Никиткина жизнь. Часть 3. Заграница. Глава первая

Часть 3. ЗАГРАНИЦА

Любая душа человеческая, погрязшая, пусть даже в самых страшных грехах, достойна сожаления. Разве не так?

Глава первая

До Белоруссии добрались почти без приключений, не считая того, что в полях поезд пару раз обстреляли из пулемёта. К счастью, обошлось без жертв.   Где-то после Барановичей поезд загнали в тупик и объявили, что состав дальше не пойдёт. Поговаривали о том, что немцы  разобрали железнодорожные пути  и всех русских расстреливают без разбора.  Знающие люди подсказали, что надо в близлежащих деревнях  искать проводников, готовых  за вознаграждение  отвезти желающих до  реки Неман, где проходила граница с Польшей.  Оказывается,  людей, бегущих за границу от большевиков  было не мало,  вот  селяне  и приспособились зарабатывать таким извозом.

Всё сложилось как нельзя лучше. Шустрый мужичок, неизвестно чем промышляющий на крошечном полустанке, согласился задаром подвезти их до деревни и с рук на руки передать куму,  который  за пару дней тайными тропами довезёт их до самой Польши.

Кумом  оказался дородный мужик с окладистой бородой,  одетый, не смотря на то, что стояла довольно тёплая погода,  в валенки с калошами и добротный нагольный полушубок.

Варенька долго,  до хрипоты, как настоящая деревенская баба, торговалась с ним. Сошлись на трёх золотых червонцах задатка и ещё двух при окончательном расчёте. Мужик настоял на том, чтобы они показали, есть  ли у них деньги и с ухмылкой наблюдал,  как Варя разбинтовывает Никитке руку.
- Гы,  у раненого солдатика, поди,  не последние червонцы в бинтах запрятаны, а вы ещё торгуетесь,  - хмыкнул он.
-Ладно,  ладно, моё дело – сторона, нам чужое  добро без надобности,  -   исправился мужик,  увидев, как сверкнули глаза у  Варвары.
- А баба у тебя, солдатик, не промах, - продолжал он:
-  Держись её! С такой не пропадёшь!

*   *   *

Выехали в ночь, когда уже вечерело.
- Энто для того, чтобы лихие людишки не причепилися… - туманно пояснил возница.

Всю ночь ехали  почти в полной темноте. На небе затянутом тучами,  не проглядывало ни луны ни звёзд.. Как мужик находил дорогу – уму было непостижимо.

Никита и Варенька, обнявшись, лежали в телеге, зарывшись в  солому  и укрывшись драной шинелью. От зябкой  ночной прохлады их тела, время от времени, сотрясала дрожь. Своему провожатому они совершенно не доверяли, и всё время,  пока ехали, Никита сжимал в кармане  свой  «дамский» револьвер. Однако, обошлось.

Когда совсем рассвело, повозка свернула в кусты. Остановились таким образом, что даже вблизи их было трудно заметить среди густых зарослей орешника.  Мужик  распряг и стреножил лошадь,   подвесил ей торбу с овсом. 
- А ну-ка, молодяты, ступайте,  погуляйте маленько.  Я покемарю чуток,  а то притомился за ночь. После обеда лесами поедем, глядишь, к следующему утру и на месте будем.  Дальше дорога уже поспокойнее пойдёть… – c  этими словами  он завалился на телегу,  не снимая полушубка и валенок, и тут же захрапел.

Никита с Варей  отошли в сторонку и решили перекусить. С собой у них были сухари и десяток варёных яиц,  купленных  по дороге на одном из больших вокзалов. Скромный завтрак запили водой из крошечного ручейка, журчащего неподалёку. Варенька сняла свой салоп и, расстелив его на земле, легла неподалёку. Задумчиво закурила излюбленную тонкую сигаретку в мундштуке. 

Скосившись,  Никита с удивлением поймал её взгляд – на него серьёзно и испытующе смотрела не потерявшая голову от любви девушка, а спокойная и уверенная в своих силах женщина, знающая чего она хочет.  Стало неуютно от такого взгляда и все мысли о телесной  близости,  закрадывающиеся в голову, тут же исчезли.
Примерно таким же взглядом смотрели на своих шестёрок тюремные паханы и те,  кто верховодил в приютах.

- Никита, а не слишком жирно будет провожатому,  если мы отдадим ему ещё пару червонцев? – неожиданно вкрадчиво спросила Варя.
- Не знаю… -  пожал плечами  Никита.
- Зато я знаю! – вдруг обозлилась она:
- Когда довезёт  нас до места, пальнёшь ему в башку и всё. Золото сэкономим,  да припасы его заберём. У него, черта толстого, целый мешок жратвы в ногах лежит. Я видела как он ночью доставал и жевал.  А нам даже не предложил!

Ближе к полудню возница проснулся, молча, не глядя на попутчиков,  перекусил из своего мешка, и они поехали дальше. Извилистая дорожка,   больше похожая на лесную тропинку,  то ныряла в болотину,  то выползала на взгорок, то начинала петлять в редком березняке или среди вековых сосен. Так ехали остаток дня и всю следующую ночь.

 Никита временами  начинал дремать, прижавшись к горячему боку Вареньки.
 Призрачные видения, перемешанные с реальностью,  будоражили  мозг. Какие-то окровавленные люди, появляющиеся из тумана, пытались что-то рассказать, предостеречь и  даже напугать. Временами они тянули свои длинные когтистые руки с кривыми пальцами к его спутнице. Просыпаясь, он видел перед собой  звёздное небо и, на его фоне, покачивающийся силуэт широкой спины возницы. Варенька сладко посапывала под боком. Никитка нащупывал в кармане рукоять револьвера и снова погружался в зыбкую дремоту.

 - А вот и приехали, – вдруг прозвучал голос возницы и они мгновенно проснулись. Светало. Телега стояла на болотистом лугу,   вдалеке виднелась поверхность воды.   Противоположный берег скрывался в клочьях предутреннего тумана. 

- Значицца так! Пойдёте  вон к тем кустам, посидите там пару часиков и обязательно кто-нибудь в лодке по реке поплывёт. Окликните потихоньку, вас и перевезут. А там пёхом до ляхского хутора недалече…

Не торопясь,  мужик  слез с телеги,  порылся в своём мешке и, неожиданно,  достал оттуда обрез. Передернув затвор,  продолжил говорить, как ни в чем не бывало:
- А счас, давайте рассчитаемся. С вас ещё пять червонцев будет. Это по-божески. Денежки у вас не последние, это сразу видно, поэтому раскошеливайтеся. И  спасибо говорите, что по совести беру. Другой бы на моём месте  пристрелил вас давно и всё бы забрал …

 Делать было нечего. Нервничая,  Варенька со злостью размотала бинты и протянула золотые монеты проводнику. Тот, продолжая держать её на прицеле, приказал:

- А ты, пацан, вынай руку из кармана,  задери её повыше и отойди подальше. А не то враз башку твоей бабе разнесу!

Схватив червонцы,  он боком заскочил в телегу и, держа обрез наготове, гикнул на лошадь,  хлестнув вожжами.

Вскоре  повозка скрылась в тумане, и дробный перестук копыт затих вдали…

Варенька кошкой подскочила к Никите,  хлесткая пощечина ожгла его щёку:
- Дурак! Идиот! Ты почему не стрелял в него? Твою мать…., так….,….  -  скромная бывшая гимназистка выдала тираду таких ругательств, что у Никитки, которого такими вещами было трудно удивить, рот открылся от изумления.
- Дык…, ведь, супротив винтовочного обреза моя пукалка ни поможет…. Не убивает мой револьвер сразу и насмерть… слабоватый … - пытался оправдаться он.

- Дык-дык! Не убиваеть, насмерть...,  слабоватый…,  - передразнила его Варенька,  постепенно успокаиваясь:
- Ещё раз так опростоволосишься,  я сама тебя пристрелю!
 В её взгляде и голосе  было столько угрозы, что Никитка вдруг поверил,  что так оно и может быть.