Ягодки

 

   Во время ссылки Владимир Ильич с Надеждой Константиновной жили в селе Шушенском, в Сибири.
   Село было глухое, скучное. Ни деревца, ни цветочка.
   И тогда Надежда Константиновна разбила перед домом клумбу.
   По примеру Ульяновых крестьяне тоже стали сажать цветы, а семена брали у Надежды Константиновны.
   С той поры прошло много лет. Несравненно похорошело, выросло Шушенское. Но особенно много в нем цветов.
   Говорят, что все они от семян, оставленных Ульяновыми.
                В.Рубан. «Цветы».

Владимиру Ильичу царь за добросовестный труд на пользу Отечества выписал путевку в райский уголок Сибири. В сельцо Шушенское. А так как пансионат в сельце был всего на две койки, да еще и без питания, Ильич взял с собой свою жёнку Надежду Константиновну. Чтоб она вторую койку занимала, жрать ему в тайге   добывала, дрова заготавливала, по хозяйству крутилась. А что, пусть женщина отдохнет от революционной деятельности.
Но Шушенское было глухоманским, пришибленным селом. Крестьяне жили в землянках, похожих на берлоги, варили какую-то бормотуху из сосновой коры. И не было у них ни радио, ни телевизора, ни компьютера. Да что там говорить, даже мало-мальской дискотеки с цветомузыкой и лазерными эффектами не было. Ни тебе оторваться по-человечески, ни косячок забить, ни девочек снять. Ильич, к слову сказать, привез с собой чемодан  лампочек, хотел их тут толкнуть, наварец небольшой получить, а кому они тут без электричества нужны? Разве что разукрасить, да в качестве сувениров продать? Лень напрягаться…
Сидел Ильич на завалинке, от нечего делать индюка кривлял:
- ГОЭЛГО, ГОЭЛГО, - но поскольку он букву «р» не выговаривал, постольку ничего грандиозного его голову не посетило.
Индюк подошел поближе и поправил Ленина:
- ГОЭЛРО, ГОЭЛРО, - сказал индюк, но Ильич все равно ничего не понял, однако перед тем как пнуть глупую птицу ногой, он ей пожаловался:
- Вот удгужил мне цагь, обещал все в лучшем виде устгоить. А тут – нате вам, батенька! Не-ет, больше я на горящую путевку не куплюсь, увольте меня, господа, у-воль-те!
Заскучал сильно Ленин. Все чаще, чтобы развеяться, брал винтовку с холостыми патронами и ходил по селу шугал крестьян. Однажды по ошибке он  шуганул участкового жандарма, принял его за крестьянина. С винтовкой пришлось распрощаться.
И совсем затосковал тогда Ильич. По ночам начал где-то шататься. Приходил под утро усталым, иногда побитым, и разило от него сосновой бормотухой и местными духами, которые, впрочем пахли приблизительно одинаково. Сельские красавицы производили духи из отборных мхов и лишайников, их аромат был невообразимо притягателен.
Бедная Надежда Константиновна прямо извелась, поглядывая искоса на страдания любимого Володеньки. Все норовила ему чего-нибудь вкусненького подсунуть, чтоб не маялся он так жестоко. И вот как-то вечером сварила она на костре в глиняном горшочке перловой каши, а как шла в избу – перецепилась через порог, упала и горшочек тот вдребезги разбила. Тут, конечно, Ильич выскочил на шум, и давай душу отводить, а Надежда Константиновна ему ласково так и говорит:
- Ты знаешь, Володенька, меня сейчас ассоциация посетила.
- Что? – не понял Ильич, - опять ты с кем попало путаешься!
- Нет, Володенька, я вот подумала – а не разбить ли нам клумбу?
Ильич сплюнул, пальцем у виска покрутил и голодный пошел дрыхнуть.
А на следующее утро он проснулся и увидел, что весь двор перерыт окопами, траншеями, рвами, валами и другими фортификационными сооружениями. Это Надежда Константиновна сделала ночью клумбы и посадила цветы.
К лету всё вокруг зазеленело, заколосилось, зацвело. Нежно желтела сурепка, качался на ветру молочай, меленько белела пастушья сумка, и Ильич повеселел. Продравшись сквозь заросли татарника, будяка, чертополоха, он отыскивал клумбы с дурманом, маком, беленой, коноплей и надолго там затихал, приговаривая : «Ах, цветочки вы мои, васильки да лютики!..»
Надежда Константиновна светилась тихой радостью за Володеньку.
Но тут вдруг у крестьян начался период брачных игр, и за одну общую брачную ночь они повытоптали все клумбы, повыдирали все цветы для того лишь, чтобы завоевать к себе благосклонность самочек-крестьянок.
После этого случая Ленин окончательно разочаровался в крестьянстве, царизме и на всякий случай – в неогегельянстве. Поэтому он плюнул на путевку и спешно бежал за границу, в порыве чувств забыв захватить с собой даже Надежду Константиновну.
Но спустя много лет, он вернулся за ней и не узнал Шушенское, потому что его переименовали в Крупское и по всему селу расставили бюсты Надежды Константиновны. Кроме того, село утопало в бурьянах. В них прятались дети, точь-в-точь похожие на Ильича – лысенькие, бородатенькие и с хитрым прищуром глаз.
«Вот это уже не цветочки, - подумал Ильич, - это уже ягодки, догогие товагищи,» - и пошел искать свою  жену, Надежду Константиновну.