Шуточки

Ленин любил в редкие минуты отдыха собирать грибы. Однажды, довольный, с полным лукошком грибов возвращался он с прогулки. И вдруг увидел в лесу девочку.
Та стояла с пустой корзинкой и плакала.
Владимир Ильич сразу догадался, что девочка заблудилась.
 - Э, да ты так все грибы распугаешь, - ласково сказал Ильич. –  Дома тебя ведь мама заждалась.
 И повел девочку из лесу. А сам незаметно перекладывал в девочкин кузовок свои грибы.
 Вскоре вышли к деревне.
 -  А теперь беги, - улыбнулся Владимир Ильич.
                В.Рубан. «Грибы».

Ленин был типичным трудоголиком. Он только  и делал, что трудился, трудился и трудился. Моторчик у него где-то там был или геморрой, кто знает, но без работы Ильич сидеть не мог. Разве что полежит иногда, а так все бегает по Кремлю, советы всем раздает, всюду нос свой сует, всем помогает. Недавно вот матросу Железняку предложил винтовку постным маслом смазать. Ну винтовку потом при первом же выстреле разорвало, зато сколько шуму было, грохоту, криков. В общем, весело получилось, почти как салют.
Еще у Ильича были разные хобби. Он собирал значки, погоны, аксельбанты, шевроны. Особенно монеты любил, лучше если золотые, царской чеканки. А чё, поймал какого-нибудь белогвардейского генерала, потрусил его хорошенько – вот вам и пополнение коллекции. Когда ему надоедало быть нумизматом, он становился клептоманом – то у Дзержинского наган сворует, то у Троцкого набор эротических игральных карт. Кроме того, Ильич умел столярничать, слесарничать, вязать кофточки для Надежды Константиновны, и в свободное от хобби время – писать политические брошюрки. Отдых для Владимира Ильича был непременно тяжелым и физическим, так что никто и подумать не мог, что Ильич в определенные моменты жизни отдыхает.
Соблюдая конспирацию, он спускался по канату из окна своей каморки с тридцатиметровой высоты и во всю глотку орал при этом «Интернационал». Потом через пролом в Кремлевской стене он уходил в лес с трехведерным лукошком. Собирание грибов и прочей лесной дребедени было единственной настоящей страстью Ленина.
Так вот бродил Ильич по лесу, бродил, пугал барсуков, зайцев, лисиц и всякую мелкую живность, крупную он и сам боялся, ну и грибки в лукошко бросал. В основном, поганки, мухоморы, не брезговал и ложными опятами. И вот только поднял он корягу, чтоб дятла шугануть, как вдруг заметил маленькую девочку. Глазки у Ильича загорелись, он воровато оглянулся по сторонам, тихонько подкрался к девочке, да как завопит сумасшедшим голосом!
Извините за подробности, но девочка сначала описалась, потом окакалась, а потом и вовсе реветь начала. Странный какой-то ребенок попался, революционно-бессознательный, без малейшего большевистского чувства юмора.
Но в изобретательно-гениальном уме Ильича что-то щелкнуло, и он вдруг сообразил, что девочка заблудилась. Тогда он схватил ее за ручку и опрометью кинулся вон из лесу. Девочка стукалась о кочки, о пни, цеплялась за колючие кусты, застревала между молодыми березками, тонула в болотной жиже. А Ленин, будто матерый лось, почуявший  весну, продирался сквозь джунгли. Он искренне хотел поскорее доставить девочку домой, ведь бедная мама наверняка уже извелась от злости и голода.
Кстати, по пути Ильич выпытал у девочки, кто ее мама и где они живут. Оказалось, девочкину маму звали Фаней, а фамилия у нее была Каплан, и жили они тут неподалеку, в деревне.
 Наконец, взмыленный и измотанный Ленин дотащил малышку до деревни. Ему стало жалко девочку и он отсыпал ей в корзинку отборные грибки – мухоморы покраснее, поганки побледнее, опята положнее. Потом он погладил девочку по распатланной головке своей мозолистой ладонью, напоминавшей наждак, повернул ее к деревне лицом и заорал на то ухо, которым она еще слышала:
- А теперь беги, девчонка! – и для убедительности затопал ногами.
И девочка пулей метнулась домой, чтобы рассказать маме, какой добрый дядя повстречался ей в лесу.
А Ленин еще долго бродил по лесу, переживал случившееся, жестикулировал и разговаривал сам с собой. В Кремль он вернулся только под вечер.
На его рабочем столе уже стояла дурманящая аппетитным ароматом похлебка. Изголодавшийся Ильич сожрал все. Когда он вылизывал тарелку, вошел Дзержинский.
- Геволюционная необходимость тгебует от нас бегежного отношения к еде. Запишите это, батенька, - сказал ему Ленин и добавил, - знатный, знаете ли, супчик. Это Надеждушка для меня постагалась?
- Да нет, Владимир Ильич, это вам одна крестьянка из ближней деревни принесла, - пояснил Эдмундыч.
- А фамилиё её не Каплан случайно?
- Она самая.
- Ха-ха-ха, - засмеялся Ильич. – Она, доложу вам, батенька, единственный погядошный человек, котогый хоть немножко умеет пошутить. Учитесь у этой пгостой женщины. «Учитесь» запишите тги газа. Пгигодится. А вы, кстати, не желаете ли отведать супчику из свежих ггибочков? Такая вкуснятина, доложу я вам…