3-xiii софизм электра

                XIII

  Муция признаётся себе, что не сразу припомнила недавнего гостя, неравнодушного до застольных речей. Просила подождать. Пришлось накинуть уже снятую тунику, служанки наскоро собрали распущенные волосы. Войдя в атриум, Муция видит на парапете имплувия некий предмет под покрывалом.

  – Здравствуй, Кацин! Не желаешь вина? Что это такое? Решил напомнить мне софизм «Электра»?

  – Приветствую тебя, – отвечает молодой человек, – Фабия Присцилла, обворожительная и чарующая! Спасибо за предложение выпить, но вынужден отказаться. В другой раз с огромнейшим удовольствием, но не теперь. Действительно, дорогая хозяйка! Ты так молода, и свежая, юная память хранит школьные – в частности, о софизмах – уроки. Ибо они были у тебя так недавно. И я прошу только об одном, – он показывает на доставленную вещь; похоже, что это скульптура, высотой в половину роста. – Пусть эта статуя напоминает тебе об одном человеке. Прими её, пожалуйста!

  – Я не… не знаю, Кацин.

  – Не волнуйся, Фабия, ничего неприличного.

  – Нет, я об этом не успела подумать.

  – Что ж здесь думать? Прими, дорогая хозяйка, прошу тебя. Ты в самом деле как Электра
– знаешь, по крайней мере, кого изображает эта статуя. Мне же поручили передать этот дар тебе. Пока я не начал речь «О благородных девушках, сомневающихся…»

  – Хорошо, – патрицианка догадывается, кто мог попросить Фурия, сердце неожиданно забилось чаще. – Хорошо. Благодарю, Кацин! И передай мою признательность… благодетельнице. Пусть Грации будут к вам благосклонны!

  – Вот, – эфеб показывает на парапет за стоящей скульптурой, – ещё записка. Извини, мне нужно идти. Пока, Фабия!

  – Пока, – девушка целует в щёчку уходящего посланника.

  Взяв записку, она ложится на ближайшее ложе. Читает её, и сердце не хочет успокаиваться, кровь приливает к голове, молодая красавица с трудом удерживает папирус, чтобы дочитать до конца. А написано следующее.

  «Корнелия Бестия Фабии Присцилле шлёт восторженный привет!

                Твой образ предо мною
                Во сне и наяву…

  Блеск твоих несравненных серых глаз с первого мгновения не даёт мне покоя. Амвросические уста пробудили моё желание. Неземной красы перси – цель вожделений моих, губы мои и язык жаждут прикоснуться к нектару твоих сосцов, цветом подобных редчайшему мрамору. Волосы твои, о Присцилла, напоминают мне ночь, подарившую наше знакомство. Высокий стройный стан – моя высокая мечта – когда б не знала, что он твой, я не смела бы утверждать, что подобный может быть у земной девушки; обнимать его – небесное блаженство, способное порадовать и Всевышних. У них я прошу благосклонности. И к тебе, о умопомрачительная, у меня есть просьба.

                Дай же мне радость, любимая Фабия! Дай же мне счастье!
                Славная, чудная, мне жизнь подари, я молю!
                Всё это, Фабия, равная Нимфам, желанная прелесть,
                Милая, ты ниспошлёшь, лишь поцелуй даровав!

POSTSCRIPTVM  Спасибо, что не отвергла подарок. Хотелось сегодня же порадовать тебя. Это всё, что смогла раздобыть. Боюсь лишь, это не вполне тот дар, которого ты достойна, милая…»

  Бумага упала на пол. Муция лежит, не в силах сразу сосредоточиться на какой-нибудь одной мысли. Они бегут, летят, сменяя друг друга, но всё чаще, наверное, с каждым ударом сердца, перед мысленным взором Присциллы появляется она…

  «Написавшая поразительные послания. Она. Практически совершенство. Она. Юная и любящая... Что на это скажет, например, Шрамик? Что Корнелия вешается на всех подряд? Брось, подруга! Ты завидуешь мне и ей. Мне – что она выбрала меня. Ей – из-за её юности и совершенства. И вообще, она просто от природы столь любвеобильная, это дар Богов. А она дарит свою красоту всем, нисколько не скупясь. Она хочет, чтобы всем было радостно и хорошо. А какому смертному – и даже бессмертному – будет с ней не хорошо?! Ты, Вера, найдёшь такого, и такую?

  Не считая братьев и Марцианы, Шрамик – самая близкая и родная, она поймёт. Парис и Елена будут только рады, пожалуй.

  Удивляюсь, как я ещё помню о братьях и подругах. Воистину удивительно! Ведь есть только она!.. Что? Существует ещё целый мир? Пусть себе существует. Пусть, он мне не мешает. Пусть. Лишь бы она была в нём. О Венера! О Кибела! О Исида! О Бастет! Благодарю вас! Благодарю, пресветлые Богини!.. Вы подарили мне новое чувство: свежее, сильное, прекрасное!..

  Да, подарили… Надо взглянуть на подарок».

  Девушка встаёт, подходит к статуе и стягивает покрывавшую её тонкую ткань. Это Исида! Великолепное серебряное изваяние! Вот и дар Марцианы в святилище Богини. Корнелия – чудо! Даже если бы надписи не было, конечно же, патрицианка знает, кто изображён. Она вспоминает беседу с Кацином.

  – Электра…

  – Что, моя госпожа? – оказывается, хозяйка вслух произнесла последнее слово, и Ана интересуется. – Что значит «Электра»?

  – Ана, душка, ты давно здесь?

  – Нет, домина, я только что вошла, честно. Вы здесь больше полутора часов, на дворе стало прохладно, и я принесла вам одеяло.

  – Так ты, значит, хочешь знать, что я имела в виду, сказав «Электра»? Ах да, ты же стремишься к знаниям. Есть такой софизм, логический парадокс то есть, в общем, спросишь потом у Лахета, – слуга Лахет – это старый педагог, обучавший вестиплику грамоте. – Как ты думаешь, Ана, может человек что-то (одно и то же) знать и в то же время не знать?

  – Нет, моя госпожа. Что вы? Если я что-то знаю, то уж точно знаю, не могу сразу этого и не знать.

  – Хорошо. Подожди чуть-чуть.

  Муция берёт одеяло, выходит и отдаёт атриенсису кое-какие приказания. Тут же возвращается и встаёт рядом с рассматривающей изваяние фавориткой, слушает её восторги о красоте статуи, о том, что «и дорогущая же она, должно быть!» Тут атриенсис вводит в атриум кого-то, с ног до головы укрытого большим покрывалом, так что не видно ни одной части тела или одежды. Поставив спрятанного, он удаляется.

  – Так что, красивая? – весело обращается молодая женщина к Уриане. – Ты знаешь, кто это?

  – Нет, моя мудрая домина.

  – Точно не знаешь?

  – Точно не знаю, госпожа!

  – А Ксану, свою подружку, ты знаешь?

  – Знаю, домина.

  – Ксана, снимай! – служанка, стоявшая под покровом, выполняет приказ. – Вот, Ана: ты и знаешь, и не знаешь в одно и то же время! И знаешь, и не знаешь! Знаешь и не знаешь!..

  Похлопывая похихикивающих рабынь, Муция не может удержаться от веселья.
Отсмеявшись, говорит:

  – Этот софизм называется «Электра» или, по другому, «Человек под покрывалом», – молодая домина хватает покрывало и накидывает на служанок. – Идите спать, девчонки. Ксана, утром, во втором часу, разбудишь, – уходит в спальню и Фабия.   


Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2011/12/05/1572


--------------------
     54) амвросические – т.е. божественные, прекраснейшие; амброзия – кушанье Богов, нектар – напиток (Богов).
     55) мрамор иногда бывает золотисто-коричневых оттенков.
     56) софизм – логический парадокс.