Сон

                3.01.1988.
 Лишь только я усну –
 Мне слышен лязг затворов,
 И будто бы меня на казнь вот-вот
 Дорогою последней повезут.
 Я слышу шум народа, в нетерпении,
 Собравшегося ждать печального кортежа.
 И вот, средь узких улочек видна
 Скрипучая телега.… Сквозь решётку
 Им видно: цепью скован, улыбаясь,
 Я что-то еле слышно бормочу…
 Остановилось шествие. Палач
 Ведёт меня угрюмо к эшафоту.
 Поп молится гнусаво, чтоб прощён
 Я был Всемилосерднейшим на небе.
 Вот кончил.… И суёт к моим губам
 Прохладный крест. За плечи
 Меня берёт разряженный палач,
 Подталкивает к плахе. Площадь – замерла…
 Уж на коленях я стою, и воротник
 Мне обрезают ножницами острыми.
 Читает громко приговор глашатай.
 Вот кончил. Вслед за тем
 Я чувствую щекой шероховатость плахи,
 И нос щекочет крови затхлой запах.
 А глаз скосился на огромнейший топор
 ПРИМЕРЯЯСЬ,
 Палач слегка коснулся голой шеи
 Отточенным, блестящим остриём…
 И по толпе пронёсся гул, и дуновенье
 Совсем уж близкой смерти – ошарашило:
 Секунда, и башка моя летит
 Под вздох собравшейся толпы,
 И блымая туманными глазами,
 Куда-то быстро-быстро, и вертясь…
 Всё кончено. Палач за волоса
 Поднял её повыше, повертел
 В четыре стороны… потом
 С привычной лёгкостью надел
 На остриё копья… Народ готов был расходиться…
 Но вдруг – глаза мои открылись, засверкали
 И я – стал проповедовать…

Фото. Картина в доме-музее С. Шапкина.
      Волонтёровка.