Одичание

В Москве взорвался строящийся газопровод. Есть жертвы, много раненых, зданиям вокруг причинен огромный материальный ущерб. Взорвался еще не будучи заполнен рабочим газом. Строящая газопровод специализированная (!) организация производила его опрессовку, т.е. определение прочности.

Опрессовка трубы 800 мм диаметром производилась сжатым воздухом с давлением 12 атмосфер.

Еще каких-то 20 лет назад это было совершенно немыслимо. Человек, отдавший такой приказ, был бы немедленно арестован и осужден, а его организация навсегда лишена допуска к производству работ. Заявляю это авторитетно как один из немногих зав. отделом головного института машиностроения, имевших право подписи при работах с объектами, подведомственными ГосГорТехнадзору СССР.
Производить опрессовку сжатыми газами, в том числе и воздухом, было категорически запрещено. Только водой. Дело в том, что газы, в отличие от жидкостей, при сжатии уменьшают свой объем и тем самым подобно пружине накапливают энергию, которая в случае разгерметизации объекта выбрасывается наружу в виде взрыва.
Это свойство лежит в основе действия пневматического или помпового оружия, которым так мастерски владеют преступники и спецслужбы от полковника Морана до наших дней.
В московском газопроводе сорвало заглушку. И на месте испытуемого объекта осталась огромная воронка. В домах вылетели окна, а проезжавшие мимо автобусы скомкало как пустой фантик.

В советские годы существовал тот самый ГосГорТехнадзор, инспекторы которого неукоснительно наблюдали за тем, чтобы работы, связанные с проектированием, изготовлением и эксплуатацией сосудов, работающих под избыточным давлением, производились аттестованными работниками и в соответствии с правилами, которые имели силу закона.  Вероятно, такого надзорного органа теперь нет, а если он есть, то еще хуже: он не работает.

В то же, совсем еще недавнее время, мне, например, чтобы в моем отделе могли проектироваться всякого рода котловые реакторные объекты, пришлось окончить специальные курсы, сдать экзамены и получить допуск и право утверждающей подписи на соответствующей техдокументации. Главный конструктор и старшие инженеры также проходили обучение и получали допуск. И это тем не менее не снимало ответственности с меня. Подписал – взял все на себя. Поэтому до сих пор иногда просыпаюсь в холодном поту, когда приснится, что котел взорвался.
Чтобы поставить подпись, просматривал все чертежи до мелочей. Не дай Бог где ошибка в расчете. По десять раз просматривал и пересчитывал.

А тут такое. Как так могло случиться, что страна за такой короткий период времени так одичала? Чтобы вместо инженеров с опасными установками работали недоучки с дипломами, государственная надзорная система оказалась полностью разрушенной, а на самом верху стояли воры!
Эти катастрофы называют техногенными. Ложь, - они антропогенные, порождены «новым человеком» криминал-фашистской эпохи. Всё, что происходит, от «Хромой лошади» до Саяно-Шушенского кошмара, все рукотворно. С одной стороны ворьё, для которого есть одно единственное святое – нажива, а с другой недоученные недоспециалисты, выпускаемые ВУЗами, в которых уже давно закончились нормальные преподавательские кадры. Диплом за «бабки». Диплом, который даже будучи честно заработан, за пределами нашей чудо-державы ничего не стоит.

Раньше я возмущался, что русский диплом моей дочери в Германии признали только без малого через 10 лет, когда она уже заработала два немецких. Теперь понял, - правильно делают. Наше высшее образование ныне не пользуется никаким авторитетом, и наших ребят приглашают не за дипломы, а за талант. Дипломами им приходится обзаводиться уже там.

С чего же началось одичание? С приходом к власти вечно пьяного председателя Госстроя и его гайдаро-чубайсов. Это они уничтожили российское инженерство, славное до того во всем мире. Это они задушили Научно-исследовательские институты – кузницы кадров технической интеллигенции и источники технического прогресса. Это они обрекли нас на отставание навсегда.
«Мрызыдэнт» и его Санчо Панса давно уже поганят своими трупами Новодевичье кладбище, а их наследие и сейчас живее всех живых. Какая уж тут «Россия вперед». Впору бы крикнуть: «Дура, сними руку с рубильника, убьет!»

Последнее нормальное поколение инженеров и профессорско-преподавательского состава ныне уже 70-летние. Пока они еще работали, они по мере сил как-то препятствовали регрессу, но вот их время кончилось. И начались катастрофы.

То, что произошло с этим несчастным газопроводом, как ничто до этого обнажает всю глубину зияющих высот, на которых мы оказались. Никакой Гитлер или Чингисхан не смог бы напакостить нам так, как мы напакостили себе сами. И как из всего этого выбираться, если такое, конечно, еще возможно, - никто не знает.
Посылать наших талантливых студентов доучиваться «туда»? Так они там и останутся. При советах было другое дело. В свое время мой отец в 1929-м году так был послан в Германию, в Геттинген изучать металлургию. Так тогда люди еще верили во что-то, да и большевики родню оставляли в заложниках, одиноких не посылали. А сейчас никто не вернется. Слишком велика разница. Удержать обещаниями хорошей должности и квартиры? Так должностей на всех не хватит, а квартиры и там не проблема. Нет, дохлый номер.
Налаживать что-то здесь: технопарки всякие, Сколково... Туфта все это. Нет старшего поколения, и эстафету взять неоткуда. Мастерство не плесень, от сырости не заводится... Тонкое это дело, инженерство. Развалить легко, а возродить... Тысячи случайностей должны одномоментно совпасть. И годы, годы, годы...

Такие вот невеселые мысли на воронке от московского газопровода. Опять, небось, день траура объявят. Или когда убили меньше полусотни, так уж и не день траура?

Валентин Спицин.