Почки морских коньков

Лена сменила адрес: переехала на съёмную квартиру после развода с Игорем. Развалилась последняя из трёх пар, которые лет двадцать назад я считала идеальными.

В нашем маленьком городке – не заблудишься. Я довольно быстро отыскала старый трёхэтажный дом, в подъезде которого, судя по запаху, многие поколения кошек выводили своё потомство. 
Ленка бросилась мне на шею и долго душила в объятьях, всхлипывая и бормоча:
- Ну, вот…. Дождалась…. Сонечка, ты что, не могла приехать раньше?
- Не могла. Ты же знаешь, работа.
- Работа! И у меня на первом месте была – работа! Какие же мы всё-таки дуры….
- Ты это брось! Мы – умницы.  И – красавицы!

Она глянула в зеркало и разревелась по-настоящему:
- Это ты – красавица…. Посмотри на меня: поросёнок в собственном соку….

Да, отражение было – не ахти. Но я давно заметила, что каждое зеркало даёт иной портрет. Я обожаю смотреться в узкое и тусклое – бабушкиного буфета. В нём мои не слишком большие глаза кажутся бездонными, кожа – персиковой, а губы совсем юными. Почему? Может быть, это зеркало меня просто – любит? Оттого искренне льстит.

Сейчас моя Ленка казалась обиженным и зарёванным ребёнком. А он всегда слегка смахивает на поросёнка….

Мы прошли на кухню, и пока она что-то собирала на стол, у меня было время оглядеться. Сколько помню, присутствие Елены на моей орбите, вызывало у меня комплексы замарашки. Она была потрясающей аккуратисткой, обожала меня воспитывать и читать нотации. Её дом  в последние годы был просто картинкой из глянцевого журнала, где всё  не просто красиво, а – крассссиво….Так произносила моя внучка, закатывая глазки к потолку в приступе восхищения.

Сейчас я сидела на табурете, как мне показалось – довоенной поры, в полном ступоре. Холодильник являл собой образец первых выпусков достойной марки «Бирюса», залитая кофе газовая плита – из той же эпохи. Какие-то жёваные, выцветшие занавески, колченогий стол и разномастные тарелки дополнили пейзаж.

Мы разлили шампанское в чашки, и Лена подняла на меня глаза:
- Ну и как?
- Что, так плохо?
- Будешь смеяться, но – почти хорошо. Бедный Игорь….
- В смысле?
- Нет, он, конечно – богатый. И, наверное, вполне счастливый. В его понимании. Новая жена – молодая, с чудными длинными ножками….
- Елена, глупости мне не говори. Как ты?
- Ты знаешь, я вдруг поняла, что всё было – не так. Вчера, например, не спала, и представила Монблан из пирогов, которые я испекла за всю жизнь…. И горы мусора, которые вымела. И  хребты постиранного белья….  А на байдарках – не ходила, в палатке ни разу не спала, даже в общественном транспорте последние годы ни разу не ездила….
- Нашла о чём переживать! В трамвае она не ездила! Кандидатскую защитила, детей замечательных вырастила, в престижных вузах учатся, дом…

Тут я осеклась и прикусила язык. Где дом? И вообще, как она очутилась в этой квартире?
- Ты ушла сама?
- Да. Взяла чемодан и – всё.
- А как же дом? И вообще….
- Помнишь, ты мне сама говорила о Македонском? О его – пустой руке. Все завоевания нужны только в жизни. А после – ничего.
- Но ты – жива! Не умерла, слава Богу.
- Умерла. Нужно смотреть правде в глаза. И та, прежняя, жизнь закончилась. Дети выросли, им – пусть остаётся. А мне и здесь хорошо.
- Ну, знаешь, подруга, мы не виделись столько лет, душа праздника просит! Давай-ка собирайся, пойдём в ресторан. Надеюсь, какие-нибудь приличные места есть в этом городе?
- В этом городе! Между прочим, этот город – твоя колыбель. И любая забегаловка должна быть роднее всех родных.
- Нет уж, никаких забегаловок! Сейчас изобразим боевую раскраску, сообразим какое-нибудь оперение, и – вперёд.

Гардероб Лены меня разочаровал. Пара деловых костюмов, какие-то невнятные блузки….
Я вытряхнула на софу содержимое своего чемодана. Мне приходится столько ездить, что саквояж давно превратился в необходимую часть жизни, где есть – всё, что нужно женщине. В бархатной сумочке у меня хранится косметика и сопутствующие средства. На кухне я нашла кастрюльку с чуть отбитой эмалью, насыпала туда чудо-порошок для маникюра, замочила Ленкины руки и занялась её лицом. Так…. Первое дело – брови. Они оформляют глаз, делают его печальным, игривым или неприступным.
- Лен, ты знаешь, какие у тебя сейчас брови?
- Обычные! Всё время хожу в этих бровях….
- Помнишь ослика Иа? Ну тот, что хвост потерял?
- Да я не только хвост….

И она опять залилась слезами. Что-то психолог сегодня из меня никакой.
- Вот, это правильно. Как раз пора умыться. Сейчас я из тебя красотку сотворю!
И я перестала задавать вопросы, а принялась рассказывать о своём, смешила её и хохотала сама. Ленка попробовала сопротивляться наклейке дивных ресниц, пришлось убеждать, что это – совершенно незаменимое оружие, и без них не обойтись. Когда через час она подошла к зеркалу, то минут пять стояла молча. Посмотрела на меня:
- Это что ли я?
- Нет, королева датская! Я же тебе обещала.
- Соня, ты волшебница. Честно.
- Ладно, пошли наряд выбирать. Как хорошо, что ты не растолстела. Помнишь наш гардероб на двоих?

Фигуры у нас почти одинаковые, только Лена ростом чуть пониже, поэтому мои юбки на ней были «в пол», что сейчас как раз вошло в моду. Но я хотела совсем другой вариант. Уже в третью поездку брала с собой невесомое платье: сеточка, затканная шёлком….  Но надеть его случая никак не представлялось. Это то, что нужно. Но как её уговорить?
Я достала платье, встряхнула, приложила к себе. Ленка ахнула:
- Боже мой….красота какая!
- Ты знаешь, это ведь я тебе в подарок привезла. Только боялась, что не возьмёшь. Не понравится фасончик.
- Врёшь?
- Посмотри, вот этикетка. Ну, примерь уже.

К платью вполне подошли её чёрные лодочки, и мы отправились в старый центральный ресторан. По дороге вспоминали наш первый поход туда. На новый год, после «ёлок» в школах, где работали тогда пионервожатыми. Конечно, за целый день перекусить было некогда, и после двух бокалов шампанского все мы были ужасно пьяны и веселы. Мне пришлось уводить Лену домой часов в десять, потому что она рвалась прилечь на диванчике в холле и немного поспать до наступления Нового года.

В нашем городке иногда выпадают такие вечера…. Деревья искрятся инеем, тихо, и луна кажется ненастоящей: огромной.

Я волокла Ленку под руку, а она упорно ложилась в сугроб, как назло, под каждым фонарём. А нас тут любая собака знает. Пришлось делать вид, что мы дурачимся так в новогоднюю ночь. Наконец, добрались до её дома, я уложила подругу на скамейку и поднялась на второй этаж. Дверь открыла Людмила Сергеевна. Я забормотала:
- Отпустите, пожалуйста, Леночку ко мне ночевать. Мы гадать будем, с девчонками….
- А где она сама?
- Да она идёт уже ко мне. Потихоньку…
- Ну, ладно. Под твою ответственность.
А я уже летела вниз по ступенькам, зажимая рот варежкой, чтобы не смеяться в голос.

Зал остался почти нетронутым: огромный, как корт, а на потолке те самые светильники, в виде сталактитов. Мы выбрали крайний столик в углу, заказали шампанское, коктейль из морепродуктов и ещё кучу всего с самыми затейливыми названиями. Как обычно, пришлось долго ждать, и мы уже почти прикончили бутылку, когда официантка принесла наш заказ. Я уставилась в тарелку с морепродуктами. Как-то не могла углядеть там знакомых очертаний даров моря, но зато явно узнала фасоль.
- Девушка, а вот это что такое?
- Как что? Это почки морских коньков! –
не моргнув глазом, ответило милое создание.

Вечер безусловно удался: мы наплясались и наелись, и собрали порядочное количество комплиментов. В такси Ленка ткнула меня в бок и залилась:
- Нет, ты только подумай: почки морских коньков!
Мы не могли успокоиться всю дорогу, всхлипывая от смеха, и чувствуя себя вполне молодыми и счастливыми.