены, ни деток малых- никого не пожалели проклятые… Только самая младшенькая, Нюра, сумела выжить. Мать в самый последний момент успела сунуть её в подпол.
Хохмач нес племянницу на плече. Богун иногда украдкой поглядывал через плечо на этих двоих и про себя жалостливо вздыхал. Вот уж насколько он думал, что привык к картинам войны, а за этих двоих душа болела. Оне ж теперь оба сироты…
«Да не только эти двое»- поправил себя Богун. «Мы все теперь бродяги, без роду, без племени».
А ведь думал полгода назад, придя в родные края после десяти лет солдатчины, что осядет здесь надолго, землицу подымет, а там, может, и оженится, детишки пойдут… А вот шиш! Солдата война везде найдет, как видно…
Лес вокруг был хороший, сосновый. Днем здесь солнечно, радостно. Да и сейчас, в сумерках, светло и вроде как не страшно, но…
Но Богун просто нутром чуял, будто сверху, из ветвей, кто-то пристально глядит на них, изучает и прикидывает: с добром аль с худом пришли гостюшки?
Поляна открылась перед обозом почти неожиданно. Если б не голый сосняк, в котором на милю все просматривается, да не Богунов опыт странствий, так бы и проглядели её.
А поляна была очень кстати. Сосняк сосняком, но на поляне все ж посвободней, а потому здесь решили сделать привал на ночь. Мюрадийские разведчики, а отряд, прогулявшийся по графству, был, скорее всего, разведывательным, сейчас скачут вглубь степей, к основным силам, доложить о первом успехе и о том, что пограничные феоды вряд ли могут оказать сколько-нибудь серьезное сопротивление. К тому же блуждать по Пуще ночью вряд ли стоило- недоброе место все же, кто знает какая нечисть тут шастает в темноте.
Беженцы уже усаживались плотными кучками, прижимались друг к другу, грелись. Мужики притащили пару разлапистых веток и хотели уже разводить костер, как вдруг раздался ледяной голос, от которого у Богуна волосы дыбом встали:
-Мир вам, добрые люди!

Пару мгновений они тупо пялились на меня. Потом на лицах постепенно проступил обычный для любого смертного, встретившегося со мной, ужас. Поморщившись, я затушил исходящую от меня Ауру Страха, а то, чего доброго, разбегутся эти кметы по всему лесу- разыскивай их потом…
Первым очухался их главный, подтянутый детина с завитыми рыжими усами и гладко выбритым подбородком- несомненно, бывший солдат, крестьяне все с бородами щеголяют. Он стремительно шагнул вперед, умело беря топор в руках на изготовку. Рядом с ним встал здоровенный бугай с копной соломенных волос и крестьянской бородой. В глазах обоих уже не осталось страха, только мрачная обреченность.
Решив не нагнетать конфликт, я поднял руки так, чтобы видны были пустые ладони в черных перчатках:
-Не пугайтесь, добрые люди. Я не желаю вам зла. Просто хотел спросить: куда путь держите?
Судя по озадаченным выражениям лиц крестьян, они ожидали несколько иных слов и действий от мрачной фигуры, возникшей перед ними в этой проклятой Пуще. И снова первым из ступора вышел отставной солдат, спросивший, прищурив глаза:
-А кто таков, чтобы спрашивать?
-Чародей я, живу здесь неподалеку,- ответил я.
Позади солдата какая-то баба испуганно ойкнула, мужики явно побледнели и отступили на шаг. Только солдат и его здоровый напарник, покрепче сжав топоры, остались на месте. Решив прекратить эту дурацкую игру в молчанку, вздохнул:
-Не бойтесь, добрые люди, я не желаю вам зла,- я присел на стоящий рядом пенек и откинул капюшон с лица, открыв волосы русого цвета, перехваченные кожаным ремешком на лбу и обычное лицо юноши лет 25-ти с выразительным взглядом зеленых глаз. –Знаю о вашей беде. Ежели решите перебедовать в Пуще, то здесь вам лучше не оставаться. Когда ЭТИ вернутся, прочешут весь лес и найдут. А потому приглашаю вас к себе в башню. Найдем местечко для всех.
На лицах беглецов явственно читалась напряженная борьба между двумя страхами: страхом лютой судьбы в полоне у пустынников и застарелой жутью перед Пущей. Но страх перед ужасами Пущи подогревался байками о колдуне-мертвеце, некроманте из самого Исподнего Мира, что заманивает людишек в чащу и потом обгладывает их косточки. И когда чудо-юдо-некромант вдруг оказывается молодым юношей, пусть и немного со странностями, в головах первое место начинает занимать первый, явственный и по-крестьянски практичный страх.
Один из мужиков, видимо, уже уставший бояться всего подряд, стянул с головы шапку и сплюнул, кидая её на землю:
-А и хрен с ним, в башню так в башню! Все одно помирать, так хоть не в лапах у ентих,- он выразительно мотнул головой в сторону опушки.
-А и верно! Куды мы пойдем-то ещё?- рядом с крестьянином встала крепкая молодуха, видно жена. –Хто в лес не утек с нами- те уже не токмо землицы и дома лишились, но и живота! А мы ещё можа и возвернемся. Не вечно ж они озоровать будут! Уйдут в свою пустыню или откель они там, а мы снова село отстроим, а там король наш, батюшка, нового графа пришлет.
Беженцы враз загомонили, уже даже не думая меня пугаться. Так, поглядывали с опаской- от магов никогда не знаешь чего ждать- но и только. Угрюмо молчали только рыжий солдат, светловолосый здоровяк да ещё пара мужиков постарше. Наконец рыжий встал и по тому, как все замолчали при этом, я в который раз уверился в его непререкаемом авторитете среди беженцев:
-Ты, господарь хороший, не обижайся, но чтой-то я не слыхал чтоб, значит, Чародейский Конклав в наших краях своих людей держал.
Я усмехнулся про себя.
-А я не из Конклава. Я вольный колдун. Куда хочу- туда и топаю. Вижу беду- помогаю чем могу и разрешения у Конклава не спрашиваю.
Крестьяне одобрительно загудели. Все еще помнили, когда лет семь назад, сразу после правления Кордала Сластолюбца, прозванного еще Проклятым, на территории Лорании и соседних королевств разразилась череда засух, эпидемий и других стихийных бедствий. До меня доходили слухи о том, почему это происходит, к тому же я знал, кто такой, а точнее ЧТО ТАКОЕ был Кордал и какая темная сила освободилась после его гибели… И я не верю в то, что Конклав этого не знал. Всё они знали и могли смягчить эффект выброса магии Хаоса из Исподнего Мира, но…
Но вмешалась большая политика и они не стали ничего делать, на все запросы временного лоранского регента отвечая вежливыми фразами в духе «равновесия мира» и «пусть все идет своим чередом».
Так что здесь, на Северо-Западе, в Лорании и Девяти Королевствах, Конклав не слишком любили. А вот бродячих чародеев привечали и до того инцидента неплохо, а уж после они и вовсе стали желанными гостями в любом замке и любой деревне. Ведь их запрет Конклава на помощь нуждающимся не сдерживал…
-Добрые люди!- я встал и снова накинул капюшон. –Ночью по Пуще лучше не бродить. Предлагаю переночевать в моей башне, а утром уж решите: куда вам идти и что теперь делать,- и, повернувшись, я отошел к краю поляны.
По лицам рыжего солдата (из разговоров крестьян я узнал, что его зовут Богун) и тех, что сидели рядом с ним, я понял, что им очень хочется возразить- да вот нечего. Идти-то обозу все одно некуда.
Когда беженцы снова собрались в путь, я кивнул и повел их еле видной тропой, ведущей до самой башни. Это, конечно, не Проход, идти придется почти час, но не стоит открывать первым встречным все свои тайны.
Когда последняя телега скрылась за соснами, окаймлявшими поляну, деревья, шелестя, еле заметно сдвинулись, будто и не было никакой тропинки со следами колес на ней…

3.

Конечно, поначалу они робели и смущенно тискали шапки у дверей кабинета. Все они, все пятеро «выборных от деревни»- так они отрекомендовались. Даже Богун. Все-таки он, как и его односельчане- простой мужик и не привык к этакой «роскоши».
Хотя особых изысков в моих покоях не было. Обычная обстановка средней руки чародея на первый взгляд. Да и все проявления моей «темности» в глазах простого люда я убрал. Слуг-мертвецов я запер до поры в подвале, там же осталось все зловещее сырье для опытов, которое я заимствовал с близлежащих кладбищ. Ну… иногда ещё из городской тюрьмы Траглина- города в соседнем герцогстве, что к Западу от Пущи. Да и то только когда мне нужен был свежачок, причем подчас даже живой и орущий от страха.
Но в большинстве случаев нужны были именно трупы, а живой материал для экспериментов представлял собой тех, кого лично мне было не жалко: насильники, убийцы, подонки и прочие непритяные обитатели городского дна. Хотя простым людям обычно не получалось объяснить мои мотивы, они привыкли ужасаться самым невинным проступкам некроманта, в то же время год за годом терпя просто чудовищные злодеяния «обычных людей»…
А в остальном ничего такого на жилых уровнях не осталось, а кабинет и вовсе был довольно спартанским: стол, камин, относительно новый Хатафский ковер (не мой, но настоящий хозяин нескоро объявится), стеллажи с книгами. Книги я решил не прятать, все равно крестьяне не смогут прочесть названия фолиантов, а если и смогут, до них бы вряд ли дошла вся жуть лицезрения перед собой таких научных трудов как «Закатная кровь» или «Банрисийская Тишина. Инструкция по применению». Будь здесь студент хотя бы третьего курса Академии Конклава- он бы ужаснулся, увидев, сколько классических гримуаров по демонологии, некромантии и магии крови собрано здесь, в моем кабинете. А уж библиотека башни просто ломилась от них!
Их было пятеро: Богун, Хохмач (так звали того здоровяка- бортника с хутора близ степей), мужичок, что первым согласился идти в башню- кажется, Карок- вместе с поддержавшей его молодухой, действительно оказавшейся женой. И последним был беззубый дедок, видимо единственный из деревенских стариков среди беженцев. Остальные, как я уже понял, решили никуда не ходить- «авось пронесет и на ентот раз»- привычная крестьянская логика.
Дедок, единственный из всех «выборных», не выглядел особо смущенным. Видимо, пожил достаточно, обычная деревенская простоватость успела смениться мудростью и степенностью. Небось и с графом говорил так же неспешно, как сейчас:
-…Спасибо тебе конешно, твое чародейство, но вот енто нас ну никак не устраиват,- говорил он, по-деревенски проглатывая предпоследнюю гласную в глаголах. Он единственный без робости и промедления занял предложенный мной стул- остальные так и стояли столбами, переминаясь с ноги на ногу. –Вернутся они, значить, или не вернутся- енто бабка надвое сказала. А даже ежели вернутся, ужо государь наш справедливый их войском своим встретит. А наше дело крестьянское- сеять да жать, а как мы без землицы-то своей жать и сеять будем? Вот то-то…
Говорил он хоть и четко, но долго и пространно, смысл же его речи сводился к тому, что раз пустынники ушли- то и опасности нет, можно возвращаться назад, по домам. А даже если и вернутся, так я тут вроде как сижу, не просто так же! Да и король наш, государь Малирад Четвертый, скоро ужо обо всем прознает и ратью двинется на супостата…
Хохмач и Карок с женой согласно кивали в такт стариковой речи, иногда поддакивали. Богун супил брови, но все же не возражал, видимо все возражения высказал еще когда принимали решение идти ко мне на поклон.
Я же молчал. Холодно, отстраненно. Старик недовольно покряхтывал, привык что молодые его с полслова слушают, поддакивают, и продолжал снова и снова талдычить одно и то же.
Я думал.
То, что основные силы султанской армии даже ещё к границе толком не подошли- это как пить дать. Они движутся, медленно и уверенно, будто огромная туча, подминая под себя лигу за лигой. Этот налет, похожий на те, которые регулярно проводили конгары на границах Девяти Королевств на Юго-Востоке, был разведкой боем, не более. Через пару дней здесь будут передовые отряды, которые начнут уже конкретно закрепляться на завоеванном плацдарме. И государь наш Малирад ни черта не сделает, даже если получит весть о вторжении вовремя. Судя по Мощи, которая, как я чувствовал, приближалась с Востока, это войско числом никак не менее ста тысяч, при поддержке могучих колдунов и пустынных духов. Они настроены весьма серьезно. Скорее всего- на завоевание одного из Девяти Королевств и получение выхода к Срединному Морю. В вечном противостоянии Мюрада с Империей это играло огромную роль и молодой султан Бешхасад II, уже проявивший себя в столь юном возрасте как хитрый дипломат и умелый воин, сумел-таки провернуть столь дерзкую кампанию!
Что ж, его невероятная везучесть и предприимчивость (иначе как он смог провести незамеченным столь огромное войско мимо земель Конклава, верного союзника Империи?) заслуживают восхищения. Я бы даже поаплодировал этому юному дарованию. Если бы не одно маленькое «НО»: я десять лет бегал от магов Конклава, жрецов Света и паладинов всех девяти Орденов не для того, чтобы подохнуть под копытами султанских армий! Которые, видите ли, избрали объектом нападения именно то место, в котором я надеялся тихо и мирно жить, никого не трогая, лет этак сто, пока не наберу достаточно мощи и знаний, чтобы незамеченным выскользнуть из-под колдовского покрова Пущи и пуститься в путешествие на Восток: до Шелковой Реки и далее, на Острова Духов. За тем, что причитается мне по праву…
А дедок все продолжал вещать, не понимая, как это я не осознаю очевидных для него вещей. Он, похоже, совершенно не понимал смысла слова «война». Он думал, что мюрадийцы- это что-то вроде барона Романни: наскочат, попугают, пограбят, а стоит появиться отряду королевской гвардии с одним-единственным рыцарем во главе, разбегутся в страхе. Единственным отличием нынешней ситуации от обычной для него являлся тот факт, что они послушали пришлого Богуна и за каким-то лешим поперлись вместо Конопляного Леса в эту проклятую Пущу, где, как оказалось, сидит колдун-молокосос, не желающий их выпускать!
Я же лихорадочно обдумывал возможные планы дальнейших своих действий. И все они как один сводились к одному-единственному, неприятному и острому краеугольному камню: при любом раскладе я непременно раскрою себя! Плотный магический фон Пущи надежно экранировал меня от взоров магов Конклава и имперских Зрячих, которые окутали территорию Восточных Королевств плотной сетью чар обнаружения Тьмы. Если я хочу сохранить свою шкуру, мне в любом случае придется выходить из своего добровольного заточения. Для бегства ли, для сражения- не важно!
Мысленно я застонал. Я всю жизнь думал, что великие некроманты прошлого, удостоившиеся в народном фольклоре громкого звания Темных Властелинов, просто слишком неумно лезли всем на глаза и потому в итоге оказывались похоронены под лавиной светлых героев, желающих прикончить незадачливых чернокнижников и тем самым непременно спасти мир.
Но потом я понял одну неприятную вещь: даже если некромант не лезет никому на глаза, сидит тихо и вообще ведет себя мирно, его все равно не оставят в покое. И что если уж тебя нашли и вычислили твое местоположение, то либо снова убегай, да подальше, либо строй на месте своего дома неприступную черную башню, окружай себя ордами мертвецов и чудовищ, завоевывай соседей и строй вокруг себя Империю- просто для того, чтобы выжить и не стать для акул современной политики и метров религиозной пропаганды мелкой закуской на один зуб.
Меня вариант с постройкой «чего-то там» совершенно не устраивал- тогда вместе со мной все эти пресветлые герои прибили бы совершенно непричастных к этому идиотизму людей, моих гипотетических подданных. Так что я всегда убегал.
Но полгода назад Западные Королевства наконец-то сумели найти общий язык с Империей. Вольные магические гильдии, правда, до сих пор не в ладах с Конклавом, но это не мешает им точно так же ненавидеть некромантов, как и их восточные коллеги. В общем, если раньше я без труда скрывался на Западе от любого нежелательного внимания, то теперь там стало сильно небезопасно. Почти так же, как и здесь, на Востоке, в Девяти Королевствах. Конечно, Зрячих на свою территорию западные короли не пускали, это бы означало унизиться перед имперцами, выказать им покорность. Но чародеев из Конклава, формально нейтральную сторону, принимали охотно.
И вот тогда я вспомнил о древней Пуще, напоенном магией лесу в Лорании, одном из Девяти Королевств. Пропитанная противоречивыми силами, она является идеальным маскирующим куполом вот уже тысячу лет, со времен Второй Магической Войны.
И вот когда  я оказался в этой Пуще, когда только-только прижился и обустроился, когда настроил на себя все Проходы и охранные системы- является армия этого выскочки, этого сопляка и швыряет мой покой псу под хвост!
Нужно было срочно что-то решать. И по старой привычке я начал перечислять про себя варианты:
Первый- бежать, как я всегда это делал. Леший с нею, с башней, со скарбом и нажитым добром. Книги переправятся сами- магические фолианты имеют собственную волю и могут незримо следовать за своим хозяином. Остальное на другом месте наживу заново.
Но куда бежать? С Запада я ушел, потому как там стало опасно. В Девяти Королевствах за пределами Пущи опасно вдвойне. На юг, в  Империю, соваться и вовсе равносильно самоубийству. Тогда остаются только Север и Восток. На Востоке армия Мюрада со своими магами и своими интересами, скорее всего не совпадающими с моими собственными. А на Севере…
Мда, на Севере меня слишком хорошо знают. Убить-то не убьют, даже напротив… Но вот что-то меня совсем туда не тянет! Дочка Хрольва-конунга за этот год вряд ли успела выскочить замуж, а значит я остаюсь главным претендентом…
Короче, вариант с бегством отпадает.
Второй вариант- отсидеться в Пуще и забыть про происходящее снаружи.
Ну это уже даже не смешно! В Мюраде астральная магия и чернокнижие куда как более развиты, чем в Конклаве. Колдуны, что идут вместе с надвигающейся армией, мгновенно почуют моё присутствие и не поленятся вскрыть все три моих периметра, чтобы пропустить в башню группу захвата из тренированных ассасинов…
А значит, остается только Третий, самый неприятный вариант, который я старался даже мысленно обходить стороной.
Выйти из тени, закрепиться и дать бой. Сначала султанской армии, затем- карателям Конклава, что непременно придут по мою душу.

Когда фигура в черном плаще поднялась во весь рост, опираясь на резной посох, старик резко прервал свою пространную лекцию на тему «война- это выдумка, её не может быть, потому что не может быть никогда» и, спав с лица, вжался в спинку кресла. Перед ним был уже не молокосос, не полоумный чародейчик-недоучка, а нечто Могучее, Темное и Страшное. Более того, от этого НЕЧТО веяло какой-то замогильной решимостью…
Окинув притихших «выборных» мертвенно-холодным взглядом, колдун произнес в своей обычной пронизывающей манере:
-Я решил,- он сделал паузу в пару мгновений. Крестьяне невольно сглотнули, будто ожидая озвучивания приговора. –Я решил. Мы выходим из Пущи обратно…

4.

Графство Нильрод в столице и центральных регионах считалось захолустьем. Графский замок, с низкими стенами и одной-единственной прямоугольной башней-донжоном посередине, наводил на мысль, что небезосновательно. Не графство, одно название- иные бароны живут куда богаче!
Когда наша кавалькада из трех человек приблизилась к распахнутым настежь воротам, дымок от пожара уже еле пробивался из-под развалин деревянных строений. Изначально я хотел в одиночку осмотреть замок, но Богун и Хохмач неожиданно вызвались составить мне компанию. Я, конечно, слегка удивился, но взял их с собой.
По моим расчетам основные силы султаната подойдут через два дня. В конце концов, спешить им теперь особо некуда: самый опасный участок, возле границ Империи и Конклава, они прошли. И за это время мне каким-то образом нужно организовать оборону этого нагромождения камней. А если повезет- то и всего графства до прихода подмоги из столицы.
Что скажет его величество по поводу того, что граф и его сыновья мертвы, а феод защищал некромант, я не хотел представлять. Зачем заранее портить себе настроение?
Ворота замка, из на удивление неплохого железа и крепкого дуба, были не повреждены. Графу не хватило ума отсидеться за каменными стенами, он лично вывел свою дружину на бой с ворогом, как он это привык делать при нападении барона Романни. Пятнадцать конных латников при поддержке сотни пикинеров и пары десятков лучников двинулись наперерез отряду в полторы тысячи всадников в полном боевом… Мда…
В итоге трупы этих кретинов сейчас кормят ворон на поле неподалеку. Интересно, а в замке хоть кто-нибудь выжил?
Донжон, этот столб из серого камня, вряд ли сильно пострадал от пожара. Конечно, разведчики обшарили главную башню сверху донизу, но они все же спешили и вполне могли что-то пропустить. Подпол например, как в случае с племянницей Хохмача…
Я запустил в башню щупальца заклинания обнаружения жизни и начал методично шарить по этажам. Графская оружейная, сокровищница, спальни, каминная зала… ага, а вот винный погреб… нашел!
Подвал донжона имел два уровня, расположенные один под другим: верхний вмещал в себя винный погребок и продовольственный склад. Но в самой глубине, за бочками с выдержанным лоранским, был ещё люк, почти сливающийся с полом. За ним я чувствовал сразу нескольких живых людей. Они излучали страх и отчаяние.
Я тронул коня в сторону ворот. Мои сопровождающие хмуро переглянулись и двинулись вслед. Они, видимо, решили присматривать за мной, несмотря на страх. Богун, почуявший себя в состоянии войны куда увереннее, решил заняться привычным ремеслом, а единственным, кто мог и хотел в данный момент руководить обороной, оказался я. А Хохмачу не давало покоя беспокойство за судьбу Нюры- и потому он не смог сидеть сложа руки, пока остается хотя бы призрачная угроза благополучию племянницы.
Я спешился возле башни и уверенно двинулся к дубовой двери в подвал. Подойдя к нужному углу, я остановился.
На том месте, где я магическим зрением видел пробивающееся снизу сияние жизни, было нагромождение винных бочек и дымящихся обломков потолочных балок. Кажется, я начинаю понимать причины страха и отчаяния сидящих там: они же два дня были заживо погребены там!
Усилием воли я приподнимаю балки… нет, не совладать. Дерьмо!
Оглядываюсь украдкой на осматривающего подвал Богуна- Хохмач остался с лошадьми. Заметил мою неудавшуюся попытку или нет? Все-таки телекинетика- это чистейшая магия материи, без всяких изысков и ухищрений. Не мой профиль. Обычно я в таких ситуациях поднимаю мертвяков и заставляю их таскать тяжести. Но как к подобному отнесутся мои новоявленные союзники?...
Ладно, Бездна с ними всеми! Все равно бы рано или поздно пришлось открываться им. А если этим двоим взбредет в голову противиться моим методам- это исключительно их проблемы.
Я развернулся к выходу и позвал Богуна.
Выйдя на поверхность, я подошел к лошадям и резко повернулся к сопровождающим, да так, что полы черного плаща слегка взметнулись за моей спиной.
-Богун! Хохмач! Разговор есть.
Они недоуменно и встревожено переглянулись.
-Ну, чего там у тебя, твое чародейство?- Богун явно ожидал очередной порции плохих новостей. Что ж, я его не разочарую.
-Вы уже, наверное, поняли, что я не совсем обычный маг. Так ведь?
-Ну, знамо дело, необычный!- ухмыльнулся Богун. Хохмач только нахмурил брови ещё больше. –Обычные колдуны по лесам-то не сидят. Колись уж, твое чародейство, натворил небось чего?
-Почти,- сказал я и достал из-под ворота камзола серебряную цепь с висящем на ней серебряным же медальоном в виде руны «Мор», представлявшей из себя нечто вроде изломанной снежинки. Богун меня не разочаровал. Хоть и мгновенно сбледнув с лица, резких испуганных движений он делать не стал, лишь проговорил, дерзко глядя мне в глаза и делая медленный шаг назад:
-Та-ак. Ну что ж, твоя темность, и что же ты собираешься сейчас делать? Небось, прирежешь нас двоих, а то и всех оставшихся,- при этих словах Хохмач, ещё не совсем понявший что к чему, нахмурился и встал рядом с товарищем. –А что, под шумок-то оно и удобней будет- кто там будет разбирать, кого пустынники прирезали, а кого некромансер прикончил и поднял? Так ведь?
Хохмач после этой фразы выпучил глаза и в изумлении посмотрел сначала на Богуна, а потом на меня. Страха в нем я не чувствовал. Только безмерное крестьянское удивление- экую чуду-юду-некромансера увидал! Хороший мужик.
И Богун молодец, в символах и гербах понимает- недаром медальон-то признал.
Ладно, пора кончать эту комедию, а то ещё решат напасть. Собирай их пепел потом…
-Богун, я чего разговор-то этот весь завел,- я развеял все окружающие меня Ауры, так что говорил вполне нормально, без могильного холода и какой-то особой мощи в голосе. –Там, под грудой обломков, в подвале, выжившие сидят. Чтоб все там разгрести, человечьих сил не хватит. Мне мертвяков надо поднять. Вот я и подумал, пора уже перестать юлить и рассказать вам все как есть. А то все равно ж потом раскроется, так уж сейчас лучше…
Богун, видимо уже приготовившийся к лютой смерти и решивший подороже продать свою шкуру, недоуменно пялился на меня, но расслабляться и не думал. Мало ли чего там чернокнижник трындит- все они по вранью мастера!
Видимо на службе он встречался с моими коллегами с Юга, с Черного Архипелага. И скорее всего знакомство это было не из приятных…
Обстановку разрядил Хохмач, раздраженно пожавший плечами:
-Ну так что застыли-то? Поднимай давай, тут их небось немало. Аль надо чего ещё? Так ты говори, притащим!
Богун вытаращился на бортника ошалелым взглядом:
-Хохмач… ты чего?... Это ж… Энто ж этот…ну…
-Ну, некромансер, понял я уж! Колдуны, оне ж всякие разные бывают, почему б и такому не жить на белом свете. Вреда от магиков, конешно, чаще больше, нежели пользы. Но эт все от дурости. А господарь некромант явно не дурак, так что я пока с ним буду. Вот так вот,- сказал Хохмач и двинулся к проходу в подвал, явно раздраженный необходимостью так долго и витиевато болтать, выражая свои мысли.
Богун проводил его все таким же вытаращенным взглядом, после чего повернулся ко мне с таким ошарашенным выражением, будто просил меня поддержать его невысказанные доводы.
Я не выдержал и рассмеялся в голос. Искренне, заразительно. Так, что насуплено смотрящий все это время на меня Богун сам начал подхихикивать, а потом не выдержал и сам заржал.
Отсмеявшись, я сказал:
-Ладно, пойду мертвяков подходящих поищу. И не боись, Богун,  как отобьем мюрадийцев, уйду отсюда. Далеко, так что и не вспомните. А сейчас к драке готовиться надо.
-Энто да,- взгляд бывшего солдата снова посуровел. Тут он с какой-то хитринкой в глазах спросил, вроде бы невзначай: -А мертвяков-то одновременно сколько поднять можешь?
-Ну, самое большее- пять сотен за раз, но вот удерживать их в узде долго не смогу. Да и где столько трупов взять… А ты зачем спрашиваешь?
-Да есть тут одна мысля, твое чародейство. Был у нас во время войны в Малханских горах офицер, так он такую штуку придумал…
И по мере того как я поднимал защитников замка, слушая «мыслю» Богуна, в моих глазах разгорался азарт. Потому что если раньше я надеялся разве что немного задержать продвижение пустынников до подхода королевских рыцарей и смыться в Степь в суматохе начавшегося столкновения, то теперь появлялся шанс самим отстоять Нильрод. Немаленький такой шанс…

5.

Мертвый гвардеец в цветах графа Нильрод оттащил последний камень с покореженного подвального люка.
Когда я пробормотал краткую формулу поднятия и первый мертвец начал медленно подниматься, Богун поперхнулся начатой было фразой и, в который раз за день, спал с лица. Но, видимо, насмотрелся подобного на Черном Архипелаге, а потому на второго зомби он просто покосился, а третьего даже не удостоил взглядом- был увлечен  пересказом «гениальной» идеи некоего лейтенанта по кличке Шкуродер, который с отрядом в три десятка потрепанных тогранских гвардейцев, в числе которых был Богун, отбил наступление отряда орков, раз в пятьдесят превосходящий их числом. Идейка была, прямо скажем, не нова: в узком пространстве устанавливается импровизированная полоса препятствий с буреломами из бревен, мешаниной острых кольев и замаскированных под дерн противокавалерийских шипов. Последние, кстати, были изобретены теми же орками лет пятьсот назад для борьбы с рыцарской конницей людей.
Длинное узкое пространство было: чтобы провести из Степи достаточное количество войск, нужно было пройти через Пыльное Ущелье- трещину в обрывистом Песчаном Хребте, соединяющую Девять Королевств и Степь. Лоранские короли до сих пор не перегородили ущелье стеной по двум причинам.
Первая: незачем, у обитающих в соседних степях орков все же кишка была тонка для настоящей войны. Это вам не темнокожие великаны с заснеженных горных склонов Малхана, угрюмые Урук-Хай, дерущиеся до последнего, веря, что Отец Дружин после смерти откроет для них врата Валхаллы…
Вторая же заключалась в том, что это было просто невозможно. Песчаный Хребет недаром получил свое название и склоны Ущелья были сплошь из хрупкого песчаника, абсолютно непригодного для того чтобы что-то на нем и из него строить. Потому и стены графского замка были такими низкими: фортификационный камень везли издалека, а соответственно стоил он изрядно. Чудо, что владелец столь скромного феода вообще решился на строительство каменной твердыни…
Если поднять достаточное количество зомби, штук пятьдесят или даже сотню, со строительством Полосы мы справимся за сутки. Хорошо бы конечно разжиться орочьими шипами, но для этого нужны кузнецы…
Впрочем, решать проблемы будем по мере поступления, иначе до появления противника мы просто не успеем.
И вот последний камень отлетел в угол, один из мертвецов, повинуясь моей мысленной команде, дернул за кольцо люка, с треском вырывая покосившуюся деревяшку из проема… и тут же отлетая назад с арбалетным болтом в глазнице. А ведь если бы я самолично открыл люк…
Пару мгновений царила тишина. Наконец я опомнился:
-Добрые люди, мы не желаем вам зла,- произнес я уже набившую оскомину фразу. –Выходите, налетчики уже ушли отсюда.
Внизу что-то зашуршало и лязгнуло. То ли сидящий там одет в доспех, то ли он снова натягивает тетиву. Наконец из-под пола раздался голос. Звонкий девичий голос:
-А почем нам знать, кто вы и откуда? Может, вы мародеры или пустынники, решившие нас пленить?- ну вот это уж точно нет. Что до мародерства… ну, тушки, которые я поднял, своим прежним владельцам больше не понадобятся. Так что просто подобрал то, что плохо лежало, только и всего. Какое уж тут мародерство…
-Стали бы мюрадийцы ручки пачкать и вас откапывать!- раздался рядом со мной насмешливый голос Богуна. –Так бы и оставили подыхать в подполе.
Внизу на какое-то время установилось молчание. Я бы сказал- удивленное. Наконец тот же голосок неуверенно спросил:
-Богун, это ты?
-Ну а кто ж, ваша светлость?! Ушли пустынники, в Степь, к основным силам умотали. Вылазте давайте, токмо вас и ждем!- и сделал мне страшные глаза, указав взглядом на мертвяков, один из которых, с торчащим из глазницы оперением, сейчас медленно поднимался с пола. Мол, неча людей раньше времени пугать.
Я пожал плечами и направил зомби короткий импульс, после которого они довольно шустро спрятались за кучами обломков, где осели грудами уже окончательно мертвой плоти.
А из люка тем временем показалась русая макушка и любопытные серые глаза под прямой челкой. Осмотревшись и увидев только нас двоих, владелица глаз решила выбраться полностью.
Как я и предполагал, на ней были латы. Более тонко сделанные и более облегающие, нежели их мужской вариант, но все равно вполне практичные рыцарские латы. В одной руке девчонка держала заново взведенный арбалет, другой придерживала у пояса изящный клинок с витой гардой и ножнами из дорогой белой кожи.
-Богун!- радостно взвизгнула она и кинулась к бывшему солдату обниматься. Тот, несколько ошарашенный таким бурным проявлением господской любви, смущенно подкручивал рыжий ус.
Когда она немного успокоилась и мы наконец смогли поговорить, выяснилось следующее:
Юную госпожу зовут Тания, она средняя дочь графа Нильрода. Она всегда тянулась за своими братьями, увлекалась рыцарскими забавами, владела мечом, копьем, саблей и глевием, была отличной наездницей и вообще по поведению мало походила на истинную леди.
Отца это дико раздражало, братьев забавляло, маму заставляло беспокоиться. Но это не мешало ей на пару с сестрами прикрывать выходки Тании от отцовского гнева.
Когда пришла весть о нападении на пограничные села, она решила затесаться в дружину вместе с братьями. Она уже несколько раз пыталась так сделать во время последних стычек с бароном Романни, но каждый раз отец чуть ли не за шкирку отводил её обратно в дамское крыло. В последний раз даже выпорол- неделю нормально сидеть не могла, даже спала на животе.
Но теперь-то, как она думала, он не заметит! Погруженный в мрачные раздумья, вызванные внезапностью и необычностью нападения, он мог пропустить момент, когда к колонне латников присоединится фигурка в облегающем доспехе.
Он и не заметил. Заметили братья. И на этот раз они, заразившись тревогой отца, не смеялись и не подшучивали над ней. Просто молча отвезли домой и заперли в подполе, в кладовке с соленьями. Позже к ней присоединилась её служанка Турья и один из гвардейцев, Жерон. Они рассказали, что капитан Анри, оставшийся в замке, попросил их присмотреть за юной госпожой и обеспечить её всем необходимым. Ну там принести ведро для… ну вы понимаете. Потому как сидеть здесь Тании наказали до следующего утра- чуть меньше суток. К тому же в одиночку в кладовке было скучно до ломоты!
Сначала юная госпожа, конечно, ругалась, топала ногами и порывалась сбежать вслед за братьями. Но потом успокоилась и уснула. Мимо могучего Жерона она все равно проскочить бы не смогла, а значит, придется ждать другой возможности сбежать вместе с отцом на войну. Она еще не знала, что отца больше не увидит…
Проснулась Тания от звуков боя наверху. Но не успела она осознать что-либо, как сверху по лестнице скатился Жерон, захлопнув за собой люк.
О том, как они втроем сидели больше суток в кромешной темноте, без надежды на спасение, рассказывать, думаю, нет смысла. Единственное, что заслуживает упоминания, так это ранение гвардейца, от долгого лежания в подвале не ставшего более легким.
Турью мы выволокли сразу после юной госпожи, после чего Богун аккуратно вынес бесчувственного Жерона наверх, во двор.
Я вышел следом и, прислонив посох к стене башни, склонился над раненным.
Ага, глубокая колотая рана, нанесена как раз в сочленение гвардейских доспехов. Ничего важного, конечно, не задето, но крови парень потерял изрядно. Что ж, некромантия может не только умерщвлять, она умеет и исцелять.
Вхожу в ритм пульсации жизненной силы раненного, нащупываю сердцевину его души, ту самую, что ещё называют Волей к жизни. И начинаю её расжигать, усиливая тем самым регенеративные способности организма.
Жерон дернулся, коротко застонал- ага, почувствовал зуд в месте ранения, последствия стремительного срастания пронзенной плоти и кожи.
Я встал и сладко потянулся. Работа сделана.
-Все, этот здоров. Через четверть часа очнется- страшно жрать захочет, особенно мяса. Богун, позаботься,- произношу я, стараясь не встречаться взглядом с любопытными серыми глазками из-под короткой русой челки. Богун, почесав в затылке, выдал:
-Ну, твоя тем… то есть твое чародейство! Не ждал такого, особенно от вашей братии! Это ты что ж, и исцелять можешь?
-Кто умеет убивать, часто умеет и лечить,- произношу я, усаживаясь на колоду возле развалин дровяного склада. Снимаю капюшон и обращаю взгляд на принявшую горделивую позу госпожу Танию… да нет, уже не просто госпожу- графиню Танию! Но вот об этом изменении статуса её ещё предстоит узнать… -Госпожа, то что я сейчас расскажу, Вам не понравится. Очень сильно не понравится…
И я объяснил ей. Все. И о вторжении, и о том, что скоро здесь будет огромное войско пустынников. И что обороняться нам придется самим, король нам не поможет- не успеет. Ну и о судьбе её семьи тоже…
Чем больше я говорил, спокойно, размеренно, тем больше менялось её лицо. На известии о гибели семьи она не выдержала и села на землю, тупо смотря перед собой. Когда мне сильно нужно, я могу говорить так, что не возникает даже мысли, что я кривлю душой. Получается этот магический трюк, правда, только если я действительно говорю искренне. Но сейчас я действительно не кривил душой…
-…Госпожа, вы- последняя из графской семьи. Вы должны возглавить свой род и унаследовать свою землю. Но для начала придется все это защитить! Вы слышите меня, госпожа? Ваша земля, Ваши подданные, Ваши вассалы (тут я кивнул в сторону Турьи, сидящей над пока ещё бессознательным Жероном)- всё это нуждается в защите!
Моя речь возымела действие. Прикрыв глаза, стиснув и сжав до скрежета зубы, юная графиня резко вздохнула и… расслабилась на выдохе. Уже далеко не детский взгляд серых глаз обратился ко мне.
-Кто ты, колдун?
-Я обитал все это время в сердце Проклятой Пущи, госпожа,- легкий поклон, тень удивления на её точеном личике. Решив, что сейчас не время что-то скрывать, я решительно, будто кидаясь в омут, добавил: -Я некромант.
На мгновение она нахмурилась и какой-то детский испуг проступил на лице графини. Но лишь на мгновение. Она отрывисто кивнула и коротко, по-военному спросила:
-У вас уже есть план?
Я поневоле восхитился тем, как внезапное горе дает человеку неведомые ранее решимость и бесстрашие. Что ж, с такой правительницей местные уж точно не пропадут…
-Да, Ваша Светлость,- снова поклон. - Мы встретим их в Пыльном Ущелье. Подробности обсудим по дороге. Богун!
Рыжий солдат подбежал и тут же выдал:
-Твоя темность, Ваша Светлость (я усмехнулся про себя такой последовательности поименований)! Надо по деревням двинуть, людишек уцелевших собрать. А деревни, что к Северу и Югу от Пущи- так и вовсе нетронутые стоят, там кузнецов найдем. Токмо вот посланцев надо б для того чтоб весть им принесли…
-Едем в Прилесье,- это говорю уже я,- там же остались те, кто ко мне притек.
-Дык ведь,- это уже Хохмач прогудел,- оне в войну не шибко верили.
-Ништо!- весело отвечает Богун, уже сидящий в седле. –Небось, увидят пепелище на месте деревни да трупы на кольях- враз поумнеют! И тем, хто в целых деревнях сидит, понарасскажут, еще навыдумывают по ходу. Если из других деревень беженцы к ним еще не притекли…
Жерон, все ещё распластанный на земле, снова застонал. Хохмач, покачав головой, произнес:
-Вы езжайте, а я тут с ентими останусь. Пошарим по закромам, найдем что пожрать болезному нашему состряпать. А вас потом нагоним.
Не говоря больше ни слова, здоровяк двинулся к выбитым дверям кухни.
Тания легко вскочила на лошадь Хохмача и, тронувшись, кинула через плечо:
-Поторопимся! Времени в обрез. А от Вас, господин некромант, жду подробного рассказа о нашем плане…

6.

Жерон меня раздражал. Нет, не так- он меня просто бесил! К полудню следующего дня меня уже одолевало страстное желание плюнуть на все, свернуть этому придурку шею и уйти в монастырь. Причем женский.
О, где же ты, хваленое мертвецкое хладнокровие, якобы свойственное всем некромантам? В огровой заднице, вот где…
Я раздраженно потер кулаками слипающиеся глаза. Я не спал с того самого момента, как мы с беженцами покинули башню. Всего около тридцати часов. Заклятья бодрости не давали постоянного эффекта, уже через какой-то час полностью сходя на нет.
 Но все бы ничего, если бы не этот гребанный гвардеец, который, сразу же как немного оправился от раны и перекусил, был направлен леди графиней мне в помощники, так как в военном деле он все же смыслил куда лучше моего, да и Пыльное Ущелье изучил неплохо. Единственное, чего юная госпожа не предусмотрела- так это того, как набожный (а провинция всегда была тем ещё богомольником- не чета развратной столице) и даже мечтающий о паладинском плаще юноша будет уживаться с мрачным, злобным, порочным и невыспавшимся порождением Исподнего Мира- некромантом?
В принципе, мое плохое настроение, грубость и то и дело срывающиеся с губ ругательства были вызваны не только присутствием Жерона. Меня, если честно, бесило все подряд. Но Жерон- сильнее всего!
С графиней мы держали связь посредством колец-передатчиков. Простенькие, довольно надежные, эти колечки я могу клепать хоть сотнями, свивая вокруг пальцев отростки Тьмы. Эти псевдо-артефакты просуществуют недели две, на большее времени и сил не хватило: чтобы поднять сотню мертвецов и контролировать их на протяжении всего срока наших фортификационных работ, как я вначале предполагал, понадобится уйма сил. И мои предположения полностью подтвердились.
Сейчас, когда Полоса была почти закончена, я чувствовал себя как выжатый лимон. Прибавьте к этому постоянные попытки Жерона испортить мне настроение бесконечными проповедями, попытки прервать которые заканчивались ещё более длинными филиппиками  в стиле «порождение Тьмы, ты неисправим, тебе незнакомо истинное благородство…» и прочее бла-бла-бла. О, Бездна, как же я устал…
Похоже, этот восемнадцатилетний вьюнош, в голове которого вместо мозгов бултыхалась ядреная каша из рыцарских романов, паладинских баллад и отрывков церковных проповедей, считал всю эту идею с Полосой жуткой ересью, что это-де «не благородно». Что нужно на коне, в блестючих доспехах рвануть навстречу неприятелю, кинуть ему перчаточку, после чего выйдет самый-самый главный супостат, которого наш вьюнош непременно проткнет своей рыцарской зубочисткой и тем самым обратит темные орды султаната вспять. Он, возможно, очень может быть, получит рану, но уж конечно не смертельную- как тогда в подвале- и когда подойдут войска короля, Его Величество прикажет отнести героя в свою палатку, где юные девы будут по-всякому ухаживать за бесстрашным воином. А на следующий день, в присутствии всего Лоранского дворянства король посвятит его в рыцари и он пафосно вернется в родные края настоящим героем, достойным просить руки у прекрасной графини…
Мда, вот так бред… Может, мне тоже сочинением рыцарских романов заняться на досуге? А то моим ремеслом нынче по большей части брезгуют, много им не заработаешь, а тут стабильный заработок: знай сочиняй всякую чушь, а молодые придурошные дворянчики будут покупать её пачками! Талант у меня, как оказалось, есть. Дело за малым- запечатлеть это все на бумаге…
Я ещё яростней потер кулаками глаза. Так! Если я сейчас же не проснусь, то могу додуматься до того, что сам поскачу в дурацких железяках навстречу мюрадийцам. Пусть уж лучше меня на кол посадят, чем я ещё хоть час буду терпеть общество этого хренова недоделанного паладина! Хотя нет, не посадят. Стуканут по темечку и оставят в Степи. Даже припасов дадут. Пустынники не трогают юродивых, даже жалеют. А как ещё назвать идиота, прущего в одиночку на стотысячное войско?!
Графиня четверть часа назад сообщила о готовности к отправке нам первой партии шипов. Даже ополчение собрала, но я убедил её, что если мертвая армия в этом ущелье не справится, то уж живая, тем более необученная и напуганная, и подавно.
Что ж, в принципе, практически все готово. А если учесть, что живые с таким объемом работ и за неделю бы не управились- то и вовсе можно гордиться собой. Все-таки я  не мелкотравчатый сельский чернокнижник-самоучка и не слабосилок с Черного Архипелага. До уровня Темных Лордов прошлого мне, конечно, далеко, но это только по молодости лет. Годам к стапятидесяти я смогу вызывать черные шторма, способные погружать во Тьму целые континенты!... Ну только если захочу, конечно. Я же добрый и хороший. Иногда…
В очередной раз окинув магическим взглядом трудящихся мертвяков, я влил в них новую порцию магии контроля. Прикинув по времени, я быстро сплел заклятье упокоения, которое заставит их снова вернуться к мертвому состоянию через часа полтора, когда все уже будет закончено.
На всякий случай ещё раз потянувшись мыслями на Восток, я по десятому разу рассчитал время прибытия неприятеля. Судя по всему, я несколько переоценил их скорость и здесь они будут не раньше чем послезавтра. С учетом полуденных привалов- где-то ближе к вечеру. Разве что снова разведчики примчатся, но это вряд ли. Столь огромные силы не рассчитывают встретить на территории Лорании хоть какое-то сопротивление. К тому же нападают они внезапно, с неожиданного и раньше считавшегося безопасным направления. Не думаю, что их полководец настолько искушен в войне и настолько скурпулезен, чтобы при таком соотношении сил утруждать себя ещё одной разведкой.
Хотя…. На его бы месте я вообще не стал высылать вперед отряды. С такими силами можно быстро и без затей раздавить любого противника, а такая «разведка» мало того что не принесет особо ценного результата, так ещё предупредит противника о грядущем нападении и даст шанс подготовить что-нибудь этакое, неприятное.
Уже засыпая, я усмехнулся. Вот уж действительно, эти горе-разведчики и их бесчинства не только не помогли наступающим, а даже помешали, заранее предупредив нас о вторжении. Если б не они- через несколько дней горел бы мой труп со стрелой ассасина в горле вместе со всей Пущей. Мюрадийцы не привыкли оставлять в живых гипотетических противников, способных ударить в тыл в самый неподходящий момент.
На этой мысли я и провалился в сон…

Проснулся я от того, что кто-то дергал меня за плечо. Встал я, автоматически отметив, что спал целых пять часов. Пять! Для обычного человека- недостаточно, особенно после полутора суток бодрствования. Для меня же- слишком много! Обычно я сплю в сутки часа два-три.
Ну ладно, нынче можно. Такую работу проделать, причем как быстро и как качественно!
Открыв глаза, я увидел напротив себя широкую физиономию Хохмача, на которой проступило тревожное выражение.
-Того-этого, твоя темность, шипы привезли,- и, когда я уже поднялся с лежака, расположенного между скальных обломков возле прохода в Ущелье, добавил: -А где ентот, помощничек твой?
Я зевнул, вежливо прикрыв рот ладонью, после чего нехотя окинул окружающие нас скалы магическим взором. И… ничего не увидел.
Нет, разумы Хохмача и Богуна, который сидел на облучке телеги, светились прямо передо мной, но где же чертов Жерон?!...
Стряхнув с себя остатки сна, я поменял направленность поиска, приложив отпечаток разума нашего мечтательного вьюноша. Скользнув вслед за поисковой ниточкой чар, я нащупал его местоположение… и смачно выругался.
Сознание Жерона блестело сейчас далеко в степи, преодолев уже с десяток лиг в сторону вражьей армии. Этот мелкой придурок…
-Богун, Хохмач,- мое вмиг помрачневшее лицо заставило обоих подобраться и схватиться за топоры,- шипы установите сами. Богун, знаешь, как? Вот и славно,- я двинулся туда, где оставил своего пегого конька,- а я пока прогуляюсь за нашим… паладином.
Я хотел выразиться покрепче, но решил накопить побольше злости. Она мне очень скоро понадобится…
Когда я уже вскочил в седло, Богун все же опомнился:
-Да куда ж он запропастился-то, демоново семя?! Может, мне с тобой сгонять, а, твоя темность?
-Нет, Богун, не стоит. Ты мне там только помешаешь. А помчался наш пылкий гвардейчик навстречу султанской орде. Подвиги совершать,- я говорил холодно и даже однотонно, больше не ругался и не скрипел зубами, но оба явно почувствовали клокотавшую во мне ярость и желание обложить доморощенного рыцарька отборнейшим матом…
Скакал я довольно быстро, все еще надеясь, что настигну дурня раньше мюрадийских разъездов. Конем я решил пожертвовать и, наложив на него заклинание «безумной выносливости» и заодно «отложенного зомбирования», гнал галопом, покрывая лигу за лигой не снижая темпа. В конце концов в какой-то момент он перестал хрипеть и ронять пену. Я почувствовал, как жизнь ушла из него. Но «отложенное зомбирование» сработало на «отлично» и несчастное животное продолжало скакать на полной скорости, даже не обратив внимания на собственную смерть.
Я все-таки опоздал. В очередной раз аккуратно потянувшись к разуму Жерона, я обнаружил вокруг него сотню посторонних сознаний, которые вместе с ним стремительно удалялись в сторону мюрадийского лагеря.
Что ж, пока он не успел выдать что-либо под пыткой, мне придется его выкрасть. Из лагеря стотысячного войска. Кишащего астральными духами и боевыми магами. Ну, Жерон, ты мне за это ответишь…

7.

Султан-паша Аль-Мюради, сиятельный шейх Когал Ибн-Туградан, прикрыв глаза, выслушивал доклад юного мюрид-паши Хафира аль-Джафара, принца Халедского. Непочтительная поза, развязный тон, скучающе-презрительная гримаска, приторно-сладкая мордашка, измазанная косметикой- это надутое ничтожество давно надоело шейху. О, Священный Огонь, ты свидетель, он долго терпел выходки недоноска из уважения к его отцу и царскому происхождению его рода, но терпение султан-паши лопнуло!...
-…Они слабы и глупы, паша (в другое время и от другого человека старый Когал принял бы это простецкое обращение как средство сэкономить время на титуловании, но в устах этого выскочки оно звучало издевательски). Нам попался крохотный отряд какого-то здешнего наместника, так мои нукеры почти не замарали сабель, просто нашпиговали их стрелами издалека. А выживших рассажали по кольям! Глупого старика- наместника здешнего царя- и его семью было забавно казнить, ха! Как он дергался, когда я забавлялся с его дочурками! Пожалуй, даже сильнее, чем когда его натягивали на кол, хахаха!
Чем дальше султан-паша слушал излияния этого садиста, тем больше ему хотелось опорожнить желудок от отвращения и ярости! Их не по годам мудрый султан дал четкий и недвусмысленный приказ: заручиться поддержкой местного дворянства, перетянуть его на свою сторону. Да, в этом графстве всего населения- едва пара тысяч наберется, сопротивления они не окажут. На границе со Степью, как знал паша, в Лорании располагались самые бедные и малонаселенные феоды. Но чем дальше в глубь страны, тем больше кафиров будет попадаться им на пути! В одних личных владениях короля Малирада по данным, которые неведомыми путями получили военные колдуны, проживало около восьмисот тысяч крестьян. И если дать лоранцам повод, если разозлить их, они очень скоро легко наберут ополчения даже побольше их экспедиционного корпуса! И это если не учитывать рыцарскую конницу и личную гвардию короля и его вассалов! А это еще сорок тысяч неверных, из которых тысяч шесть будут рыцарями, каждый из которых стоит в прямой сшибке пятерых нукеров!
Султан-паша не мог понять, как у столь благочестивого, милосердного и благородного отца может быть такой злобный, по-звериному жестокий и трусливый сын! Воистину, неисповедимы пути Мира, объятого Священным Огнем… Отец Хафира (даже имя у него собачье- созвучное слову «кафир»- «неверный») давно уже махнул на этот свой позор рукой, не отказавшись от него только потому, что остальные его одиннадцать детей были сплошь девочками и наследовать род не могли.
Старый паша мысленно попросил прощения у своего доброго друга Джафара, надеясь, что он не будет особенно расстроен, если его столь ничтожный отпрыск получит достойное воздаяние…

Самодовольные излияния мюрид-паши были резко прерваны голосом Ибн-Туградана, который смотрел на молодого военачальника как на насекомое. Гадкое, ничтожное насекомое. И по мере того как султан-паша говорил, в глазах сидящих возле тканевых стен походного шатра сановников и военачальников все сильнее разгорался огонек одобрения.
-Хафир Аль-Джафар, мюрид-паша третьего конного крыла Войска Тигра! Почему ты самовольно покинул лагерь и увел с собой отряд?
Напомаженный щеголь резко запнулся, непонимающе и зло хлопая ресницами. Он был раздражен тем, что его, отпрыска знатнейшего рода Мюрада, дальнего родственника царей, перебивает безродный старик, по выверту судьбы выскочивший в молодости из провинциально грязи! Но этот сиволапый сын ишака был султан-пашой и Хафир все же снизошел до развязного ответа:
-Ну так мы все равно туда идем, почему бы не сходить, не позабавиться заранее? Тем более когда туда подойдут основные силы, найдется немало воров (тут он вызывающе смерил султан-пашу взглядом), которые не дадут воину взять достойную его славы награду.
«Вот уж воистину, слава о тебе ходит громкая, отрыжка выгребной ямы! Джафар, друг мой, видит Священный Огонь, этот шакал мог отделаться плетью и разжалованием до обычного нукера! Но он сам подписал себе смертный приговор. Оскорбление главнокомандующего экспедиционным корпусом в присутствии стольких свидетелях, открытое признание в невыполнении приказа не только моего, но и самого султана в военное время- всего этого хватит на десять казней!»
Султан-паша Аль-Мюради медленно и спокойно встал с походного сиденья, как-то нехотя, будто предстояло сделать нечто неприятное, но необходимое. Например, стереть дерьмо с пола…
-Хафир Аль-Джафар,- прозвучал его голос. Напомаженный щенок недоуменно и слегка испуганно смотрел на султан-пашу. –Ты нарушил приказ не только своего верховного командира, но и прямое распоряжение сиятельного и богоизбранного султана Мюрадийского царства Бешхасада, своего солнцеликого господина! А посему, властью главнокомандующего корпусом и верховного жреца Священного Огня, я приговариваю тебя к смерти!
Глазки Хафира лихорадочно забегали и даже под белилами стало заметно, как он побледнел. Его колени подогнулись, а дрожащие пухлые губки силились что-то сказать, оправдаться. До него, видимо, только сейчас дошло, ЧТО и КОМУ он только что наговорил.
Когда нукеры, дежурившие у входа в шатер, схватили его за локти, он противно заверещал что-то вроде «все-вы-пожалеете-пощадите-я-нечаянно» и прочую чушь. Видимо, на большее у него не хватило ни мужества, ни ума.
Султан-паша устало потер переносицу. Теперь придется двигаться куда быстрее. Если раньше они рассчитывали пересечь хребет между Лоранией и Степью послезавтра к вечеру, то теперь было необходимо прибыть на место уже завтрашней ночью. Вряд ли, конечно, они наткнутся на сопротивление или хоть сколько-нибудь организованную оборону, но Ибн-Туградан был слишком опытным полководцем, чтобы терять бдительность даже в столь однозначно выгодной ситуации. Слишком много султанат поставил на карту, формируя стотысячный корпус для столь дальнего похода- не из полуобученного ополчения, а из цвета мюрадийской армии и довольно недешевых профессиональных наемников.
«Ведь если мы не успеем закрепиться по ту сторону гор к концу месяца, король успеет собрать ополчение и вассалов с их гвардиями. План, по которому мы захватываем лоранские феоды поодиночке, часть силой, но большинство перетягивая на свою сторону обещанием небывалых вольностей- псу под хвост! И все из-за одного сластолюбивого дерьмеца, которое видите ли решило позабавиться с лоранскими бабами! Ублюдок,- султан-паша прикрыл глаза, не в силах подавить бушующую ярость. –Мелкий, похотливый садист и ублюдок! Сегодня же тебя разорвут конями, а все что останется зароют в отхожей яме! И пусть Джафар потом ругается, пусть даже потребует божьего суда- пусть! Он и сам поймет, что я сделал это в том числе ради него».
Наконец паше удалось немного успокоиться. Со стороны его кипящая злость не проявилась ни единым движением мускулов. Уже спокойным, ровным голосом он отдал приказ склонившемуся пред ним тысячником, командиром отряда его телохранителей:
-Приговор этому… существу привести в исполнение немедленно. Разорвать конями. В его отряде- обезглавить каждого пятого, затем назначить им нового командира и пустить в первой же битве первыми, в лобовую атаку. За недонесение.
Молчаливый тысячник учтиво поклонился, приложив кончики пальцев сначала ко лбу- средоточию Разума, а затем к груди- источнику Священного Огня. Попятившись, он быстро вышел из шатра.
Паша, сделав мгновенную паузу, произнес, обращаясь уже к собравшимся военачальникам:
-А теперь, уважаемые эфенди, продолжим наше совещание…

Пленник висел, подвешенный к столбу, потеряв сознания. Все лицо- один сплошной синяк. Султан-паша недовольно поморщился и кивнул дюжему нукеру. Тот немедленно окатил полуголого юношу водой из кадки и тот, закашлявшись, вскочил, крутя головой.
Хасан, тысячник телохранителей, тут же подошел к нему и дернул пленника за темные  волосы назад, открывая избитое лицо: бледное, синеглазое, молодое- но уже с довольно густыми усами, обвисшими от воды.
Пленник испуганно вытаращился на Ибн-Туградана, часто дыша и сглатывая.
Как паше уже успели рассказать, этого мальчишку захватил конный разъезд, патрулировавший район по пути следования войска. По их словам, он был одет в неполный рыцарский доспех лоранского образца, из оружие имел копье, щит и меч. Сопротивления поначалу не оказал, видимо не ожидал наткнуться на отряды противника так скоро. Но когда его окружили и зажали конями так, что пространства для маневра у него по сути и не осталось (обычная тактика мюрадийцев, когда нужно взять противника живым), юноша попытался выхватить меч и драться. Этим как раз и объяснялось обилие синяков на его лице- долго не сдавался и потому схлопотал лишнего.
Выражение лица у этого молодца своей глупостью живо напомнило султан-паше уже к тому времени казненного выродка-Хафира. Но не было, не было в нем той мерзкой развязности! Открытое, испуганное, наивно-обиженное личико юного дурачка, попытавшегося стать героем баллад. Султан-паша то ли насмешливо, то ли осуждающе покачал седой бородой- дома его дожидались пятеро таких же молодых шалопаев- его внуков, сующих головы в петлю при любом намеке на возможность прославиться…
-Помыть, подлечить, приодеть. Если нужно- покормить. Затем привести ко мне в шатер. Туда же позвать Аль-Касима и Аль-Дархана. Ну ещё Хашассар-хана. Выполнять!
Знаменитая в войсках Мюрада интуиция султан-паши Когала Ибн-Туградана подсказывала ему, что ЭТОТ пленник сыграет в предстоящей войне весьма значительную роль. И возможно, что это произойдет уже сегодня ночью…

8.

Лагерь султанского экспедиционного корпуса располагался в круге диаметром около мили. Огромное зарево бесчисленных костров упиралось в небо- мюрадийцы уже не скрываются. Не от кого. Лоранцы так далеко в Степь не заглядывают, орки вряд ли рискнут напасть на такие силы. Да и магия прикрывает эту стоянку куда как надежная.
На магию я обратил внимание первым делом: несмотря на то, что это была предпоследняя ночевка перед тем, как отделившаяся от войска конница прибудет к Хребту, лагерь был завернут в охранные заклинания по полной схеме военного времени.
Пехота дотянет к границе Степи дней через пять, но к тому времени, как я понял, конники должны были занять несколько близлежащих владений, и Нильрод в их числе. И чародеи пойдут, скорее всего, с пехотой…
Сев прямо посреди степи, на расстоянии полумили от лагеря, я прикрыл глаза и попробовал найти брешь в системе защиты. Нет, сил на то чтобы прорвать своим зрением охранные периметры магов Мюрада, мне вполне хватит: немногие колдуны современности могут сравниться со мной по силе и знаниям в поединке один на один. Но магов тут было, как я сильно подозревал, не один десяток, к тому же довольно мощных. И как только я проломлю их защиту, они дружно слетятся в точку прорыва и запинают меня грубым числом. К тому же наверняка руководит ими какая-нибудь шишка из Парящего Университета, магической школы, расположенной в землях султаната. И эта шишка, может статься, окажется мне все же не по зубам даже в честном поединке, что уж говорить о той ситуации, когда они навалятся на меня всем скопом…
И потому мне ни в коем случае не стоит доводить до открытого столкновения! А для этого придется заручиться поддержкой кое-кого…
Открываю глаза, встаю и иду в сторону застывшего неподвижно коня-зомби. В его седельной сумке нахожу свои инструменты и достаю небольшое круглое зеркало и ритуальный кинжал. В сундучке с ингредиентами нахожу сушеные лепестки горячевки- болотного цветочка с белыми лепестками, похожего на ромашку, но при этом страшно ядовитого. Этот цветок, по сути, и был ромашкой, только магически мутировавшей, впитывая болотные эманации смерти.
Нахожу относительно свободное от степных трав место, вычерчиваю небольшой круг, кладу в центр зеркало и, надрезав ладонь, вписываю в него своей кровью руну Логгер- один из младших символов Мертвого Наречия. Руна Мор, символ некромантов и некромантии, кстати, тоже оттуда, является одним из старших символов.
На время закрыв рану на ладони заклинанием, размельчаю горячевку, насыпаю горочкой в центр композиции. Встаю и начинаю речитатив заклинания на шипяще-гулком языке Хладного Края- мира мертвых.
На определенном моменте я снова открываю надрез на ладони и окропляю внешний круг кровью. Затем по спирали веду алую струйку к символу посередине. Как только на горку измельченной горячевки сверху падают первые капли, она вспыхивает и начинает чадно дымить. На этом моменте я одновременно резко обрываю речитатив и закрываю царапину на ладони приготовленным платком- незачем давать духам смерти слишком много своей крови, они могут от этого голову потерять. В переносном смысле!
Дымок становился все гуще и гуще- это было заметно даже в темноте- и наконец принял форму высокой костлявой фигуры в черных лохмотьях с капюшоном и характерным силуэтом косы над правым плечом. Мрачный Жнец явился на мой зов.
На самом деле образ смерти как старухи с косой несколько надуман. Да, издалека Жнец действительно выглядит как тощая фигура в лохмотьях и с косой жнеца в руках. Но на самом деле Мрачный Жнец- это собранный из покореженных костей умерших призрак с одним крылом-когтем, выступающим над правым плечом, сильно напоминающим как раз небезызвестный инструмент. Жуткий череп под капюшоном в ночной тьме овевала бледно-голубая дымка, складывающаяся в бледное лицо с черными провалами глаз. Первозданная Тьмы, те самые лохмотья, которые люди воспринимают как рваный плащ с капюшоном, беззвучно колыхалась во мраке.
-Согласно Договору,- голос его звучал будто из-под земли и был нечеловечески бесстрастен,- я явился, некромант. Приказывай.
-Открой мне Тропу Смерти в тот лагерь, Собирающий Души!- я не стал долго обдумывать приказ, это все-таки не демон, чтобы ловить меня на неточной формулировке. Призраки Смерти интуитивно чувствовали мысли некроманта и исполняли не столько словесный приказ, сколько сформированное пожелание.
Жнец не стал заставлять меня ждать. Спустя мгновение он вытянул передо мной тонкую руку скелета с редкими лоскутами гнилого мяса, свисающими с неё, и обернутой все той же призрачной плотью. На фоне ночной степи замерцал прямоугольник колышущегося воздуха- вход на Тропу Смерти.
Фигура Жнеца, выполнившего свое дело, тут же испарилась, а я, больше не медля, шагнул на Тропу…
Интуиция меня как всегда не подвела. Как я и рассчитывал, в стане столь большого войска за весь переход по Степи не мог не умереть хотя бы один человек. Чисто по теории вероятности- науки, как я в молодости думал, бесполезной некроманту, но учитель, как всегда, оказался прав- и бесполезное на первый взгляд знание сильно расширило мой кругозор и позволило рассчитывать свои шаги куда тщательнее. В мире, где занятие некромантией часто заканчивается костром или дыбой, очень, знаете ли, полезный навык!
Тропа Смерти- особый инструмент Жнецов, позволяющий им мгновенно перемещаться в место, где произошла смерть и забирать душу умершего в Хладный Край, известный также на Западе под именем Чистилища, для Высшего Суда и определения наказания человеку на время, пока он ожидает перерождения. Прелесть Тропы в том, что эта лазейка между слоями мироздания закрывается не сразу, а в течение как минимум суток, а то и больше- в зависимости от интенсивности магических потоков в конкретном регионе. И если знать, как и что делать- можно воспользоваться этой лазейкой.
Что я и сделал.
Вынесло меня в место, отличающееся отнюдь не благостным запахом. Короче, оказался я возле выгребной ямы. Ого, да тут видать кого-то прикончили, причем довольно жестоко! Эманации ужаса и боли я ощущая даже четче, чем благоухание солдатских экскрементов. Видимо, несчастного за что-то казнили, а потом утопили останки в дерьме. Военное время, с преступниками особо не церемонятся…
Под Пологом Тьмы, маскирующим заклинанием, бесшумно двигаюсь к центру лагеря, огибая костры- эти чары на полную мощность действуют только в темноте- именно там, в самом центре, в окружении сотен посторонних разумов, светится огонек сознания нашего незадачливого паладина. Ох, парень, не дай Бездна тебе проговориться…

Жерон не находил себе места, бесконечно ерзая и умащиваясь на непривычно мягких подушках. Лицо больше не болело, наложенная на него прозрачная жгучая мазь почти мгновенно сняла боль и свела на нет большую часть синяков. Помытый, одетый в чистый солдатский халат, он сидел перед богатым дастарханом напротив седобородого мюрадийского вельможи и не знал, что делать и что думать.
С детства всем дворянским детям Империи и Девяти Королевств внушалось, что мюрадийцы- грязные волосатые варвары, годами не моющиеся, похотливые, злобные животные. Сидящий же напротив Жерона военачальник был чист, опрятен и… черт возьми, благороден!
Да и посуда тонкой работы, яства, изысканное вино и вся обстановка никак не вязались с навязанным с детства образом.
А солдаты! Дисциплинированные, вышколенные, чистые- куда там лоранским! Представить рядового пикинера нильродской гвардии таким же опрятным и вымытым было решительно невозможно. Удивительный народ. Удивительные люди!...
Так, стоп!
«Эти ублюдки замучили до смерти твоего сюзерена и его семью, не пожалев даже женщин! Они не люди. Они звери, рядящиеся под людей!»
Вельможа, видимо, заметил смену выражения лица пленника с удивленно-восторженного на угрюмое и что-то сказал стоящему рядом с ним высокому старику в пышном одеянии, на голове которого красовалась высокая то ли шапка, то ли просто намотанное на макушку полотенце. Сам вельможа был одет в точно такой же форменный халат, что и Жерон, только разукрашенный более богато, и в легкую кольчужку под ним. На голове он носил такое же полотенце, что было у старика, только замотанное не в такое высокое сооружение. На белой ткани этой странной шапки надо лбом помещалась искусно сделанная золотая бляшка с изображением оленьей головы в круге из ветвей. Старик в пышном наряде чинно поклонился вельможе и, повернувшись к пленнику, заговорил на довольно сносном лоранском:
-Сиятельный султан-паша Когал Ибн-Туградан говорит, что, как ему кажется, он знает причину буйства черных ветров ненависти, что воют сейчас в твоей душе, отрок,- Жерон немного оторопел от цветистой манеры высокого говорить. Султан-паша же тем временем снова что-то заговорил, делая при этом какой-то странный жест: кончиками пальцев обеих рук он прикоснулся сначала к своему лбу, затем к груди. Юноша не знал, что это значит, но Жерон заметил, как высокого и двоих других, также присутствовавших в шатре, поразил этот жест. Они что-то неуверенно залопотали, но вельможа рыкнул на них и кивком указал высокому на пленника.
Старик, все еще оторопело, произнес:
-Си… сиятельный паша горько скорбит о твоей утрате, отрок. Он… он просит, чтобы ты простил его и надеется, что солнечная птица Примирения оттенит вашу встречу своими радужными крыльями!
Жерон с большим трудом пробился через ворох цветистых выражений и почувствовал смесь удивления с недоверием. Вельможа же снова что-то сказал и старик, уже более уверенно, произнес:
-Султан-паша говорит, что ты сильно похож на его внуков, но, как он думает, ты уже гораздо смышленей и взрослее, чем эти неоперившиеся птенцы. Ты уже стал настоящим воином и он рад будет вызвать таких как ты, всех кто ни есть, на честный бой, чтобы решить- в какой земле женщины рождают лучших воинов!- старик прервался, чтобы выслушать новую порцию слов на певучем наречии от вельможи. –Мой господин решил, что отныне тебя будут здесь принимать как посланца всех благородных людей твоей земли и будет слушать тебя так, будто ты- их голос.
У Жерона начала кружиться голова.
Это просто не могло быть правдой. Он… Он- и глас всех благородных людей Лорании?! Бред какой-то!
И тут его, как обухом по голове, стукнула весьма неприятная ассоциация. Что там это безбожное порождение Тьмы говорило про «лапшу на уши»?….

9.

Что ж, нужный шатер я нашел. Его трудно было не найти в принципе, так как он возвышался над строгими рядами одинаковых белых палаток огромной горой синей парчи, вышитой золотыми звездами и кометами.
Я остановился в тени между рядами палаток где-то в полусотне ярдов от пустой круглой площадки, окружавшей шатер. Я ожидал, что этот пятачок будет забит вооруженными до зубов телохранителями главнокомандующего (а чей еще это может быть шатер?!). Но, как ни удивительно, из охраны присутствовали только два нукера с саблями наголо, стоящие по обе стороны от входа в палатку.
Сказать, что эта идиллическая картина мне сильно не понравилась- значит ничего не сказать. Я-то надеялся, что нашего дурачка будут допрашивать где-нибудь возле той же сточной канавы. И уж конечно не в присутствии командной верхушки, за которой вечно таскаются легионы телохранителей! А если, как сейчас, на виду оказываются только двое стражников, это значит, что на самом деле охрана у этого паши куда серьезней, чем если бы здесь везде мельтешили зверские рожи с ятаганами в зубах.
Я уже было решился на более активные действия, как мое внимание привлек странный комок тряпья, лежащий у подножия шатра справа от входа. Скрытая тенью шатра, отбрасываемой факелами по периметру площадки, эта куча не вдруг бросалась в глаза. Заметил я её только потому, что она еле заметно пошевелилась.
Я мгновенно замер и осторожно взглянул на шевельнувшийся комок колдовским взором.
Ну точно, как я и предполагал. Комок тряпья излучал магическую ауру. Чародей? Колдовская тварь? Дух-страж? Бездна ведает, что сотворили эти мюрадийцы в своем Университете, который, как говорят, лишь наполовину принадлежит нашему миру, отбрасывая тень во внешний Астрал.
Комок ещё раз пошевелился и медленно встал, оказавшись тощим смуглым стариком с козлиной бородкой и в потертой чалме неопределенно-серого цвета. Шумно зевнув, при этом обнажив один-единственный гнилой зуб во рту, старик сладко потянулся и… встал на подбородок, задрав ноги высоко кверху. После чего, изогнувшись, перекинул их из-за спины так, что пятки оказались на земле прямо перед его подбородком, слегка придавив жидкую бороденку.
Немного покачавшись в такой странной позе, отчего позвоночник издал смачный хруст, удивительный старик довольно крякнул и, резко оттолкнувшись руками и подбородком от земли, перекувырнулся, вырвав козлиную бородку из-под твердо вставших на землю ступней.
Все еще разминая руки и шею, позевывая, оборванец начал обходить шатер по кругу.
Маг-страж, догадался я. Специальность- магия тела, определенно. Плюс любимая мюрадийцами астральная магия, иначе на кой он сдался в охране. Хорошо, что я под Пологом Тьмы- Извечный Мрак прикрывает меня и от магических взоров тоже. Конечно, если старикан попытается оглядеть окружающее пространство с более глубокого слоя Астрала, он тут же заметит пятно Тьмы, клубящееся вокруг меня- тут уж не скроешься. Но вряд ли он станет особенно напрягаться. Обычный Астральный Взор, применяемый в центре огромного дружественного лагеря, окруженного к тому же толстым слоем охранных заклинаний, и без того кому угодно покажется глупой перестраховкой! И этот «кто угодно» в большинстве случаев будет абсолютно прав.
Но не сегодня.
В Мюраде некромантия, конечно, не запрещена, но практиковать её открыто все же считается не слишком благовидным занятием. И потому, хотя этот раздел колдовского знания в султанате развит гораздо больше, чем у нас, знания, которые передал мне учитель, не снились мюрадийцам даже в самых страшных снах. И уж конечно они вряд ли учитывали возможность присутствия рядом с лагерем колдуна, способного призвать Жнеца и воспользоваться его Тропой.
Все-таки учитель, прежде чем провести ритуал самоупокоения, прожил в качестве лича-мумии более двух тысячелетий. А до этого- еще лет двести был колдуном древнего царства Анурхотеп, маги которого вошли в историю как величайшие некроманты всех времен. Так что по части знаний и числу умений в сфере магии Смерти я мог дать фору подавляющему большинству некромантов известной Ойкумены.
Просканировав окружающее пространство, я не заметил больше каких-то особенно выделяющихся сознаний. Только этот старик да те, что находились внутри шатра. Вот кстати, шатер был совсем не простым куском цветастой парчи, он создавал довольно ощутимые помехи для магического проникновения. Я чуял в нем четырех разумных существ, одно из которых являлось Жероном- но и только. Ни аур оставшихся троих, ни личностей, ни уж конечно мыслей я уловить не мог. Ну что ж, незаметное проникновение в лагерь и так было большой удачей, так что ожидать, что эта капризная леди и дальше будет стелиться под меня, было бы излишне самоуверенно. «Удача приходит не ко всем и не надолго»- так говорил учитель- «удачливыми зовут тех, кто в редкие моменты её благосклонности сумели воспользоваться удобным случаем».
Что ж, спасибо и на этом. Теперь настала пора действовать самому, разумно и взвешенно, более не полагаясь на столь эфемерные категории.
Как только старик обошел шатер по кругу и, скучающе перекатываясь с пятки на носок, приостановился напротив замерших стражей, я ударил.  По небольшой площади пять на пять ярдов, чтобы накрыть как раз этих троих.
Взгляд мага обессмыслился, руки медленно опустились- его разум сейчас был запихан мною в самую глубину его подсознания, лишив тело воли на ближайшие пару часов. Стражи так и вовсе пару суток полежат бесчувственными колодами.
Разумеется, я не дал им рухнуть на землю, грохоча пластинчатыми латами, надетыми под халаты. Даже сабель не дал уронить. Просто и почти бесшумно они на пару со стариком отошли на десяток ярдов в темноту за кругом света вокруг шатра и там чинно улеглись, забывшись сном.
Я, облегченно выдохнув, утер выступивший пот. Дерьмо!… Простенькая по сути своей волшба отняла кучу сил. Все-таки привык я больше к контролю над мертвыми, которые своей волей, а уж тем более колдовской силой, как этот старик, не обладают. Да уж, если бы старикан был посильнее или просто не потерял бы бдительности, столкновения было бы не избежать. Снова удача?
Два быстрых шага- и я возле входа в палатку.
Ну и каков дальнейший план действий? Снова тот же трюк  с усыплением? А затем тащить Жерона на себе через пол-лагеря до входа на Тропу? Ох, как же не хочется…
Но других идей не было и я просто резко ворвался в шатер, одновременно ударяя тем же самым заклинанием усыпления, бьющим по площади…

Султан-паша заметил беспокойство сидящего слева сзади от него Хашассар-хана, князя песчаных джиннов. Того очень раздражала необходимость постоянно поддерживать человеческую личину, но паша настоял на этом- в своем истинном облике песчаные джинны представляли собой довольно крупные смерчи из пыли и песка, передвижение которых по лагерю привело бы к хаосу и беспорядку. И хан, несомненно, сам это понимал, но вот хорошего настроения ему это не добавляло.
Недоверие мальчишки было вполне просчитываемым. Ну, в конце концов было бы наивно считать, что даже такой зеленый юнец, только-только отрастивший усы, сразу безоговорочно поверит излияниям султан-паши. Особенно после того, что натворил этот придурок Хафир!
Пока старый Аль-Касим, личный книжник Когала Ибн-Туградана, выполнял роль переводчика, а сам паша разливался соловьем перед юношей, сидящий рядом Сехмет Аль-Дархан неторопливо и методично копался в проплывающих в мозгу немного расслабившегося пленника мыслях и образах. Госпожа Румият, посланница Университета, уж точно недаром рекомендовала именно этого колдуна, так что султан-паша был уверен в том, что уже через час будет видеть и знать все, что видел и знал этот молодой глупец. Даже если он видел что-то важное мельком, не придав этому значения, Сехмет-эфенди найдет и выудит эту информацию из головы мальчишки так, что тот и не заметит.
Сам же Сехмет, носивший благодаря своим значительным достижениям в изучении тонких материй гордое звание Астрального Шейха, потихоньку, лоскуточек за лоскуточком, копировал информацию, хранящуюся в мозгу юноши, на синий кристалл, висящий на поясе чародея в золоченой оправе. Маг даже особо не напрягался, попивал чаек, с удовольствием слушая цветистые обороты речи султан-паши.
Зря, ох, зря злые языки наговаривают на старого Ибн-Туградана, называя его тупой деревенщиной и ограниченным солдафоном! Шейх Аль-Дархан помимо астральной магии имел ещё одно увлечение- стихи и песни, а потому умел ценить красивые обороты и обтекаемость фраз. И то, как султан-паша облекал свои мысли в утонченные слова, нравилось чародею. Манерный, всю жизнь проведший в аристократических кругах ублюдок Хафир так не умел. А родившийся и проведший детство в грязном маленьком ауле в горах Когал-паша поет будто соловей! Вот уж воистину, кому Священный Огонь дает талант, а кому- нет…
Маг пропустил то мгновение, когда его колдовской взгляд будто накрыло холодным покрывалом промозглой Тьмы. Уже гаснущим сознанием он успел заметить падающего на подушки рядом с ним султан-пашу, старика Аль-Касима и мальчишку-пленника. Сидеть на месте остался только убийственно-спокойный Хашассар-хан.
Последней мыслью Аль-Дархана было воспоминание: «На джиннов магия разума не действует…».

10.

Очередной порыв ветра с силой швырнул меня на антрацитово-черную стену сотворенного мной пространства Вневременья. Рухнув на землю, я почувствовал железный привкус во рту- кровь из разбитой губы попала на язык.
В глазах плавали цветные круги, меня чудовищно мутило. Использование убойного сочетания магии Тьмы с сильной примесью Астрала сожрало последние скудные силы, оставшиеся после двух заклинаний сна подряд. А противник, пусть и лишенный подмоги из реального мира, был свеж и силен, к тому же на него не действовала половина заклинаний Первого Круга Магии, в том числе простейшие боевые заклятья. А на что-то более изощренное не хватало ни времени, ни особенно сил. Оставалось только одно- красиво сдохнуть.
Песчаный смерч, издевательски хохоча, кружил поодаль. Растягивает удовольствие, ублюдок. Ничего, вот сейчас я как встану…
Попытка подняться закончилась новым ударом воздушного кулака под дых и я снова отлетел к границе Тьмы.
Дерьмо… Вот и надейся после этого на гребанную удачу!...
Когда я вломился в шатер, сидящие там уже застыли в разных позах. Двое стариков: один в дорогом форменном халате и доспехе под ним, с бляхой султан-паши на чалме, был довольно дороден, второй длинный и тощий, в высокой чалме ученого- рухнули прямо на накрытый дастархан. Одетый в тюрбан с пышным пером мужчина лет сорока в форме университетского мага раскинулся рядом. Жерон же просто сполз в гущу подушек, будто кисель. Последний, широкоплечий воин с точеным лицом, остался сидеть, только прислонившись к балке шатра и прикрыв глаза.
Первой мыслью было перерезать спящих врагов во сне, схватить Жерона и дать деру, как вдруг мой магический взгляд уловил синеватое сияние на поясе университетского колдуна.
Быстро нагнувшись и схватив источник сияния, я на мгновение почувствовал резкий укол в мозгу- так бывает, когда в тебя вливается чужая, непривычная магическая сила. И лишь затем я увидел, ЧТО я схватил.
Это был вытянутый кристалл сочного синего цвета в золотой оправе. Судя по ауре предмета, это что-то вроде накопителя информации. Добыча знатная…
И вот тут-то я сделал ещё одну ошибку- повернулся к распростертым телам спиной. В этот-то момент меня и настиг мощный ветряной удар, вышвырнувший меня из шатра и заставивший пропахать целый ярд жесткой степной земли собственным носом…

Хашассар Пшешхырхыт, могучий и величайший хан песчаных джиннов, от души веселился. Избивая этого колдуна, хан выпускал на волю всю накопленную обиду и злость, мстил за унижение от вынужденного служения в армии людей по вине чертовых колдунов!
Джинны не слишком любили магов: эти смертные куски мяса, недостойные попирать своими погаными ногами Великие Пески, всегда вставали на пути благословенных Детей Джанны, когда те захотят порезвиться, ломая деревья оазисов, взвивая в небо целые водоемы и слушая забавные шлепки, которые издают сброшенные с высоты птичьего полета людишки, когда достигают земли. Маги могли выставить на пути всесокрушающего песчаного ветра непробиваемый щит и даже- о, горе славным родам джиннов!- иногда им удавалось полностью развеять ветер и отправить могучего воина на встречу со своими предками- в Джанну.
Золото… Да, сейчас многие молодые джинны охотно идут в армии людей за презренное золото! Но в бесконечной войне джиннов с ифритами золото было необходимо- и хан, скрипя зубами от ярости, все же шел на уступки, клялся Великими Песками в верности смертным султанам, и сам вел отряды своего племени на службу в их армии.
Но верность верностью, а любить Детей Глины он не клялся. И если уж этот колдун явился как враг, он позабавится с ним всласть, а потом прикончит- и плевать, что скажут эти надутые мешки костей, военачальники человечьего султана! Даже если бы они захотели допросить этого лазутчика, вряд ли у них это уже получится. Хан, опьяненный безнаказанной злобой, даже предвкушал злость старого ишака Ибн-Туградана и этой драной кошки Румии- самой ненавистной из всех презренных союзничков хана!
Глупый чародейчик применил какие-то чары и отрезал их обоих от окружающего мира завесой Тьмы. Глупец! Если бы сюда прибежала подмога, его бы в худшем случае пленили- прожил бы на денек подольше. А так- не обессудь, маг, но Хешассар-хан убьет тебя прямо сейчас.
Немного выпустив пар, хан успокоился и, посчитав свою гордость пока отомщенной, сотворил из песка кривой ятаган- пора было кончать забаву.
Но когда клинок уже был занесен над копошащимся в грязи и что-то бормочущим колдуном, тот внезапно что-то выкрикнул и выкинул в сторону хана ладонь с зажатым в ней синим кристаллом.
Гордый Хешассар не успел ни о чем подумать, лишь мгновенный укол страха и чувство падения сопровождали его на пути в темноту беспамятства…

Когда Тьма вокруг рассеялась, я без сил рухнул в пыль возле шатра. Кучка песка, некогда бывшая моим противником- песчаным джинном- валялась чуть поодаль.
Мутить меня перестало, взгляд прояснился, но теперь в теле поселилась неуместная слабость и не ко времени приятная истома- я наконец-то сумел настроиться на камень.
Первое использование кристалла было спонтанным, непросчитанным до конца, а потому сожрало кучу сил и чуть не стоило мне жизни. Кристалл был сотворен из чистой энергии Астрала и резонанс от применения его мощи к сугубо темному заклятью Безвременья больно ударило по мозгам, на какое-то время лишив меня ориентации в пространстве. Еще бы мгновение и этот полоумный джинн меня бы обезглавил!
Кое-как я все же сумел подняться и доковылять ко входу в шатер. Был огромный соблазн упасть на мягкие подушки и уснуть, забыв, что уже через какой-то час вырубленный мной старик в рванье должен очнуться. Но я пересилил этот недостойный порыв и, с трудом подхватив отнюдь не легкого Жерона на плечо, двинулся обратно к выгребной яме. На то, чтобы задержаться и прикончить спящих в шатре, ни сил, ни времени больше не оставалось- моя оплошность с джинном лишила меня последних сил и сколько-нибудь убийственную магию применить я не смогу. Конечно, я мог бы просто перерезать им глотки, но время, время! Заклинание сна спадало слишком быстро- невероятно быстро!- и все, что мне оставалось- это бежать.
Силы пусть чудовищно медленно, но восстанавливались, и ко входу на Тропу я шел уже почти не шатаясь, прямо и уверенно. Хорошо, что я догадался выпить настойку Мертвячьей Ягоды, придававшей телу на время выносливость зомби. А то бы я не то что не дотащил этого олуха на своем горбу, я бы и встать от истощения не смог…
Скорее, скорее!
Усталость придет позже, и уже скоро. Но к тому времени мы уже будем на полпути обратно к Хребту.
Бешеную скачку по Степи прочь от занимающегося рассветом Востока помню плохо- как и предполагалось, на полпути я вырубился. Но конь-зомби шел ровно, почти без тряски, а мы с Жероном были накрепко привязаны к его спине веревкой, подобранной мною, когда мы топали по лагерю к Тропе- так что к пункту назначения мы прибыли без приключений…

Первое, что я почувствовал, проснувшись, это пряный запах солдатской мясной похлебки. И хотя силы мои, как я чувствовал, снова вернулись, для полного восстановления мне оставался один-единственный штрих. И имя ему было- еда!
Открыв глаза, я приподнялся на ложе из лапника, скинув свой же черный шерстяной плащ, которым был заботливо кем-то накрыт. Мне это, конечно, без надобности- некроманты не мерзнут- но было приятно от такого проявления заботы.
Оглядевшись, я заметил сидящего возле костерка Богуна, помешивающего в висящем над огнем котелке густой бульон.
Я, широко зевнув и сладко потянувшись, даже не думая аристократично прикрывать рот, как я это обычно делал, подошел к огню и сел на лежащее рядом бревно. Богун лишь коротко кивнул, продолжая сосредоточенно шаманить над своим варевом.
Вокруг шныряло множество народу- в основном мелькали окладистые крестьянские бороды, но нет-нет да и заметишь среди них серебристую кирасу гвардейца.
Я только сейчас обратил внимание на такое же лежбище из лапника, только по другую сторону от костерка, на котором посапывал Жерон. Жив, курилка, только заклятье сна ещё не спало. Ладно, пусть отдохнет, герой хренов. Меньше беспокойства от него в таком состоянии.
Вообще, в какой-то момент там, в шатре, у меня мелькнула мысль просто и без затей прирезать этого олуха. Если бы я не знал, что маги университета при желании и мертвым развязывают языки- я бы так и поступил. Парень действительно приносит слишком много неприятностей.
Минут через десять, когда я уже дул на исходящую ароматным паром похлебку в ложке, подошла графиня. Причесанные короткие волосы, умытое лицо, надраенные латы- она уже ничем не напоминала того грязного, только что вынутого из подпола подростка. Настоящая властительница!
-Господин некромант, мастер Богун,- легкий кивок в нашу сторону. Я изображаю нечто вроде галантного поклона из положения сидя, при этом держа в руках тарелку и ложку с похлебкой. –Через десять минут жду вас обоих в своем шатре для обсуждения деталей нашего плана и некоторых особенностей… взаимодействия,- тут она мельком взглянула на меня и, снова коротко кивнув, удалилась.
Что ж, через десять так через десять. Как раз успею поесть…

11.

Луноликая Румия Сиреневый Шторм, эмиссар Парящего Университета при султанском экспедиционном корпусе, расчесывала свои роскошные волосы цвета вороного крыла, сидя в шатре перед зеркалом в рост человека. Огромные лиловые глаза чародейки ровно светились, заставляя зеркальную поверхность исходить рябью. Колдунья активировала заклинание поиска.
На самом деле расчесывание волос перед зеркалом было скорее неким ежедневным ритуалом, чем необходимостью: даже в скудных условиях похода её сопровождал раб-сильфид по имени Ларим, который мог при помощи магии джиннов мгновенно привести внешний вид госпожи в нужную форму.
Зеркало- один из самых основных орудий любого колдуна. И Румия не была исключением. Для постороннего наблюдающего могло бы показаться, что на серебристой поверхности просто плавают размытые радужные пятна, будто в лужу капнули переработанного земляного масла. Но перед чародейкой в данный момент выступали картины окружающей лагерь Степи вплоть до подножия Хребта. После вчерашнего инцидента султан-паша резко ужесточил режим передвижения и лагерную дисциплину, приказав обезглавить почти сотню часовых и публично выпороть их командира, разжалованного в обычные копейщики. Сехмет Аль-Дархан же, как могло показаться, отделался сравнительно легко: на экстренно созванном Боевом Диване он был всего лишь строго отчитан в присутствии всех военачальников, магов и сановников, идущих вместе с войском.
Но Румия знала, что утонченный и мечтательный Аль-Дархан с куда большей охотой позволил бы отсечь себе голову, нежели стал переносить такой позор. Он, один из могучих Астральных Шейхов, был вырублен каким-то сельским колдунчиком-самоучкой! Хорошо, что этот кафир не догадался попутно прирезать султан-пашу и остальных эфенди, находившихся в шатре! Удовольствовался только жизнью драчливого Хашассар-хана.
Румия невольно улыбнулась, вспомнив надменную рожу этого солдафона, когда он проходил мимо неё. Среди песчаных джиннов женщина считалась презренным существом, чуть ли не одушевленной вещью. Песчаные джиннии в присутствии посторонних в человеческом облике неизменно носили длинный, до пят, черный бесформенный халат и черную же чадру- чтобы не дай Пески гость бросит завистливый или похотливый взгляд на вещь хозяина дома!
Румия же, особенно не стесняясь, по обычаю Мюрада носила лиловые женские шаровары с золоченым пояском, вышитые золотом туфельки с загнутыми носами, воздушную сиреневую чадру, шелковый лиф и кокетливую феску. Живот она оставляла открытым- эта вольность в султанате разрешалась только аристократкам и танцовщицам, торгующим своим телом. Злые языки порой проезжались на эту тему, намекая, что чародейка, вообще-то, совсем не из аристократического рода.
Хашассар-хана она своим нарядом и поведением и вовсе бесила неимоверно. А если прибавить к этому тот факт, что она колдунья, о-о-о…
Но теперь этот немытый песчаный дэв мертв. Нападавший оставил от него только жалкую кучку песка.
В очередной раз натолкнувшись магическим взором на глухую стену, начинающуюся аккурат недалеко от входа в Пыльное Ущелье, чародейка раздраженно взмахнула рукой, прерывая поиск.
Этот колдун не был самоучкой, она это чувствовала. Слишком сильная, слишком правильно организованная магия. Но на чародея Конклава он тоже не походил - почерк ЭТИХ она давно научилась распознавать под самой заковыристой маскировкой.
Тогда кто? Вряд ли колдун с Запада, вольные гильдии так далеко своих магов не посылают. Да и, насколько Румия знала, достаточно сильных чародеев у них раз-два и обчелся.
Северянин? Тоже нет- северные волхвы столь изощренную волшбу не практикуют, предпочитая всем изыскам старый добрый удар молнией по темечку.
Друид? Это уже более похоже на правду. Магия Леса весьма могуча, её адепту вполне по силам незамеченным проникнуть в укрепленный лагерь в обход войсковых магов, усыпить охрану шатра и всех, находившихся внутри, а затем так же незаметно слинять. К тому же тогда и причина, по которой лазутчик не прикончил султан-пашу, становится понятной: друиды терпеть не могут убивать и делают это только в порядке самообороны либо в каком-то исключительном случае. При серьезной угрозе творениям Матери-Земли например…
Хан песчаных джиннов полез в драку и друид вынужден был защищаться. Логично? Логично.
Против версии с друидом свидетельствовали слова очнувшегося Марапхи, стражевого чародея, которому было поручено патрулирование пространства вокруг шатра, и который был отключен одним из первых. Старый отшельник, йог и астральный маг, он многие годы посвятил постижению Света, но в конце концов разочаровался и бросил это занятие, взявшись за изучение Тьмы. И на этом поприще достиг довольно солидных результатов! Сочетание магии тела с некромантией и магией Исподнего Мира позволило Университету создать невиданных ранее боевых химер, на порядок превосходящих эффективностью все предыдущие разработки!
Никто в Парящем Университете не мог сравниться по знаниям в области чернокнижия со старым Марапхи. Сам султан, несмотря на царящее в мире предубеждения перед Тьмой, повелел отшельнику продолжать и совершенствовать разработки, выделив на это немало средств из казны и предоставив в распоряжение безумного старика большое количество рабов и осужденных преступников для опытов. И некоторые результаты этих опытов сейчас ехали позади войска, в крытых обозных телегах, ожидая своего часа…
Так вот, Марапхи, сразу как очнулся, пропахал своим длинным носом всю площадку вокруг шатра, вынюхивая и выглядывая. Пару десятков раз он просеял между пальцев останки Хашассар-хана, даже на язык попробовал. А затем категорично заявил: нападающий применял заклинания черной магии. Неизвестно, что это была за волшба, но её принадлежность к школе Тьмы несомненна. А потому вариант с друидом также не подходил: скорее уж солнце встанет на Западе вместо Востока, чем друид применит черную магию.
Итак, делаем окончательный вывод: им противостоит довольно могучий чернокнижник, сумевший незаметно проникнуть в лагерь сквозь охранные чары, играючи усыпивший Марапхи с Аль-Дарханом и… никого не убивший.
Вот последний пункт был несколько настораживающим. Если лазутчик так запросто рассеял Хашассара, он уж точно не дрогнул бы, сделав сон обитателей главного шатра вечным.
Чародейка не могла понять врага- а это было опасно. Опасность увеличивалась втрое, если вспомнить, что враг использует Тьму в качестве оружия. А с темными никогда не знаешь, что им придет в голову. Даже союзникам…
Конечно, Румия не боялась Марапхи. Он был не самым сильным магом, в открытом бою он был не столь силен. Без окружения из своих чудовищ он был всего лишь темным йогом, а эта публика в битве проигрывала даже своим светлым коллегам, что уж говорить про полноценных боевых магов. Другое дело, что старик мог спятить в самый неподходящий момент, например в разгар битвы, когда его гомункулы, нажравшись человечины, передадут свою силу создателю и тот пойдет крушить все подряд. Конечно, его быстро усмирят, но это на мгновение отвлечет магов экспедиционного корпуса. Если противник действительно силен настолько, насколько хочет показаться, он заметит эту мгновенную брешь в магической защите войска и сумеет в неё вклиниться.
Румия устало потерла виски. Раздери ифриты эту кучку разобщенных ничтожеств, которую по недосмотру судьбы называют «магическим сопровождением армии»! Безумец Марапхи, витающий в облаках Аль-Дархан, вечно надутая жаба Фатима, маразматик Ибн-Салех- и прочие, столь же «уникальные» личности! Священный Огонь, за что ей это наказание?...
Ректор Университета, уважаемый Карадхатан Аль-Шеоратан Ибн-Рудвал, бессмертный шейх астральных джиннов, предвидел, что поход будет крайне тяжел и рискован, а потому оставил наиболее сильных и надежных своих подчиненных при себе. Из волшебников Альфа-класса при войске была только Румия. С некоторой натяжкой можно было к таковым причислить ещё Аль-Дархана и Марапхи. Остальные- это несколько Бета-волшебников, но в основном сейчас под началом чародейки были слабосилки класса Гамма. Её саму отправили сюда по двум причинам: во-первых, в наказание за провал операции в Турванзарских горах, а во-вторых для контроля за разношерстным колдовским сбродом- отбросами Университета, отправленными в поход. Все-таки, несмотря на все её просчеты, ректорат ей доверял.
Румия смахнула с зеркала остатки заклинания, встала с пуфика, на котором сидела и выглянула из шатра. Лицо погладил степной ветерок, со всех сторон навалились звуки движущегося войска. Шатер, расположенный на спине темно-синего олифана, не дрожал и не шатался в такт шагам животного- особое заклинание создавало у сидящего внутри иллюзию, будто шатер стоит на земле.
Немного подумав, чародейка кликнула Ларима и лихо, по-девчоночьи, спрыгнула на землю. Двинувшись в сторону идущего чуть сбоку и впереди бронированного олифана- обычного серого, без колдовского синего окраса- волшебница обдумывала, какие результаты она может предъявить султан-паше. Выходило, что пока что особенно никаких…

12.

Импровизированный военный совет прошел относительно хорошо… Ну то есть результат был налицо: план обороны утвержден единогласно, никто не возражал, никто не пререкался. Но взгляды, которые на меня кидали приглашенные в шатер Тании выжившие гвардейцы…
Всего нас было шестеро: я, графиня, Богун, Жерон и двое гвардейцев, ездивших инспектировать заставу у Горбатого моста и потому не участвовавших в битве. Золвин и Трогодар, кажется так. Они вместе с нашим доморощенным паладином явно относились и ко мне, и к моему плану как к какой-то жуткой мерзости! Но графиня изъявила свою волю и строго отчитала Жерона за проявленное самовольство- а потому они поспешили изъявить покорность воле сюзерена.
Жерон угрюмо выслушал все упреки, но, когда я уже думал, что он раскаивается, уловил взгляд гвардейца. Такой неразбавленной ненависти я уже давно не встречал!
Ясно. Во всех своих бедах и в том, что его неразделенная любовь прилюдно его отчитала, придурошный паладинчик винит кого угодно, только не себя. А если быть точнее- исключительно меня. Я для него стал средоточием вселенского зла. Ну не идиот ли?
Тихонько вздохнув в глубине капюшона, я вернулся к обсуждению деталей.
План был таков: пока мюрадийцы пробираются через наши завалы, я и группа вооруженных луками гвардейцев и крестьян с тройным запасом стрел пробираемся на карниз, нависший над Ущельем. В первую очередь действовать придется мне, причем в трех направлениях: направлять полсотни мертвецов, засевших в засаде в центре завалов, сыпать боевые заклятья на головы наступающих и прикрывать нас всех от магии врага.
Сложно было только на первый взгляд: зомби будут оставаться в упокоенном состоянии до того момента, как воины султаната сумеют прорваться к ним, и отвлекаться на них мне будет не нужно. А одновременно атаковать и обороняться при помощи темной магии мне не привыкать- это вам не чуждая мне астральная магия, выдохнусь я не раньше, чем через сутки.
Проблема была только одна, но о ней леди графиня разумно умолчала. Как я уже говорил, это было катастрофическая ненадежность остатков гвардии. Десяток молодых латников, оставшихся в живых, в любой момент могли, подобно Жерону, сорваться и наделать глупостей. Нет, графине они бы ничего плохого не сделали. Скорее всего заперли бы где-нибудь, а сами верхом рванули бы навстречу мюрадийцам. Геройствовать. В то, что на нас движется стотысячное войско, они определенно не поверили…
Здесь явно прослеживалось впитанное с молоком матери воспитание в духе нового рыцарства. А согласно ему женщина- это объект поклонения и служения. Ею можно и должно восхищаться, ей надо петь серенады и совершать подвиги в её честь, но никогда и ни в коем случае нельзя давать ей в руки НАСТОЯЩУЮ власть. Ведь женщина- существо хоть и прекрасное, но недалекое, не приспособленное для размышления и властвования.
Это однобокое суждение часто выходило боком (прошу прощения за каламбур) многим мужчинам по всей Ойкумене. Сколько раз умнейшие правители-женщины в ущерб государству были отстранены от власти именно потому, что не принимались в расчет!
И сейчас господа гвардейцы, по всей видимости, списали поведение графини на женскую придурь. Они не желали посмотреть на проблему под практическим углом, не желали  принять неприятную правду: реальный мир чудовищно отличается от рыцарских романов.
Единственное, что заставляло их слушаться приказов своего нового сюзерена- это банальный страх передо мной. Я уж постарался не скупиться на подпитку соответствующей Ауры…
Мы выступили на позиции уже через четверть часа. Все одиннадцать выживших гвардейцев отправились со мной, неуверенно, брезгливо и как-то даже неверяще рассматривая выданное им оружие- длинные боевые луки с бронебойными стрелами. Мысленно я горестно вздохнул: лучше бы в живых остался кто-нибудь постарше, желательно ветераны-мечники или даже рыцари. Последние, хоть по большей части тоже умом не блистали, были все же предпочтительнее зеленых и резких юнцов-оруженосцев. Как я выяснил, никто из сопровождающих меня так и не получил звания выше оруженосца- все рыцари полегли в первой стычке.
Карниз, на котором нас предстояло вести бой, был не слишком прочен, рассыпчатый песчаник и пыль так и норовили выскользнуть из-под ног. Но другой позиции не было, стоило благодарить мать-Бездну уже за эту, пусть не самую удобную, площадку.
Полторы сотни крестьян-охотников, набранных по всем ближайшим деревням, хоть и заметно робели, лук держали куда увереннее господ гвардейцев. И в их глазах, в отличие от оруженосцев, я видел нечто похожее на решимость: они видели, ЧТО творили мюрадийцы в сожженных деревнях и были готовы не допустить той же потехи в родном углу.
Сейчас я, сидя на продуваемом карнизе, прячась от пыльного ветра под глубоким капюшоном плаща, раздраженно размышлял о том, почему я все же не прикончил всех сидевших в том шатре? Ведь мог, мог, несмотря на усталость- в конце концов, та же Мертвячья Ягода на что нужна?
Но по здравому размышлению решил считать свой поступок разумным. Так как вспомнил кое-что про обычаи Мюрада…
Если бы я прикончил этих господ, не в бою или в поединке, а по-тихому, исподтишка, их многочисленные и скорее всего могущественные родственники кинулись бы на поиски убийцы с целью отомстить. Обычаи кровной мести свято чтились в благородных родах Мюрада по сей день. А найти меня впоследствии по тем следам, что я оставил, маги Университета при сильном желании смогут относительно легко.
К тому же это, по сути своей, не моя война. Сегодня я дерусь на этой стороне, завтра- на другой, а скорее всего просто убегаю и забываю об обеих. Ибо цель моя, важнейшая и единственная- сохранить шкуру. А если оставлять за спиной шлейф из жаждущих отмщения сильных мира сего- достижение столь благородной цели будет крайне затруднительно…
Ждать нам предстояло еще как минимум час. Я чувствовал приближение большого количества живых существ с Востока. Судя по скорости, это были всадники. Числом примерно тысяч двадцать. И уже было понятно, что с ними идет кто-то из войсковых магов- колдовская аура уже ощущалась, несмотря на расстояние.
Что ж, значит через час предстоит первая схватка. И уж я постараюсь сделать так, чтобы к подходу основных сил эти двадцать тысяч неудачников больше никогда не смогли доставить нам беспокойства…

Началось все не совсем так, как я предполагал: конечно, мюрадийцы явно не ожидали встретить в Ущелье препятствие в виде искусственных завалов. Но надо отдать должное их командиру, он не растерялся и сымпровизировал на ходу.
Где-то пять тысяч всадников отделились от основной массы отряда и на полном скаку двинулись к нашему бурелому. Я успел срезать полторы сотни, но остальных это не остановило- их прикрывал магический щит.
Вообще Волна Смерти должна была уничтожить как минимум две тысячи наступающих из первых рядов, чтобы они, резко свалившись, создали свалку и следующие за ними товарищи сами переломали бы себе все кости. Но обтекаемая, скользкая пленка защитного заклинания не только существенно ослабила Волну, но и перенаправила её в хвост атакующей колонне, распределив её убойную силу так, чтобы упавшие замертво не помешали своим более везучим товарищам.
Скрипнув зубами от досады на свою самоуверенность, я наблюдал, как всадники спешиваются перед стеной из наваленных толстенных бревен и кольев и по команде начинают штурм.
Конечно, мы отбились. Мои зомби покрошили три сотни самых ретивых в узком проходе. Оставшихся нукеров их командир догадался отозвать. Мюрадийцы снова вскочили на коней и рванули обратно к войску.
И тут до меня вдруг дошло: до этого момента они не знали о том, что я за маг! Да, могли найти отпечаток Тьмы на останках джинна, но специализацию мага по такому следу не сможет определить, пожалуй, даже Ангел Правды. Но вот если всадники доложат о том, что они видели зомби на палисадах, а маг, следующий с отрядом, почуял Волну Смерти…
Кстати, о Волне Смерти: если он не знал моей специализации, как он смог определить, какой щит ставить против моей атаки?
Додумать я не успел, в бок впилась холодная и острая боль. Рот тут же наполнился кровью- кинжал вошел прямиком в печень. От неожиданности и боли я рванулся в сторону- лезвие вышло из раны.
Повернув голову направо, я встретился глазами с Жероном, криво и безумно улыбающимся мне в лицо.
-Некромант, точно некромант! Как я и предполагал, хи-хи-хи!- промурлыкал гвардеец отнюдь не своим голосом, перехватывая кинжал поудобнее. В его глазах колыхалась Тьма…



13.

Темно-серые цвета поглотили окружающий мир, Ущелье, узкий карниз, буреломы внизу и даже солнце. Вместо него в этом мире была лишь беспросветно-черная дыра, ведущая, как я знал, прямиком в великое Небытие.
Капли крови из моей раны падали медленно, почти не двигались. То, что с натяжкой можно было назвать ветром, рвалось штормовым водоворотом к бездонному провалу в небе, но при этом ни одна серая песчинка, ни одна травинка не шевелилась, будто намертво слившись с плотью скалы.
Потоки магии- вот что это был за ветер.
Небытие- это пустота. Пустота, лишенная магии. Туда в конце концов попадают все души и оттуда же они возвращаются в обитаемые миры, в новые рождения. Абсолютная Тьма: созидающая и рассоздающая- ей никогда не было дела до богов и демонов, до Добра и Зла, до людских деяний и свершений. Она просто есть, всегда была и всегда будет.
Темные владыки Чистилища, Ангелы Смерти, служат как раз ей, Великой Матери, Наблюдающей Извне. И в точности как она, им нет дела до того, какие ярлыки на них навешивают примитивные создания вроде людей. Они просто существуют и вершат свою работу, назначенную Мирозданием.
Что же касается меня…
-Хи-хи-хи-хи-хи!- за спиной, совсем близко, раздается отвратительный истеричный смех. -Вневременье? Настолько мощное и всеобъемлющее?! Молодой человек, да вы просто кладезь сюрпризов! Кха-кха-кха! Тем интересней мне будет вскрывать вас, юноша! Да-да, тем интересней, хе-хе-хе!
Разворачиваюсь и встречаюсь взглядом с антрацитово-черными, пронизанными золотистыми точками зрачков глазами на столь знакомом лице Жерона. Но даже если и были раньше какие-то сомнения, то теперь можно было сказать абсолютно точно: передо мной отнюдь не Жерон.
Да, я снова вызвал Безвременье. Бездна! Слишком часто мне приходится к этому прибегать! Каждое соприкосновение с Вратами в Небытие изменяет тело и душу некроманта, он начинает сливаться с тенями, становясь все больше похожим на Владык Чистилища, призраков Вневременья. Не внешне, нет. Изменения происходят гораздо глубже. Внутренняя пустота разрастается все больше, холод распространяется по телу и в конце концов неосторожный маг Смерти превращается в тень иного мира, не в силах больше удерживать себя в бренном теле. Некоторые считают это даже худшим, нежели обычная смерть- ведь душа тогда не перерождается, она просто рассеивается в Пустоте…
Будто в ответ на эту мысль на грани сознания еле слышно зашелестели призрачные голоса. Слов было не разобрать, но даже такие нечеткие, тихие, далекие, они заставляли вздрогнуть от леденящего ужаса. Я опасно приблизился к Границе…
А колдун в теле Жерона с широко раскрытыми глазами осматривался вокруг. Ну еще бы! О том, что такое на самом деле Безвременье, Великая Пустота и Чистилище, доподлинно знали только некроманты Анурхотепа. Последний из которых, старый лич-мумия, поделился этим знанием с молодым оруженосцем из королевства Логринидов. Который, потеряв в битве своего рыцаря и тяжело раненный, пытался укрыться от врагов в подземельях старой башни. Оказавшихся логовом мертвого мага…
Учитель, учитель… Теперь-то, по прошествии шести лет, я начинаю понимать вас. Жрец шакалоголового Повелителя Мертвых не мог с чистой совестью отправиться на тот свет, не подготовив себе преемника. И вы ждали две тысячи лет, пока не появился тот, кого вы сочли достойным. Я…
А ведь когда вы покинули меня, просто рассыпавшись прахом, я вас ненавидел… Я не мог уже снова стать обычным оруженосцем. И боялся становиться некромантом. И не к кому было обратиться за советом и утешением.
Но главное вы сделали. Вы дали мне понять, что собой представляет наш мир и то, что лежит за его пределами. Вы дали мне умения, которыми я вынужден был научиться управлять. И эта нужда сделала меня сильнее. Так что вы все сделали правильно. Будь вы до сих пор со мной, я бы не стал таким сильным. Ведь всегда была бы возможность обратиться к вам, попросить совета, поплакаться в жилетку. Но жизнь заставила меня быть самому по себе…
Воспоминания о прошлом почему-то всегда придавали сил. Не о том прошлом, когда я служил при сэре Алберте оруженосцем, не о том, как бегал от храмовников, не о том даже, как я до помутнения сознания отрабатывал сложнейшие боевые заклинания, уединившись в северных дебрях. Нет. Только воспоминания о наставлениях учителя по настоящему придавали мне уверенности.
Я поднялся, разминая шею и кисти рук.
-О, да ты, никак, драться собрался?- голосок чернокнижника был издевательским. Он чувствовал себя в полнейшей безопасности. –С такой-то раной?! Кха-кха-хи-хи-хи! Ну давай, посмотрим, долго ли ты протянешь!
Он уже праздновал победу. Он думал, что я тяжело ранен и не смогу оказать сопротивления. А если смогу- то ему самому, сидящему и медитирующему за пару миль отсюда, ничего не грозило. Все мои удары пришлись бы на тело дурачка-Жерона.
Он ошибся.
В тот момент, когда я увидел нить, связующую тело незадачливого паладина и поработившего его колдуна, вдоль неё молниеносно рванулось атакующее заклинание. Жерон захрипел, а я почувствовал, как ледяные призрачные пальцы сомкнулись на тощей стариковской шее.
-Нашел…,- удовлетворенно прошипел я, наблюдая, как лицо Жерона искажается гримасой изумления, гнева и ужаса- противник не ожидал моего удара.
-Ах… ты… отродье… кхаааа!... Молокососссссс…- в этот момент нить порвалась и призрачная ладонь разжалась.
Жерон бесчувственным кулем упал в пыль. Я же вынужден был припасть на одно колено- слишком сильный расход энергии.
Безвременье рассеялось и я, оглядевшись, убедился, что Жерон цел и невредим. Сидит и хлопает глазами, в которых стоит безмерное удивление.
-Г-где это я?...- он тупо поднимается и тут его будто осеняет. –Точно! Они собираются бросить на нас какого-то чернокнижника, который может подчинять себе сознание! Лорд некромант, я подслушал разговор… Лорд некромант, так это что же,… я Вас чуть не убил?!
Я сидел и тупо смотрел на Жерона. До меня только сейчас дошло, что он все это время был, что называется, «под колпаком». Те полные ненависти взгляды, что он бросал на меня во время совета- это был не он! Это был колдун, которого я только что изрядно потрепал!
Нет, наш доморощенный паладинчик не был идиотом. Конечно, произошедшее вряд ли добавит теплоты в наши отношения. Но по крайней мере он перестанет так люто меня презирать. А я, что уж греха таить- перестану презирать его. В конце концов, Жерон доказал, что он не просто дурачок-дворянчик, что все же умеет думать и анализировать. Иногда…
Последнее что он помнил- это ужин в компании «благородного мюрадийского рыцаря» в командирском шатре. А потом навалилась темнота и очнулся он только здесь.
Ясно… Пока он находился в плену, ему в мозг ввели нечто вроде замедленного заклятия подчинения. Примененное мной усыпление просто послужило детонатором, снявшим с него барьеры. Вражескому колдуну оставалось только подключиться к сознанию порабощенной марионетки и нанести удар.
Хорошо, что противник явно недооценил мои возможности. Мюрадийские маги, конечно, в большинстве своем весьма замкнутое сообщество, практически вторая аристократия. Но постоянные войны с Конклавом давно отучили их от излищней надменности и самоуверенности. Мне повезло наткнуться на приятное исключение из этого правила.
-Ладно, замяли,- я поднялся, опираясь на посох и взглянул в сторону Степи, куда сейчас на полном скаку улепетывал передовой отряд. –Это все еще только цветочки. Ягодки ждут впереди…

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ГЛАВЫ