Ах, кружева, кружева... 12

С утра Егорка выглянул в окно.
- Деда, - не оборачиваясь, позвал он Афанасия Петровича. - Глянь, бабка Зинаида опять с будильником к соседям пошла.
- И что?
- Как что? Идёт в гости, а будильник - то зачем.
- Вот ты о чём? - догадался старик. - Есть на то причина.
- Какая?
Афанасий Петрович пожал плечами.
- Долго рассказывать, - посетовал он.
-Ну и что. Расскажи, дед, а?
-Даже так. Гм... ладно.
Афанасий Петрович неторопливо пересёк комнату, медленно опустился на стоящую у стены деревянную лавку.
- Слышь, Егорка, - обращаясь к внуку, продолжил он, немного погодя. - Ты- то сам не торчи у окна, присядь где - нибудь. В ногах, знаешь, правды нет.
- А, да, - мальчуган согласно кивнул головой - Я счас.
На придвинутый к шкафу стул с откинутой спинкой Егорка опустился мягко, проворно.
- Всё, деда,- сказал он. - Я сел.
- Вот и ладно, - похвалил мальчугана старик. - Н - да.
С минуту и Афанасий Петрович и Егорка сидели молча. В комнате было светло, тихо. Неяркие солнечные лучи проблёскивали в стёклах, на полу лежали тени. Первым нарушил молчание Егорка.
- Деда, - позвал он старика. - А,дед.
- Ну?! - очнулся стаик. - Что, внучок?
- Э! Не молчи.
- Ах, это... ясно.
Лёгкая, задумчивая улыбка скользнула по его лицу, разгладились морщинки на лбу, глаза ожили, засветились теплом, нежностью.
- Значит, так, - покачивая головой, продолжил Афанасий Петрович. - В девичестве Зинаида была не только красавицей, но и славной кружевницей. Какие узоры выходили из - под её искусных рук! Не кружева - загляденье! Д - да!
Умолк, погрустнел.
- И что? - снова поторопил старика Егорка. - Рассказывай.
- Я и рассказываю, внучок. Гм... Парни деревенские это ценили, вились за Зинаидой гужом. Многие приходили к ней в дом свататься. И что? Никто не пришёлся ей по душе. Отказывала она всем. Как - то по осени приехал к нам в село учительствовать один человек. Молодой, чубатый, улыбчивый. Звали его Николаем. Соломенцев Николай. Встретились они как - то в клубе. И сразу же влюбились друг в друга.
- Ух, ты, фыркнул Егорка. - Как в кино.
- Гм, наверное, - согласился с ним Афанасий Петрович.
- И что дальше было? - поинтересовался Егорка.
- Обычное дело. Сватовство, свадьба, семейная жизнь. Муж, как обычно, с утра до вечера в школе проводил, детишкам русский язык и литературу преподовал. Зинаида же на дому кружева плела. Готовые изделия в артель местную сдавала. Ладно, тихо и хорошо жили. Дети появились. Сначала мальчик, потом две дочки. А тут...
Афанасий Петрович на секунду замолчал, длинно и глубоко вздохнул.
- Что "тут"? - от нетерпения ёрзнув на месте, поинтересовался Егорка. - А, деда? Ты не останавливайся. Рассказывай.
- Да, да, - Аанасий Петрович очнулся. Кивнул головой.
- Вообщем, так, - продолжил он с грутной интонацией в голосе. - Война началась. Николай, муж Зинаиды, ушёл на фронт и через месяц сложил голову в дальних краях. Зинаида осталась с детьми одна. Берегла их, холила. Но не уберегла. Скарлатина в один месяц всех троих скосила. Что осталось? Только кружевное плетение. Всю душу она в это дело вкладывала. Изо дня в день, из года в год. К старости руки у Зинаиды отказывать стали. Ныне она не только плесть, но даже будильник не может завести. Ходит к соседям. Те и помогают ей. Такова судьба - долгая, тихая и горькая.
Последние слова Афанасий Петрович произнёс с грустью в голосе. Умолк. Секунду - другу молчал, о чём - то думал. Наконец, поднял голову, тихо, со светлой и загадочной улыбкой на лице заключил:
- А кружева Зинаидины до сих пор в музее хранятся - лёгкие, воздушные, не такие, как её годы... Н - да -а!