Рука в руке

Рука в руке

- «Наша встреча -  такая удача! - говорил он - Это больше чем выиграть миллион в лотерею!
- Да - это счастье!- вторила я ему.
Мы не лукавили, говоря это друг-другу.
Борис понравился мне сразу, («с первого взгляда»). Сердце так прямо мне и сказало: - Мой человек! Мой!
Но, разум сомневался - разве, такой на меня посмотрит ? У таких, как он всегда есть семья,(больно аккуратный, ответственный).
Я удивилась, когда он стал мне улыбаться, шутить и даже - (какой ужас!…какое счастье!), полез целоваться.
Вот вам и нате, -  а вроде такой солидный! ... Но самое замечательное – он разведён!!!
В мою холодную израильскую квартиру Борис пришёл с цветами, коньяком и шоколадом. Я оробела –«как -то всё больно правильно!..» Я же себя "правильной" не считала, поскольку всегда тихонечко,(что бы не очень заметно),выпадала из правил.   
Но через пару часов и он стал вести себя совершенно «не правильно», и даже смешно,-  (приставать к женщине не смешно он не умел).
Теперь он был мне нужен любым! Со всем своим прошлым, детьми,бывшими любовницами,ошибками и потерями. И ясно это стало для меня как божий день.
 - Давай жить вместе?! - выпалила я
Он оторопел. Я, видимо,ошеломила его своей радостной уверенностью.
Но на следующий день, мы ехали ко мне домой с его вещами, а над машиной раскинулась роскошная радуга.
Мы как -то сразу прильнули друг к другу и совсем не ссорились. Он, как заботливый отец возился со мной, объяснял, учил, гладил по головке...
Как-то сам - собой появился интимный и негласный ритуал: когда мне  хотелось почувствовать Его рядом,(то есть, в любую минуту), я поворачивала  свою руку ладонью вверх, и на неё непременно осторожно опускалась тёплая Борина рука.
И скоро  «меня во мне» уже не осталось совершенно. Появилось сплошное «мы». 
Нам было хорошо вместе. Что бы не расставаться ни на минуту, мы открыли свой бизнес, (печатали на холстах шелкографическим  способом  копии картин), много ездили по долам и весям Израиля - искали заказы. На двоих у нас было трое пацанов от прошлых браков,их нужно было кормить, учить и  воспитывать. Боря был строгим папой, рассудочным, но терпеливым. Я ему не перечила, зная неустойчивость своего молодого педагогического "позвоночника", полагалась на его матёрый опыт. Боря был прилично старше. Так мы и жили: растили мальчишек, строили дом, посадили сад… - Словом,как мне казалось - это была семья...
Но однажды, я затосковала. Да ещё как!? - Мучительно! И было не понятно откуда взросла эта тоска, и почему. Как казалось: по родине?! - По зиме, по весне, по снегу, по запаху липких почек… По русскому языку!...
- Поеду в Россию, - сказала я Боре. Когда вернусь... - не знаю. Может быть… уже через месяц.
Я думала, он скажет: - «Никуда ты не поедешь!» - Я успокоюсь, и никуда не поеду.
Но он сказал: - Надумала, - езжай, на сколько считаешь нужным.
Тогда я собрала чемодан, и своего сына.
В аэропорту Боря был бледен, как мертвец. Даже нос у него заострился. Искусав себе губы, мы расстались.
В самолёте я рыдала, как помешанная. Стюардесса думала, что я лечу на похороны.
Россия приняла меня по-свойски. Выйдя из самолёта, я почуяла - каменная тоска испарилась  – осталась в Израиле, я - свободна. В самом конце девяностых, родина походила на исполина, сражённого тяжёлым недугом. Этот  великан совсем ещё недавно метался в жару, и в поту, бредил и бился в лихорадке, но сейчас в его глазах блеснул первый огонёк выздоровления. Исполин хотел жить!
Боря писал мне письма, (интернета в моём городке тогда ещё не было). И вдруг,через месяц,  звонок: - Я встретил женщину, мы живём вместе, и я хочу на ней жениться.
- Нет, Боря! Нет! Я возвращаюсь!
-Возвращайся, но вместе мы не будем, понимаешь, я влюбился.
- Но как?! Как?! Ты уже всё забыл?!
- Ну почему ты ревнуешь? Ты же не такая как все, ты выше…
- Я как все, как все!!! Я самая обычная!Как мне жить без тебя?!(я совсем не отделяла себя от него).
Но -  в Израиль я не вернулась – не хотела быть жалкой «попрошайкой». Конечно, я звонила, но Боря уклонялся от разговоров,плакала, писала длинные письма - и не отправляла (десятки, сотни  писем)…
А потом я вышла замуж. Без любви. За одноклассника, (он был ещё не женат). Мы оба спасались от одиночества, и хотели ребёнка. Никаких «ритуалов» у нас не появилось, это было добровольное "одиночество вдвоём", каждый жил своими интересами.
Однажды, я снова посетила Израиль. И... не удержалась, приехала в городок, где мы были счастливы с Борей.
К нему у меня сохранились самые тёплые чувства. (Пять лет счастья - «разве этого мало»?).
Я не собиралась его упрекать и тем более за него бороться. Но мне хотелось считать его другом. Двери дома, который  мы строили  вместе, открыла миловидная женщина, узнав кто я, налилась тяжёлой пунцовой яростью  и захлопнула дверь. Через некоторое время вышел Боря. В его глазах страх, тревога,досада. Он сухо сказал, что впустить меня не может.
Я не верила своим ушам:
-Но чего ты испугался, Боря? Просто с этим домом связаны мои воспоминания.
(Но он был так деловит и холоден, что я постеснялась ему напомнить, что вместе мы покупали этот дом, что здесь остались все мои вещи, книги, картины… Я уехала с одним чемоданом. Я всё оставила и ни на что не претендовала, но мне была дорога память - мои детские игрушки, ещё бабушкины вещи, и множество написанных мной картин,(-я художница). Да и всё это, кроме меня, никому не нужно. 
 Но страх, что я могу – о чём-то напомнить и что-то потребовать  сделал Борин голос  сухим и резким. Он стоял в дверях, как железный страж и не пускал меня на порог:
- Моя жена очень переживает. Я должен уважать её чувства.
- Да, Боря, ты должен уважать её чувства…
Пролепетала я, и осталась на улице со своими чувствами: - а счастье, «которое дороже выигранных миллионов», ночные шёпоты, нежность, долгие прогулки, рабочие будни, семейные праздники - на свалку? Но как - же рука в руке? Ведь это было?! Или мне показалось?...