Орь 4 Правдухин

 
Литературно-художественный альманах,
«Орь» №4


ЧАСТЬ П.
 
«Здесь памяти моей просторно…»

По следам жизни писателя
В.П. Правдухина.
Сергей Атанов
ученик 11 класса школы №56 г.Орска, дипломант Всероссийской Пушкинской премии «Капитанская дочка» 2009 г. за эту работу.               
 Руководитель данного проекта:               
 Сопоцько Г.А. - руководитель Орского Клуба юных геологов   
             
                Орский Клуб юных геологов в течение последних шести летних сезонов организовывает выездные полевые лагеря в районе Карагайского бора в верховьях р. Губерля (Кувандыкский район, Оренбургская область). Я был участником лагеря в 2006, 2008 и 2009 гг.
          Наш палаточный лагерь располагался в 3-х км от пос. Карагай-Покровка, в верховьях р. Губерля. Лагерь находился на полном самообслуживании – мы сами устанавливали и окапывали палатки, защищались от дождя, заготавливали дрова. Еду готовили дежурные на сложенной из камней печи. Воду приносили из родника (1,5 км от лагеря), за молоком дежурные по вечерам бегали в поселок. Время работы полевого лагеря в 2003 и в 2004 гг. совпало с периодом сильных проливных дождей. Иногда приходилось буквально выживать в экстремальных условиях. Было трудно, но очень интересно. Никто не пищал и не просился домой. Программы полевых работ были полностью выполнены.
       За время пребывания в полевом лагере юными геологами были обследованы и изучены все самые интересные места в долине реки Губерля и в Карагайском сосновом бору. Кроме геологических работ мы изучали природу района, проводили экологические наблюдения. Юными геологами – экологами сделаны фото и видео – съемки на участках бора со следами пожаров и самовосстановления растительности бора, в зонах нашествия непарного шелкопряда и «диких» туристов.
       В 2003 г. вышел прекрасно иллюстрированный буклет член – корреспондента РАН Чибилева А.А. «Карагай – Губерлинское ущелье», который очень помог нам в процессе работы. Из него  мы впервые узнали о писателе Валериане Павловиче Правдухине, несколько лет в юности проживавшем на хуторе Шубинском, что в пяти километров от посёлка Карагай – Покровка. В своей книге «Годы, тропы, ружье» писатель дал прекраснейшие зарисовки природы района реки Губерля. К сожалению, мы долго разыскивали эту книгу – ни в библиотеках г. Орска, ни г. Кувандыка, ни даже г. Оренбурга  не смогли найти её. В школьной библиотеке оказалось хрестоматия «Оренбургский край в русской литературе и фольклоре», которая в 2004 г. поступила в школьные библиотеки города. В ней помещен небольшой отрывок из этой книги
       Весной 2008 г. работник краеведческого отдела городской библиотеки им. Горького Ирина Анатольевна Симедячек нашла, и сообщила нам, что один экземпляр книги В.П. Правдухина «Годы, тропы, ружье» есть в Орске в юношеской библиотеке. Позже мы услышали историю острова Правдухина (Ириклинское водохранилище) во время посещения пос. Энергетик. Летом 2008 г. нам удалось побывать в поселке Шубино.
Верховья реки Губерли – Карагай - Губерлинское ущелье

  Верховья реки Губерли – Карагай-Губерлинское ущелье – своеобразную жемчужину Восточного Орен-буржья, мир первозданной природы среди распаханных полей Саринского плато, не могли не привлечь внимания многочисленных исследователей – географов, геологов, краеведов. О природе ущелья мы можем судить по впечатлениям известного русского писателя Валериана Павловича Правдухина (1892 – 1939гг.). В окрестностях хутора Шубинского в  5  км от пос. Карагай-Покровка прошла юность писателя. Сюда он не раз приезжал охотиться уже взрослым. Свои впечатления от природы этих мест он описал в книге «Годы, тропы, ружье». Валериан Правдухин оставил нам прекрасные зарисовки природы Степного Сырта: «Каждое лето в течение десяти лет я приезжал сюда месяца на два, чтобы бродить без устали по степям. До сих пор помню я каждый шубинский овражек, лесок, всякую березку в степи. А сколько красных, алых, розовых утренних зорь видал я в шубинских полях! Сколько багровых, бирюзовых, сиреневых закатов погасло на моих глазах! Какие острые, яркие молнии и огневые сполохи прорезывали ночное небо! Зори тогда мне казались рас¬светом моей собственной жизни. День в степи всегда напоминает человеческую жизнь: он так же прекрасен и долог, он так же мгновенно уходит в прошлое. До сих пор я не смог отыскать ничего в мире глубже и шире синеющих полевых далей, слаще запахов степного увяданья, чудеснее буйного весною разнотравья, пахнущего на зорях, как материнское молоко. В эти мгновенья чело-век ощущает себя частью земли, а не отдельным существом»
     Благодаря книге В.П. Правдухина мы имеем возможность увидеть, как изменился животный мир этих мест за сто последних лет.   
       Писатель пишет: «Степной Сырт изрезан множеством увалов, крутых, глубоких оврагов. Из них самый памятный для нас Каин-Кабак, место волчиных выводков, кряковых уток, серой куропатки. Веснами по оврагу бушует вода, с шумом рушатся подмытые ею алебастровые громады снега. Летит масса всякой дичи: уток и куликов, самых различных пород гусей, казары, журавлей, стрепетов и дрофы. Утки, кулики выводятся здесь же по степным долам. В ковылях станует много стрепетов. В тридцати километрах, в горах, около хутора Разоренного, выводятся дудаки, высыпающие к осени на шубинские загоны. На Губерле и около Каин-Кабака держится серая куропатка, открытая мною чуть ли не на десятый год на¬ших охот в Шубине. По Губерле осенями нередко бывают богатые высыпки пролетного вальдшнепа»
   В течение двух летних полевых сезонов мы изучали природу Карагайского бора, расспрашивали местных жителей о птицах и животных, встречающихся в этих местах. Из крупных животных иногда заходят в сосновый бор лоси и косули, наблюдались даже дикие кабаны. Постоянно проживают лисы, заяц-русак, ежи, мыши-полевки, хомяки, тушканчики. Чаще всего мы встречали ежей, которые повадились даже питаться на отходах нашей кухни, зайцев и лис (особенно ночью). В окружающей степи имеются колонии сурков, обычны и суслики.
      В верховьях реки Губерли (на ручье Таласи – левом притоке Губерли)  живет колония бобров. Мы насчитали 15 бобровых хаток и наблюдали частично или полностью поваленные ими березы, осины, ольху, ивы.
            В своей книге Валериан Правдухин ничего не пишет о бобрах. По словам местных жителей, бобровые плотины появились здесь всего около 20 лет назад. Как нам подтвердил представитель Правления Кувандыкского районного общества охотников и рыболовов Ю.В. Дерябин, действительно, в 80-е годы в Кувандыкский район завезли бобров. Естественных врагов у них (кроме человека) не оказалось, и они размножились чрезмерно. Район перенаселен бобрами. Расселившись по местным рекам, эти трудолюбивые зверьки создают искусственные плотины, из-за которых заиливаются луга и пастбища, пропадают род-ники. Волки и медведи, по рассказам жителей, в последние годы не появлялись. Следы медведей встречались в небольших лесах к северу от бора (туда медведи иногда заходят из Башкирии). Из пресмыкающихся нам часто встречались гадюки (серая и синевато-черная) и ужи.
      Вечером  мы засыпали под хоровое пение лягушек.
       Из крупных птиц встречаются тетерева, очень редко – глухари, много куропаток, обычны встречи со стрепетом, встречаются и журавли. Самые крупные в мире летающие птицы – дрофы – появлялись в этих краях в последний раз, по словам местных жителей, лет 30 назад.
       В заводях и плесах иногда гнездятся утки. Из хищных птиц обычны ястребы, луни, коршуны и подорлики, но преобладают птицы отряда вороньих – ворона серая, грачи, галки, сороки. Стаи грачей иногда наблюдаются длиной около 1 км. В жилых и нежилых (сараи, фермы) строениях поселка обычно гнездятся ласточки-касатки. В бору гнездятся скворцы, иволги, совы, дятлы, синицы, поползни, соловьи, воробьи и другие мелкие птицы, а в степи – жаворонки.      Неповторимый облик Карагая определяется его растительностью, и, в первую очередь, сосной, давшей имя всему урочищу (карагай с тюркского - сосна). Директор Института степи, член-корр. РАН Чибилев А.А., пишет, что: «По характеру растительности Карагайский бор является рефугиумом - убежищем реликтовой флоры. Карагай¬ский лес ныне самый южный и единственный форпост сосновых боров на всем Урало-Сакмарском междуречье. Он сохранился со времен, так называемой, «холодной лесостепи», которая господ¬ствовала на равнинах и холмогорьях Южного Урала несколько сот тысяч лет назад».
         Кроме сосны из других древесных пород в Карагае произрастают береза и осина, а в пойме Губерли - горная ольха, вяз, серебристый тополь, ветла. Из кустарников в Карагайском бору растут черемуха, боя¬рышник, калина, малина, черная смородина, а по склонам степная вишня, карагач, ра-китник, бобовник, кизильник. На скальных породах встречаются растения-камнелюбы: лук Стеллера, гвоздика иглолистая и уральская, пырей инееватый, горноколосник колючий, очиток гибридный. В затененных расщелинах скал вдоль реки Губерли произрастают представители реликтовой флоры холодных плейстоценовых эпох - папоротники: изящный асплениум северный с густым пучком корней,  пузырник ломкий - типичный папоротник арктических районов Гренландии и Исландии. Именно под скалы на Губерле, как писал в своих автобиографических очерках Валериан Павлович Правдухин, приходили искать цветущий папоротник жители хутора Шубинского.               
         
 Жизненный путь писателя

        Валериан Павлович Правдухин родился 2 февраля 1892года в станице Таналыкской Орского уезда Орен-бургской губернии в семье священника Павла Ивановича Правдухина. «Когда я родился,- вспоминает писатель,- отец был псаломщиком. Но вскоре он сдал экзамен на дьякона, затем на священника». Мать – Анна Нестеровна – крестьянка. Семья была большой.  В « Послужном списке Павла Ивановича Правдухина», составленном 9 декабря 1908 года, перечислены пять сыновей и одна дочь. От отца и старших братьев Валериан Павлович унаследовал « неуёмную тоску по степным просторам».
 

На фото: Долина реки Губерля. Одно из мест охоты  В.П. Правдухина. Фото Сопоцько Г.А. 2008 г.

И эту слитность и нерасторжимость с миром природы он ощущал в себе с самого детства « как неизлечимый сладкий недуг». «Чаще всего мы раскидывали свой стан возле Урала или Таналычки, степной речки,  впадавшей в Урал рядом со станицей». Любимым местом был «Горный бикет», высоко вздыбившийся над речонкой.
           « Когда мне исполнилось 5 лет,- вспоминает писатель,- отца перевели из Таналыка в село Петровское Оренбургского уезда. Прожили мы здесь недолго. Отец был уже дьяконом и ходил в рясе. Охотиться он не мог. Из Петровского отец скоро должен был переехать в посёлок Калёновский Уральской области. Выехали мы из Петровского в начале марта. Ехать пришлось больше пятисот ки-лометров, и все на лошадях. Пахло весной. По полям лежал отяжелевший серо – седой снег». Судьба закинула Правдухина в Уральский край семилетним мальчишкой. В Калёном семья прожила всего четыре года. В Калёный семья переехала в те дни, « когда по Уралу от Каспия шла вобла».
          « Настоящий охотничий сезон начинался летом, с приездом на каникулы братьев. Целые дни мы проводили в лугах, бродя по берегам озёр и затонов Урала. Любимым местом была котловина Калёновской старицы. Там всегда клевали сазаны, по камышам выводились утки различных пород, на лужайках выпархивали из травы стайки серых куропаток в зарослях жили волки лисы и зайцы».    Из Калёного семья опять вернулась в Оренбургскую область и поселилась в селе Михайловском (на  реке Сакмаре).
        Когда Валериану исполнилось 13 лет, отец перебрался на хутор Шубинский Орского уезда, где они прожили больше двадцати лет. Здесь прошла его юность. Сюда Правдухин не раз приезжал охотиться взрослым человеком.  Последний раз побывал он здесь в 1916 году.
        Начал он учиться в Уральске, откуда через два года перебрался в Оренбургскую семинарию.
        С малых лет его прочили в духовную академию, как лучшего ученика в классе. Само учение, за исключением богословских наук, он любил до страсти. Из семинарии Валериан Павлович был исключён за участие в митинге (в Зауральной роще) сначала временно, а за издание журнала  «Встань, спящий! » окончательно.
        «У меня был свой мир,- вспоминал Правдухин , -по ночам я читал Толстого, презирал танцы, до безумия любил физические игры и думал о переустройстве мира». Для продолжения учебы пришлось перейти в Оренбургскую гимназию. По окончании ее, «подвергшись сокращённому испытанию… и выдержав оное хорошо, удостоен звания народного учителя начальных училищ, с правом преподавания в двухклассных сельских учили-щах»[2], был направлен на работу в Акбулакскую школу Тургайской области . А перед отъездом на неделю заглянул в Шубино.
         После возвращения в Акбулак с Всероссийского съезда учителей, где Правдухин выступил с докладом « Развитие творчества в детях », в результате доноса он остался без работы за свои радикальные убеждения,  уехал в Москву, слушал лекции в народном университете имени А.Л.Шанявского, где близко сошелся с Сергеем  Есениным. 
          По возвращении в Оренбургский край Валериан Павлович служит в земстве (председатель уездного, а затем губернского земства Оренбургской губернии), на некоторое время становится актёром в профессиональном театре, выступает в местной печати. В 1919-20 гг. В.П. Правдухин работает зав.политпросветом Челябинской губернии.  Вместе со своей женой Л.Н.Сейфуллиной ведёт борьбу с беспризорностью, организует детские дома, трудовые колонии, библиотеки и читальни, пишет пьесы.
        В.П. Правдухин - один из организаторов в 1921г. и редакторов журнала  «Сибирские огни», который выпускается до сих пор. Обладая разносторонними и многогранными знаниями, деятельным и активным характером, он сделал много для развития культуры страны в сложные и драматические 20-30 годы. В 1923 г. Валериан Павлович переехал в Москву. С 1925 г. жил в Ленинграде.
         В 1926-1930-е годы В.П. Правдухиным были написаны книги на оренбургском материале «Охотничья юность», «По излучинам Урала», «Годы, тропы, ружьё», в которых он вспоминает о дореволюционном Оренбуржье и своих поездках туда в конце 1920-х годов, путешествиях на лодках от Оренбурга по Уралу, описывает Кардаиловку, Илецкий городок, свою поездку с братьями, Л. Сейфуллиной и А.Н. Толстым в 1929г. 
        Жизнь  писателя оборвалась в самом расцвете творческих сил. В сентябре 1937 года по ложному доносу  В.П. Правдухин был арестован и в августе 1938 года - расстрелян. Его книги были запрещены.
        Многоплановый роман об исторических судьбах уральского казачества «Яик уходит в море» остался незаконченным.  В 1956 году  дело В.П. Правдухина было пересмотрено военной коллегией, и 4 августа его  реабилитировали посмертно. Однако,  правда о причине ареста и о кончине писателя неизвестна до сих пор. Судя по материалам допросов уральского знакомого писателя врача С.Г.Журавлева, ему приписывалась  организация восстания уральских казаков против Советской власти. Где находится могила писателя неизвестно.
Возвращение Правдухина в Оренбуржье

          Имя Валериана Павловича Правдухина, замечательного певца Уральского края, после многих десятилетий забвения вновь возвращается в Оренбуржье.
          Роман – эпопея «Яик уходит в море», книга «Годы, тропы, ружьё», его художественно – публицистические очерки не переиздавались несколько десятилетий и в единичных количествах сохранились лишь в некоторых библиотеках области и остаются до сих пор библиографической редкостью. Выше я упоминал, как долго мы не могли найти его книгу «Годы, тропы, ружье» в г.Орске.
           Как сказал, А.А. Чибилев – член–корр. РАН, директор Института степи УрО РАН: «Не в обиду будет сказано нашим оренбургским прозаикам, но никто из них в XX веке не создал такую проникновенно – правдивую, лирически – красочную и художественно – научную картину Уральского края, как это сделал В.П. Правдухин» [ 5 ]. И это действительно так!
          Книга очерков «Годы, тропы, ружьё» впервые увидела свет в начале 30-х годов и с тех пор не переиздавалась до 1968 г. и в дальнейшем больше не переиздавалась до настоящего времени. Из 100 – тысячного тиража 1968 г. осталось очень мало книг. Глеб Максимилианович Кржижановский, соратник В.И. Ленина, прочитав эту книгу В.П. Правдухина в 1931 г. сказал: «Знаете, какая чудесная книга мне попалась с несколько странным названием: «Годы, тропы, ружье», - я прямо не мог оторваться! Не часто встречаются такие художественные искренние произведения».[2]
         Как писатель, В.П. Правдухин начинается именно с этой книги (1930г.), хотя до этого им были написаны и опубликованы в центральных журналах «Красная новь», «Красная нива» и других несколько интересных рассказов: «Паутина», «Телеграфист Селидевкин», «Конец Федора Чупука», «Фазаны», «Профессор и вальдшнеп». Отдельной книгой издан сборник очерков «По излучинам Урала». Но именно в книге очерков «Годы, тропы, ружьё» в полной мере отразились основные черты художественного дара писателя. Необыкновенная задушевность и лиризм повествования соединены здесь с каким – то пронзи-тельно обостренным ощущением того, что человек -неотъемлемая «часть земли», а не отдельное существо. В центральном герое книги воплощён душевный опыт самого Правдухина. Книга написана в традициях таких замечательных произведений русской литературы, как «Детские годы Багрова - внука» С. Т. Аксакова и «Записки охотника» И.С. Тургенева. Много общего в ней и с книгами, написанными современниками В.П. Правдухина и также посвященными природе, с произведениями М.М. Пришвина, Е.Н. Пермитина, К.Г. Паустовского. Подобные уподобления обнаруживают естественную, очевидную связь правдухинского творчества с отечественной литературой.
           К большому сожалению, произведения В.П.Правдухина были надолго отняты у читателей. Но все-таки началось возвращение писателя в нашу культуру. Первое возвращение Правдухина состоялось в 1978 году, когда в Южно- Уральском книжном издательстве был переиздан роман «Яик уходит в море» и в 1988 году – сборник очерков «Вниз по Уралу». Второе – было связано с организацией с 1997 года западно-казахстанскими учеными экспедиций по Уралу. А именно тогда, когда участники Х российско- казахстанской экспедиции заложили в 2006 году мемориальный памятный знак на родине писателя.
         В конце этой экспедиции 28 июля 2006 года члены экспедиции приняли решение обратиться к Губернатору Оренбургской области РФ А.А. Чернышеву и Акиму Западно- Казахстанской области РК Н.С.Ашимову со следующими предложениями:
        - оказать   содействие    в    переиздании    массовым    тиражом    романа  В.П. Правдухина  «Яик уходит в море», других книг и очерков писателя;
        - поддержать идею экранизации романа «Яик уходит в  море»;
        - рекомендовать исполнительным органам власти городов Уральска, Оренбурга, Орска, поселка Саракташ и поселков Акжаикского района Западно- Казахстанской  области увековечить имя В.П.Правдухина в местной топонимике и отразить жизнь и деятельность писателя  в экспозициях краеведческих музеев
 Судьба станицы Таналыкской 
   
         Первые пять лет своей жизни Валериан Правдухин прожил в станице Таналыкской Орского уезда. По воле судьбы в 1958 г. во время заполнения водой Ириклинского водохранилища пос. Таналык полностью исчез под водой. В виде острова осталась лишь часть горы, возвышающаяся ранее недалеко от станицы. Затоплено и любимое место братьев Правдухиных – «Горный бикет, каменный остров, высоко вздыбившийся над небольшой речкой Таналычкой – степной речкой, впадающей в Урал рядом со станицей».

 
           На фото:  Остров Правдухина на Ириклинском водохранилище.
          За островом у жителей пос. Энергетик закрепилось название «Остров любви». 20 июля 2006 г. участниками российско-казахстанской экспедиции, при содействии  администрации Новоорского района на острове открыт памятник «Родина писателя В. П. Правдухина. Таналыкская крепость».
            После посещениям острова участниками экспедиции за ним закрепилось название «Остров любви к Правдухину», а проще «Остров Правдухина». Летом 2008 г. ребята нашего Клуба юных геологов посетили пос. Энергетик. На катере мы объехали вокруг острова, который находится почти напротив поселка.
 
На фото: Памятный знак писателю на острове Правдухина               
 Хутор Шубинский

         В 1905 году, когда Валериану исполнилось 13 лет, семья Правдухиных «перебралась на хутор Шубинский», где они прожили более двадцати лет. Здесь прошла юность писателя. Сюда он приезжал на каникулы во время учебы в г.Уральске, а затем в Оренбурге – в духовной семинарии. В Шубино он «не раз приезжал охотиться взрослым человеком».
          В своей книге    В.П.Правдухин вспоминает: «В шестнадцатом году, уже взрослым, я приезжал в Шубино на восемь дней из Закавказья. Отцу моему было тогда около шестидесяти лет. Он давно бросил службу. Жестокий склероз лишил его возможности свободно двигаться, но он с моей помощью влез на тарантас, и мы поехали за белыми куропатками и  зайцами» Павел Иванович Правдухин умер 10 марта 1924 года. «В Шубине у меня остались могила отца и моя юность», - писал писатель.
          Шубино находится в 18 км от пос. Ново—Покровка и в 5 км от пос. Карагай-Покровка на трассе Сара - Акъяр.   По данным Кувандыкской районной энциклопедии, хутор в 1883 году уже существовал на землях,   купленных у башкир. Оно названо по фамилии его основателя – купца Шубина. Заселялось, в основном, выходцами из слобод Копанов и  Иващенковой Бирюченского уезда Воронежской губернии. Основная школа открылась здесь в конце 19 века. В источнике 1899 г. упоминаются мещане хутора Шубино: Макар Алексеев Дзюбанов, Никита Петров Луценков, Архип Леонтьев Нежинский, Иаким Максимов Нежинский, Иван Александров, Прокопенко, Федор Филиппов, Ромашков, Гавриил Ефимов,   Скрыпников, Феодот Семенов, Шинкаренко, Стефан Петров, Яровой.
           По архивным данным, в 1900г. на хуторе Шубино при озере Сахин-Куль было 64 двора, проживали 475 жителей и работали две ветряные мельницы. К 1926 г. в селе Шубино было 110 дворов и проживало 800 душ. Дошли фамилии жителей 1928 года: Буряков, Вдовенкова, Гречаниченко, Дворниченко, Зубанов, Колесниченко, Кравцов,   Кравченко,  Луценко, Мусиенко, Олейниченко, Ромашков, Скрипникова .
         Нашлись данные по количеству жителей села Шубино во второй половине ХХ века. Так, в 1970г. в селе проживало 302 жителя, а в 1996г. было 41 личное подворье и проживало 168 жителей. По данным [7]  в 2005 году в Шубино было всего 33 личных хозяйства, проживало 129 человек. Среди жителей преобладают русские - 49% и татары - 27%.
         В 1930 г. в селе был организован колхоз «Память Кирова», с 1959 г. - это отделение совхоза «Горный», а затем совхоза «Высотный» - с 1964 года.
        С распадом социалистической системы совхоз ликвидировался, молодежь начала переезжать  в г. Орск, Медногорск, Новотроицк, в пос. Ново-Покровка. Сейчас из коренных  жителей в селе осталось несколько семей, в основном, пенсионеры. Функционирует отделение ОАО «Новопокровское», производящее в небольшом объёме сельхозработы, и недавно созданное фермерское хозяйство, где работают, в основном, временные мигранты из ближнего Зарубежья и жители пос. Ново-Покровка.
       Вот как описывает Шубино В.П.Правдухин: «Хутор лежит на степном сырту, бегущим от Сакмарских гор к юго-востоку. За городом Орском этот сырт, незаметно понижаясь, расползается во все стороны бесконечными степными полями. Два ряда белых украинских мазанок покоятся в небольшой степной долине, у исчезающего родникового ручья. На юге, километрах в трех, среди горных увалов бежит речушка Губерля. Раньше вокруг хутора высились зелёные толстенные тополя, дубы, теперь остались лишь небольшие берёзовые колки, выбежавшие в степь, как заблудившиеся девчата. Дальше семи километров к востоку от хутора нет и берез. Здесь же предел распространения на юг белой куропатки».
           «Впервые зимой  я ехал в Шубино. Настроение у меня было хорошее.
…Я стремился к новым нехоженым дорогам. Приехал на хутор я рано утром и не узнал селения. Все оно было занесено снегом. Вместо белых мазанок виднелся длинный ряд пухлых сугробов, сверкающих прозрачной синью. Розоватый дымок мягко вился над ними, как над северными юртами. Во все стороны, синея, убегало белое ровное поле, по нему играли красноватые острые лучи зимнего солнца. Заячьи следы узорами бежали по снегу от гумен к избяным сугробам».
             15 июля 2008 года я, Галина Алексеевна- руководитель моей работы  и мой папа посетили поселок Шубино. От нашего полевого лагеря на реке Губерля через пос. Карагай-Покровка напрямик до пос. Шубино около 7 км. Путь пролегал по степи с довольно хорошим травостоем с редкими скальными выходами. Перед поселком пришлось обойти небольшое вспаханное поле,  которое под пары обрабатывалось трактором с плугом. От трассы Сара – Акьяр к посёлку сворачивает грунтовая дорога; метров через триста слева появляются первые дома - это два старых заброшенных и заколоченных дома. Следующий дом оказался жилым, в нём живёт местный почтальон. О семье Правдухиных, проживающих когда-то в посёлке, она не слышала  и направила нас к Скубаковым, самым пожилым коренным жителям посёлка.
       Николай Дмитриевич Скубаков 1928 года рождения, - уроженец посёлка. Анастасия Кле-ментьевна - его жена в посёлок приехала жить позднее. Они рассказали нам, что в посёлке осталось всего 29 дворов, где проживают пенсионеры  и приезжие мигранты из ближнего Зарубежья, ведущие не совсем здоровый образ жизни. Два года назад фермер из Ново-Покровки начал заниматься сельскохозяйственными  работами, построил склад и гараж.

На фото; Старинный  колодец посреди пос. Шубино.
15 июля 2008 года. Фото Сопоцько Г.А.

       Самое интересное, что дядя Коля не слышал фамилию Правдухина, как писателя, но знает, что «попов сын» был писателем и писал про охоту в этих краях. Мы довольно долго беседовали со Скубаковыми,  потом осмотрели их двор и прошли по посёлку вместе с дядей Колей. У них во дворе стоит летняя печка, сложенная из чёрного кристаллического сланца, как и забор и дорожка к дому во дворе. Дядя Коля, проживший всю свою жизнь в этом доме, го-ворит, что сколько он помнит, такие печки были во всех дворах, видимо, ещё со дня основания хутора Шубинского.               
Напротив дома Скубаковых посреди улицы находится старый колодец, вода из которого достаётся с помощью «журавля» . Я впервые видел такой интересный  колодец .
Этим колодцем пользовались, наверняка, жители хутора и во- время жизни в нём  семьи Правдухиных и пользуются до сих пор.  Я  попробовал  воду  из  этого  колодца. Она  на  вкус  слабосолоноватая.



На фото: Старый колодец  в 50 м от разрушенной церкви.  15 июля 2008года. Пос. Шубино.       Фото Сопоцько Г.А.               

Дядя Коля провёл нас к тому месту, где стояла церковь, в которой служил Павел Иванович Правдухин, отец писателя. В конце 20-х годов прошлого столетия церковь в посёлке была ликвидирована и в ней был организован поселковый клуб. Сейчас на этом месте, густо поросшем кустарником и травой, заметны только остатки фундамента. Церковь была сложена из чёрного кристаллического сланца. Отец В.П. Правдухина был похоронен недалеко от церкви. Нам показали это место. Надгробье не сохранилось. Дом Правдухиных стоял недалеко от церкви позднее он был разобран и перенесён на другую сторону улицы.

На фото:  Перенесенный на другое место бывший дом Правдухиных.  Пос. Шубино. 15 июля 2008 года. Фото автора.
           Недалеко от остатков фундамента церкви в густом кустарнике дядя Коля показал нам старый колодец, которым сейчас никто в поселке не пользуется. Но его, безусловно, использовала семья Правдухиных, дом которых находился недалеко от этого места.      
         В целом, у нас осталось довольно удручающее впечатление после посещения современного поселка Шубино – места, где прошли детские и юношеские годы писателя Валериана Павловича Правдухина. Поселок умирает. Некогда процветающий поселок, где проживало в 30-е годы до 800 человек, сейчас не имеет даже магазина, медпункта, школы, не всегда работает телефон. Несколько детей, которые еще проживают в поселке,   обучаются или в Карагагай - Покровке или в Ново - Покровке. Имя и фамилию писателя здесь не помнят и не знают.

 Заключение                                          
      Представленная работа позволила мне познакомиться с творчеством писателя Валериана Павловича Правдухина – уроженца нашей области и соприкоснуться со следами его жизни в нашей области. Певец оренбургской природы в настоящее время незаслуженно забыт. К большому сожалению, даже многие преподаватели русской литературы не знают этого имени.
         Яркие впечатляющие описания природы степного Оренбуржья в районе станицы Таналыкской и в районе хутора Шубинского, описание фауны этих районов, картины охоты в книге «Годы, тропы, ружье» позволили нам  сравнить как изменился животный мир этих мест за последние 100-80 лет. А он, конечно, изменился и очень сильно. И, виноват в этом прежде всего, человек ! Наши многолетние наблюдения за время проживания в полевом лагере на р. Губерля, всего в семи километрах от пос. Шубино, беседы с местными жителями позволяют сделать вывод, что фауна района за это время значительно оскудела.
          По воле судьбы, исчезают и последние следы жизни семьи Правдухиных в Оренбуржье, Скрылась под водами Ириклинского водохранилища станица Таналыкская, где родился будущий писатель. Умирает на глазах  поселок  Шубино, где   осталась могила Павла Ивановича Правдухина - отца писателя, и юность самого Валериана  Павловича. Место захоронения отца писателя почти утеряно, так же как неизвестно место захоронения самого писателя, погибшего в застенках ГУЛАГа.
           Но, несмотря ни на что, имя В.П.Правдухина возвращается в Оренбуржье. Начали переиздаваться некоторые его книги. Институтом степи РАН под руководством член корр. АН РФ А.А.Чибилева совместно с казахами организованы, начиная с 2006 года, экспедиции по реке Урал по пути плавания  братьев Правдухиных. Ими установлен памятный знак на острове Правдухина - на месте затопленной станицы Таналыкской. Принято обращение к администрации двух областей – Оренбургской и Западно – Казахстанской. В нем, в частности, содержится  просьба переиздать массовым   тиражом    произведения    В.П. Правдухина, поддержать идею экранизации его романа «Яик уходит в море», увековечить имя писателя в местной топонимике и музеях.               
             Считаем, что этой своей работой мы также внесли небольшой вклад в дело  возвращения имени писателя Валериана Павловича Правдухина в Оренбуржье.               
              Я благодарен руководителю работы Сопоцько Г.А. за оказанную большую помощь в поиске материала, организации посещения пос. Шубино и в оформлении работы. Благодарю за ценные советы работника Городской библиотеки Семидячек Ирину
             


Список использованной литературы

       1. Кожевникова Н. «Пусть вечно бьется  сердце Яика». г. «Южный  Урал», 2 августа 2006 г.
        2. Правдухин В.П. «Годы, тропы, ружье». М. «Советский писатель»     1968 г.
        3.  Прокофьева А.Г., Прокофьева В.Д. и др.
     Литературное Оренбуржье. Библиографический словарь. Издательство   «Оренбургская книга», 2006 г.
         4. Стрельников С.М. Географические названия Оренбургской области  (Краткий топонимический сло-варь). Златоуст – Кувандык  Издательство С.М. Стрельникова, 1996 г.
         5. Чибилев А.А. Возвращение Правдухина.
         Российско – Казахстанская экспедиция по бассейну реки Урал: 1997 –  2006 гг. Оренбург: Институт степи УрО РАН.  Печатный дом «Димур» 2007 г.
          6. Чибилев А.А. Карагай-Губерлинское ущелье. Институт степи УрО РАН  Оренбург. 2003 г.
         7. Кувандыкская энциклопедия. Под ред. С.М.Стрельникова. Кувандык: С.М.Стрельников, 2006 г.   










Валериан Павлович ПРАВДУХИН

 Родился в станице Таналыкская Орского уезда Оренбургской губернии в семье псаломщика в 1892 году. Учился в Оренбургской семинарии, был исклю-чён за участие в митинге, затем получил диплом народного учителя и работал в Акбулакской школе, служил в губернском земстве, играл в театре. В Челябинске, будучи заведующим политпросветом, занимался организацией библиотек и читален. Создатель и редактор журнала «Сибирские огни". Последние годы жил в Москве и Ленинграде. В1937 г. был незаконно репрессирован и расстрелян в 1938 году, а книги его запрещены. В 1956 году дело В. П. Правдухина было пересмотрено военной коллегией, и 4 августа его реабилитировали посмертно.

Таналык
(из неопубликованных рассказов)

         Прошлым летом мне довелось по¬бывать в посёлке, где прошло раннее моё детство.
           В первый же день я кинулся осматривать заветные уголки, места мальчишеских игр, памятные по раз личным, большим и малым, детским событиям. Странное волнение охватило меня, когда в старом, полуразвалившемся доме я нашёл на стене засечки, отмечавшие мой рост. Много ли сохранилось во мне от того пятилетнего чумазого карапуза, каким я тогда был? Моя память уберегла о нём самые смутные воспоминания. И, кажется, что все его горячие, по-детски страстные и бурные чувства уже навсегда утеряны мною. Так ли это? Нет! Что-то несомненно осталось во мне от той поры: узкий коридорчик с засечками вдруг ожил, стал снова своим, родным, уют-ным. Помню ночь. Синее небо, прильнувшее вплотную к небольшому окошечку. На крошечном столике мигает маленькая керосиновая лампочка. За дощатыми стенами радостное ржание наших лошадей, - они для детей тоже члены семейства, - Бурого и Карего. Приехали отец и братья из степи. Слышу: по ступеням скрипучей лесенки шагает огромный человек - мой отец. Его ещё не видно, но уже остро запахло пылью, травой, солнцем. Вот он входит из сумрака в небольшой круг света, — передо мной его живое, улыбающееся лицо, пыльные, кудлатые, тёмные волосы.
- Валька, лови!..
    На мои руки падают два мертвых стрепета. Дикие птицы! Меня до боли волнуют их светло-коричневые перья, чешуйчатые ноги, стройная шея, бледно-розовый носик. Дикие птицы! Пахнет от них степной волей, неведомой широкой жизнью. Я не испытал её, но разве кровь моя не кричит о её радостях?
     Всё моё существо томит неуёмная тоска по степным просторам, по бродяжничеству, тоска, не покидающая меня и по сей день.
   Эту страсть, неизлечимый сладкий недуг моей жизни, принёс в нашу семью отец из верхотурских лесов, унаследовал её от пермских промышленников, заразив ею всех своих сыновей,- меня, кажется, больше других. Когда я родился, отец был псаломщиком и имел ружьё. Но вскоре он сдал экзамен на дьякона, затем на священника и тем самым лишил себя права охотничать. Но до последнего дня своей жизни он участвовал в наших скитаниях по степям и лесам.
    Мои первые воспоминания об  охоте относятся к тому времени, когда отец  служил в станице Таналыкской Орского уезда Оренбургской губернии. Мне было тогда меньше пяти лет.
     Меня редко брали в поле, особенно когда ехали с ночёвкой. Но я был необычайно упрям и настойчив. Братья и отец вынуждены были прибегать к самым разнообразным уловкам, чтобы освободиться от меня. Им никак не удавалось потихоньку улизнуть, хотя бы они выезжали самым ранним утром. С вечера я так настораживался, что вскакивал при малейшем шуме. Братья проделывали со мной злую шутку. Они привязывали позади тарантаса мою детскую тележку, я садился в неё, весь во власти надежд и сомнений. Когда мы цугом выезжали за ворота, они, отвязав мою тележку, бросали меня посреди дороги. Я падал на землю, царапал её, ломая ногти, рвал на себе волосы, валялся в пыли и ревел таким истошным голосом, что вокруг меня собиралась толпа сердо¬больных казачек.
Мать уносила меня на руках в дом. Ничто не могло утешить меня в эти минуты. Я бил мать ногами, царапал ей лицо и руки и выл целыми часами, пока не засыпал, обессиленный вконец. Во мне вспыхивала ненависть ко всему окружающему, к отцу, братьям. Я мечтал о мести, самой беспощадной и непритворной. Однажды я убежал от матери и зарылся в сарае в стог сена. Пробыл там целый день. Меня искали по всему селу, а когда вечером отец вернулся домой, он бросился с бреднем на речку. Я лежал под сеном и упивался местью. С неизъяснимым злобным наслаждением слушал оза¬боченные крики отца и горестные вздохи матери. Вылез из стога лишь тогда, когда услышал заявление отца, что, если Валька найдется, он всегда станет брать его в поле. Я принял капитуляцию и, сумрачный, но внутренне гордый, с расцарапанной рожей вылез из своего убежища. Мир был восстановлен, и с этих пор я стал равноправным участником всех поездок. Упорством и страстью я победил все препятствия.
      Неизгладимо врезалась в мою память картина первой охоты на зайцев. Мы сидим с отцом на обрывистом берегу пересохшего старого русла реки, сплошь засыпанного белой и жёлтой галькой. Впереди за оврагом нескончаемой полосой зеленеют талы - невысокий луговой кустарник. Братья и Мишка-хохол ушли туда с собаками. Отец, взволнованный и молчаливый, уселся меж кустов редкого тальничка. Я не дышу, кровь громко стучит в висках, нервы напряжены до последней степени. Вокруг тишина, по-беждающая солнце и утренние шумы полей. Она висит над нами тысячепудовой тяжестью.
      Но вот издали прорвался гогот-лай нашей пёстрой собаки Летки, полугончего выродка. Я жадно пожираю глазами, слухом всё окружающее. Отец смотрит перед собой, положив ружьё со взведенными курками на колени.
И вдруг вижу, как из лесочка мимо нас трусит, подскакивая на длинных задних ногах, серый большой заяц.
—  Заяц! Папа! Смотри! — заревел я от обуявшего меня радостного восторга.
-  С ума сошел! Молчи! - цыкнул на меня отец.
 Я в испуге прижался к земле. Затаился, как ёж, увидав-ший перед собою пасть хищника. Мимо нас бежал второй заяц. Отец поднял ружьё к плечу. Всё остановилось во мне. Я ждал. Выстрела не последовало. Шум и крики по лесочку приближались. Я засмотрелся на зайца, усевшегося меж кустов, как вдруг неожиданно грохнул выстрел. До сих пор не могу равнодуш¬но слышать ружейный говор, но едва ли теперешнее мое волнение может хотя бы в малейшей степени походить на пережитое в ту минуту. Мне кажется, что и сейчас ещё я ощущаю этот пороховой, горьковато-удушливый запах от первого выстрела.
— Тащи скорее! - сказал мне отец горячим шёпотом.
Я рванулся вперед к бьющемуся в смертельных судорогах серому, осенней окраски, зайцу.
       После двух неудачных выстрелов, разгорячивших нас с отцом до последней степени, я увидал, как большой заяц, перевернувшись несколько раз через голову, растянулся на песке. Я бросился вперёд и, споткнувшись о кочку, упал, больно ударившись коленом о гальку. На ссадины не обратил внимания - боялся потерять из виду добычу. Я приволок зайца и ожидал увидать на лице отца насмеш¬ливую улыбку, но он, не взглянув на меня, по-прежнему смотрел вперёд взволнованно и напряжённо.
       Убили мы в ту охоту - это я хорошо помню - трех зайцев. Четвёртого принесли из лесу братья - его затравили собаки. Дома я не давал никому рассказывать об охоте, перебивал всех, захлёбывался от восторга, чувствуя себя героем, приобщенным к охотничьему ордену.
       Осенями отец уезжал с казаками далеко в степь охотиться на гусей. Братья в это время были уже в городе. Я не решался проситься на гусиную охоту, зная, что отец отправляется на целую неделю. Возвращался он обычно ночью. Как горько бывал я разобижен, если меня не будили встречать отца! Иногда я не спал целые ночи, ожидая его приезда. Не хотел выпускать из рук привезенных им тяжёлых серых птиц, и если меня гнали в постель, то спал в обнимку с ними, спрятав их к себе под одеяло. Мне теперь кажется, что я сам участвовал в этих охотах на степных гусиных озёрах: так ясно помню все мельчайшие подробности рассказов отца. Вижу и сейчас широкие холодные зори, когда гуси вереницами возвращались с полей на воды, где их сторожили охотники. Я знал, в какое место была ранена каждая птица, как она упала, как долго искали её охот¬ники в прибрежных камышах, знал, кто больше других убил на этот раз. Утром побывал у всех компаньонов отца, разглядывал добычу. С каким восхищением взирал на старика Семена Дуракова, лучшего, по словам отца, охотника в станице!
        Чаще всего мы раскидывали свой стан возле Урала или Таналычки - степной речки, впадающей в Урал рядом со станицей. Любимым нашим местом был Горный бикет — каменный обрыв, высоко вздыбившийся над Уралом. Эти скалы в моих глазах рисуются таинственными и величавыми, хотя я бывал после того и в Закавказье, Саянах и на Алтае. И когда подростком зачитывался Жюль Верном, Фенимором Купером, то конечно и «Таинственный остров» и все места приключений «Последнего из могикан» представлялись мне похожими именно на Горный бикет.
Ясное солнечное утро. Сидим с удочками на горячем песке у берега. И вдруг брат кричит:
- Смотрите, заяц, заяц!
По вершине скал на той стороне Урала несется бешеным карьером заяц. За ним по воздуху гонится чёрный огромный беркут. Заяц метнулся к воде — на линию каменного обрыва. Беркут, поджав крылья, падает на него. - Погиб!
И вдруг серый зверюга турманом валится со скалы прямо в воду. На секунды исчезает в волнах реки, выныривает и плывет на наш берег. Отец в это время осматривал переметы под скалой, плавая в лодке. Он легко нагнал зайца и, вытащив его за уши, привёз на берег. В один голос было решено за отчаянный прыжок отпустить его на волю.
      Несём его подальше от стана, с глаз собак. Несколько секунд заяц сидит на земле неподвижно, легонько перебирая ушами, и потом стремглав бросается наутек. Но не вперёд, а к нам под ноги и в кусты. Это был, по-видимому, умный и опытный зверёк, видавший многое в жизни. Криками радости проводили мы его, долго вспоминали этот случай.
     Мы возвращались вечером домой с Таналычки. Над полями густели вечерние сумерки. В стороне у дороги блеснуло озерцо.
Отец шепчет:
- Остановите лошадей. Выпь на берегу.
Выстрел. Дым, густо провисший над сырой травой. Я бегу с братом к озеру, а с берега на нас бросается грязное серое чудище, лохматое, страшное, как черт. Отец, подтрунивая над нашим испугом, снимает с себя полукафтанье и, набросив его на птицу, заталкивает раненную в крыло выпь в передок тарантаса. Она пронзительно вопит и машет крыльями, бьёт клювом сквозь одежду. Въезжаем во двор. Нас встречает сосед наш, простоватый Мишка. Отец кричит ему серьёзным, деловым тоном:
— Михайло, гуся убили! Смотри, он под козлами, ещё живой, не упусти!
Мишка вытаскивает притихшую в темноте, запрятавшую голову на длинной шее выпь. Гладит по спине, ласково пришёптывая:
-  Гусенька, гусенька..
И вдруг дикий рёв и хохот. Выпь долбанула клювом Мишку по носу. С тех пор мы, ребята, не давали Михаилу прохода, всякий раз дразня его:
—  Гусенька, гусенька...
Выпь прожила у нас всё лето, ходила ежедневно на затон вместе с домашними утками, возвращалась во двор кормиться и ночевать. Женщины и дети её боялись, как цепной собаки. Она не выносила красного цвета, бросалась на казачек, если на них были красные юбки, фартук, рвала в клочья брошенные ей пунцовые тряпки. Осенью она исчезла, не вернувшись как-то с затона.
Никто не видел, куда она делась.
(Перепечатано из  №25альманаха «Гостиный двор»)