Библейские образы в творчестве М. Волошина

 
                Лучше быть побежденным,
                чем победителем, так как               
                поражение на физическом плане
                есть победа на духовном.               
                М.Волошин

   Бог сотворил человека полнокровной и мыслящей личностью по своему образу и подобию. Однако сотворённый по любви и получивший свободу человек не воспользовался драгоценным даром, но стал беспутно растрачивать его, разделяя свое естественную простоту и теряя целокупность. Произошло крушение и, как результат, духовное падение. Человек потерял Бога. Отсюда сумрачное состояние и поиск пути обратно в то самое светлое прошлое, которое становилось будущим, ибо человеку оказалось не по силам взять на себя ответственность за всё мироздание и быть и Богом, и человеком.
        Внутренняя раздвоенность борьбы в человеке демонических и божественных начал становится определяющей вехой в развитии русской и мировой культуры в конце 19 начале 20 веков. Один из самых ярких религиозных мыслителей отец Георгий Флоровский по этому поводу писал: «В те годы многим вдруг открывается, что человек есть существо метафизическое. В самом себе человек вдруг находит неожиданные глубины, и часто темные бездны. И мир уже кажется иным. Ибо утончается зрение. В мире том открывается глубина…» (3, с. 452). Эта глубина рождает жажду веры и потребность в духовной жизни. Желание выстроить свою душу, свою модель мира, постигнуть сущность национальной культуры. Поэтому один из последних сборников стихотворений М.Волошина «Неопалимая купина» всецело посвящен России, её месту в мироздании и осмыслению духовного пути русской культуры в системе общечеловеческих ценностей. Книга открывается циклом «Война». Главная тема цикла – тема войны и России. Как личность, идущая к Богу, Волошин осознает, что война до предела обнажает и обостряет восприятие мира человеком, выверяет сущность культуры в целом. Война – это испытание на прочность тех духовных ценностей, которые заложены в каждой национальной культуре. Не случайно цикл открывается стихотворением «Россия». В творческой тетради М.Волошина стихотворение имело эпиграф из Нового завета: «Если хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе» ( Иоанн 21,22 Слово Иисуса Петру). Поэт стремится постигнуть Лики России. Она смиренная и бедная, но верная своему предназначению, она сильна, нездешней мерой чиста, нездешней страстью и самое главное  - неутоленной верой в своём пути к Всевышнему. Поэт любит её вот такой, многоликой, стремясь постигнуть её бытие, он рад сгореть во имя её.
                Дай слов за тебя молиться,
                Понять твое бытие.
                Твоей тоске причаститься,
                Сгореть во имя твое(1, с.96)
Война осмысливается поэтом как катастрофа, во многом закономерная. Характерно в этом отношении высказывание самого Волошина из письма Петровой А. М. о пророчестве Рихарда Штейнера: «С этого года мы вступаем в новый цикл, находящийся под созвездием Льва. Это будут самые кровавые годы Европейского человечества, и лицо Европы будет через пять лет неузнаваемо» (1, с.437)
     Этот взгляд Волошина найдет отражение в стихотворении «Под знаком Льва», в котором он передал ощущение апокалиптичности бытия.  Европа предстаёт в нём ковчегом, раздираемым жуткими и страшными противоречиями. Поэт входит в ковчег последним, но с достоинством.
              И кто-то для моих шагов
              Провёл невидимые тропы
              По стогнам буйных городов
              Объятой пламенем Европы.

              Уже в петлях скрипела дверь
               И в стены бил прибой с разбега,
               И я, как запоздалый зверь,
               Вошёл последним внутрь ковчега(1, с.97.)
Война видится поэту как борьба тьмы и света, как «страшный сад». И за всем этим боль и страдание, со-страдание  к тем и другим, ибо душа Волошина не переносит насилия. Он, подобно жене библейского Лота, застывает как соляной столп от ужаса постижения того, как мир катится в бездну. Но в отличие от лотовой жены, он не испытывает чувство искушения, а, наоборот, жаждет одного:
               Не знать, не слышать и не видеть…
               Забыть как соль… уйти в снега…
              Дозволь не разлюбить врага
              И брата не возненавидеть! (1, с.99)
Именно библейский мотив становится основополагающим не только в этом стихотворении, но и в последующих стихотворениях цикла. Так , в стихотворении «Пролог» Волошин прямо укажет на соответствие своей жизненной позиции с Откровением Иоанна богослова.
                Один среди враждебных ратей –
                Не их, не воин, не свой, ничей –
                Я – голос внутренних ключей,
                Я – семя будущих зачатий(1, с.102).
В письме к Оболенской Ю.Л. от 23.12.1914 года поэт писал, что все стихотворение «Пролог» представляет перифраз из Откровения Иоанна Богослова «И вознёс меня в духе на великую и высокую гору, и показал мне великий город» (Иоанн 21.10). Эпоха, современная Волошину, воспринимается как время бесовщины и лжепророков
И просил я:
                - Вещий, научи:
                От каких планетных ураганов
                Этих волн гранитного гряда
                Взята вверх?
                И был ответ:
                - Сюда
                По иссохшим ложам океанов
                Приведёт в день Страшного Суда
                Трое  жаб царей и царства мира
                Для последней брани всех времен.

                Камни эти жаждут испокон
                Хмельной желчи Божьего  потира.
                Имя этих мест – Армагеддон» (1, с.102)
Осмысление кризиса цивилизации Волошиным находит своё отражение в последнем стихотворении цикла сборника «неопалимая купина» «усталость», в котором поэт всё-таки верит в торжество добра и света.
              И для гнева вдруг иссякнет время,
              Братской распри разомкнется круг,
              Алый всадник потеряет стремя,
              И оружье выпадет из рук (1, с. 104)
               
 Евангельский текст, творчески осмысленный и пережитый поэтом, становится для него реальностью. История мироздания начинает восприниматься только сквозь призму  Евангелия, о чем ярко свидетельствует следующий цикл сборника «Неопалимая купина»  «пламене Парижа» Париж видится Волошину и как город Солнца и как город дьявола. В этом городе и свои пророки, и свои мстители. Удивительно то, что поэт близок в своем восприятии Парижа как своеобразному культурному центру Европы своим любимым французским учителем: Эмилю Верхарну, Поль Верлену и Анри де Ренье. Отсюда его городские пейзажи, находящие свое отражение в стихотворениях «Весна», «Париж в январе», «Париж зимой» 1915 года. Эта близость к европейской культуре в конечном  итоге определяет, в нашем понимании, центральное стихотворение цикла «рейнская Богоматерь». Главный образ стихотворения – это образ Богоматери, в которой Волошин попытался отразить и библейские представления о женщине как матери, как прародительнице всего сущего на земле, ради нас ставшей Землей. Боль поэта нескрываема:
          Она сама была землей –
          Её лучами и речами,
          Её предутренними снами,
          Её вечерней тишиной.
          …и обнажив, её распяли…
              Огонь лизал и стрелы рвали
              Святую плоть… И по ногам,
              В порыве безысходной муки,
              Её обугленные руки
              Простёрты к зимним небесам(1, с.106). 
В нашем понимании Волошин, осмысливая образ Богоматери, в какой-то мере выражает мнение отца церкви Лактанция: «Мир подходит к концу. Зло царит в мире. А между тем то, что теперь, это еще золотой век, сравнительно с тем, что будет: исчезнет всякий закон, всякая вера, всякий мир, всякий стыд, всякая правда. Меч пройдет по миру и помнит жатву (2, с.190).
        Не случайно в этом смысле следующее стихотворение цикла «LITERIA PARISIORUM» явится зияющим вопросом:  а мир, цивилизация спасутся?
              Париж, Царьград и Рим – кариатиды
              При входе в храм! Вам – солнцам-городам,
               Кольцеобразно легшим по водам,
               Завещан мир. В вас семя Атлантиды…
               
                Кто закрепил на площади твоей
                Драконью кровь волхвов и королей
                Луксорского печатью обелиска? (1, с. 108)
Рим, Париж, Царьград в понимании Волошина – центр цивилизации, истоки культуры. Поэт прекрасно осознаёт: падут они – рухнет современная цивилизация. Вот потому такое пристальное внимание Автора к Парижу времен революции. Для него это тот город, который объят бесовщиной:
          Париж в бреду. Конвент кипит , как ад.
           Тюрьо звонит: Сен-Жюста прерывают.
           Кровь вопиет. Казненные взывают.
           Мстят мертвецы. Могилы говорят (1, с.112).
Самое страшное для Волошина, что  «фурии танцуют карманьолу и гильотине молится народ» (1, с.113). Завершая цикл «Пламена Парижа», поэт в декабре 1917 года начинает создавать новый цикл , осмысливая пути России, который так и называется «Пути России» . Уже в первом разделе цикла «предвестие» Волошин отражает свое понимание причин революции и гражданской войны. Революция видится поэту как безумная стихия, как ангел мщенья за грехи гордыни (материальной  культуры), за отхождение Франции и России от Бога. На Страшном Суде Господь с каждого спросит свою меру ответственности:
                По грязи ноги хлюпают.
                Молчат. Проходят. Ждут .
                На паперти слепцы поют
                Про кровь, про жизнь, про суд (1, с.114).
Бесовщина – вот то название, которым Волошин характеризует время, предначертанное в Библии и самым дорогим ему писателем Ф.Достоевским. Виновником всего этого он видит Петра, ту личность, которая в сознании многих русских символистов (Мережковский, Гиппиус, Минский) воспринималась как Антихрист.
                Сквозь пустоту державной воли
               Когда –то собранный Петром
               Вся нежить хлынула в сей дом
               И на зияющем престоле
               Над зыбким мороком болот
               Бесовский правит хоровод.
               Народ безумием объятый
               О камень бьётся головой
               И узы рвёт как бесноватый…
               Да не смутится сей игрой
               Строитель внутреннего града - 
               То бесы шумны и быстры:
               Они вошли в свиное стадо
               И в бездну ринутся с горы (1, с.115).
Вместе с тем трихины революции изначально жили в русском духе:
               Исполнилось пророчество: трихины
               В тела и дух вселяются людей.
               И каждый мнит, что нет его правей (1, с.115).
Но именно эту Русь бесшабашную, бесноватую, буйную, но святую, возвышенную, поруганную в своей религии и гордыне любит Волошин. С ней он связан воедино, от неё не отречется в тяжкую годину, ни в счастливые мгновения. Примечательно в этом отношении произведение «Святая Русь» , которая , по воспоминаниям современников, была одинаково популярна среди и белых и красных. Стихотворение поражает цельностью представления русской истории, русского духа, сквозь призму православных традиций: 
              Я ль в тебя посмею бросить камень?
              Осужу страстной иль буйный пламень?
               В грязь лицом тебе ль не поклонюсь,
               След босой ноги благословляя –
               Ты – бездомная, гулящая, хмельная,
               Во Христе юродивая Русь!(1, с.116)
Путь России – это путь «не от мира сего», путь искупления грехов и за себя и за всё человечество:
               О, Господи, разверзни, расточи,
               Пошли на нас огнь, язвы и бичи:
               Германцев с запада, монгол с востока.

               Отдай нас в рабство вновь и навсегда,
               Чтоб искупить смиренно и глубоко
               Иудин грех до Страшного Суда (1, с.117).
Но этот грех возможно победить не насилием, не злом, но покаянным постом и молитвою, навеянных еще священными текстами.
              Сей  род  упорен:
              Молитвой  только и постом
              Его природа одолима ( 1, 119).
Несмотря на страшные отступления Родины от Добра и Правды, несмотря на то, что, по словам Исаии, «Каждый побрел в свою сторону,
               И никто не спасет тебя» (1, с.119).
Волошин верит, что метаистория России не завершилась.
 Еще безумит хмель свободы
Твои взметенные народы
И не окончена борьба –
Но ты уж знаешь в просветленьи,
Что правда Славии – в смиреньи,
В непротивлении раба:

Что искус дан тебе суровый:
Благословить свои оковы,
В темнице, простираясь ниц,
И правды восприять Христовой
От грешников и от блудниц;

Что как молитвенные дымы,
Темны и неисповедимы
Твои последние пути,
Что не допустят с них сойти
Сторожевые серафима (1, с.119-120).
Перед поэтом встают библейские образы, реально воплощенные в русском пути. Недаром в стихотворении «Преосуществление» с удивительной ясностью предрекает восстание России, ибо нечто подобное уже происходило в истории:
И в этот безысходный час,
Когда последний свет погас
На дне молчанье и забвенье,
И древний Рим исчез во мгле,
Случилось преосуществленное
Всемирной власти на земле:
Орлиная разжалась лапа
И выпал мир. И принял папа
Державу и престол воздвиг.
И новый Рим процвёл – велик,
И необъятен, как стихия.
Так семя дабы прорасти
Должно истлеть…
Истлей Россия,
И царством духа расцвети! (1, с.121).
Перед нами глубокий евангельский образ брошенного семя в земле, которое должно умереть, чтобы ,безусловно, воскреснуть. Воскресший же уже никогда не сможет быть тем, кем был до своей первой смерти. Рождение нового также берёт своё начало в Библии, в откровении Святого Иоанна Богослова, которое многим представляемое слишком жестокой правдой. Для поэта же это единственный путь возрождения, возрождения души, возрождения Руси.
Мы погибаем, не умирая.
Дух, обнажая до дна.
Дивное диво! – горит, не сгорая,
Неопалимая купина. (1, с.140)
И ясно оживает бессмертное движенье, в каждом возможно только служение истине, не поддающееся человеческому измерению. Вокруг усобица, гражданская война, но для Волошина испытания христианской совести:
А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других(1, с.165).
Нет белых и красных, есть – русские. И если уж суждено принять распятие, то должно принять с достоинством и верой, как это сделал Святой Лу Труасский, сказавший, обращаясь к Аттиле:
«Да будет благословен приход твой, Бич Бога, которому я служу и не мне останавливать тебя»(1, с.168).
        Это уже глубинный пласт христианской духовности , подымающий человека до горней высоты. Нет, это не равнодушие – это признание, это Гефсиманский Сад, в котором совершилось моление о Чаше Отцов. И если Христос пошел на крест, то неужели суждено России его миновать. Нет,  и  ещё раз нет. Однако это не значит потерять Лицо, ибо главное, несмотря ни на что, сохранить Образ и Подобие Божие, не стать личиной . Время игр и заигрываний разбило жизнь, заставив реально относиться к библейской истории, а в этой истории святые молятся за палачей, более нежели за жертв, и молятся за тех, кто должен противостоять свершенному ужасу.
Кто у часовни Ильи-Пророка
На рассвете плачет, закрывая лицо?
Кого отгоняют прикладами солдаты
- Не реви – собакам собачья смерть!
А она не уходит, а всё плачет и плачет
И отвечает солдату, глядя в глаза:
- « Разве я плачу о тех, кто умер?
Плачу о тех, кому долго жить»… (1, с.171)
         На этой бойне сына, брата, мужа расстреляли , но молиться, действительно, нужно о живых. Те уже в царствии Божием, а вот смогут ли достичь его живые?! Смогут, - уверен Волошин, - если будут жить евангельским словом, если оно станет для них ВОИСТИНУ СМЫСЛОМ БЫТИЯ.
Ветшают дни, проходит человек,
Но небо и земля – извечно те же,
Поэтому живи текущим днём.
Благослови свой синий окоём,
Будь прост, как ветр, неистощим, как море,
И памятью насыщен, как земля.
Люби далёкий парус корабля
И песню волн, шумящих на просторе.
Весь трепет жизни  всех веков и рас
Живёт в тебе. Всегда. Теперь. Сейчас (1, с.264).
    Не вспоминаются ли слова Господа Нашего Иисуса Христа, сказанные им в Нагорной Проповеди: «Итак не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или: «что пить?» или: «во что одеться?»
         Потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец Ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всём этом. Ищите же прежде Царствие Божие и Правды Его, и это всё приложится вам.
         Итак не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своём: довольно для каждого дня своей заботы»(Мф.6:31-34).
         Всем своим творчеством М. Волошин и призывал воплотить в себе Евангельское Слово и Евангельский Образ, всем своим со-творчеством призывал вернуться к целокупности святого образа и уподобится Богу, воистину став и богом, и человеком в православном значении этих словопонятий.

                Литература:
1. М.Волошин. Стихотворения. Статьи. Воспоминания современников. – М.: Правда, 1991.
2. М.Волошин. Лики творчества. – Л.: Наука, 1988.
3. Г.Флоровский. Пути русского богословия. – Париж,1937.